Гарри Поттер и методы рационального мышления

– М-м, – озадачился Гарри и, набрав воздуха, начал рассказывать. – Одно время в нашем районе происходили ограбления, а моя мама попросила отнести одолженную сковородку её хозяину, жившему в двух кварталах от нас. Я сказал, что не буду этого делать, потому что не хочу, чтобы меня ограбили. Тогда она сказала: «Гарри, не надо так говорить!» Как будто, если я так скажу, то меня точно ограбят. Я попытался объяснить ей это, но она всё равно заставила меня отнести сковородку. Я был слишком мал, чтобы знать, насколько статистически маловероятно нападение на меня грабителя, но я был достаточно взрослым, чтобы понять – нечто плохое может с тобой случиться, независимо от того, думаешь ты об этом или нет. Поэтому я был очень напуган.

– Всё? – спросила МакГонагалл, заметив, что мальчик закончил рассказ. – Ещё что-нибудь с вами случалось?

– Я понимаю, может показаться, что я нервничал по пустякам, – попытался защититься Гарри. – Но это был один из переломных моментов в жизни, понимаете? В том смысле, что я ведь знал, что нечто плохое может случиться, даже если об этом не думать. Я знал, но видел, что мама думает совершенно по-другому, – Гарри замолчал, борясь с вновь появившимся гневом. – Она совсем меня не слушала. Я пытался объяснить, я буквально умолял не отправлять меня к соседу, а она отмахнулась, смеясь надо мной. Всё, что я говорил, она воспринимала как какую-то шутку… – Гарри снова сдержал поднимавшуюся в нём ярость. – Именно тогда я понял, что те люди, которые должны меня оберегать, на самом деле сумасшедшие. Как бы я ни умолял, они ко мне не прислушиваются, а значит, полагаться на них я не могу.

Иногда благих намерений недостаточно, иногда нужно быть в здравом уме.
Наступила долгая пауза.
Гарри сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Причин злиться нет. Абсолютно все родители одинаковы, взрослые никогда не снисходят до уровня ребёнка, и его биологические родители не оказались бы исключением. Здравый рассудок подобен искре в ночи, чрезвычайно редкое исключение, бесконечно малая величина в подавляющей массе безумия, поэтому злиться бессмысленно.
Гарри не любил злиться.

– Спасибо, что поделились своими переживаниями, мистер Поттер, – спустя некоторое время сказала МакГонагалл. На её лице было задумчивое выражение (почти такое же, как у Гарри, когда он экспериментировал с кошелём, но у него не было зеркала, чтобы заметить сходство), – я должна обдумать это.
Она повернулась к аллее и подняла палочку.
– Эм, теперь мы можем купить набор целителя? – спросил Гарри.
МакГонагалл замерла и, повернувшись, спокойно посмотрела на него:

– А если я скажу «нет», что это слишком дорого и вам он не понадобится?
Гарри с горечью поморщился:
– Вы всё поняли правильно, профессор МакГонагалл. Вы всё поняли совершенно правильно. Тогда я сочту вас очередным безумным взрослым, с которым я не могу общаться, и начну придумывать, как заполучить набор целителя другим путём.
– Я опекаю вас в этом путешествии, – в голосе МакГонагалл вновь послышалась угроза, – и не позволю собой помыкать.

– Понимаю, – сказал Гарри. Он не выдал голосом обиды и не высказал вслух ни одной из своих мыслей по этому поводу. МакГонагалл научила его сначала думать, а потом говорить. Он, может, и забудет об этом уроке завтра, но уж на пять минут его памяти хватит.
Волшебница взмахнула палочкой, и звуки Косого переулка вернулись.
– Ладно, молодой человек, пойдёмте купим набор целителя.
Гарри от удивления открыл рот. Затем, спотыкаясь, поспешил за профессором.
* * *

За время их отсутствия в магазине ничего не изменилось. Товары, предназначение части которых оставалось неизвестным, по-прежнему покоились на наклонных деревянных витринах, охраняемые серым свечением и девушкой-продавщицей, которая вернулась на своё место. При их приближении на её лице появилось удивление.
– Извините меня, – сказала она, когда они подошли ближе.
– Простите меня за… – начал Гарри в тот же самый момент.
Они замолчали и посмотрели друг на друга, девушка коротко засмеялась.

