Феномен "слепого послушания" (продолжение)

Выше приводился типичный пример слепого послушания, когда старец поставил вола в келью инока, так что тот годами не мог спокойно работать, отдыхать и молиться, но сохранял при этом полную невозмутимость. Побеждая во внутренней брани силою смирения, этот инок допускал о старце только один помысл: «он знает, что делает, и кончено дело».

А вот эпизод из нашего времени, из жизни старца Порфирия, 

[Порфирий Афинский (Байрактарис; 1906-1991), иеромонах. Греческий старец, широко известный во всем мире своей прозорливостью. С 12-летнего возраста в течение 7  лет подвизался на Афоне в очень строгих условиях, затем во многих мон-рях о. Эвбея. В священный сан рукоположен в 21 год.  Полвека прослужил в миру, из них 33 года был священником церкви св.  Герасима в самом центре Афин. Перед кончиной уехал на Афон, где и  почил в скиту Кавсокаливия 2.02.1991].

который с молодости отличался послушливостью. В одной афонской келье жил некий болящий старец, измучивший всех своим капризным характером. Пошел навестить его и юный Порфирий. Он сам рассказывает об этом: «Я постучал в дверь. Он пригласил войти. Я поздоровался с ним и поклонился, прося святых молитв. “Что тебе здесь нужно?” — “Да вот, узнал я, что вы тут один, к тому же болеете. Вот я и пришел послужить вам”. — “Отправляйся туда, откуда пришел. Уходи давай, быстро!” Проговорив это, он указал мне на окно... И я, как всегда проявляя крайнее послушание, выпрыгнул в окно...».

Так, без лишнего рассуждения, действует истинный послушник, а зная дальнейшую судьбу старца Порфирия, мы можем судить, какими дарами благодати вознаграждается такая самоотверженная вера.

Вспомним древние истории о послушливом авве Иоанне, который по завету своего старца дважды в день поливал воткнутую в землю сухую палку, дабы из нее выросло тенистое древо. Оказав искреннее смирение и послушание, Иоанн, «нимало не рассуждая о несбыточности приказания, ежедневно исполнял его с такой точностью, что в продолжение целого года от ношения воды почти за две мили и поливания ветки не могли удержать его ни слабость телесная, ни праздники, ни занятие исполнением важнейших дел, ни дурная зимняя погода». Через год, наконец, старец «подошел к сухому прутику и говорит: пустило ли корни это древо или нет? Когда Иоанн сказал, что не знает, то старец... выдернул пред ним прут этот и, бросив его, приказал ему уже оставить поливку».

В другой раз старец приказал авве Иоанну быстро «прикатить огромный камень, который и много народа не могли сдвинуть с места». Иоанн «принялся за исполнение приказания со всем простосердечием и не думая о несбыточности его, ибо он уверен был, что старец ничего не может приказывать ненужного и неосновательного... Иоанн с таким усилием стал напирать на камень, что от пота не только одежда его промокла, но и камень смочился...»

При поверхностном взгляде есть соблазн увидеть в этих примерах одну нелепость. Но еще труднее для человека духовно незрелого правильно оценить другие истории, хранимые отеческим Преданием. В них неискушенный ум готов признать за старцами греховное превышение своих полномочий, преступление против евангельских заповедей. Вот некоторые рассказы из Патериков.

Один послушник беспрекословно выполнял поручение своего старца, по послушанию он крал вещи из келий братии и приносил их старцу. Тот, в свою очередь, незаметно подкладывал их обратно. Послушника же никогда не искушал помысл: «Да что же это такое делает со мною старец? Он учит меня воровать? Чтобы впоследствии воровство вошло в мою привычку?» Вместо этого он помышлял: «Я совершаю послушание. Что это такое, что я делаю теперь, я не знаю. Я знаю только одно, что я выполняю послушание».

Другой, еще более рискованный случай. 

«Некий отец, взяв своего малолетнего сына, пошел с ним поступать в монастырь. Игумен обители, следуя посетившему его внутреннему извещению, дабы испытать послушание родителя, велел ему бросить ребенка в  горящую печь. Но, когда тот безоговорочно кинул дитя в печь, она немедленно погасла. Таким образом Бог одновременно явил полное послушание будущего монаха и не допустил произойти убийству».

В писаниях прп. Иоанна Кассиана рассказывается об авве Муции, поступившем в монастырь вместе со своим восьмилетним сыном.

«Однажды игумен общежития, видя твердость его духа» и намереваясь «совершенно увериться в его постоянстве», приказал Муцию бросить своего ребенка в реку с крокодилами. Тог, «выслушав такое повеление как бы от Самого Господа, тотчас схватив сына, побежал с ним к реке, чтобы бросить его в оную. Он по горячей вере и послушанию непременно сделал бы это, если бы нарочно не было поручено братиям наблюдать на берегу и... воспрепятствовать исполнению приказа, впрочем уже исполненному чрез послушание и готовность». Очень важно для нас, маловеров, доказательство богоугодности подобного испытания. Оно было ниспослано свыше и подтверждено авторитетом святых отцов: «Бог вскоре засвидетельствовал, что эта вера и преданность Муция угодны Ему. Игумену обители было открыто, что Муций этим послушанием сделал дело Авраама патриарха», вскоре Муций был назначен игуменом той обители.

Конечно, при поспешности суждений истории из Патериков могут смущать тем, что послушника побуждают к неблаговидным, даже греховным поступкам. И это вопреки, как кажется, новозаветному учению, утверждающему спасительность добрых дел. Но это слишком заземленный взгляд, от которого ускользает главное — послушник совершает здесь подвиг веры, что и есть наиболее реальное доброе дело. Так что, если смотреть на те же факты взглядом духовным, картина будет иная.

Об этом рассуждение свт. Игнатия в его письме о невозможности спасения иноверцев и еретиков:

«Мы признаем, — говорит апостол Павел, — что человек оправдывается верою, независимо от дел закона... Вы возразите: апостол Иаков требует непременно добрых дел, он научает, что вера без дел — мертва. Но рассмотрите — чего требует апостол Иаков. Вы увидите, что он требует, как и все боговдохновенные писатели Священного Писания, дел веры, а не добрых дел падшего естества нашего! Он требует живой веры, утверждаемой делами нового  человека, а не добрых дел падшего естества, противных вере. Он приводит поступок патриарха Авраама, дело, из которого явилась вера праведника: это дело состояло в принесении в жертву Богу своего единородного сына. Заклать сына своего в жертву — совсем не доброе дело по естеству человеческому: оно — доброе де­ло как исполнение повеления Божия, как дело веры».

«Сколько раз Бог испытывал Авраама, давая ему, казалось бы, неразумные заповеди? Однако Авраам ни разу не допустил своих суждений и не сопротивлялся в искушениях... Ему было все равно, к чему относится и что преследует повеление. Он осознавал только, что он обязан повиноваться и что послушание является для всех разумных существ не выбором, а правилом. Он даже не посчитал неразумным принести в жертву своего единственного сына Исаака, несмотря на то, что обетования, данные Богом Аврааму, относились и к его сыну! Но праведник не допустил своих суждений, ибо он думал,  что Бог силен и из мертвых воскресить».

Наши беспокойные современники иногда озадачиваются: «А как же быть, если духовник потребует от нас того, что противоречит Священному Писанию или святым канонам?» Такие предположения обычно надуманны и преувеличены. Настоящий духовник противное заповеди не повелит. Ненастоящий — может. Но у нас есть совесть — глас Божий в душе, он ли не возвестит: не делай! Человека послушливого Бог не оставит, не посрамит, — так нас учат отцы. Если же повеление «против заповеди» исходит от благодатного старца, то тут послушнику опять не следует опасаться: тот, кто имеет всецелое доверие Богу, иногда подвергается испытаниям, но Сам же Бог все оборачивает на пользу своему послушнику.

