Доброволец

https://mrakopedia.net/wiki/i/Доброволец

Смерть археолога Паши Баганова удостоилась некролога из двух строчек в местных газетах. Паблики в соцсетях не преминули указать и его заслуги: всё-таки, именно он нашёл уникальный могильник с самоубийцами, названный «Кольцом фанатиков». Паша умер от остановки сердца в своей кровати. Впрочем, Юра не удивился: если верить каждому сказанному Пашей слову - безглазая девчонка рано или поздно довершила бы начатое.

Никаких версий следствие особо не рассматривало, хоть и было немного смущено обилием разного рода оружия в квартире. Газовые баллончики, травматический пистолет и красная монтировка, аккуратно разложенные вокруг Пашиной кровати, намекали на мысль, что он чего-то (или кого-то) опасался, но массивная дверь была заперта изнутри, а окна прятались под решётками. Остановка сердца – точка.

Юра же был в смятении. Расследованию он не верил по куче причин, но поверить во весь этот услышанный от Паши бред было ещё сложнее. Как человек науки, Юра даже в расчёт брать не хотел всю эту мистику. Но факты оставались фактами, и именно версия археолога гармонично соединяла необъяснимые наукой вещи. Юре придётся поступиться научным методом и взять за основу бредни обречённого, как будто это вовсе не гипотеза, но доказанная теория. Да, Паша был превосходным информатором, дотошным и въедливым, и он примечал даже те детали, смысла которых не понимал. Жаль только, что он уже там.

Отец и Настя всё ещё были живы, хоть и не приходили в сознание из крайне тяжёлого состояния. Для Юры это значило, что они всё ещё там, и их по какой-то причине не выпускают. Времени было мало, а он всё боялся совершить задуманное, основательно не подготовившись.

Хотя и можно было бы сравнить Купол с нижним миром, всё-таки, общего у них было мало. У нижнего мира, судя по описанию, был некий "ограничитель" - туман, что не выпускает гостей, пока кто-то из них не умрёт. Или не будет благословлён на выход. Из Купола же была возможность без затруднений выбраться, однако, это вполне можно списать на программу машины. Конечно, у солдат должна оставаться возможность выбраться из портала, если что-то пойдёт не так. Теперь же, когда Купол исчез навсегда, можно предположить, что он точно так же никого не выпустит наружу. Туман его будет ограничивать, пустота, бесконечная тьма или что-то другое - уже без разницы. Выключенная машина отмотает цикл назад в последний раз, расставит людей по местам - и запустит симуляцию заново. В этот раз цикл перестанет быть циклом, ибо у него не будет конца.

Юра встал, чтобы налить себе чаю. Кто знает, может, это его последние чаепития. Завтра ему привезут ту самую кровь, что Паша сдал на станции переливания, и нужный препарат. А дальше... Дальше будет то, что будет. Либо Юра вернётся с отцом и Настей домой, либо не вернётся уже никто.

Проходя мимо зеркала, он в очередной раз остановился. Приближающийся юбилей - две пятёрки - выдавала только пара седых прядей. Сбривая бороду, Юра снова возвращался в свои тридцать, ничем не отличаясь от себя в две тысячи седьмом. Да, с Юрой что-то произошло внутри Купола, хотя он не мог обнаружить этого никакими обследованиями. И Глеб это заметил, потому что тоже совсем не старел...

Купол, кусок земли в кармане. Медвежатник был обречён, но что, интересно, происходит сейчас с Петром? Он ведь должен оказаться там, где начал цикл в последний раз.

∗ ∗ ∗

Захлестнувшая коридор тьма мгновенно прекратила едва начавшуюся ссору. Две соседки завизжали. Пётр, думая, что ослеп, руками хватал воздух, пытаясь поймать Витьку. Сирена, вопреки его ожиданиям, не завыла, да и стрельба на плацу началась не сразу.

На улице что-то взорвалось. Лопасть системы охлаждения прочертила уже знакомую Петру полосу на бетоне, и Медвежатник завопил во тьме на весь плац. Вот тогда и началась стрельба.

