Философская школа в Милете

Ко всем статьям.

«Начинать философию с Фалеса» уже давно стало доброй традицией, и даже в античности считалось, что Фалес Милетский — первый философ. Но как мы уже понимаем, это всё не так просто, ведь в той же самой античности к философам причисляли и многих предшественников Фалеса. Мы и сами уже видели, что фактически Фалес находился в контексте деятельности «Девяти лириков» и «Семи мудрецов», которых к философам теперь уже не причисляют. Но древнее представление о Фалесе как о человеке равном «Семерым», было во многом оправдано, ведь из того что мы знаем о Фалесе — его уровень мышления едва выходил за пределы тех же простейших представлений, которыми располагали у Солон или Питтак. Единственное, чем он действительно отметился как уникальная персоналия, так это созданием особой философской «школы»; а вернее цепочки преемственности мыслителей, которая называется теперь нами по месту жительства её участников, «Милетская школа» или даже более широко — «Ионийская философия».

Конечно, всё это так, только если если считать недостоверным существование школы Моха из финикийского Сидона. На счёт самого Фалеса достоверных отрывков, где бы излагались его философия от первого лица - практически не осталось. До нас дошло буквально несколько отрывков, представленных ниже:

«Первоэлементом Фалес предположил воду» (1). «Земля держится на воде, как доска или корабль на море, со всех сторон окружена океаном» (2).«Фалес предположил, что душа есть нечто движущее. Камень имеет душу, потому что он «двигает» железо» (3). «Фалес первый провозгласил, что природа души такова, что она находится в вечном движении или самодвижении» (4). «Согласно Фалесу, ум есть божество мироздания, все одушевлено и полно демонов» (5).

Но что здесь собственно важно заметить: во-первых, Фалеса интересует проблема движения; а в истории философии это очень важная проблема. Речь идет теперь не о физике какого-то конкретного движения, а про самостоятельное движение всей Вселенной, про движение в самом широком смысле, почти что о «движении как таковом».

Отсюда с неизбежностью развивается и другая тема; раз причиной движения является душа (она же причина воли нашего тела, и воля толкает нас к движению), тогда поскольку в движении находится вся Вселенная — это значит, что душа есть не только в живых существах, а совершено везде. Позже это воззрение позже назовут «гилозоизм»; хотя очевидно, что не Фалес его первооткрыватель — это ещё дофилософское, примитивное и древнее представление, наблюдаемое даже у людей каменного века или в греческой Олимпийской религии.

Тематика «воды» как первоэлемента, как это ни странно, вовсе не так интересна. Уже хотя бы потому, что представления о стихиях были как до Фалеса, так и во время его жизни — и эти представления уже тогда были более разработанными. Но помимо этого, сама его жизнь в главном торгово-морском центре Греции не только обязана была навеять ему аналогии с кораблями и мнение о роли воды; но должна была даже навеять многие из астрономических и математических наблюдений. Ведь эти науки тогда имели вполне имели прикладной характер. Так, например, Фалес научился определять расстояние от берега до корабля, для чего использовал подобие треугольников. А согласно одной из легенд, будучи в Египте, он поразил фараона Амасиса тем, что сумел точно установить высоту пирамиды, дождавшись момента, когда длина тени палки становится равной её высоте, и тогда измерил длину тени пирамиды.

Но конечно наиболее знаменитым сюжетом из жизни Фалеса является предсказание лунного затмения в 585г., которое имело значение в масштабах целого Лидийского гос-ва. Так что вполне вероятно, что прав был неоплатоник Прокл, когда сообщает нам, что именно Фалес был первым греком, начавшим доказывать геометрические теоремы. Математика и астрономия идут очень близко, а из всего что мы знаем о Фалесе — он вероятнее всего был в первую очередь астрономом (например по названиям его не дошедших книг). Но всё это, как бы хорошо оно ни было, всё же выглядит несколько слабовато уже для того времени. Космогония Ферекида, которая считается гораздо менее философской и более мифологической - гораздо полнее и свободнее оперирует сразу всеми стихиями. Большая часть взглядов Фалеса отлично ложится в контекст возникновения взглядов финикийцев (ранее уже упоминалось, что Фалес по крови являлся скорее финикийцем, чем греком). Да и взгляд о «водном начале» по факту просто повторяет мифологию, как греческую, так и восточную, где в начале времен на земле ещё не было суши, а весь мир был «Хаосом», или чаще «Океаном» (что сами древние поэты могли считать синонимами). Иначе говоря - Фалес вовсе не выделяется из мыслительного контекста своей эпохи, он выделяется разве что как грек, который впервые всё это озвучил на греческом культурном поле и с претензией на философию.