Это подтверждает афинский старец Епифаний (Феодоропулос):

«Если оказывается послушание [Здесь подразумевается именно слепое послушание как исключительный вид подвига.], пусть даже оно содержит в себе нечто противное Закону Божию, как например убийство в описанных выше случаях, оно никогда не вызовет пагубных последствий. И наоборот. Преслушание в подобных случаях подлежит наказанию. Вот тебе пример из Ветхого Завета: некий пророк по повелению Божию велел одному человеку ударить его, но тот отказался это сделать. Тогда пророк сказал ему: За то, что ты не слушаешь гласа Господня, убьет тебя лев, когда пойдешь от меня. Он пошел от него, и лев, встретив его, убил его».

«Тем, которые взяли на себя о Господе попечение о нас, — читаем у прп. Иоанна Лествичника, — должны мы веровать без всякого собственного попечения, хотя бы повеления их и не согласны были с нашим мнением, и казались противными нашему спасению; ибо тогда-то вера наша к ним искушается как бы в горниле смирения. Признак истинной веры в том и состоит, чтобы без сомнения покоряться повелевающим, даже тогда, когда мы видим, что повеления их противны нашим ожиданиям».

Русский святой прп. Зосима (Верховский) в начале XIX столетия поучал: 

«Истинное послушание не тогда является, егда исполняет повеления заподлинно известныя, что они добры и полезны, нет... послушание святое все безпрекословно и без разсуждения исполняло; иногда же безвинное изгнание, ругание, биение, трапезы лишение и всякое уничижение доброхотне терпети... или во огнь или пламенную пещь внити, или на воды пои ги: аще в смерть, аще в живот, — ни от чего не отрекалося. И Господь явил, якоугодно Ему таковое послушание, сверхъестественными действиями в оном и прославлением. Ибо все таковое зрим в писаниях святых отец... Послушание совершенное не ре-чет: тако и тако подобает, но слушает токмо и поведенное исполняет, повинуяся во всем, не истязуя, почто тако, почто сице. Единем словом, глаголют ему: сие твори, а сего не твори, — и послушает с любовию, покоряется кротце, без разсуждения... И о сицевом послушнице крепце утверждают святые отцы, яко не он сам, но отец его имать за него отвечати пред Богом». Тех же, которые «говорят: жестоко есть слово сие — и от всего таковаго отмещутся и с дерзостию отрицаются... таковых не достоит не токмо послушниками имети, но ниже в братство таковых причисляти».

Строгое суждение. Но высок и авторитет говорящего. Отец Зосима прошел высшую школу, быв воспитанником прп. Василиска Сибирского. Из жизни последнего, тогда еще послушника Василия, известен такой эпизод.

«Пришел Василий в монастырь Введенский под Москвою и, видя там строго-подвижнически живущих старцев, начал проситься, чтобы его приняли в сожительство. Тогда сам настоятель пошел с ним один за ограду к озеру; а в ту ночь был мороз, озеро и затянуло. И сказал ему настоятель отец Клеопа [Ученик прп. Паисия Молдавского], искушая его: “Иди побегай по льду, крепок ли?” - зная, что не может выстоять лед, одну ночь только замерзший. Василий, нимало не противореча, ни помысля, что не подымет лед, побежал. Тогда возбранил ему настоятель и сказал: “Благо тебе будет, сын мой,  и преуспеешь в монашестве, если всегда так послушлив будешь с отцом духовным!” Напутствовав его, любезно благословил и отпустил на безмолвное пустынное житие».

Вдумчиво относясь к словам подвижников древних и современных, говорящих о таком возвышенном подвиге, как слепое послушание, постараемся усвоить тот принцип, которому они учат, воспринять самый дух их наставлений. Но практическое применение этих принципов предварительно потребовало бы зрелого рассуждения. Надо учитывать, что такие люди, как Ефрем Филофейский или Ефрем Катунакский, находились в идеальном положении, когда старец-руководитель является человеком святой жизни. Они прошли соответствующую школу и говорят от живого опыта. Но нам, памятуя о повседневной нашей реальности, нужна сугубая осторожность, усердие и молитва в поисках добрых делателей.