– Я не хотела, чтобы из-за меня у вас были проблемы с профессором МакГонагалл, – и заговорщицки добавила, – надеюсь, она обошлась с вами не слишком строго.
– Делла! – возмутилась МакГонагалл.
– Мешочек золота, – потребовал Гарри у своего кошеля и, отсчитав пять галлеонов, посмотрел на продавщицу.
– Не волнуйтесь, я понимаю, она строга, потому что любит меня.
Он отдал девушке галлеоны, а МакГонагалл пробормотала уже ненужное:
– Один Набор целителя плюс, пожалуйста.

Оставалось только удивляться, наблюдая, как кошель с расширенным отверстием поглощает аптечку размером с портфель. Гарри против воли задумался, что будет, если залезть в кошель, ведь единственный человек, способный вызволить его оттуда – он сам.

Гарри был готов поклясться, что услышал тихое урчание, после того как кошель закончил… есть… с таким трудом добытую покупку. Это определённо должно быть частью чар. Альтернативную гипотезу было слишком страшно обдумывать. Впрочем, Гарри не мог даже предположить эту альтернативную гипотезу. Он повернулся к МакГонагалл:
– Куда дальше?
Профессор указала на магазин, который, казалось, был сделан из плоти вместо кирпичей и покрыт мехом вместо краски.

– В Хогвартсе разрешено держать маленьких животных. Вы, например, могли бы приобрести сову, чтобы отправлять почту…
– А я могу заплатить кнат или около того и взять сову напрокат, если мне понадобится послать письмо?
– Да, – ответила МакГонагалл.
– Тогда мой ответ – решительное «нет».
МакГонагалл кивнула и как бы мимоходом поинтересовалась:
– Могу я спросить, почему нет?
– Однажды у меня жил камень. Он умер.
– Вы считаете, что не сможете позаботиться о своём питомце?

– Смог бы, – ответил Гарри, – но тогда меня бы целый день мучил вопрос, накормил ли я его, или он медленно умирает от истощения в своей клетке, пытаясь понять, куда же делся его хозяин, и почему нет еды.
– Не позавидуешь сове, забытой подобным образом…– сочувственно сказала МакГонагалл. – Что же она будет делать?
– Вероятно, сильно проголодавшись, она начнёт выбираться из клетки или коробки с помощью когтей. И, скорее всего, безрезультатно.

Гарри вдруг прервался, а МакГонагалл продолжила всё с тем же сочувствием в голосе:
– И что же случилось бы с ней после этого?
– Извините, – сказал Гарри. Он взял МакГонагалл за руку и мягко, но настойчиво повёл её в очередной закоулок (после всех увиливаний от доброжелателей, эта процедура стала привычной). – Пожалуйста, используйте тот приём с квиетусом.
– Квиетус.
Голос Гарри дрожал:

– Сова не олицетворяет меня, мои родители никогда не запирали меня голодным в чулане, у меня точно нет подсознательного страха, что меня бросят, и мне не нравится ход ваших мыслей, профессор МакГонагалл!
Ведьма посмотрела на него:
– О чём вы говорите, мистер Поттер?
– Вы думаете, – Гарри было трудно говорить об этом, – что я был жертвой жестокого обращения?!
– А вы были?

– Нет! – крикнул Гарри. – Никогда не был! Думаете, я дурак?! Я прекрасно знаком с понятием насилия над детьми, я знаю о недопустимых прикосновениях и прочих подобных вещах, и, если бы со мной случилось что-то подобное, я бы вызвал полицию! И рассказал школьному директору! И посмотрел номера государственных организаций в телефонном справочнике! И сказал бабушке и дедушке, и миссис Фигг! Но мои родители никогда ничего такого не делали! Как вы смеете предполагать подобное!

МакГонагалл смотрела на него с олимпийским спокойствием:
– В мои обязанности заместителя директора входит расследование возможных признаков жестокого обращения с доверенными мне детьми.
С каждым словом гнев Гарри всё больше выходил из-под контроля, превращаясь в чистую, тёмную ярость:

– Не смейте даже заикаться о подобных… подобных инсинуациях! Никогда! Никогда, вы слышите меня, МакГонагалл? Такие обвинения иногда уничтожают людей и разрушают семьи, даже если родители абсолютно невиновны! Я читал об этом в газетах! – Голос Гарри становился всё выше, превращаясь в крик. – Система не знает, как остановиться, она не верит ни родителям, ни
даже
детям, которые говорят, что ничего не было! Не смейте угрожать этим моей семье!!! Я не позволю вам её разрушить!!!

– Гарри, – мягко произнесла МакГонагалл, протягивая ему руку.
Мальчик сделал быстрый шаг назад и оттолкнул её.
МакГонагалл замерла, убрала руку и отступила.
– Гарри, всё в порядке, – успокоила его ведьма, – я вам верю.
– В самом деле? – прошипел он. Ярость всё ещё бурлила в крови. – Или вы только ждёте момента, чтобы, избавившись от меня, заполнить соответствующие бумаги?

