Географические Пузыри

Часть 5. Опасный тренд. Глава 10: Больной великан

1) Географические Пузыри

За последнее поколение американцы стали более образованными, что сделало их более мобильными. The Economist цитирует исследование, которое показало, что «45% молодых американцев с дипломом о высшем образовании переехали в другой штат в течение пяти лет после его получения, в то же время лишь 19% из тех, у кого было только среднее образование, поступили так же».

И вот в чём проблема мобильности. Если у многих людей есть возможность выбирать, где им поселиться, и эти люди хотя бы немного склонны жить рядом с такими же людьми, как они, все в конечном итоге оказываются полностью изолированными. Это явление объясняется в статье 1971 года под названием «Динамические модели сегрегации», но лучше всего его рассматривать с помощью блестящего интерактивного моделирования Ники Кейса и Ви Харта.

В симуляции есть два типа персонажей: синий квадрат и жёлтый треугольник.

Они могут представлять людей разных религий, разных рас, разного социально-экономического положения и т.п. Для наших целей они будут представлять Демократов и Республиканцев США.

В моделировании есть одна ключевая метрика, называемая «процент индивидуального предубеждения» — число, представляющее минимальный процент «сходства» (для нас, идеологического сходства), который каждая форма находит приемлемым среди своих прямых соседей. Так, например, предположим, что формы живут в политически разнообразном районе, но они хотят, чтобы по крайней мере 33% их прямых соседей были политически похожи на них. Это означает, что они будут достаточно недовольны, чтобы задуматься о переезде, только если менее 33% их соседей политически похожи на них, а в остальном они предпочитают разнообразие. Чтобы проиллюстрировать это, представьте себе эти три крошечных квартала:

С учётом нашего условия 33%, приведённого выше, в среднем районе все счастливы, потому что они живут в политически разнообразном районе, при этом у каждого из них не менее 1/3 ближайших соседей разделяют их взгляды. Справа: никто не счастлив, потому что нет политического разнообразия, но никто и не недоволен, чтобы переехать. Слева изображен несчастный треугольник, потому что его ближайшие соседи состоят на 5/6 из квадратов и только на 1/6 из треугольников (другой треугольник в левом квартале в порядке, потому что у него только два ближайших соседа, и один из них (50%) тоже треугольник). Понятно?

Затем Кейс и Харт представляют большой и разнообразный город с интерактивным слайдером рядом с ним.

Ползунок позволяет настроить «процент индивидуального предубеждения» фигур в городе. На изображении выше ползунок установлен на 0%, что означает, что фигуры не имеют «приемлемого минимума» требований для идеологически схожих соседей — так что никто не переживает из-за соседей, и никто не почувствует потребности в переезде.

Но когда вы перемещаете ползунок на 20% — это означает, что каждая фигура теперь хочет переехать, если менее 1/5 их ближайших соседей являются политически единомышленниками, — некоторые жители стали недовольны своим местоположением и хотят переехать (здесь трудно разглядеть, но недовольные формы хмурятся).

При нажатии кнопки «Начать движение» симуляция перемещает несчастных персонажей случайным образом, пока все не будут довольны. Вот как всё заканчивается:

Все стали немного более изолированными, но ничего серьёзного — согласно симуляции в регионе наблюдается «сегрегация на уровне 18%».

Но что происходит, когда вы перемещаете ползунок с 20% до 33%? Наш город, сегрегированный на 18%, больше не справляется, так как теперь появляются несколько новых недовольных жителей.

Не похоже на серьёзную проблему — пока мы не нажмём кнопку «Начать движение» и, спустя некоторое время, не останется недовольных, а мы не окажемся здесь:

Чтобы никто не был недоволен — даже когда все настолько политически непредубеждены, чтобы чувствовать себя комфортно в окружении 2/3 соседей с политически противоположными взглядами, — город должен стать сегрегированным на 57%. Внезапно почти всех окружают политические единомышленники.

А как насчёт того, чтобы мы увеличили этот процент ещё немного, до 50% — это означает, что формы по-прежнему совершенно не против разнообразия, просто они не хотят быть в политическом меньшинстве в своём районе? Мы получаем полностью сегрегированный город.

Это показывает суровую действительность: если достаточно мобильным людям нравится разнообразие, но они предпочитают не быть меньшинством там, где они живут, это ведёт к полной сегрегированной однородности. Или, как выразились Кейс и Харт, «небольшая индивидуальная предвзятость может привести к большой коллективной предвзятости». Единственный способ сохранить разнообразие регионов — расово, этнически, политически — это если людям разнообразие будет нравиться сильнее, чем им не нравится быть в меньшинстве.

