«Филоктет» Софокла

Трагедия Софокла «Филоктет» выгодно отличается от всех предыдущих пьес. Здесь впервые Одиссей представлен как полноценный персонаж (до этого в «Аяксе» он играл важную роль, но скорее для голоса самого Софокла в финале). Более того, он раскрыт полноценно как хитрец, и здесь впервые в истории драматургии мы видим образ «нашептывающего злого демона», некоего трикстера, который пытается совратить чистого душой героя. Впервые данная пьеса была представлена публике на Дионисиях в 409 г. до н. э., где получила первый приз. На ней уже сказывается влияние творчества более молодого трагика Эврипида, принадлежащего уже к следующему поколению поэтов.

Сюжет «Филоктета» заключается в том, что для взятия Трои ахейцам был нужен мощный артефакт, лук Геракла, который находился в руках героя Филоктета. Но по определенным обстоятельствам, греки оставили умирать этого героя на острове Лемнос, потому что от полученного укуса змеи, ставшего из-за магического вмешательства неизлечимой раной, тот «так вопил, на весь военный стан, стонал и беды накликивал...», что ахейцы «при нем свершать уж не могли с миром ни жертв, ни возлияний».

Приказ оставить Филоктета на острове отдавал лично Одиссей, и поэтому есть огромный риск, что вооружённый луком Филоктет поубивает всех, кто придёт к нему с просьбой, если только узнает, что это делается для Одиссея и ахейцев в целом. Именно поэтому для успеха операции Одиссей берет с собой Неоптолема, сына уже покойного Ахиллеса. Но имея такого отца, Неоптолем, очевидно, очень достойный и честный человек, и поэтому роль Одиссея заключается в том, чтобы подбить юношу на совершение постыдных поступков:

Так слушай: Филоктета
Ты должен хитрой речью обмануть.
Когда он спросит, кто ты и откуда,
Ответь: Ахиллов сын - скрывать не надо...
Скажи, что ты плывешь домой, покинув
Стан эллинов, что их ты ненавидишь,
Что к ним прибыть тебя молили сами,
Иначе, мол, не взять им Илиона, -
Когда же ты потребовал по праву
Доспех отца, то в просьбе отказали
И Одиссею отдали его.
Брани меня вовсю и сколько хочешь,
Я не обижусь, - а не кончишь дела,
Так всех аргивян горем поразишь.
Доколе Филоктетов лук не наш,
Тебе не сокрушить страну Дардана.
Ведь ты не то, что я: ты можешь с ним
Беседовать уверенно, спокойно.
Ты плыл под Трою, не давая клятвы,
Не из нужды... В походе первом не был.
А мне нельзя придумывать, - к тому же
Коль лук при нем и он меня увидит,
Так мне конец, да и тебе со мной.
Ты должен хитрый выдумать рассказ,
Чтобы похитить лук непобедимый.
Ты, знаю, сын мой, не рожден таким,
Чтоб на обман идти и на коварство, -
Но сладостно... торжествовать победу!
Решись!.. Вновь станем честными... потом...
Забудь же стыд, - всего на день один
Доверься мне... а после почитайся
Весь век благочестивейшим из смертных!

Для Неоптолема это настоящий вызов. Он сразу же прямолинейно и без прикрас высказывает свое неодобрение планов Одиссея. Герой готов лучше рискнуть и отнять лук силой; хотя он и это признает нечестным, так как их больше количеством, а Филоктет ранен. Но лучше так, чем совсем уж обман. Однако Одиссей настаивает; с таким мощным артефактом в руках врага, их собственные шансы нулевые; здесь или хитрость или поражение.

О сын Ахилла, в юности и я
Не скор был на язык и скор на дело.
Но опытнее стал и понял: в мире
Не действия всем правят, а слова.

Принимая это как факт, Неоптолем всё таки недоумевает, почему бы тогда не убедить Филоктета помочь, вместо того, чтобы нагло его обманывать и воровать? Но Одиссей всё таки ухитряется склонить героя тем, что если Филоктет лично вернется в поход, тогда это ему, а не Неоптолему достанется вся слава за взятие Трои. Чувство честолюбия всё таки побеждает, и Неоптолем, не желая отдавать славу — соглашается на обман.

Встреча с Филоктетом сразу же располагает читателя. Старый герой одичал в одиночестве, но всё ещё крайне гостеприимен, и несмотря на боль старается быть учтивым и вежливым:

О чужестранцы!
Кто вы такие? Как смогли причалить?
Ни пристани здесь нет, ни поселенья.
О, где, где ваша родина? Какого
Вы роду-племени? На вас, я вижу,
Столь милая мне эллинов одежда!
Услышать дайте говор ваш... Не бойтесь,
Что так я одичал... Не отвращайтесь,
Нет, сжальтесь над несчастным, одиноким,
Покинутым, без близких, средь лишений.
Заговорите, если вы - друзья...
Ответьте мне: несправедливо было б
Вам - мне не дать ответа, мне же - вам.