– Гарри, я видела ваш дом. И ваших родителей. Они любят вас. Вы любите их. Я верю, когда вы говорите, что они не обращались с вами жестоко. Но я должна была спросить из-за некоторых странностей.
Гарри холодно посмотрел на неё:
– Каких, например?
МакГонагалл вздохнула:

– Гарри, за время пребывания в Хогвартсе я видела многих детей, подвергавшихся насилию. Ваше сердце разбилось бы, если бы вы знали, сколько их было. Когда вы радуетесь, вы совсем не похожи на тех детей. Вы приветливы с незнакомыми людьми, вы пожимаете им руки. Когда я положила вам руку на плечо, вы не вздрогнули. Но иногда, только иногда, вы говорите и поступаете так, будто на самом деле вы провели первые одиннадцать лет своей жизни запертым в подвале. Не в любящей семье, которую я видела.

МакГонагалл склонила голову, её лицо снова приобрело задумчивый вид.
Гарри осмысливал сказанное. Тёмная ярость уходила прочь по мере того, как до него доходило, что его внимательно выслушали и что его семье ничто не угрожает.
– И как вы объясняете свои наблюдения, профессор МакГонагалл?
– Я не знаю, – сказала она, – но, возможно, имело место что-то, чего вы не помните.
Гарри вновь ощутил поднимающийся гнев. Это было слишком похоже на фразу из газетных статей о распавшихся семьях.

– Вытесненные воспоминания – это псевдонаучное понятие! Люди не подавляют травмирующие воспоминания, наоборот, они слишком хорошо помнят их всю свою жизнь!
– Нет, мистер Поттер. Я имею в виду заклинание
Обливиэйт
.
Гарри застыл на месте:
– Заклинание, стирающее память?
МакГонагалл кивнула:
– Но не все ощущения, если вы понимаете, куда я клоню, мистер Поттер.
Мурашки пробежали по спине Гарри. Такую гипотезу… опровергнуть было очень непросто.
– Но мои родители не могли так поступить!

– Не могли, – сказала МакГонагалл, – только волшебники способны на это. И, боюсь, что точно узнать не получится…
В Гарри снова начали пробуждаться навыки рационалиста.
– Профессор МакГонагалл, насколько вы уверены в верности результатов ваших наблюдений – быть может, есть альтернативное объяснение?
МакГонагалл развела руками, словно демонстрируя, что в них ничего нет.

– Уверена? Я уже ни в чём не уверена, мистер Поттер. За всю свою жизнь я не встречала никого, кто был бы похож на вас. Иногда кажется, что вам далеко не одиннадцать лет, а иногда, что, может быть, в вас вообще есть что-то нечеловеческое.
Брови Гарри подскочили высоко вверх.
– Прошу прощения, – быстро сказала МакГонагалл, – извините, я попыталась озвучить своё мнение, но получилось не совсем так, как я думаю.

– Совсем наоборот, профессор МакГонагалл, – возразил Гарри и медленно улыбнулся, – для меня ваша фраза – прекрасный комплимент. Вы не возражаете, если я предложу альтернативное объяснение?
– Извольте.

– Дети не должны быть гораздо умнее родителей – так уж они устроены, – начал Гарри. – Или, скорее, гораздо рассудительнее, ведь отец наверняка смог бы меня переспорить, если бы попытался, а не использовал свой опыт и интеллект главным образом на то, чтобы находить всё новые причины не менять свои убеждения. – Гарри на минуту умолк. – Я слишком умён, профессор. Обычные дети мне не ровня, а взрослые не уважают как разумного собеседника. И, если честно, даже снизойди они до разговора, до Ричарда Фейнмана им далеко, так что я с куда большим удовольствием почитаю его книгу. Я сам по себе, профессор МакГонагалл. Я всю свою жизнь провёл в изоляции. Возможно, это в некотором роде похоже на закрытый подвал. И я слишком умён, чтобы слепо верить родителям, как подобает нормальному ребёнку. Я знаю, что родители меня любят, но при этом они легко отказываются прислушиваться к гласу рассудка, и тогда мне кажется, что это они – дети, которые не хотят ничего слушать, и в то же время у них в руках абсолютная власть над всем моим существованием. Я не хочу на это обижаться, но я стараюсь быть честным хотя бы с самим собой – так что да, мне горько от этого. Кроме того, я плохо справляюсь со злостью, но над этим я работаю. Вот и всё.