- Витька! - орал Пётр в поисках сына, но тот всё не появлялся. Что-то не так. Всё не так. Сирены не было, Витьки не было, не было никакого света вокруг. Это могло значить одно: Юра всё-таки вырубил машину, а Пётр спас Витьку ещё в прошлый цикл. Осознав это, он встал на месте, как вкопанный. Цикл отмотал всё назад, поставил его сюда, и теперь он будет жить здесь вечно. Медвежатник уже давно не орал, он был мёртв, на плацу вспыхивали в темноте единичные столкновения наших и тех бедолаг, кого отправили уничтожать документы. Римма и Маринка жалобно скулили в коридоре. Тьма, смерть, паника - ничего его не трогало и не пугало.

- Удалось, - только сказал Пётр, но никто не увидел его улыбки в кромешном мраке.

Стрельба прекратилась, сменившись нервной руганью солдат. Всех гражданских, истерящих на площади, видимо, уже загнали в первый корпус. За окном всё так же была кромешная тьма. Пётр понял, что звёзд и Луны на небе не видно далеко не из-за туч. Звёзд и Луны на небе не было вовсе, как не было и самого неба девяносто первого.

- Петя, есть фонарь? – крикнула Римма из коридора и тут же рявкнула подруге: – Да стой ты на месте! Марина!

Пошарившись в груде тёплых одеял, Пётр нашёл фонарь на больших батарейках. Как ни странно, тот включился без проблем, и Пётр вышел в коридор, светя на затылок Риммы. Та смотрела в свою комнату с открытой дверью, Маринки не было.

- Марина! – прошипела Римма, но ей никто не ответил. – Есть у него фонарь, иди сюда! Марина!

Пётр осторожно шагнул в небольшую комнатку вслед за Риммой и стал светить в разные стороны, но Маринки нигде не было. Две кровати были пустыми, шкаф стоял закрытый, а когда Пётр направил луч света в самую дальнюю сторону комнаты – тот исчез, пожираемый тьмой. Привычного окна, у которого должен был стоять письменный стол, не было, как не было и стола.

- Марина! – громче повторил уже Пётр, но никто не отвечал. Он подошёл ко тьме ближе, Римма же, побоявшись, осталась стоять на месте.

Тьма в конце комнаты определённо поглощала свет. Осторожно шагая по коврику, Пётр дошёл до того места, откуда свет фонаря проходил всего на полметра, упираясь в невидимую чёрную стену. Да, это точно граница Купола, но что находится за ней? В голове Петра проскочила мысль – лишь на секунду – что Маринки в живых уже нет. Он и сам не заметил, как медленно шагает назад, подальше от этой пустоты. Точно, пустота. 1 из вариантов, который предположил Юра. Кусок земли, плавающий в окружении пустоты без времени и пространства – примерно так он говорил.

- Петя! – крикнула за спиной Римма, - Ну что там?

Обернувшись, Пётр не понял, чему верить – своим глазам или своим ушам. Голос Риммы за спиной был недалеко, только вот сама она стояла метрах в двухстах от него. Коридор уже был освещён тусклым светом, выделяя фигуру Риммы на фоне дверного проёма: видимо, заработали запасные бензиновые генераторы. Посветив вокруг, Пётр увидел неестественно растянувшуюся мебель: очень длинные кровати, шкаф, размазанный метров на двадцать.

И ноги сами понесли его по двухсотметровой комнате, раскидывая лучи света от прыгающего в руках фонаря. Морда плюшевого медведя, что лежал на кровати Риммы, растянулась метров на пять. Расстояние сокращалось стремительно: то ли он бежал двадцать метров в секунду, то ли все искажения были не более, чем оптическая иллюзия. Одно он знал точно: эта тьма сожрала Маринку.

Выбежав, наконец, в коридор – тут же захлопнул дверь, как будто верил, что жалкая крашеная деревяшка остановит тьму.

- А где Маринка?

- Нету больше Маринки, - ответил Пётр.

– Не ходи туда, пошли на плац.

- Да что значит нету?

- Римма, на плац, бегом!

Не дожидаясь её, Пётр побежал к людям. Едва коснувшись первой ступеньки, поймал себя на мысли, что после всех этих увиденных им смертей – гибель Маринки не сильно его тронула. В конце концов, тьма сожрёт их всех.