Все сильные места философии Фалеса будут развиты уже его последователями (включая Пифагора), и гораздо интереснее в его истории выглядит то, что этот «первый философ» сразу же разрушил представление о том, что философия несовместима с политикой - практической и общественной деятельностью. Вероятнее всего Фалес был личным советником правителя Милета; и у нас есть сведения о двух его рекомендациях:

• в первой он советует 12-ти городам Ионии объединиться в единую федерацию, центром которой должен был стать город Теос. Только эта рекомендация так и осталась в проектах.
• второй совет касался вступления в коалицию против Персии, во время Лидийско-персидской войны. Милет единственный не воевал против персов, чем сохранил себя от разрушений.

Ученик Фалеса по имени Анаксимандр точно также не был чужд общественной деятельности. Известно, что он руководил выселением людей в очередную черноморскую колонию под названием Аполлония. Но как философ он известен, в первую очередь тем, что начал писать прозой, и создал первую известную карту мира. Как минимум два из четырёх известных названий сочинений Анаксимандра («О природе», «Карта земли», «Глобус», «О неподвижных звездах») говорят, что основой его деятельности, как и у Фалеса, была астрономия, и скорее всего она имела прикладной характер для морских путешествий.

Именно Анаксимандру приписывают создание астрономических инструментов, моделей небесной сферы и солнечных часов. И если Фалес был оценён как «предсказатель затмений», то Анаксимандр уже якобы предсказал целое землетрясение. Считается что Анаксимандр (как и Фалес), многое заимствовал из Ближнего Востока, и особенно в вопросах космологии и зависящих от неё числовых расчётов.

Из астрономических достижений уже можно отметить, что Анаксимандр считал Солнце и Луну большими по размеру, чем Земля, и имел уже целую теорию лунных и солнечных затмений.

Оригинальным развитием идей Фалеса была совершенно новая идея Анаксимандра о происхождении жизни, и, в частности, человека. Изначально земля полностью была покрыта водой, но «небесный огонь» испарил часть влаги, снизил уровень моря, и таким образом выступила земля, а сами испарения стали олицетворением «стихии воздуха», которая в том числе приводила в движение (воздух = движение = душа) небесные объекты. Здесь превращения стихий, начиная с воды, проходят полный круг. Громы, молнии и бури объяснялись при помощи физики, где не допускалось никаких мифологических аллегорий с перунами Зевса. Итак, по Анаксимандру, где-то на границе между землей и водой зарождается жизнь. Поскольку изначально суши не было, первые существа были исключительно морскими обитателями, которые впоследствии вынуждены были приспособится к жизни на суше. Поэтому даже первые люди были рыбами; так у Анаксимандра возникают первые систематические представления об эволюции видов. Из изложения стихийного «цикла» превращений уже становится понятно, почему сознание, душу человека, философ представлял крайне обыденно, как «водухообразную сущность». Стоит разве то добавить, что граница земли и воды, которые должны стать колыбелью жизни, при смеси двух элементов должна дать грязь, болото. Это будет иметь небольшое значение в дальнейшем изложении.

Если говорить о физике уже в деталях, то Анаксимандр считал, что «начало всего сущего – апейрон. Это ни вода, ни земля, ни воздух. Это ни что иное, как сама материя». Переводится это загадочное слово как «бесконечное», так что можно считать, что и вселенная у Анаксимандра — бесконечна. Сам апейрон ещё и сверх того неуничтожим, вечен, никем не сотворен, и, вероятнее всего также бескачественен. Такой набор характеристик делает его практически полным аналогом атомистической теории, с той лишь разницей, что апейрон не был конкретизирован в качестве "мельчайшей частицы". Возможно это случилось потому, что Анаксимандр даже не подразумевал существование совершенной пустоты; а возможно просто потому, что он для нас крайне плохо сохранился. По крайней мере пустоту из его теории можно запросто вывести самостоятельно, а значит это не было чем-то невозможным уже тогда, тем более на это намекают и другие части его философской системы.

Анаксимандр считал, что движение вечно, и это движение само по себе даже более древнее начало, чем влага; и что именно благодаря движению - одно рождается, а другое погибает. Эта глубокая философская мысль была тут же дополнена рассуждением о том, что части изменяются, тогда как целое неизменно. Даже более того, из этой цепочки рассуждений Анаксимандр приходит к выводу, что из единого выделяются соединенные в нем противоположности, и что рождение вещей происходит не через изменения в четырех стихиях, а через обособление; благодаря вечному движению противоположностей. Фактически это уже теория диалектики, которая объясняет сам принцип «движения как такового»; а вместе с тем, перед нами предстаёт ещё и первая теория детерминизма.

«Из чего все вещи получают свое рождение, в то все они и возвращаются, следуя необходимости. Все они в свое время наказывают друг друга за несправедливость».