—
Это точно всё?
Гарри утвердительно кивнул:
– Это всё. Уверен, профессор МакГонагалл, даже в магической Британии нормальное объяснение заслуживает хотя бы внимания?
* * *

Летнее солнце уже клонилось к горизонту, покупателей на улицах становилось всё меньше. Некоторые магазины закрылись. Гарри и профессор МакГонагалл едва успели купить учебники во «Флориш и Блоттс». (Там Гарри первым делом взял «Арифмантику» и был потрясён, обнаружив, что учебник за седьмой курс не содержит ничего сложнее тригонометрии).

Впрочем, в данный момент мысли о легкодоступных плодах исследования магии не беспокоили его разум: они только что вышли из магазина Олливандера, и Гарри во все глаза смотрел на свою волшебную палочку. Он взмахнул ею, вызвав сноп разноцветных искр, что, конечно, не должно было удивлять столь сильно после всех увиденных чудес, но тем не менее…
Я могу творить волшебство.
Я, лично. Я обладаю магическим даром. Я – волшебник
.

Он почувствовал, как магия разливается по телу, и вдруг осознал, что был знаком с этим ощущением всю свою жизнь. Его нельзя было увидеть, услышать, учуять, потрогать или попробовать на вкус. Это была магия. Всё равно что иметь глаза, но всегда держать их закрытыми, не понимая, что видишь темноту, а потом однажды открыть их и увидеть мир. Дрожь от этого осознания прошла по его телу, пробуждая его, а потом всё прошло – осталось лишь знание того, что он волшебник и всегда им был и, в каком-то смысле, всегда знал это.

И…
«
Весьма любопытно, что эта палочка выбрала вас, потому что её сестра в ответе за ваш шрам
».

Это точно не могло быть совпадением. В магазине продавались тысячи палочек. Нет, возможно и совпадение: в мире шесть миллиардов людей, и совпадения с вероятностью тысяча к одному случаются каждый день. Но теорема Байеса (в упрощённом виде) в данном случае гласила: предпочтение должно быть отдано любой гипотезе, согласно которой вероятность того, что ему достанется сестра палочки Тёмного Лорда, выше одной тысячной.

МакГонагалл просто сказала: «Как странно», – повергнув Гарри в состояние полнейшего шока, вызванного чрезвычайной невнимательностью волшебников и ведьм. Ни в одном из вообразимых миров Гарри не мог бы сказать «Хм» и уйти, совершенно не попытавшись выдвинуть гипотезу о произошедшем.
Он поднял левую руку и дотронулся до шрама.
Но какую именно…
– Теперь вы – настоящий волшебник, – слегка склонила голову МакГонагалл, – примите мои поздравления.
Гарри кивнул.

– У вас уже сложилось мнение о магическом мире?
– Странно, – протянул Гарри, – мне надо бы думать о магии, которую я увидел… о вещах, которые стали возможными, о том, что оказалось ложью, о работе, которую мне предстоит проделать, чтобы всё понять. А вместо этого я отвлекаюсь на третьестепенные банальности вроде, – Гарри понизил голос, – Мальчика-Который-Выжил.
Рядом никого не было, но не стоило искушать судьбу.
МакГонагалл хмыкнула:
– Правда? По вам не скажешь.
Гарри кивнул:

– Да. Просто это… так необычно. Обнаружить, что ты являешься частью грандиозной истории, финалом которой будет поражение великого и ужасного Тёмного Лорда, и что история эта уже закончилась. Завершилась. Совсем. Как будто ты – Фродо Бэггинс, но выяснилось, что твои родители свозили тебя на Роковую Гору, когда тебе был год от роду, и ты даже не помнишь, как выбросил Кольцо.
На лице МакГонагалл застыла улыбка.

– Знаете, если бы я был кем-нибудь другим, то, вероятно, был бы сильно обеспокоен подобными стартовыми условиями. «Господи, Гарри, что ты сделал с тех пор, как победил Тёмного Лорда? Открыл книжный магазин? Здорово! А я назвал своего сына в твою честь». В моем случае это проблемой, полагаю, не будет, – вздохнул Гарри, – и всё же… от таких мыслей у меня почти появилось желание, чтобы у этой истории был открытый финал. Тогда я потом смогу сказать, что действительно принимал в ней хоть какое-то участие.