Неоптолем всё же начинает играть свою заготовленную роль, делая вид что не знает ничего о Филоктете и что попал на остров случайно. Это очень ранит старого героя, что его не только бросили, но уже даже и не помнят. История рассказанная Филоктетом о своем бедственном положении продолжает «сочувственную» линию, он акцентирует именно на своих чувствах, которые испытал при виде того, как он однажды проснулся брошенным в одиночестве. Оказалось, что Филоктет по складу ума, нравам и физической силе — очень близок Ахиллу и Аяксу. А это, на секундочку, самые популярные герои среди греков. Очевидно, что Филоктет, с ориентиром на таких людей, и сам тоже весьма доблестен. И очевидно, что это всё по душе «витязю» Неоптолему. Он дальше играет свою притворную роль, но весь его диалог, где он «притворно» ругает Одиссея и ахейцев — уже превращается в искреннее обличение. Филоктет говорит плохо про Одиссея, и Неоптолему даже не нужно лгать, чтобы поддакивать ему. Итогом их душевного разговора становится то, что Неоптолем надламывается изнутри.

Неожиданно для творчества Софокла, в целом хороший персонаж Филоктет, рассуждая о смерти Ахилла и Аякса, заявляет:

Я так и знал: не погибает злое, -
Нет, боги покровительствуют злу.
Им любо плута тертого, лукавца
Нам из Аида возвращать! А честных,
Достойнейших знай гонят в царство тьмы!
Что тут сказать?.. Как восхвалять богов?
Я их хвалю... но вижу: дурны боги!

Никакого наказания свыше за это ему не угрожает, и это уже очень нетипично для Софокла. Итогом втирания в доверие стало то, что Филоктет разрешил подержать в руках тот самый легендарный лук. По сути, миссия Неоптолема выполнена, и более того, у Филоктета начался новый приступ, после которого он по своему обыкновению уснул. Идеальный момент чтобы оставить его и уплыть! Но Неоптолем остаётся, и пытается убедить Филоктета плыть на Трою, раскрыв ему весь план Одиссея. Как никогда в этой драме Софокл накаляет внутренние муки совести героя.

В целом Неоптолем всё ещё не готов предать ахейцев, но чтобы чаша весов не перевесилась окончательно, в ситуацию экстренно вмешивается лично Одиссей, и он очень прагматично и быстро решает все проблемы. Сначала Одиссей ещё хочет в качестве компромисса взять Филоктета с собой, но когда тот отказывается — решает оставить на острове, просто забрав лук себе. Эффективность превыше всего. Одиссей даже в своих рассуждениях показывает образ «нового человека» Афин.

Но как же тогда «хороший» Неоптолем замешан в такой сомнительной авантюре? Ответит за это хор моряков, который оправдывает своего царя перед Филоктетом:

Есть у каждого право
Правду вымолвить вслух.
Но не надо, сказав, язвить,
Желчным словом уста сквернить:
Войском послан Неоптолем,
По приказу он все свершил
Ради блага друзей, а мы
Ему помогали.

Наконец-то мы узнаем нашего Софокла из старых пьес. Язвить нельзя и в крайности бросаться тоже, а выполнять приказы начальства — долг. Софокл даже намекает, что Филоктет сам виноват, ведь он прямо как Антигона и Электра слишком уперт в своей навязчивой идее и обидах. Будь он благоразумнее (как мудрые старцы) — он бы изменил своё отношение и пошел бы сам забирать славу под стены Трои. Но вместо этого он из принципа обрек себя на полное фиаско. Как и в случае с Антигоной и Электрой, нам внушают эмоциональную близость к герою, чтобы тут же остудить холодной водой благоразумия. Вот так Софокл решает воспитывать в гражданах высокие моральные качества.

Интересно то, что завершив нравоучительную часть, показывающую относительную неправоту Филоктета и оправдание действиям ахейцев; в конце Софокл решает показать и обратную сторону. Для Софокла всё же важнее правда, честность, личностные качества Аякса, Ахилла, Неоптолема и Филоктета. Он не может вот так просто бросить доброго человека в беде. Конечно Софокл показал, что в случае нужды это вполне допустимо, но только не с легендарными героями и только не в его пьесах! Поэтому Неоптолем в самый последний момент бежит обратно, чтобы отдать лук своему законному хозяину и смыть с себя бесчестье.

(Одиссей) Найдется сила - помешать тебе!
(Неоптолем) Что ты сказал? Да кто ж мне помешает?
(Одиссей) Вся наша рать, и с нею вместе - я.
(Неоптолем) Сам ты умен, а речи не умны.
(Одиссей) Твои слова и действия - безумны!
(Неоптолем) Но честны, - честность выше, чем расчет.

Одиссей, как истинный трус (в этом амплуа мы находим его ещё в «Аяксе»), не может ничего с этим сделать; он боится сразиться с Неоптолемом, а когда тот отдает лук, то мало не погибает, если бы только уже Неоптолем не убедил Филоктета не делать этого.

