Что принесёт конец? Найдётся время? Спасёшь ли ты меня? (Новелла). Том 6. Глава 4.2

В тот вечер Тиат, один из младших лепреконов на складе, увидела на кухне нечто невероятное.

Человек, которого она почитала и который в ее глазах был идеальным взрослым солдатом, Кутори Нота Сениолис, делал что-то странное со своим черным чаем.

— …Кутори?

Кутори была взрослой, а быть взрослым означало уметь спокойно пить горькие напитки. По крайней мере, так считала Тиат, и она никогда раньше не видела, чтобы Кутори добавляла сахар или молоко, когда пила кофе или черный чай.

Но сейчас она только что подсыпала что-то в свой черный чай.

Что происходит? — Поинтересовалась Тиат, намереваясь взглянуть поближе. И тут она поняла, что Кутори держит в руках не банку с сахаром. Вместо этого на этикетке, приклеенной к банке, было написано одно слово живым детским почерком: горчица.

— К-Кутори!

Перед удивленной Тиат Кутори хотела было поднести чашку к губам, но вдруг остановилась и быстро огляделась. Когда она краем глаза заметила Тиат, у нее задрожали руки. По выражению ее лица можно было судить о неописуемо трагическом осознании.

Затем она выпила всю чашку чая одним глотком.

— Уу…фф…

Глаза Тиат ярко заблестели. Ее кулаки, которые она неосознанно крепко сжала, вспотели.

Так это еще один способ пить черный чай!

Она была еще ребенком, поэтому не знала, что взрослые тоже так пьют. Но раз Кутори это сделала, значит, так и должно быть — к такому выводу пришла Тиат, основываясь на том, что она только что видела.

Кутори не кричала и не каталась по земле. Она просто, грациозно — по крайней мере, в глазах Тиат — встала, поставив чашку и чайник в раковину.

— Это так по взрослому…

Тиат провожала ее с восхищением и уважением.

Действительно, Кутори не доверяла Виллему.

Она понимала его как личность. По крайней мере, она думала, что это так.

У него могли быть странные мысли, или он планировал что-то странное, но в конце концов он был честным человеком. Он не мог так легко нарушить обещание, и было трудно представить, что он может предать или бросить их.

Даже несмотря на ее беспокойство, Кутори знала это.

Я просто должна доверять ему и ни о чем не беспокоиться. Я это понимаю.

Это было поздно ночью. Дети уже давно легли спать. Кутори склонилась над столом, негативные эмоции переполняли ее. Отвращение к себе, бессилие, стыд, сожаление

— Тебя что-нибудь беспокоит?

Она подняла голову.

— Черный чай. Он не поможет тебе переосилить сон, даже если ты выпьешь его вечером. Хочешь чего-нибудь?

Найграт стояла рядом с ней, держа в руках поднос. Кутори ошеломленно посмотрела ей в лицо. Тогда Тролль подмигнула ей.

— …Да…

Ее горло все еще покалывало от предыдущего удара горчицы. Убедившись, что ее голос не звучит странно, Кутори слегка кивнула. Глядя, как Найграт наливает в чашку светло-янтарную жидкость, она подумала, что это очень похоже на то, что происходит в далеком-далеком мире.

— А еще есть торт. Я испекла его днем. Конечно, я оставила и тебе.

— …Я не хочу его.

— В самом деле? Возможно, было бы неуместно хвалить себя, но пирожные, которые я испекла, очень вкусные, знаете ли! Я пока не собираюсь отдавать желудки детей Виллему. — Наиграт положила тарелки на стол, и клала кусочки пирога на них. Раздался сладкий аромат, медленно распространяющийся по комнате и слегка щекочущий нос Кутори.

Выглядит очень вкусно.

В животе у нее заурчало, должно быть, из-за острого черного чая, который она выпила раньше. — Я не ребенок, — слабо запротестовала она.

— Такие слова означают, что ты все еще ребенок, понимаешь?

— …Не получится. Тогда когда я начну становиться взрослой?

— Мм, дай мне подумать. Может быть, это когда ты начнешь говорить серьезно "Я хочу снова стать ребенком"?

Что это за рассуждения? Когда она хочет быть взрослой, она все еще ребенок. Когда она захочет вернуть свое детство, тогда она будет взрослой. Не значит ли это, что сколько бы времени ни прошло, она никогда не сможет стать той, кем хочет быть?

— Что случилось? Давай, ешь, пока есть возможность, и никто тебя не видит. Ты еще молода, так что время от времени веди себя соответственно своему возрасту, иначе будет слишком поздно, понимаешь?

— …Наверное. — Кутори положила голову на скрещенные руки, не совсем понимая, что чувствует.

— Кутори, — помолчав, сказала Найграт, усаживаясь за стол. — Ты помнишь Туку?

— А? Что это вдруг? Конечно… да, я все еще помню ее.

Тука Ког Розаурем. Фея-солдат, которая когда-то жила на складе. Как показало ее имя, она была настроена на оружие Розаурем.

Она была на три года старше Кутори, волосы у нее были того же темно-зеленого цвета, что и радужка, а губы — широкие. Ее смех был полон энергии. Она была высокой, и тогда Кутори казалось, что она всегда должна начинать с ног и подниматься вверх, чтобы посмотреть ей в лицо.

Два года назад, сражаясь с Тимерами на 96-м плавучем острове, Тука открыла волшебные врата. Она нарочно позволила своему яду взбеситься и погибла в бою.

— А как же Орко? — Спросил Найграт.

— Да

Орко Росс Игнарео. Фея-солдат, которая была на год старше Туки. Она была настроена на оружие Игнарео. Примерно за месяц до Туки, на другом поле битвы, она потеряла свою жизнь в битве со зверями.

— Клакия, Ахор и Катариэла?

— …Да.

Три имени, упоминаемые одно за другим. Все они были одинаковы. Феи-солдаты, которые когда-то жили на складе и однажды ушли, чтобы никогда не вернуться.

— Все они были хорошими детьми. — Найграт налила себе в чашку черного чая. — По правде говоря, я никогда не хотела никого из них посылать туда. Это моя работа, я знаю, и из моего своеволия ничего не выйдет. Судьба Регула Эйра и жизни нескольких девушек вообще не могут сравниться…

Она сделала большой глоток. — …Вот что я пытаюсь сказать себе. Но это никогда не было очень убедительно.

— Найграт…

— Не знаю, может быть, это из-за того, как долго я этим занимаюсь, но я уже смирилась с необходимостью отсылать вас, детей, хотя и не убедила себя, что это правильно.

Найграт пожала плечами, высунула язык и смущенно улыбнулась.Она улыбнулась Кутори и сказала — Знаешь, я понимаю, что ты чувствуешь. Потому что вы все сражаетесь со зверями, я хотела вести себя как взрослая женщина, которая понимает, что правильно, а что неправильно, которая может улыбаться, когда отсылает вас, ребята. Мое желание защищать тебя должно быть скрыто от младших детей. Когда я не могу больше терпеть, я иду искать медведя, чтобы поесть, и пытаюсь пережить это.

— …Медведь? — Кутори показалось, что она только что услышала что-то странное.

— Ага. Я много чего перепробовал, но медведи самые лучшие. Я могу забыть о вещах, которые ненавижу во время охоты, приправить это довольно сложно, и к тому же это здорово!

— Что ты имеешь в виду?

— Питание для тела и души можно найти в вкусной еде, понимаешь?

— Эй, подожди минутку…

Кутори показалось, что разговор только что сменил тему.

— На самом деле, то, что я действительно хотела съесть, были вы, ребята, но это было бы неправильно, верно? И то, что я действительно хочу есть — это люди, но я еще не получила его разрешения…

У Кутори начало складываться отчетливое впечатление, что то, о чем они говорили, не имело к этому никакого отношения. — С-серьезно, подожди минутку.

— …Теперь, когда я говорю об этом, я чувствую голод.

— Давай просто оставим все в покое… — с некоторым усилием Кутори вернулась к первоначальной теме — О чем ты говорила раньше, Найграт? Ты хочешь сказать, что больше не хочешь, чтобы мы ссорились?

— Хм… — Найграт умело добавила молоко в свою чашку с черным чаем. Она крутила чайную ложку вокруг, смешивая белую и янтарный в спирали цветов. — Это было бы правильно, но это не вся история. По правде говоря, я еще ничего не решила. Надеюсь, Виллем дал вам всем то, во что я могу поверить? Возможно, Вам все еще потребуется открыть ворота, или, возможно, вы можете выиграть битву, не открывая ворота. Я до сих пор не знаю, что в конце концов может случиться…

Она достала чайную ложку. — Если бы я так легко надеялась на счастливый конец, то было бы ужасно, если бы меня подвели. В таком случае, если я оставлю надежду и пойду охотиться на медведя, это будет означать, что я могу быть менее расстроена из-за этого, не так ли?

Если оставить в стороне часть о медведях, Кутори могла согласиться со всем, что сказала Найграт.

— Хочешь немного? — резко спросила Тролль.

— А?

— Молоко и сахар.

— …Нет, не знаю, — Кутори отвела взгляд.

Найграт разочарованно вздохнула и вернулась к теме разговора. — В последнее время именно об этом я и думаю. Я не привыкла, чтобы мне предлагали такую надежду, поэтому не могу не чувствовать страха.

— Мм-хмм.

А потом я кое-что поняла — страх, который ты испытываешь, будучи непосредственно вовлеченным во все это, должен быть намного сильнее моего. Верно?

Кутори замолчала. — Это потому, что не так-то просто открыть свое сердце, — продолжала Найграт. — Даже если вы решили поверить ему, любая мелочь, которая может произойти, потрясет вас. Самая незначительная вещь может застрять в вашем уме, и вы не сможете забыть ее, несмотря ни на что.

Она молчала, не находя слов для ответа.

— Что-нибудь случилось?

И была главная тема, к которой они приближались. — …Ничего, — ответила Кутори, все еще не в силах встретиться взглядом с Найграт. — Здесь нет ничего … ничего, о чем стоило бы волноваться.

— О, значит, случилось что-то, о чем не стоит думать, не так ли?

В яблочко! — …Это не то, что я имела в виду.

— Тебя это волнует, не так ли?

— Я не...

— Знаешь, тебе не обязательно злиться из-за этого.

— Я не сержусь.

— Кто-то однажды сказал, что желание верить во что-то и не верить во что-то от всего сердца — это две стороны одной медали, — сказал Найграт. — Но ты должна знать, что этого не стоит стыдиться. Потому что вы беспокоитесь о чем-то, вы хотите понять больше об этом, и именно поэтому ваше сердце продолжает биться. По крайней мере, так они говорят.

— Никогда об этом не слышала.

— Ты хочешь знать больше о Виллеме?

— Я не … — Кутори заставила себя остановиться. — …Найграт, ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Хм, кто знает? — Она почти видела ухмылку тролля. — Если я не знаю, что произошло, то не думаю, что смогу что-то сказать.

А, блин.

Это не сработает. Что бы ни говорила Кутори, она не сможет переубедить Найграт. Ребенок, притворяющийся взрослым, против настоящего взрослого. Победа в этой битве была предрешена с самого начала.

— Ну, например, — начала она с предисловия. — Это просто аналогия, понятно? Предположим, например, что кто-то с другого плавучего острова предложил Виллему работу.

— А, понятно.

— Как ты думаешь… Виллем согласится? На работу?

— Хм… — Найграт задумалась — Ты имеешь в виду бросить этот склад и уехать куда-нибудь еще?

— Да.

— Я думаю, что этого не произойдет, даже если звезды начнут падать.

Она не ошиблась. Кутори, который задала этот вопрос с самого начала, думала так же. Но даже если бы это было правдой — Если бы они предложили ему хорошие условия, был бы шанс, что он согласится, верно?

— Ох? Например?

Кутори подумала — Бонус за вход в систему!

— Как это возможно? Найграт хихикнула. — Ты знаешь это так же хорошо, как и я, не так ли? Он не из тех, кого можно соблазнить деньгами.

— Ну … — вздохнула Кутори. Она не могла этого отрицать.

— Не то чтобы у него не было никаких материальных потребностей, но, похоже, он просто не считает их важными. Я слышала, что из-за этого он сильно достал Грика.

Она не знала, кто это был, но Кутори все равно была вынуждена согласиться с ней. — Ну-ну… тогда как насчет красивых девушек?!

— А? Разве это не значит, что наш склад невозможно потерять?

Кутори не чувствовала, что может судить об этом. — Значит, прошлые друзья! Или бывшая любимая

— Я не думаю, что он может быть еще более одинок в этом мире, понимаешь? И даже если бы у него был кто-то такой, скажем, на 28-м острове, решился бы он бросить своих любимых дочерей, чтобы увидеть их?

Кутори тоже с трудом могла себе это представить, и у нее уже не хватало идей. — Интересно, почему бы тебе самой не спросить его? — Предложила Найграт. — Как ты только что сделала. Я уверена, что он тебе все расскажет, понимаешь?

— Я…

Может быть, это то, что я должна сделать. Это было похоже на правильный курс действий. Но даже в этом случае она не думала, что сможет говорить с Виллемом так прямо.

Чего она боялась, так это не чувства неуверенности, а того, что эти чувства превратятся в реальность. Из-за этого она была не в состоянии решить этот вопрос прямо, и она не была в состоянии двигаться вперед.

Через некоторое время Найграт снова заговорила — Хочешь молока к чаю?

— Да.

— А сахар?

— Да.

— И торт тоже?

— Да.

Ещё одна чашка чая Кутори была очень сладкой и немного теплой.

— …Эй, можно тебя кое о чем спросить?

— В чем дело?

— Найграт, ты когда-нибудь думала о том, чтобы снова стать ребенком?

— Ха-ха, — неловко рассмеялась Найграт. — Это не то, что просто так спрашивают, знаешь ли, — сказала она, уклоняясь от вопроса своим неопределенным ответом.

Взрослые такие хитрые — мысленно проворчала Кутори. Ее мысль сопровождалась весьма удручающим осознанием. — Если я так думаю, значит, я все-таки ребенок.

Она глубоко вздохнула, воткнула вилку в кусок торта и сунула его в рот. Это был запеченный чизкейк с приятным, сладким вкусом. Блаженное ощущение охватило ее язык.

Глава 4.3 Это безымянное чувство

Во второй раз, когда они тренировались, было облачно. Хотя небо выглядело так, как будто сейчас мог пойти дождь, они все равно начали заниматься.

Кутори по-своему пыталась все усвоить. Ее мысли были на грани смятения, терялась концентрация, но она собрала все воедино и вернула контроль над ситуацией. Ее обучение продолжалось достаточно хорошо.

Однако, когда Виллем довел их до предела, стало ясно, что “достаточно хорошо” — это еще не все. Не сумев увернуться от его удара деревянной палкой, Кутори получила удары по плечу, талии, нижней части живота, внутренней поверхности бедер — безболезненные удары, так умело направленные, что она удивилась, как Виллем может сдерживать свою силу. Хотя удары не причиняли боли, со временем они нарушили ее осторожное равновесие. Не в силах прийти в себя, она беспомощно повалилась на землю.

— На сегодня все, — сказал Наконец Виллем, постукивая палкой по плечу. — Вам, ребята, надо немного отдохнуть. И, Кутори…

— Что с тобой случилось? — спросил Виллиам, посмотрев на Кутори. — Ты явно приложила много усилий сегодня, но в решающие моменты в твоих движениях возникали ошибки. Разве вчера ты не была в порядке?

Кутори отодвинулась и отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом. Она поняла смысл его вопроса.

«Самый эффективный способ передвижения» Виллема можно было использовать только после того, как тело усвоило его до такой степени, что это было рефлекторное действие. Чтобы добраться до этой стадии, нужно практиковать движение, чтобы тело привыкло к этому. Однако в ее нынешнем состоянии ее чувства были настолько хаотичными и непонятными, что она даже не осознавала, о чем думает, и поэтому ее движения были такими, как у кого-то, кто не понимает, что он делает.