– Да? – странным тоном сказала МакГонагалл. – Каким образом?
– Ну, например, вы упомянули, что моих родителей предали. Кто их предал?
– Сириус Блэк, – ответила МакГонагалл. Она почти прошипела это имя. – Он в Азкабане. Тюрьме для волшебников.
– Какова вероятность, что Сириус Блэк сбежит из заключения, и мне придётся выследить его и победить в блестящей дуэли или, что даже лучше, назначить за его голову большое вознаграждение и спрятаться в Австралии, ожидая результатов?

МакГонагалл моргнула. Дважды.
– Почти никакой. Никто никогда не сбегал из Азкабана, и я сомневаюсь, что именно он станет первым.
Гарри скептически воспринял фразу «никто никогда не сбегал из Азкабана». Впрочем, вероятно, при помощи магии можно подойти вплотную к созданию стопроцентно идеальной тюрьмы, особенно если у тебя есть палочка, а у заключённых – нет. В таком случае для того чтобы сбежать оттуда, в первую очередь, не стоит туда попадать.

– Ладно, – сказал Гарри, – звучит довольно убедительно, – он вздохнул, почесав затылок. – А если так: Тёмный Лорд не погиб той ночью на самом деле. Не окончательно. Его дух продолжает жить, нашёптывая людям кошмары, просачивающиеся в реальность, и ищет способ вернуться в мир живых, который он поклялся уничтожить, и теперь, согласно древнему пророчеству, он и я должны сойтись в смертельной дуэли. Победитель станет проигравшим, а побеждённый восторжествует…

МакГонагалл вертела головой, бросая взгляды в разные концы улицы в поисках случайных слушателей.
– Я пошутил, профессор МакГонагалл, – немного раздражённо сказал Гарри. Господи, почему она всегда всё воспринимает всерьёз…
Медленно, но верно внутри созревала некая догадка.
МакГонагалл спокойно посмотрела на Гарри. Очень спокойно. А затем натянуто улыбнулась:
– Конечно, пошутили, мистер Поттер.
О, чёрт.

Если бы Гарри нужно было проговорить логическую цепочку, мгновенно вспыхнувшую у него в голове, получилось бы что-то вроде: «Взвесим две вероятности. Первая: увиденное – есть результат самоконтроля МакГонагалл. Вторая: увиденное – одна из естественных реакций МакГонагалл на плохую шутку. Результат: высока вероятность того, что профессор что-то скрывает».
Но вместо этого он просто подумал: «
О, чёрт».
Гарри огляделся – поблизости никого не было.
– Сами-Знаете-Кто жив, да? – сказал он со вздохом.

– Мистер Поттер…
– Тёмный Лорд жив. Ну конечно. Крайне оптимистично было даже мечтать об обратном. Я, должно быть, выжил из ума. Как я вообще мог на это надеяться?. Из-за того, что кто-то сказал, будто от Тёмного Лорда остался лишь пепел, я решил, что он действительно мёртв. Мне определённо ещё учиться и учиться искусству истинного пессимизма.
– Мистер Поттер…
– Хотя бы скажите, что нет никакого пророчества…
На лице МакГонагалл была всё та же широкая, застывшая улыбка.
– О нет, вы шутите?!

– Мистер Поттер, не придумывайте лишних поводов для беспокойства…
– Вы действительно хотите, чтобы я выкинул это из головы? Представьте мою реакцию позднее, когда я всё-таки узнаю, что мне есть о чём беспокоиться.
Улыбка МакГонагалл дрогнула.
Гарри опустил плечи:
– Мне предстоит исследовать весь волшебный мир. У меня просто нет времени ещё и на это.

Они прервали разговор, ожидая, пока человек в оранжевой мантии, появившийся в переулке, пройдёт мимо. МакГонагалл проводила его взглядом. Гарри напряжённо, до крови, кусал губы.
Когда мужчина наконец-то отошёл подальше, мальчик снова зашептал:
– Теперь вы расскажете мне правду, профессор МакГонагалл? И не пытайтесь отмахнуться, я не дурак.
– Вам всего одиннадцать лет, мистер Поттер! – прошипела в ответ профессор.
– И поэтому со мной можно не считаться. Извините… на минуту я даже забыл об этом.

– Это очень важная и опасная информация! Она секретна, мистер Поттер! Вы уже знаете слишком много! Никому ничего не рассказывайте, понятно? Никому!
Иногда, когда Гарри был
достаточно
зол, он не впадал в ярость, а, наоборот, становился до ужаса спокойным. Его разум с холодной ясностью перебрал возможные варианты разговора и оценил их последствия.
Сказать, что у меня есть право знать – ошибка. МакГонагалл считает, что одиннадцатилетние дети не должны знать всё.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь