Что принесёт конец? Найдётся время? Спасёшь ли ты меня? (Новелла). Том 3. Глава 3.1
RanobeLib
3.1 Безликая девушка
“Что я такое?” – подумала про себя Ктолли.
Ктолли Нота Сеньорис. Взрослая фея-солдат. Носитель Поднятого Оружия Сеньориса. Та, кто встретила последнего выжившего Эмнетуайт Виллема Кмеча, многому у него научилась и обрела надежду.
Правда?
...Правда.
Она подняла Итею посреди ночи.
– Бр-р, ну и холодина, а? Стоило накинуть ещё что-нибудь.
Они стояли на вершине небольшого холма возле гавани. Ветер здесь всегда очень сильный. А ещё отсюда открывается хороший обзор, так что они сразу заметят, если кто-нибудь решит приблизиться к ним.
– Прости. Разговор будет короткий, потерпи, пожалуйста.
– ...Хм? – Итея, ёжась, вопросительно посмотрела на Ктолли. – Если ты вытащила меня аж сюда ради короткого разговора, полагаю, речь пойдёт о чём-то, чем ты совсем не хочешь делиться с кем-то ещё.
– Да, как-то так. Ну, ты, наверное, уже догадалась, о чём я хочу поговорить.
– Нет, нет. Я просто чуть больше знаю и слушаю чуть внимательнее, чем остальные. Я не какой-то там всезнающий бог, ничего подобного, – сказала Итея, ставя светильник на землю и садясь. – Так что, в общем-то, я тоже хочу кое о чём тебя спросить. Не против, если я начну?
– ...Ладно. О чём спросить?
– Кто ты?
Итея задала вопрос небрежно, словно спрашивала, что сегодня на ужин. У Ктолли на мгновение перехватило дыхание.
– Ктолли Нота Сеньорис, – медленно ответила она, словно вдумываясь в каждое отдельное слово.
– Уверена?
– А я похожа на кого-то ещё?
– Вроде нет...
Свистящий ветер взметнул волосы Ктолли. Небесно-голубой сливался с окружающей темнотой, почти полностью теряясь в ней. Но танцующий в воздухе красный виднелся совершенно отчётливо.
– Ну, у меня на этом всё. О чём ты хотела поговорить?
– М-м. – Ктолли посмотрела в небо. Черные облака тенями проносились над их головами. В просветах виднелось чуть размытое звёздное небо и мягко сияющая золотом луна. – Я долго думала, как начать, но, судя по твоему вопросу, ты и так всё поняла?
– Не совсем. Просто догадка в стиле нашего старого доброго техника. Но одно я знаю точно: эрозия не остановилась и не исчезла. Память и личность Ктолли Ноты Сеньорис продолжают разрушаться даже сейчас, пока мы говорим, так?
– Мхм. Похоже на то. – Ктолли поймала бесконтрольно бьющиеся на ветру волосы и прижала к груди. – Эрозия сама по себе редкость, а эрозия у тех, кто ещё не достиг двадцати лет, это ещё более редкостная редкость, правильно? Когда эрозия началась у тебя, всё было так же?
– Ага. Ну, точнее, я так думаю. Сама я ничего об этом не помню, так что детали случившегося могут отличаться. – Итея улыбнулась, но Ктолли знала – это лишь маска. Итея всегда улыбается, когда хочет скрыть свои истинные чувства. – Ты уже давно меня знаешь. Так что ты знала и прежнюю Итею, верно? Весёлую, вечно встревающую в чужие дела и совершенно неспособную на откровенность с самой собой... У неё было хобби – писать всякую выдуманную всячину, и она не пропускала ни одного дня в своём дневнике... Такой была Итея Майз Вальгаллис. Я узнала всё это, когда прочла её дневник.
А, тогда, подумала Ктолли. Около двух лет назад. Итея, едва-едва ставшая полноценной феей-солдатом, внезапно заперлась на несколько дней в комнате, заявив, что простудилась. Должно быть, всё это время она отчаянно штудировала дневник. Сейчас, вспоминая, Ктолли подумала, что характер Итеи после тех дней немного изменился... А может, и нет. Сложно сказать. Тогда они не были особенно близки.