— Тебя что-то беспокоило после вчерашней тренировки?

Такой невежественный вопрос заставил кровь Кутори разозлиться. — З-з…

— З…?”

Заткнись, заткнись, заткнись! Кто ты такой, чтобы спрашивать об этом?! У тебя вообще есть чувство стыда? Да, конечно, конечно что-то беспокоит меня, и это твоя вина! Если ты настолько осведомлен, то не останавливайся на полпути и выясни, в чем здесь проблема! Или это похоже на то, что я думала — ты действительно собираешься покинуть это место, так что тебе все равно?!

Она не могла выговорить ни слова. Ее мысли, неспособные вырваться наружу, они многократно стучали и эхом отдавались в ее голове, заполняя ее до тех пор, пока она не готова была взорваться.

Сейчас мое лицо должно быть полностью красным.

Вполне естественно, что эта вспышка ненужного самосознания пришла к ней.

— А? Что случилось? — Виллем протянул к ней свободную руку. — Ты что, не можешь встать?

Ее эмоции, наконец, вырвались наружу. — Заткнидиот! — Закричала Кутори, даже не понимая, что за звук только что покинул ее. Она вскочила и побежала так быстро, как только могла.

Только пятки засверкали, как ее силуэт исчез в лесу. Виллем растерянно смотрел вслед ее быстро уменьшающейся фигуре.

— …Что, черт возьми, это было?

— О, мистер техник, неужели вы не понимаете? — Айсея, все еще лежавшая лицом вниз у его ног, смеялась, как учитель, потакающий своему глупому ученику. — В этом мире есть странные вещи, которые тебе лучше не понимать.

— Переходный возраст, — пробормотала Нефрен, лежа на спине.

Виллем склонил голову набок, обдумывая каждое сказанное ими слово, пока не пришел к единственному основательному выводу. — Я действительно не понимаю молодых девушек.

— Хахах… это так типично для тебя. — Айсея в изумлении покачала головой, а затем резко поднялась на ноги. — В любом случае, тебе, вероятно, не нужно идти за ней.

— Хм? — Виллем, собиравшийся было последовать за Кутори, остановился и обернулся. — Э-э, а не плохо ли оставить все как есть?

— Нет. Эта девушка из тех, кто скрывает свои разочарования в одиночестве, понимаешь? — Взгляд Айсеи скользнул мимо него к деревьям. — Она очень трудолюбива, так что даже если будет продолжать в том же духе, то в конце концов разберется со своими проблемами с помощью силы воли и настойчивости. И все же, если случится что-то такое, с чем ее разум не справится, она будет кричать во все горло! и вот так взлетать.

— …Понятно. Кричит во все горло! и взлетает, верно? — Виллем кивнул, как будто все прекрасно понял и был полностью просветлен.

Айсея вздохнула. — Ладно, В общем-то, она умная, да? Рано или поздно она успокоится и вернется. Во всяком случае, она поймет, что глупая выходка ничему не поможет.

— Понимаю. Это вполне логично… — Виллем прищурился. — Итак, кто из вас должен быть старшим, ребята, еще раз?

— Ахах, ты не понимаешь, что это невежливо? Но в любом случае, господин техник… — Айсея медленно поднялась. — Вместо того чтобы гоняться за этой девушкой, я надеялась, что ты сначала разберешься с нашей маленькой проблемой. Как насчет этого?

— В чем проблема?

— Другими словами, раскройте ответ на загадку. В конце-то концов…

Она понизила голос. — Это будет не так весело, если мы просто будем тянуть, верно? Жаль, что Кутори сбежала, не успев ничего спросить. Как бы вы разрешили это небольшое предзнаменование со вчерашнего дня?

— А? Какое предзнаменование? — Виллем нахмурился, ничего не понимая.

Что касается Нефрен, то было трудно понять, слушает ли она их разговор или игнорирует. Уже отчаявшись подняться на ноги, она в одиночестве смотрела на мрачное небо.

Продолжение