На улице солдаты опрашивали Римму, не остался ли кто-то ещё в корпусе их общаги, но не услышали ничего вразумительного – она просто бесконечно рыдала.

- Откуда, блядь, вертолёт взялся? – долетел до Петра генеральский рёв. Нечасто он слышал его голос – генерал вообще редко выходил из своей квартиры-кабинета. Тот посмотрел вниз, на искалеченный труп Медвежатника, и пнул его, добавив: - Эти откуда тут взялись? Я у стены что ли спрашиваю?

Петру стало от этого крайне неприятно и даже больно. Ему было не жаль Маринки, не жаль всех этих солдат и тех деревенских бедолаг с ружьями, а вот Медвежатника – жаль.

Увидев Петра, генерал тут же сменил тон с командного на уничижительный:

- А, учёный?

- Инженер.

- Где начальник твой, инженер? Где Воронин?

А вокруг лежали засланные солдатики, которые так и не успели понять, откуда в метре от них на пустой станции появились недруги.

∗ ∗ ∗

Юре очень повезло с тем, что у Паши была первая группа крови. Но даже если и нет – он бы всё равно пошёл, просто теперь путешествие станет куда интереснее. Врач ушёл молча – ему уже заплатили. Следом приехал курьер и привёз пакет – вторую часть инвентаря для экспедиции. Третья часть уже лежала на столе. Собравшись с духом, Юра стал паковать сумку.

На улице темнело. Выезжать нужно часов в десять, не раньше, иначе придётся сидеть и ждать. Сопряжение появляется только ночью и только до рассвета – это он уже понял, иначе безглазая девочка караулила бы археолога круглосуточно. Было кое-какое исключение в виде двух следаков, что приехали в больницу средь бела дня – с этим тоже придётся разобраться позже. Может, это и есть главари нижнего мира и они настолько мощные, что могут создавать сопряжения вокруг себя. Не исключено.

20:30. Конечно, можно подождать и тут, но кто знает, как поведёт себя машина в проклятом тумане, а ехать далеко. Сумка собрана. Можно попить чаю в последний раз и снять, наконец, повязку.

Интересно, откуда всё-таки взялось Кучаново? На всей огромной карте страны Юра смог найти только одну такую деревню – и та находилась в Башкирии и совсем не была похожа на ту, что описал Паша. Не может же такого быть, что Лесной Хозяин самолично изготавливает дорожные знаки с чёрной рамкой?

- Странно, - услышал вдруг Юра не то за спиной, не то сверху. Он так перепугался, что разлил горячий чай на стол, и кружка повисла своей ручкой на пальце.

Перепугался он даже не потому, что был в квартире один. Обернувшись и оглядевшись по сторонам он, разумеется, никого не увидел. Перепугался он больше потому, что услышал это – всего одно – слово, сказанное его, Юры, голосом.

Тяжело вздохнув и нервно пошагав кругами по комнате, он всё-таки решил выехать раньше. Всё лучше, чем сидеть дома и маяться от безделья.

Солнце уже заходило за горизонт, когда Юра выехал на трассу. Главное – не ошибиться, но и не заехать слишком далеко. Попадаться на глаза старушкам с Зелёнки ему не хотелось, а вот припарковаться у самого въезда в Кучаново – было бы очень даже неплохо. В конце концов, идти пешком по трассе, которую патрулируют гигантская птица и УАЗик с полоумными ментами его тоже не прельщало.

Выбрав для себя укромное местечко в кустах, Юра съехал с трассы по пологому склону. Натаскав веток, чтобы немного замаскировать машину со стороны дороги, Юра заперся внутри, достал пистолет с полным магазином и спрятал его под курткой. Хорошенько перекусил бутербродами с твёрдым сыром, сырокопчёной колбасой и ветчиной – там-то вообще лучше ничего не есть. Повертев в руках автоинъектор, он взглянул на часы – пора. Дозировка была рассчитана строго под него, но вообще, исходя из понимания Юрой механики перемещения – можно было просто попытаться уснуть. Но рисковать не хотелось. Юра вколол себе препарат и стал ждать эффекта, воспользовавшись своим излюбленным приёмом засыпать.