Из этих противоположностей самые основные — теплое и холодное, влажное и сухое. Оно влияет на эту неопределенную «материю-апейрон» и из этого в результате получаются различные стихии, комбинации веществ и т.д. И трудно не заметить, что руководствуясь такой логикой, можно запросто допустить противоположности «бытие-небытие», и тем самым допустить пустоту и мельчайшие частицы апейрона. Дальше мы увидим, что представления о любой (даже «стихийной») материи — ещё до Демокрита и Левкиппа могли связываться с «мельчайшими частицами». Главный пафос атомистики был не в представлении о размере частиц, а в представлении об их неделимости! Поэтому нет ничего невозможного в том, чтобы уже Анаксимандр мог вывести размеры своих первоначал в крайне миниатюрные формы. Это не делало бы его атомистом в буквальном смысле слова.

По-видимому, уже Анаксимандр утверждал, что миров (что для греков синоним Галактики) большое множество. У Августина есть такой отрывок: 

«И эти миры.. то разрушаются, то снова рождаются, причем каждый из них существует в течение возможного для него времени. И Анаксимандр в этих делах ничего не оставляет божественному уму». 

В то время как Фалес говорит совсем иначе: «ум есть божество мироздания». Возможно в этом мы можем увидеть внутренние разногласия нашей условной «школы». Дальше об «уме» будет сказано больше, этот вопрос займет центральное внимание следующих поколений философов.

Цицерон, правда, добавлял к этому, что миры у Анаксимандра тождественны самим Богам. Но Аэций защищает от этого обвинения и поэтому здесь всё таки перевес в пользу основного мнения; тем более, что Цицерон и в других местах пытается делать почти всех древних (пан-)теистами.

Некоторые детали космологии со «сферами» огня и воздуха (взятые также из Восточной космологии), для экономии места здесь я сознательно упускаю, но вкратце суть в том, что все небесные объекты - по сути один объект, т.е. небесный огонь; а различия лишь в том, что на разных участках в разных «сферах» - находятся разного размера «дырки», через которые до нас доходит этот свет. В такой трактовке, небесные тела для Анаксимандра даже вовсе не тела. В его космологии более интересно то, как он обосновывал неподвижность Земли и её нахождение в центре мира. Для этого он изобрел принцип "не более то, чем это" - принцип в будущем активно взятый на вооружение атомистами Демокритом и Эпикуром. Располагаясь в самом центре строго симметричного мироздания, Земля не имеет никакой причины двигаться в том или ином направлении: вверх или вниз, в ту или другую сторону. Все они равно-предпочтительны, и поэтому сделать выбор становиться нереально, нет оснований почему одно направление лучше другого. Следовательно, Земля неподвижна — и она не движется по причинам логического порядка.

Значение и дальнейшее влияние Анаксимандра на потомков колоссально, оно гораздо превосходит значение его учителя, ведь из Анаксимандра черпают два последующих поколения философов. Увы, сохранность от него около-нулевая, и это влияние можно понять только косвенно, сравнивая доступные отрывки с более поздними авторами. Но в системе Анаксимандра уже наличествует вся позднейшая проблематика, при этом у него она непротиворечиво соединена, а в своем «апейроне» он уже был в шаге от атомистики.

Тем хуже для последующего представителя «Милетской школы», носящего имя Анаксимен, который на фоне предшественника уже выглядит очень посредственно и слабо. Вероятнее всего он ещё застал живого Анаксимандра, и мы можем даже уловить некоторое косвенное влияние его учения. Анаксимен все причины свел к беспредельному (апейрон) воздуху, в чем уже явно прослеживается влияние. Правда, согласно Анаксимену, воздух есть бог (Аэций, уже и до этого защищавший атеизм Анаксимандра, призывает понимать также и под этим «богом» - силы, пронизывающие стихии и тела). Терминологическая связь несомненна, а роль воздуха мы видели и в цикле превращений Анаксимандра, так что в целом это выглядит как заимствование с дальнейшим упрощением. Воздух вероятнее всего был выбран по причине более универсального и удобного объяснения явлений сложного порядка, тех же вопросов одушевления и движения. Не понятно, конечно, чем ему не понравился универсализм Анаксимандра, но возвращаясь обратно к стихиям, выбор воздуха кажется весьма логичным шагом.

«Так же как наша душа, будучи воздухом, скрепляет каждого из нас, так и дыхание и воздух объемлют все мироздание».

Движение, как и все остальные милетцы, Анаксимен считает вечным; это благодаря ему все вещи превращаются друг в друга. А различается воздух по плотности или разреженности своей сущности. При разрежении рождается огонь, а при сгущении – ветер, затем туман, вода, земля, камень. А из этого уже возникает всё прочее. Анаксимену не нужны противоположности для объяснения движения, он для этого использует саму стихию воздуха и её «духовную» особенность.