– Тяжело было?
– А то. Думала, что схожу с ума. Несколько раз даже хотела умереть. Но такой поступок не вернул бы владелицу этого тела... Настоящую Итею. Я могла искупить свой грех, то, что стёрла прежнюю жизнь, лишь одним способом... Продолжать существование Итеи Майз Вальгаллис так, чтобы никто не заметил. Во всяком случае, именно это я сказала себе, и каким-то образом до сих пор у меня получалось.
– Так значит, всё это время ты нас обманывала?
– Верно. Злишься?
“Злюсь ли я?” – спросила себя Ктолли. Она не чувствовала гнева или замешательства. “А, вот значит как”. Новость, на удивление, не вызвала никакого потрясения. Ктолли просто приняла услышанное как должное.
– Дневник, значит? – Она села рядом с Итеей. – Может, мне тоже стоит начать вести дневник.
– Ну, в твоём случае вряд ли получится скрыть происходящее. Меняется не только твоя личность, но и внешность.
А. Красный цвет волос, наверное, рано или поздно полностью вытеснит голубой. Действительно, такую перемену будет трудно скрыть от всех.
– Да и вообще, ты разве согласна на то, чтобы твою жизнь вместо тебя дальше жил кто-то другой? Не то чтобы я пыталась указывать тебе, как поступать, но ты правда хочешь, чтобы кто-то ещё ходил туда, куда ты всегда хотела пойти, побывал там, где ты всегда мечтала оказаться?
А. Это и правда не слишком-то приятно.
– Любые чувства, любые желания пойти куда-то или оказаться где-то тоже, наверное, исчезнут, верно? Так что тут не на что злиться. – Ктолли крепко обхватила колени. – ...А может, лучше умереть прямо сейчас, пока я ещё что-то помню.
– Это тоже вариант. Я серьёзно. Прямо сейчас в твоём сердце ещё есть что-то, за что можно держаться, то, ради чего ты можешь продолжать жить. Но вскоре всё это исчезнет. И, наверное, это окажется ещё тяжелее, чем ты думаешь.
– Верно... – Она уткнулась лицом в колени. Сидящая рядом девушка положила руку ей на плечо. – Итея?
– Тут ветрено и холодно, правда же? Может, температура моего тела и не так высока, как у Нефрен, но, надеюсь, хватит и этого.
– ...Хе, – с губ Кутори сорвался тихий смешок. – Спасибо. Ты очень тёплая.
– Вот и славно. Всё-таки моя жизнь на что-то сгодилась, да?
Неизвестно, что стало тому причиной – одно совпадение, наложившееся на другое, или же результат чьих-то намеренных действий, но эрозия со стороны её предыдущей жизни совершенно точно происходит и несёт явственную угрозу.
Она пожирает саму её сущность, разрушает сердце, похищает воспоминания, убивает душу... а потом, вспоминая себя, возрождённая душа её предшественницы постепенно захватит то, что останется от тела. Этот процесс совершенно не зависит от желаний владелицы предыдущей жизни.
Никакое чудо любви не спасло её.
А может, и спасло, но время почти на исходе.
Девушка по имени Ктолли Нота Сеньорис скоро исчезнет навеки.
– Ты скрываешь это от нашего техника?
– Да. Он будет тревожиться, если узнает.
– И что тут такого? Мне казалось, это твоя привилегия – заставлять его тревожиться.
– Может быть.
Ктолли уже думала об этом. Но если она расскажет ему, то всё оставшееся ей время будет видеть лишь его отчаянное, встревоженное лицо. Она хочет, чтобы он думал о ней. Но не хочет, чтобы её оплакивали. Не хочет быть трагическим персонажем.
– Я хочу, чтобы мы оба жили счастливо, пусть даже совсем немного... Наверное.
Ответ, похоже, не слишком-то впечатлил Итею.
– Звучит как реплика из какого-то низкопробного романа... Ну, хотя бы теперь я уверена, что ты и правда Ктолли.
Они переглянулись и обменялись горькими улыбками.
– Во всяком случае, больше никакого Яда, хорошо? – едва слышно сказала Итея. – Разумеется, я это я, а ты это ты. Мы обе феи, но в конце концов это значит лишь, что мы – обе заблудшие души умерших детей или кто там на самом деле. Мы семья, но в то же время мы совсем разные. Нет гарантии, что с тобой происходит то же самое, что случилось со мной. Но всё же, прислушайся хотя бы к этому совету.
– М-м, – Ктолли кивнула.
– И, разумеется, не прикасайся к Поднятому Оружию. Если хочешь остаться как можно дольше, то воздерживайся хотя бы от этого.
– М-м... Понятно. Спасибо, Итея.
– Кстати, ты так и не спросишь, а? Как меня зовут на самом деле или откуда я, или ещё что-нибудь?
Ктолли не видела смысла спрашивать.
– Ты тоже Итея. Весёлая, вечно встревающая в чужие дела и совершенно неспособная на откровенность с самой собой, – она легонько щёлкнула Итею по носу. – Наш дорогой товарищ, и, что важнее всего, член семьи. Ты непохожа на кого-то другого.
– Ха-ха-ха. Ну, тогда я рада.
Никогда нельзя доверять Итее, когда она вот так улыбается. В этом сходились все на складе фей. В конце концов, как можно доверять кому-то, кто постоянно улыбается, неважно, счастлив он, печален, зол или смущён?
Но несмотря на это, Ктолли вдруг подумала, что, может быть, просто может быть, иногда этой улыбке всё-таки можно доверять.
В уголке глаза Итеи, подсвеченная слабым, зыбким светом стоящей позади них лампы, блестела одинокая слеза.
3.2 Влюбленность девушки, любовь женщины
Виллему снился кошмар.
В этом кошмаре его учитель, Наврутри и император выпивали и веселились вместе. Каждый из них относился к противоположному полу на свой выдающийся лад, так что, разумеется, тема разговора быстро перешла на женщин. Учитель, в глубине души просто старый извращенец, делился своими размышлениями на тему сисек и попок. Наврутри, часто хваставшийся своими любовными похождениями во множестве городов, где он бывал (и, скорее всего, хваставшийся ничуть не привирая), рассказывал о невероятно прекрасной женщине, с которой встретился в Конфедерации Сыпучих Песков. И наконец, император, знаменитый своей привычкой лапать придворных дам (и получать за это нагоняи от императрицы), пространно распространялся о чистой и невинной прелести новой горничной. Его глаза заволокла мечтательная дымка.
Хочу сбежать отсюда...
Однако, стоило Виллему подумать об этом, как три руки схватили его за плечи.
– А теперь твоя очередь, – заявил Наврутри.
– Давай, выкладывай, – приказал учитель, пьяно улыбаясь.
– Кстати говоря, до меня дошли слухи, что недавно тебя застукали наедине с моей племянницей, – многозначительно протянул император, придвигаясь ближе.
Виллем попытался улизнуть под предлогом тренировки, но это не сработало. Его насильно усадили обратно и принялись вливать в рот выпивку. Вскоре сознание Виллема затуманилось, губы принялись шевелиться сами собой, и имена знакомых женщин одно за другим...
– Техник. Э-эй, техник. Почему ты спишь здесь?
Виллема Кмеча, техника второго класса, разбудил звук голоса. Чтобы оценить ситуацию, ему хватило быстрого взгляда по сторонам. Первым, что он увидел, оказалась кипа беспорядочно сваленных бумаг. Вторым, что он увидел, оказалась кипа беспорядочно сваленных бумаг. Справа, слева, спереди, сзади – повсюду взгляду открывалась одна и та же картина. Иначе говоря, он в архиве склада фей.
– В комнате тебя не было, так что я заинтересовалась, где тебя носит... и подумать только, нашла именно здесь.
– ...Итея? – Рядом стояла девушка с каштановыми волосами, подбоченившись и несколько недовольно взирая на Виллема.
– Ага, Итея Майз Вальгаллис собственной персоной. Короче, если не поторопишься в столовую, останешься без завтрака.
– Понятно... – Прошлой ночью его посетила идея наконец разобрать завалы в архиве. Но, как и следовало ожидать, задача оказалась чересчур тяжела. Он потерял счёт не только бумагам, но и времени, и в какой-то момент, видимо, просто отключился, уснув на диване. – Ну, голодать и правда не стоит.
Виллем уселся, и долю секунды спустя на пол скатилась невысокая сероволосая девушка.
– ...Ай. – Придя в себя, она приняла сидячее положение.
– А, а я-то думал, откуда тут взялось тёплое одеяло.
– Сейчас холодно, и я не хотела, чтобы ты простудился.
Разумно. Виллем почувствовал благодарность.
– Спасибо... Но как вышло, что ты тоже уснула со мной на диване?
– Сейчас холодно, и я не хотела, чтобы ты простудился.
На этот раз слова уже не звучали так разумно, и Виллем не ощутил особой благодарности.
– У Коллон со вчерашнего дня температура, а у Тиат и Альмиты насморк. Ты тоже можешь заболеть, если будешь неосторожен, – добавила Нефрен.
– Мне приятно, что ты заботишься обо мне, но когда ложишься спать, делай это в собственной комнате, – он слегка щёлкнул её по лбу.
Тихо стоявшая в стороне Итея наблюдала за ними с подозрением.
– Такое впечатление, что все эти разговоры должны звучать очень неприлично, но почему-то этого не происходит.
– Значит, ты ещё не окончательно испорчена.
– Я, наверное, должна сейчас обрадоваться? – спросила Итея. – Кстати, Нефрен, тебе действительно по душе роль домашнего животного?
– Моральная поддержка важна.
– Понятно, – Итея кивнула.
– ...Ну, поторопись, пора завтракать. – Виллем потянул до сих пор полусонную Нефрен за собой.
– О, между прочим, господин техник, как там у вас с Ктолли?
– В смысле?
– А, ну, типа, как оно, когда тебя так упорно стараются охмурить. Приятно, небось?
– Не буду отрицать, но твоё любопытство излишне.
– Охо-хо, – Итея, похоже, удивилась. – Так значит, её усилия дают результат?
– Ну, я же всё-таки нормальный молодой мужчина. Она, конечно, ещё чуточку чересчур молода, но разве найдётся в мире парень, которому совершенно безразлично внимание красивой девушки? Но пусть даже она и заставляет моё сердце биться чаще, принять её чувства я не могу. Потому и пытаюсь оттолкнуть от себя.
– Хм-м?
Что я несу? Похоже, тот странный сон ещё не до конца выветрился из головы и теперь заставляет его болтать всякую чепуху. Продолжать в том же духе может быть опасно, так что Виллем замолчал.
– Не говори ей, – добавил он со вздохом.
– Говорят, ты спал с Нефрен?
Когда Виллем шагал по коридору, кто-то внезапно схватил его за ухо и принялся допрашивать. Превозмогая боль, он обернулся посмотреть, и разумеется, за его спиной стояла девушка с голубыми – нет, красно-голубыми волосами. В недовольном взгляде Ктолли таились искры гнева. Выглядело это... как бы это сказать... жутковато.
– Да почему все придают этому такое значение... – Он похлопал по вцепившейся в ухо руке, призывая отпустить. – Не делай из мухи слона. Взрослый и ребёнок переночевали под одним одеялом, что такого?
– Тебе рановато зваться взрослым.
– Просто на вид я кажусь моложе, а вообще-то со дня моего рождения прошло больше пятисот лет.
– Я знаю. А ещё я знаю, что все эти пятьсот лет ты спал. Так что убери-ка эту ухмылочку с лица, отговорка не сработает.
Ай. Виллем рассчитывал, что сможет выкрутиться.
– Впрочем, не думаю, что ты стал бы приглашать её спать с тобой, а значит, Нефрен поступила так по собственной инициативе, но...
Очевидно.
– Это всё равно не оправдание. Ты же, помнится, хвастался, что пережил множество опасностей, так почему же не заметил, как она прижимается к тебе? Куда делась твоя способность увернуться от кинжала не просыпаясь?
– Это совсем другое дело. Я могу почувствовать врагов. Но незачем опасаться тех, кто не питает злых намерений, правда же?
– Ладно, а если бы это была Найглато? Как бы ты поступил?
– Выкинул бы её в окно в два счёта, – немедленно, не раздумывая ответил он. Очевидный ответ. Только самоубийца может решиться подпустить так близко тролля, не скрывающего своих плотоядных намерений.
– Видишь? А к Нефрен ты относишься иначе.
– Да-нет-же-говорю-же-она-может-и-не-враг-но-я-всё-равно-почувствовал-бы-приближение-угрозы-я-же-не-хочу-умереть-ты-же-понимаешь-в-любом-случае-можно-сказать-что-Найглато-опасна-в-широком-смысле-слова...
– Твои оправдания звучат ещё подозрительнее, когда ты вот так тараторишь.
– ...Ну что мне ещё сказать... – Виллем поник.
– Задам ещё один вопрос. Как бы ты поступил, если бы вместо Нефрен оказалась я?
– Ну разумеется... – Он на мгновение задумался. Нужно ответить осторожно, иначе в будущем не оберёшься проблем. Особенно если она решит проверить на деле. – ...Разумеется, прогнал бы тебя прочь.
Виллем ожидал, что Ктолли рассердится и скажет что-нибудь вроде "Почему это Нефрен можно остаться, а мне нет?"
– Хмф. – Недовольное выражение по-прежнему не покидало её лица, но она больше не расспрашивала и отпустила его ухо. – Веди себя прилично. Ты же не хочешь, чтобы младшие феи нахватались у тебя дурных привычек, правда?
– Д-да?
Ктолли пихнула его в спину и, чуть ли не пританцовывая, пошла прочь по коридору.
Чего? Огорошенный Виллем провожал её взглядом, не понимая, что случилось.
Он привык иметь дело с девочками, но не с женщинами. И совершенно не знал, как обращаться с девушками, находящимися на грани между девочкой и женщиной. Не знал пятьсот лет назад, не знает и сейчас.
Но одно он смог понять.
– Она совершенно не щадит себя...
Разумеется, он не смог бы внятно сказать, почему решил так. Поведение Ктолли на первый взгляд казалось самым обычным. И всё же Виллем был уверен в своих ощущениях.
В комнате Найглато проходило очередное собрание управляющих складом. Три вида варенья соседствовали с тарелкой, полной свежеиспечённых лепёшек, чайник энергично свистел на огне.
– ...Коллон стало лучше? – спросил Виллем.
– Расслабляться рано. Температура начала снижаться, но всё ещё повышена. Завтра я отправлюсь в город за лекарствами.
– Ясно... Если посреди ночи покажется, что у неё кошмар, положи это под подушку, – сказал он, выкладывая на стол металлическую пластину размером примерно с ладонь. Просто старый кусок металла совершенно обычного вида.
– Что это?
– Древний Талисман, предназначенный отгонять вызванные болезнями кошмары. Сам по себе он не имеет расовых ограничений, и его не нужно активировать магией. Просто положи под подушку, и он заработает автоматически.
– ...Я и не знала, что у тебя есть такая полезная штука.
– Ну, у меня её и не было... Это часть здешнего оборудования.
Найглато приподняла брови.
– Постой-ка. Если это часть оборудования, то почему я впервые о нём слышу? И я представить себе не могу, что нам могли выделить средства на покупку такого дорогого предмета. Талисман без расовых ограничений, да ещё и не имеющий боевого применения.
– Ты знала, что он здесь, просто не знала, что он делает. – Виллем щёлкнул по пластине пальцем. – Он был в самом центре клинка Сеньориса.
– Э?
– Я ведь рассказывал, разве нет? Карильоны состоят как минимум из двадцати трёх Талисманов, собранных и соединённых воедино магическими линиями. То есть, отсоединив линии, можно получить как минимум двадцать три разных Талисмана. Сеньорис, между тем, состоит из сорока одного.
– ...Сеньорис?
– Остальные сорок практически бесполезны, так что я оставил их в хранилище. Всякая ерунда вроде "защита ногтей рук от глубоких порезов немагическими клинками" или "жужжание, когда владелец называет себя не своим истинным именем".
– Верни его сейчас же! – Найглато ударила кулаком по столу. Чашки зазвенели, но, на удивление, ни капли чая не пролилось. – Что такое, по-твоему, Карильоны, то есть – Поднятое Оружие? Это буквально единственная причина, по которой Регул Айр ещё существует! А Сеньорис – важнейший и ценнейший из всех мечей!
– Знаю, знаю, – кивнул Виллем. Фактически, скорее всего, он лучше кого бы то ни было из живущих в эту эпоху понимает, что такое Сеньорис. И в хорошем, и в плохом смысле, но...
– Тогда ты должен понимать, разве нет? Нельзя разбирать меч просто ради того, чтобы получить полезный Талисман! Умей расставлять приоритеты!
– А я-то думал, к чему это всё, – он усмехнулся. – Разумеется, спокойный сон Коллон важнее судьбы этого мира.
– Это противоречит самому смыслу существования склада!
– Ну ладно, ладно, я лишь отчасти серьёзен. Я же не полный идиот. На ближайшее время не предсказано никаких нападений, и в любом случае носитель Сеньориса не сможет пользоваться им сейчас. Какое-то время ему так или иначе пришлось бы без дела пылиться в хранилище.
– Да не в этом дело... – Найглато глубоко вздохнула. – Ладно, неважно. Если никто не узнает, то и проблем не будет, да и я тоже хотела бы, чтобы Коллон поскорее поправилась... Потом соберёшь всё обратно, как было?
– Ну конечно. Ты всё так же способна в конце концов разобраться во всём и понять. Мне нравится эта твоя черта.
– Обойдусь без комплиментов. Сейчас я переживаю приступ презрения к себе. – Найглато несколько раз тряхнула головой и отхлебнула из чашки. Это, похоже, помогло ей успокоиться. – Кстати, тот Талисман всё ещё при тебе? Ну тот, которым ты пользовался после пробуждения... Переводчик.
– Прямо тут. – Виллем похлопал себя по груди. – Но я перестал им пользоваться после того, как выучил всеобщий язык. Он передаёт точную мысль говорящего, минуя посредничество языка, так что детали сказанного теряются в процессе перевода.
– Я вот думаю, разве ты не смог бы разом расплатиться с долгами, если бы продал его?
– Ну, технически это одно из сокровищ, которые в тот день нашёл Грик со со своей командой. Так что я просто одолжил его на время и однажды должен буду вернуть.
– Но ведь изначально он принадлежал тебе, разве нет?
– Ну, по такой логике я мог бы объявить своими и некоторые из здешних Карильонов. Самые мощные я использовать не могу, но перепробовал многие из обычных. Кстати, что насчёт меча для Тиат?
– По-прежнему изучаем варианты. Пока что наилучшую совместимость даёт Игнарео.
– Этот тоже не особо выдающийся. Ну, полагаю, оно и к лучшему.
– Точно. Разумеется, с точки зрения своей должности я не должна особо радоваться этому, так что мои чувства несколько запутанны.
Пользоваться Карильонами могут лишь Герои.
Герои. Те, кто обладает великой силой. Те, кому переданы по наследству утерянные знания. Те, кто с самого рождения подвергается тяжким ударам судьбы. Те, кто предан своему долгу сердцем и душой. Лишь те немногие, чья биография способна убедить любого в том, что они достойны обладать непомерной силой, способны овладеть ею.
А если кому-то подвластен лишь обыкновенный меч, то это значит, что в нём слаба необходимость сражаться. Это значит, что ему не нужно посвящать свою жизнь таким глупостям как судьба, трагедия или долг.
– Кстати, ты знал? Тиат говорила, что хочет такой же сильный меч, как Сеньорис... Что хочет стать сильной и способной заменить Ктолли.
– Я прекрасно понимаю её чувства, но, похоже, этому не бывать, – сказал Виллем, криво улыбаясь и протягивая руку за собственной чашкой. Он сделал глоток. Чай казался чуть более горьким, чем обычно. Виллем не был тонким знатоком, но предположил, что Найглато поменяла заварку или что-то в этом роде. – Не так-то просто получить одобрение клинка. Вот поэтому я и здесь.