Я посреди улицы. Я отпускаю свои мысли и поддаюсь хаосу разума, начинающего показывать мне то, чего нет, о чём я даже не думаю. Пусть это будет автобус, тарахтящий по улице без водителя. Пусть этот автобус будет оранжевым. Пусть оранжевой будет собака, что бежит по реке, из которой выпрыгивают диковинные рыбы, пожирающие месяц на лету…

∗ ∗ ∗

Военные, конечно, могли бы успокоить паникующую толпу, но учёных, которые что-то понимали в вопросе несравнимо больше, угомонить они были не в состоянии. Генерал вообще до последнего не хотел верить рассказу Петра о случившемся, всё пытаясь связаться с «большой землёй» или, на худой конец, с дамбой. На дамбе, в общем-то, не знали, что подавляющая часть добываемой энергии идёт на питание Купола-1, но у них хотя бы была связь. Никто не отвечал.

Запасов еды было вдоволь, но как уверяли учёные – ни еда, ни вода вовсе не представляли сейчас ценности. Кислород кончится раньше тушёнки. С одной стороны, кислороду взяться просто неоткуда: вокруг – пустота. Многочисленный персонал просто вынюхает весь воздух раньше, чем проголодается. С другой – никто не знал, что в сущности из себя представляет эта пустота. Может, это в какой-то степени чёрная дыра, что уничтожает любую материю, угодившую в неё. Вариантов – негусто, и один другого хуже.

Пока учёные сыпали непонятными терминами в споре о том, каким именно способом персонал докатится до своей гибели, те из солдат, кто мог уловить хоть какой-то смысл из этих споров, в бессильном недоумении просто усаживались на пол по разным углам зала.

Генераторы пока работали и худо-бедно освещали станцию. Генерал нервно курил, наблюдая, как открывают ворота и солдаты на приличном расстоянии толкают металлический шест в пустоту. Трава у края растягивалась, и когда те, коснувшись пустоты, наконец вытащили шест, ровно обрезанный до половины, кто-то из учёных тихонько сказал: «Аннигиляция». Этого хватило, чтобы сначала замолкли его коллеги, а потом и все остальные. Солдаты бежали обратно, и путь, который совсем недавно был не больше десяти метров длиной, превратился для них в стометровку.

∗ ∗ ∗

Паша ворвался в большую комнату деревенского дома, лихорадочно трогая свою спину. Там, где Катя только что колола его бронзовым кинжалом, не было ни ран, ни крови. Фантомная боль уже затихала. От яркого света лампочки – ещё бы, ведь только что была тьма квартиры – он зажмурился. Паша, пытаясь спастись от чудовища в собственном туалете, понял, что вернулся домой. Открыл одну дверь, захлопнул другую.

Когда зрение пришло в порядок и в глазах наконец прорисовались очертания дома и силуэта за столом, Паша увидел, что паренёк в кепке с интересом уставился на него. Наскоро дожевав бутерброд, тот запил его чаем, поставил кружку на стол и спросил:

- Участкового ищешь?

Какое знакомое лицо… И вот непонятно, кто вообще Паше может быть другом в нижнем мире, но хотя бы интонация Тимофея была доброжелательной. Да, это точно был Тимофей. Тот самый, в кепке, что валялся на траве, когда застрелили другого Бегунка. Это значит, что…

- Это Кучаново? – спросил Паша, не двигаясь с места.

- А, так ты насовсем…

Тимоха пристально вглядывался в глаза Паше, как вдруг изменился в лице и стал смотреть в окно, отодвинув шторку:

- Так это тебя они ищут? Уходи!

- Это Кучаново или нет? – прошептал Паша, облизывая от сухости губы.

- Я говорю – вали отсюда!

Паша только стоял и шевелил губами в ответ, сделав маленький шажок назад. Тимоха подошёл к нему и, положив руки на плечи, сказал:

- У меня из-за тебя проблемы будут. Я тебя сдать им должен, понимаешь?

Но Паша не понимал. Он вообще Тимоху не слушал. Из всей этой болтовни он зациклился только на слове: «Насовсем». Обречённое, испуганное лицо Паши настолько разжалобило Тимоху, что тот сам открыл дверь и тихонько сказал:

- Где Алексей Андреич живёт, знаешь? Археолог. Из другой деревни. Иди к нему, может он спрячет. Больше тебе здесь никто не поможет.

На этих словах Тимоха просто вытолкнул Пашу в сени, хлопнул за ним дверью и запер её на засов.

Выйдя, наконец, во двор, Паша побрёл к улице. На лавке спал бородатый мужик, храпя на весь малинник, а рядом с ним стоял чурбан со вбитым в него топором.

Ноги были ватными, Паша упорно не хотел верить, что он тут «насовсем». Вся эта смелость, с какой он хотел собрать команду копателей и разнести этот мирок до самого основания, куда-то исчезла. Он теперь в розыске. Он добыча, жертва…

Глухой звук, с которым взмахи гигантских крыльев сминают воздушные потоки, заставил его прижаться к бревенчатой стене, пока чёрное пятно не пролетело над ним прочь. Птица. К счастью, не заметил.

Ступая неслышно, как призрак, Паша аккуратно отворил калитку из малинника и побрёл вдоль забора к трассе. В деревню, что стояла вместо Поспелова.

Когда он вышел на дорогу, ежесекундно оглядываясь по сторонам, послышался какой-то гул. Паша остановился, пытаясь понять, откуда доносится звук, как вдруг землю тряхнуло так, что он едва устоял на ногах. Кружка с чаем со стола Тимохи упала и разбилась. Лампочку под потолком носило в разные стороны, Тимоха в страхе выглядывал в окно, а его отец, видимо, по привычке, схватился за топор, как будто тот чем-то мог ему помочь.

Дрожь земли затихла так же быстро, как началась, и когда Паша услышал птичий крик со стороны деревни, он что есть духу побежал к лесу. Хоть и помнил, что там водятся и свои чудовища.

∗ ∗ ∗

Очнувшись в машине, Юра тут же стал вертеть головой, пытаясь поймать изменения. Ветки, наваленные на кузов, исчезли – и это был первый признак того, что перемещение произошло. Юра в сопряжении, но ещё не в нижнем мире. Главное – ничего не брать, найти отца и Настю, а потом их убить. Так можно вытолкнуть себя отсюда и тут же свалить из города подальше. Плевать, если отец с Настей что-то отсюда взяли. Даже если за ними и отправят какую-то очередную безглазую девицу – можно уехать в другую страну, и пусть Лесной Хозяин только скалит зубы.

Юра пощупал пистолет, спрятанный под курткой: тот, разумеется, был на месте. Сопряжение, подобно Куполу, скопировало все вещи, находившиеся при нём.

Мотор заревел, нарушая лесной покой, но машина только забуксовала. Юра не сразу понял, в чём дело. Открыв дверь, он увидел, что завяз чуть ли не до самого порожка в вонючем болотце.

Стало быть, нижний мир вовсе не копия тех мест, что находятся тут в реальности. Купол копировал всё до последнего карандашика на столе. Тут, быть может, в основном всё повторяется, но болотце могло получиться и само. Недосмотр местных властей, или его наколдовали намеренно, чтобы пришлось идти пешком?

Где-то вдалеке на трассе, там, откуда Юра якобы приехал, виднелся в ночи туман. Граница нижнего мира, через которую ему не пройти. Из тумана выплыли две тусклые круглые фары, не спеша волочась над дорогой. Постояв ещё немного, Юра понял, что это был автобус, и ускорил шаг до остановки.

Автобус, кряхтя, обдал его вонючим дымом и остановился, протяжно выдохнув. Юра краем глаза посмотрел на его заднюю часть и остановился. И нет, его удивило не только отсутствие номеров, хотя это тоже многое значило. Например то, что эта развалюха – совсем не тот Икарус, упавший на бок. У того были номера – А240СН. А это значит, что либо сопряжение само переместило того бегунка в этот автобус, либо кто-то сделал это намеренно. Но нет, удивило другое.

Под толстым слоем грязи, нарастающим десятилетиями, Юра заприметил весьма знакомые символы.

Из тем временем автобуса вышли как минимум двое, и тут же послышался чирк зажигалки. Кто-то мощно, раскатисто закашлял.

Юра начал стирать грязь ладошкой, обнажая вселенскую тайну древней развалюхи. Перед ним предстал трафаретный иероглиф цивилизации гораздо более развитой, чем это захолустье. Это был красный круг с цифрой 8 и маленькой подписью под ней: «К1-инв.8».