Вернёмся к нашей истории. Моделирование предполагает, что если бэби-бумеры были в среднем на несколько процентных пунктов « индивидуальной политической предвзятости» выше, чем их родители, и они были немного более способны перемещаться и выбирать своё местоположение, то, когда бэби-бумеры достигли возраста покупки жилья, страна быстро рассредоточилась бы на политически сегрегированные кварталы в политически сегрегированных округах.

Что в точности и произошло.

В своей книге «Большая сортировка» Билл Бишоп исследовал, как политическая ориентация влияла на географические перемещения американцев, и обнаружил, что американцы с гораздо меньшей вероятностью будут жить в политически разнообразных районах, чем раньше. В политическом отношении американцы сформировали географические Эхо-камеры. Жизнь в географической Эхо-камере означает, что люди будут окружены согласием на званых обедах, в местных церквях, парках, на предприятиях и в школах, где дети заводят друзей на всю жизнь.

«Большая сортировка» находит отражение в результатах опросов. На выборах социологи определяют «единогласный округ» как тот, в котором победивший кандидат превосходит проигравшего на 20 процентных пунктов или более — другими словами, очень красный или очень синий округ. На президентских выборах 1976 года 27% американцев жили в единогласных округах, а оставшиеся 73% — в более политически сбалансированных округах, где избирательное преимущество было ниже.

К 1992 году процент американцев, живущих в единогласных округах, увеличился с 27% до 39%. С тех пор это число продолжало расти с каждыми выборами, и результаты 2016 года показали, что 61% американцев сейчас живут в единогласных округах.

Сайт FiveThirtyEight далее поясняет, говоря о президентских выборах 2016 года:

Из 3113 округов страны (или их аналогов) победа лишь в 303 были определена на основе разрыва в виде однозначного числа — менее 10 процентов. Для сравнения, в 1992 году этому описанию соответствовали 1096 округов, даже несмотря на то, что эти выборы имели более широкий национальный охват. За тот же период количество экстремально единогласных округов — с разницей, превышающей 50 процентных пунктов — выросло с 93 до 1196, или более трети округов страны. <…> Движение электората в сторону однопартийных географических анклавов особенно ярко выражено в крайностях. В период с 1992 по 2016 год доля избирателей, проживающих в экстремально единогласных округах, увеличилась в пять раз с 4 до 21 процента.

Они подводят итог этому в одном графике:

Единогласные округа — это плохо для прогресса. Согласно журналу The Economist,

Избиратели в единогласных округах, как правило, выбирают более радикальных членов Конгресса. Умеренные кандидаты, которые в противном случае могли бы участвовать в выборах, отказываются от этого. Дебаты превращаются в балаган. Непримиримо настроенные законодатели не могут прийти к необходимому консенсусу для решения долгосрочных проблем, таких как неустойчивые пенсии и системы здравоохранения.

Политический писатель Филип Бамп иллюстрирует ту же историю под другим углом, показывая, как «Большая сортировка» находит отражение в растущем политическом разделении между городом и деревней.

В своей книге «Выслушивая другую сторону» Диана Мутц опросила людей из 12 стран и обнаружила, что американцы «участвуют в политических дискуссиях немного чаще, чем в среднем», но с наименьшей вероятностью из всех стран «сталкиваются с политическими убеждениями и аргументами, которые отличаются от их собственных».

Когда людей окружают идеологически однородные группы, их взгляды становятся более радикальными. В интересном исследовании учёные изучали последствия своего рода «дня обсуждения», когда две группы граждан из политически однородных регионов собирались вместе, чтобы обсудить горячие политические вопросы:

Группы из Боулдера, преимущественно либерального города, встретились и обсудили глобальное потепление, позитивную дискриминацию и гражданские союзы однополых пар; группы из Колорадо-Спрингс, преимущественно консервативного города, встретились, чтобы обсудить те же вопросы. Главный эффект обсуждения заключался в том, что члены группы становились более экстремальными, чем они были до его начала. Либералы стали более либеральными по всем трём вопросам; консерваторы стали более консервативными. В результате разделение между гражданами Боулдера и жителей Колорадо-Спрингс значительно увеличилось в результате обсуждения внутри группы. Обсуждение также увеличило консенсус и уменьшило разнообразие внутри групп.

Описывая то же явление, The Economist напоминает нам, что «даже умные и непредубеждённые люди не защищены», сообщая об исследовании, которое показало, что «судьи, назначенные Республиканцами, голосуют более консервативно, когда заседают в коллегии с другими Республиканцами, чем когда заседают с Демократами. Судьи-демократы становятся более либеральными, когда заседают вместе с другими Демократами».

Как бы тревожно это ни звучало, Географические Пузыри — это лишь верхушка айсберга тревожности.

Содержание