Здесь мы действительно видим некоторые черты как Фалеса, так и Анаксимандра, и это не удивительно. Но удивительно здесь то, что после Анаксимандра ему вообще понадобилось возвращаться к уровню представлений Фалеса, выбирая одну из четырёх стихий и рассуждая о «божественном промысле». И даже развитие мира через смену агрегатных состояний воздуха уже раньше Анаксимандр применял к своему апейрону, выводя из него в том числе и сам воздух. Но, справедливости ради, кое-что новое в этом есть. Сам по себе переход агрегатных состояний порождает уже принципиально новые вещи. При чем от степени «сгущения» вещество может меняться несколько раз подряд. Это первое подробное выражение идеи перехода количественных изменений в качественные различия.

«Из воздуха при его сгущении образуется туман, а при ещё большем сгущении - вода; еще больше сгущаясь, воздух превращается в землю, а самое большое сгущение превращает его в камни».

Безусловно, эта детализация, помогающая, помимо всего - правильнее трактовать метеорологические явления, в остальном всё равно крайне архаична, и «стихийное» мышление мешает философу раскрыть заложенный в этих превращениях принцип. Как раз в этом плане его и обошёл Анаксимандр. И как это ни странно, но при этом считается, что именно Анаксимен непосредственно повлиял на Анаксагора, Диогена из Апполонии и на атомистов. Получается, что согласно доксографии, влияние произвел именно Анаксимен, но не Анаксимандр, который куда более был «физиком» и ещё куда более «материалистом», если такие термины вообще можно применять.

В эпоху «предфилософии» можно ещё вспомнить про Гекатея Милетского, которого в своё время ругал Гераклит, обвиняя его в тупости вместе с Ксенофаном и Пифагором. Этот Гекатей был участником Ионийского восстания против Персов и старшим современником Парменида. Его профессиональной деятельностью была история и география; при чем до появления «Истории» Геродота, именно Гекатей считался лучшим из авторов на подобную тематику. Как и остальные современники, включая Гераклита, он вероятно был крайне высокомерен, так как от него дошла фраза: «я пишу это так, как мне представляется истинным, ибо рассказы эллинов многоразличны и смехотворны, как мне кажется». Почти все его сочинения при этом очень сильно зависят от мифологии, и вероятно он и занимался критической оценкой мифологии и попытками эту самую мифологию приземлить и «историзировать». Когда миф говорит что в Аргос приехал царь Египт и 50 его сыновей, то Гекатей говорит: «Сам Египет в Аргос не пришел, а только сыновья его, которых, как Гесиод сочинил, было пятьдесят, а как по-моему, то не было и двадцати»; а когда надо было объяснить, что такое Цербер, то он решил, что это змея, и тоже принялся умалять масштабы мифологического пафоса: «Думаю я, что змея эта была не такая большая и не огромная, а [просто] пострашней других змей, и поэтому Эврисфей приказал [привести ее], думая, что к ней не подступиться». Не такая и большая, не так и много и т.д. если кто-то говорит что пирамиды в Египте огромны, то и тут, вероятно, Гекатей заявил бы, что не так уж и огромны, раз их построили люди.

Но проведенные нами разделения между Фалесом, Анаксимандром и Анаксименом мы можем делать только на основании очень скудно дошедших материалов. Скорее всего, все эти философы дополняют друг друга, и всё то, что знали сами Фалес и Анаксимандр, в каком-то виде также присутствовало и у Анакисмена, даже если этого нет в его отрывках непосредственно. Скорее всего «вода» Фалеса также проходила цикл превращений, и имела какой-то механизм движения через противоположности. Просто этого нельзя узнать из источников наверняка. Если же рассматривать «Милетскую школу» в целом, то здесь прослеживаются несколько общих моментов:

1. Признание стихий началом, что в идеале, при максимальном абстрагировании доходит до апейрона.
2. Душа – причина движения, а также почти что и сам вселенский Бог. Всё в мире одушевлено, ибо весь мир находится в движении.
3. Движение – результат действия различных противоположностей, совершающих переход из одной в другую, и это движение вечно. Противоречия выделяются из единства, ибо реально мир в Целом — един.
4. Кроме единства противоположностей у Анаксимандра есть идея о «Целом и частях», где все изменения происходят в частях. Иными словами, несмотря на всю эту борьбу противоположностей внутри Вселенной, она всё равно остается «в целом» такой же, как и была, от неё ничего не убавляется и не прибавляется.

Здесь мы видим все необходимые идеи для того, чтобы понять всё следующее поколение философов. Ибо как говориться — «ничто не возникает из ничего».

Продолжение.
Ко всем статьям.