Что это такое, Юра вспомнил мгновенно. Вопрос был не в том, что это означало – точную расшифровку он давно знал из долгих разговоров с Ворониным. Вопрос был в том, как это оказалось здесь.

- Ну и не лень тебе это хернёй постоянно страдать? – спросил где-то за автобусом зычный голос. – Один хер бесполезно.

Юра этих людей не видел, не хотел светиться раньше времени, пока думал над задачкой, вскрытой из-под слоя грязи.

- Я развлекаюсь так, - ответил зычному голосу молодой. Безнадёжно весёлый голос.

К1-инв.8. Купол-1 инвентарный номер 8. Такие номера давали только самому крупному и важному имуществу на базе. Только тем экземплярам, что напрямую участвовали в экспериментах. Конечно, Воронин не называл точную модель автобуса, что был отправлен с первого полигона, но так и не попал на второй.

Икарус с номером «инв.8» просто исчез и был списан как очередная неудача команды Воронина.

- Городской, ты там умер что ли? Щас поедем!

Юра выглянул из-за автобуса. Зычный бас принадлежал, видимо, водителю, толстому лысому мужику в засаленной майке. Второй, молодой паренёк в кепке, тушил сигарету, вдавливая бычок в пыль.

- Едешь, не?

- А куда вы едете?

- До Кучанова, - ответил водитель, заходя в автобус. – Залезай, за так подвезу. Автобусов больше не будет.

Юра хотел было зайти вслед за пареньком, как тот встал, опустив голову. Толпа оборванцев, грязных и вонючих, молча стали обгонять Юру и запрыгивать в автобус по очереди, бесцеремонно толкая его плечами.

Юра прижался к автобусу спиной. Оборванцы проходили мимо: бородатые, обросшие, не видевшие ножниц с бритвой столько же, сколько и мыла. У одного из них на мозолистых, широких ручищах Юра заметил куски засохшей земли. И всё было хорошо, пока тот случайно не встретился с Юрой глазами. Остановился.

- Глаза в землю, - тихо сказал паренёк в кепке.

Бородатый оборванец, раздувая ноздри, смотрел Юре в глаза и всё больше злился, пока, наконец, не обнажил свои гнилые, воняющие остатками жареного мяса зубы.

- Голову опусти! – уже громче сквозь зубы прикрикнул паренёк, и впавший в ступор Юра подчинился, но было поздно. Вонючий зверь одной рукой вжал его горло в автобус так, что только глухо стукнул затылок. Юра уже не просто опустил голову – он зажмурился. Оборванец дышал всё чаще, с каждой секундой сдавливая горло Юры сильнее, и так бы задушил его, если бы не водитель.

- Едем! – громогласно, на весь автобус и округу, крикнул он, и лохмач разжал руку.

Тем не менее, спокойнее от этого он не стал, скорее был раздосадован тем, что необходимость ехать не дала ему прикончить Юру.

Он ударил кулаком по кузову, оставив вмятину, и залез в автобус, пока упавший на землю Юра держался за шею и кашлял. Паренёк в кепке помог ему подняться, прошептав на ухо:

- Поехали, по-другому всё равно не доберёшься. Только рот закрой и смотри в пол.

К счастью, в салоне было много свободных мест. Паренёк сел рядом, словно этим пытался как-то себя обособить в глазах Юры от дикой вонючей толпы попутчиков.

Автобус, тарахтя, тронулся, и часть пути оба проехали молча, смотря себе на коленки. Лишь на следующей остановке толпа вышла, перешла дорогу и ушагала в лес.

- Кто это был? – шёпотом спросил Юра, хоть для шёпота и не было уже никаких причин.

Тем не менее, ему всё ещё было страшно. Та толпа… Они ведь не в лес ушагали, да и какой смысл в остановке, когда вокруг ничего нет. Они ушли по просеке. Это те самые ублюдки, что встретились Паше и пытались разбить его окошко в УАЗике. Значит, там вторая деревня. Безымянная.

- Местные, с соседней деревни. Работяги, - ответил спокойно паренёк в кепке. – Тебя как звать? Я – Тимофей. Тимофей Савельев.