В этих сценах Софокл вкладывает ещё одну мораль — лжецу тяжело поверить, даже если во второй раз он приходит с правдой (ведь Филоктет не сразу верит в намерения Неоптолема). Но вот сын Ахилла завоевал доверие делами, поэтому может себе позволить давать советы, к которым есть смысл прислушиваться. И он начинает с морали, которая была высказана ранее — Филоктет не прав в своем упорстве.

Отрадно мне, что моего отца
Ты хвалишь... и меня... Послушай все же,
Чего хочу. Все смертные должны
Претерпевать, что послано богами.
Кто ж сам себе устраивает беды,
Как ты сейчас, того весьма законно
Ни извинять не станут, ни жалеть.
Ты желчен стал, советников не терпишь,
Ты сердишься на дружеские речи,
Как будто пред тобою злостный враг.

Кажется, что сюжетно всё близится к завершению, «хэппи энд» с правильной моралью басни. Вот уже Софокл возвращает нам тему детерминизма и стоической этики. Вот он уже рассказывает про то, что его поход в Трою предсказан гадателями, и определен волей самих Богов. Вместе с предыдущими темами мы получаем под конец пьесы весь типичный набор взглядов Софокла. Но «Филоктет» удивляет нас снова и снова своей нетипичностью на фоне остальных драм. Мало того, что личные идеи Софокла появляются только под конец и уже в качестве резюме, что они не пронизывают всего сочинения, как это делалось обычно. Мало того, что здесь как никогда сильно показаны внутренние переживания героя и много новых стилистических решений — он ещё больше копирует Эврипида и вводит в драму его знаменитую «Deus ex machina»!

После такого резюме, концовка всё равно идёт к тому, что идеи Софокла не убеждают Филоктета! Подумать только! Он давит на «пацанские понятия» и говорит, что Неоптолем пообещал отвезти его домой, поэтому пускай отвозит, если он такой правильный и честный. И на этом решении, по сути, всё бы и закончилось, если бы не внезапное появление героя, которым Филоктет восхищается больше всего - появляется Геракл.

Во славу стрел моих. Теперь внимай,
Ахиллов сын. Ты без него не можешь
Взять Трою, он не может - без тебя.
Как два совместно вскормленные льва,
Друг друга берегите. Я же в Трою
Асклепия пошлю - излечит он
Твою болезнь. Вновь Илион падет
От стрел моих. Так суждено. Но там,
Край разорив, богов почтите вышних!
Все остальное ниже ставит Зевс,
Родитель мой. А благочестье вечно
Сопровождает смертных и по смерти.

Вот так Софокл завершает свою драму. Напоминанием о благочестии и вере в богов, используя технический прием Эврипида. Драма выгодно отличается от всего, что было написано Софоклом ранее, но во многом это результат применения новых методов, разработанных следующим поколением поэтов.

Кстати говоря, миф о Филоктете обработали до Софокла оба знаменитых афинских трагика — Эсхил, а за ним Эврипид (в 431 г.). Сравнительно полное представление об их не дошедших до нас трагедиях мы получаем из двух речей греческого ритора I века н.э. Диона Хрисостома.

Произведение Эсхила отличалось свойственной ему суровой простотой: зрителю предлагалось допустить, что либо явившийся за Филоктетом Одиссей за десять лет неузнаваемо изменился, либо память героя была настолько ослаблена бедами и страданием, что он не узнал в Одиссее своего злейшего врага. Так или иначе, Одиссей - вероятно, во время приступа болезни у Филоктета - завладел его луком, и тому не оставалось ничего другого, как следовать вместе с ним под Трою.

Тоньше и сложнее была представлена вся история у Эврипида. Во-первых, у него Одиссей согласился на трудную миссию только после того, как Афина изменила его внешность и голос, гарантируя этим неузанность. Во-вторых, в помощники ему был придан Диомед, - таким образом, Еврипид соединил эпическую и эсхиловскую версии. Наконец, Эврипид ввел совершенно новый момент: наряду с ахейцами заинтересованность в Филоктете проявляли троянцы, приславшие за ним на Лемнос свое собственное посольство. В конце концов, ахейцам после бурного объяснения с Филоктетом удалось убедить его отправиться под Трою. Хор и у Эврипида и у Эсхила состоял из жителей Лемноса, которые за десять лет успели привыкнуть к страданиям изгнанника.

На этом фоне Софокл, обращаясь к мифу о Филоктете, сделал два важнейших нововведения. Во-первых, хор у него состоит из мирмидонских моряков, впервые видящих Филоктета и проявляющих максимум сочувствия к его участи. Во-вторых, в спутники Одиссею он придал вместо Диомеда благородного Неоптолема, юного сына Ахилла, которого Одиссею первоначально удается использовать как свое орудие в достижении цели. И самое главное — отсутствие любых жителей на острове подчеркивало