Повисла пауза. В попытке заполнить её Виллем заговорил на внезапно пришедшую в голову тему: его утренний разговор с Ктолли. Когда он закончил излагать произошедшее, Найглато расхохоталась.
– Я вроде бы не шутил.
– З-знаю, знаю, потому и смеюсь, – голос Найглато подрагивал от непрерывного смеха. – Ты и правда можешь быть таким глупым, хотя, казалось бы, всё ухватываешь.
– Не понимаю...
– Она обрадовалась твоим словам о том, что ты повёл бы себя с ней так же, как и со мной, – объяснила наконец успокоившаяся Найглато, утирая выступившие на глазах слезинки.
– С чего бы ей радоваться тому, что к ней относятся так же, как к троллю?
– Я её самая опасная соперница. Но раз ты относишься к ней так же, как и ко мне, значит, считаешь взрослой, правильно?
– А, вот оно что. – Виллем взял лепёшку, намазал абрикосовым вареньем и запихнул в рот. Сладость отчасти ослабила горькое послевкусие чая. Задумка Найглато впечатлила его. – Постой... Соперница?
– Долго же до тебя доходило.
– Мне понадобилось время, чтобы осознать это внезапное откровение. Но почему? Ктолли думает, у нас с тобой может завязаться роман, или что?
– Ну, в деталях не совсем так, но в целом да.
– Вот как. Теперь, кажется, понимаю. – Он прожевал лепёшку. – Ну да, ты и правда единственная взрослая женщина на складе... Полагаю, с точки зрения девушки её возраста это естественная мысль.
– Хм-м... Может и так, но кое в чём я должна тебя поправить.
– В чём же?
– Не только "с точки зрения девушки её возраста". С моей точки зрения тоже.
Виллем не сразу понял, что она имеет в виду. Он машинально отхлебнул чая.
– Я весьма высокого мнения о тебе.
Виллем поперхнулся. Чай пошёл не в то горло.
С улыбкой наблюдая, как Виллем корчится и откашливается, Найглато, подперев руками подбородок, продолжала:
– Я была бы не прочь сойтись с кем-то вроде тебя. Я серьёзно. У тебя вполне многообещающее будущее. Ты постоянно дурно говоришь о троллях, но в душе очень добрый, и мы уже знаем, что уважаем профессии друг друга. Ты любишь детей, у нас похожие вкусы, мы оба неотмеченные, и на лицо ты не так уж и плох. Кроме того, похоже, сможешь справиться с моим отцом, когда он перепьёт. А сверх прочего – ты очень аппетитно выглядишь. Видишь? Идеальный кандидат.
– Так, а ну стоп. По-моему, под конец затесалось несколько странных причин.
– То есть начало списка возражений не вызывает?
Нет... Точнее, проблема не в этом, но Виллем не сумел подобрать правильные слова для возражения.
– Кроме того, говорят, огры – это подвид Эмнетуайт, так что наши расы, наверное, очень близки. А значит, возможно, у нас с тобой вполне могут быть дети, твои наследники. И я не могу представить более веской причины для того, чтобы ты продолжал жить, чем твои собственные дети. И если бы я смогла сделать так, чтобы через пять или десять лет ты стал счастлив, это принесло бы счастье и мне. Вот главная причина, по которой я была бы не против сойтись с тобой.
Виллем не мог со всей искренностью принять её слова. Однако одно он понимал очень ясно: Найглато не шутит. Её игривый тон и шаловливое выражение лица – лишь попытка скрыть настоящие чувства.
– Ну, прямо сейчас для меня важнее счастье Ктолли, и какое-то время я не намерена ничего предпринимать. Тем не менее, вот почему Ктолли так беспокоится из-за меня. Теперь понимаешь?
– Позволь я задам один недостойный вопрос. – Виллем выдохнул, чувствуя презрение к самому себе.
– Какой вопрос?
– Могу я сделать вид, что не слышал этих твоих слов?
– И правда недостойно. Но я не против, – хихикнула Найглато.
Она ничем не выказала, что вопрос Виллема задел её, но всё же он больше не решился взглянуть ей в глаза.