- Юрий.

- Откуда едешь? С города?

- Да, из города.

- А я вот местный, с Кучанова. Что тут забыл, в наших краях?

Его ровный, уверенный и даже немного весёлый голос успокаивал Юру. Может, Тимофей настолько привык опускать голову и видеть подобное зверьё здесь, а может, по доброте душевной пытался как-то его подбодрить.

- Родственников ищу, - размыто ответил Юра.

Неизвестно, можно ли верить этому Тимофею. Старлей вроде бы тоже проявлял благосклонность к Паше, а потом взял и застрелил того бегунка. На глазах Тимофея, кстати.

- О, да у нас туристов много пропадает. Кто в лес по грибы, кто погулять с палаткой. Может, тебе к участковому надо?

- В Кучанове?

- Ну да, в Кучанове. Он придумает чего, гляди. Я б домой тебя позвал, до утра. Да вот батя у меня… маразматик старый. Добром не кончится.

- Чего-то утро как будто и не торопится, - развязным, почти спокойным тоном сказал Юра. Точно. Он же просто турист, и ничего не знает.

Но Тимофей никак не отреагировал и вместо ответа просто сказал:

- О! Кучаново.

- Конечная! – рявкнул водитель, тарахтя на своей развалюхе к обшарпанной красной остановке. И вот он, знак в чёрной рамочке: «Кучаново». Выходя из автобуса, Юра понял, что Паша его ещё ни разу ни в чём не обманул. Даже эти непонятные вонючие бородачи, и те были явью. Казалось бы, ну какими надо быть психами, чтобы даже участковый опускал глаза в пол? Каким надо быть полоумным, чтобы вдруг разбивать стекло просто потому, что встретился с кем-то взглядом? Но доказательства краснели на Юриной шее следами грязных пальцев. Он чуть его не убил. С другой стороны, это могло выбросить Юру в реальность, ведь он здесь впервые, и пока ничего не брал.

Когда автобус традиционно затарахтел и обдал Юру чёрным вонючим дымом, тот заметил, что и на знаке с обратной стороны тоже был круг. Гораздо меньше предыдущего. «К1-д.1». Это настолько его поразило, что он сперва даже рассмеялся. Купол-1-Деревня 1. Воронин никогда не сообщал названий в разговорах, но он так и называл обе деревни: Первая и Вторая. Стало быть, Кучаново – первая, а та, где жил археолог Алексей Андреевич Говяжин – вторая. Её строили наспех, не снабдили ни дорогой, ни знаками. Это был эксперимент по эвакуации населённых пунктов на случай войны. Начинали с деревень, планировали даже перейти на заводы и небольшие посёлки. Но обе деревни со всеми, кто был в домах – отправились с полигонов и пропали так же, как и автобус, и эксперимент прикрыли. Икарус, к слову, тоже не был пустым. Все кресла занимали заключенные с расстрельными статьями. Добровольцы, что вместо пули в затылок отдали свои жизни в руки Воронина.

Вот же ж история. Наверное, та толпа и есть добровольцы. Насильники, убийцы, чья психика давно сломана этим местом и просто рассыпалась.

Юра поправлял очки, пытаясь понять, что это за место, куда прилетели с полигонов люди, автобусы и даже целые дома. И если собак благополучно перемещали за километры с полигона на полигон, то почему это не удалось с людьми?

Пока Юра думал обо всём этом, он совершенно не заметил, что Тимофей исчез. Он не мог пройти мимо. Конечно, мог спрятаться в лесопосадке, но зачем ему это было делать? «Прыгнул», - подумал Юра. Как контролировать прыжки? Как попадать в нужное время? Ни первый бегунок, ни Паша – не умели. Даже Таня и та терпеливо дожидалась нужной ночи.

Юра двинулся по дороге в сторону деревни, размышляя о том, что сопряжение – это часть того же измерения. Транзитный коридор между тем миром и нашим. Получается, что древние духи, коим поклонялись ананьинцы, уже несколько тысячелетий назад сумели создать какое-то подобие мира в этом измерении, когда нам, человечеству, удалось это только сейчас. Машина в Куполе создала кусок материи здесь. Поистине, развитая технология неотличима от магии. Только вот что сделали мы? Кусок земли с парой зданий в окружении пустоты? Материализовали там людей? Лесной Хозяин вовсю ворует воздух из нашего измерения, воду, землю, даже целые фрагменты вроде Зелёнки. И главное: люди здесь – лишь аватары самих себя в реальности. Неужели Пётр так и лежит на земле под забором Купола-1? Неа. А вот Юра – да, прибитый к креслу препаратом, всё ещё в своей машине. Транзитный коридор. И стало быть – нижний мир – такой же кусок в пустоте, что и Купол сейчас. Только ограничен туманом, не дающим пустоте этот кусок сожрать. Гениально. Настоящий шедевр науки, если бы мы до такого додумались.

Деревня выглядела совершенно пустой. Собаки не лаяли, уличные фонари не горели, и свет выдавал жизнь только в окне первого дома. Всё, как рассказывал Паша.

Когда Юра уже подходил к избе, Тимофей, шагающий навстречу, его просто не узнал.

- Тимофей! Вы не сказали, где тут участковый.

Тимофей, даже не обернувшись, просто открыл калитку и зашагал во двор через малинник. И казалось бы – ничего страшного, но Юра всё равно занервничал. Он сдал участковому? Лесному Хозяину? С другой стороны, если он его даже не узнал, как Пашу не узнал Говяжин спустя столько лет – может он его просто забыл…

Ближе к середине улицы был ещё один освещённый островок жизни. На лавке, залитой светом из окна, сидел какой-то парень, и Юра направился к нему.

Тот умиротворённо курил, пуская сигаретный дым к полумесяцу, который никогда не сдвинется с места.

- Извините, а где тут участковый? – спросил Юра.

Тот даже не повернулся в его сторону, а только указал пальцем куда-то к концу улицы, продолжая курить.

- Спасибо.

Юра зашагал дальше, но курильщик, тем не менее, бросил вдогонку:

- Эй, парень!

Юра остановился.

- Ничего отсюда не забирай, - сказал тот и вкусно затянулся. Ещё один бедняга, преисполнившийся местной безысходностью.

Недалеко показалась ещё одна живая изба, куда ярче залитая светом. Ещё бы – избушка не только светила во все стороны своими окнами, но и сама тонула под уличном фонарём. Когда Юра обернулся – курильщика на лавке уже не было.

∗ ∗ ∗

Солдаты, казалось, вообще не выдавали каких-либо эмоций. Учёные шептались между собой, кто-то громко спорил, но все сходились во мнении: авария – саботаж Воронина. Мощность генераторов была столь смешной, что не позволяла даже запустить консоль управления машины, чтобы почитать журнал. Но исчезновение Воронина – прямая улика того, что он сделал это намеренно, а затем просто сбежал. Программная ошибка могла быть, но откуда столько совпадений? Перенос точки перемещения с полигона на станцию, взрыв в системе охлаждения… Или же Воронин просто трус, настолько торопившийся покинуть Купол-1, что даже не поднял тревогу, не попытался никого спасти? И самое главное: в тот момент, когда всё началось, таинственным образом с ним прервалась связь. Сразу после замечаний, что с координатами какие-то проблемы.

Ворота вытянуло на много метров вперёд, унося куда-то в пустоту. Нет, Воронин не мог изменить координаты случайно. Каждый введённый код, тем более для таких глобальных настроек, нужно было подтвердить, внеся его заново.

В гуще ожесточённых споров не сразу заметили, как земля задрожала. Сначала затрещали стёкла, а уж потом гранёные стаканы на столах затанцевали.

Взгляды, все как один, устремились себе под ноги. И пусть дрожь была не такой уж разрушительной – всего-то пара упавших кружек, гул же усиливался гораздо быстрее. Шёл он, казалось, с той стороны, где стояли ворота.

Когда шум стал настолько громким, что уже невозможно было разобрать слова соседа, станцию тряхнуло. Кого-то повалило на пол, Пётр же, боясь, что корпус обрушится, выбежал на улицу.

На небе светил полумесяц в окружении миллионов звёзд. Тусклый свет от генераторов сменился на яркий, мощный, постоянный. Прожекторы с вышек светили уже не в пустоту, а на тёмные стволы сосен.

Продолжение>