"БАБАЙ ОСВОБОЖДЕННЫЙ" (ч. 1)

Раздался характерный лязгающий звук открывающегося замка и дверная форточка с грохотом распахнулась. Резким и властным голосом женщина из спецотдела прокричала:

- БАБАЕВ! Давай данные близкого родственника, кого уведомлять о месте прибытия. Тебя на этап зарядили.

Это было очень тяжелым психологическим ударом для моего соседа по камере, 54-летнего Владимира Бабаева. Пенсионера МВД и подполковника полиции в отставке. Отца своей маленькой дочки и мужа любящей его жены. Человека, который был осужден за преступление, которого не было.

Его ситуация интересна тем, что он не был никаким политическим заключенным, который наговорил лишнего и стал чьим-то врагом. Он не был коммерсом, у которого силовики отжимали бизнес. Он не был жертвой судебной ошибки. Это был самый обычный рядовой гражданин своей страны, о ситуации которого не напишут газеты и правозащитные паблики.

И именно этим интересна его ситуация. Т.к. на его месте может оказаться каждый. И именно поэтому я тогда еще в 2021-м пообещал сам себе, что обязательно напишу о нем рассказ.

Я просидел с этим человеком с ноября 2020 по сентябрь 2021. Я видел как ему было психологически тяжело. Как он скучал по дочке. Как он молился по утрам. Я видел как он страдал от большого количества заболеваний и ему почти не оказывали помощь. Я видел как халатно отнеслись к своей работе его адвокаты. И еще. Я изучил его материалы дела и твердо с уверенностью могу сказать: он не совершал того, за что его осудили.

Теперь же ему предстояло отправиться в неизвестность, проехав через пол России. Познав все прелести этапов, шмонов и пересылок. И изучив большое количество ненужных простому человеку слов и аббревиатур, как из официальной терминологии, так и из т.н. «понятий», порой дублирующих друг друга. Навроде: черные, красные, бээсники, малолетки, взросляки, пэжэшники, ШИЗО, ДИЗО, СУС, БУР, ЕПКТ и много других страшных слов.

ФСИН-турне. Золотое кольцо ФСИН России.

Полковник внутренней службы Владимир Александрович Машкин, возглавляя крупнейший Следственный изолятор России для бывших сотрудников правоохранительных органов, был офицером аккуратным и исполнительным.

Являясь руководителем данного заведения он очень часто видел взлет и падение тех, кто думал, что никогда не оступится. И кто бы ты ни был – высокопоставленный полицейский, ФСБшник, следователь СК, надзирающий прокурор, важный судья, холеный налоговик, пристав или спасатель – если судьба сложилась не очень и звезды легли не так, то гостеприимное заведение Владимира Александровича всегда ждало тебя с распростертыми объятиями. Туда очень легко попасть и оттуда очень трудно выскочить.

Владимир Александрович это знал. И потому нос всегда держал по ветру, пытаясь балансировать между формализмом и рукопожатностью. Порой, участвуя в совместных межведомственных совещаниях он мог меланхолично смотреть на того или иного силовика, представляя его у себя в заведении и думая при этом как бы тот себя повел. Еще вчера они могли здороваться за руку, а уже завтра полковник Машкин мог осуществлять покамерный обход карцеров, где сидят те, кто еще что-то не понял, наблюдая вчерашнего коллегу по совещанию теперь уже в ином статусе.

И поэтому когда столичное УФСИН прислало директиву «максимально разгрузить все следственные изоляторы» Владимир Александрович не стал заморачиваться с формальной законностью и какими-то там «правами человека», навязанными либеральной демшизой, а взял под козырек.

Руководство московского УФСИН боролось с перелимитом и разгружало следственные изоляторы, пачками тасуя заключенных по всей стране. Тебя осудили, ты подал апелляцию и тебе нужно согласовать свою позицию с адвокатом, какие-то дополнения направить в суд… кого это волнует вообще? Права человека отправлялись в мусорную корзину. А сам человек отправлялся к черту на куличики, не зная даже куда он вообще едет. И насколько это продлится.

Столыпинские вагоны мчались во все дальние уголки нашей необъятной Родины. Сам же человек понятия не имел что его ждет на конечной остановке. И какая она вообще?

Компетентное мнение специалистов.

В качестве экспертов мною были привлечены помощник Никулинского прокурора с экзотическим именем и сотрудник Инженерно-технического управления и связи ФСИН России, входящего в структуру центрального аппарата ведомства, с прозвищем Анатолич.

Нет, они не давали своего правового заключения по данному вопросу – вопросу законности подобных «покатушек» по всей стране. Они были осуждены, каждый по своему делу, и сидели в учреждении Владимира Александровича.

Первым понял, что пахнет керосином – прокурор. Зная изнутри систему и отдавая себе отчет в тленности прокурорского надзора, он не стал писать куда-то там какие-то жалобы, что-то качать и требовать. Он подошел к вопросу творчески. Находясь в следственном изоляторе и не желая ехать на этап он раздобыл к себе в камеру бутылку самогонки и ожидая этапного дня приговорил ее в одно жало в день убытия.

Прибывший за ним начальник караула из регионального управления по конвоированию отказался брать его под охрану, когда при опросе осужденного на предмет сверки анкетных данных по личным делам и попутным спискам, вместо внятного ответа прокурор заплетающимся языком сказал что-то типа: «Командир, куда вообще едем? Эдгар, в Бибирево!»

Составив акт об отказе, конвой уехал, а бывший прокурор отправился на 15 суток в карцер. Так он и дождался апелляции в Москве.

Другой же эксперт, сотрудник центрального аппарата ФСИН, проехал через пол России. И смог вернуться только через 6 месяцев, т.к. его с чем-то там не ознакомили… похудевший на 10 килограм, он буквально ввалился в свою же хату… тощий, с двумя баулами, с крестиком на шее… он вошел как святой мученик и первое что он сказал: «Да уж… это совсем не то, чему нас учили на занятиях в управлении по конвоированию…»

Лучше, как говорится, один раз увидеть.

Теперь же этап дамокловым мечом завис над головой моего соседа Владимира Бабаева.

ФАЛЬСТАРТ.

Близился день этапа. Обычно сообщать об этом запрещено, но женщина из спецотдела прониклась к нашей камере определенной симпатией и что-то не из ряда вон выходящее могла иногда подсвечивать. Соответственно от нее же мы узнали когда едет Вован и самое главное куда. А этап стоял на Иркутск.

Поскольку географы мы с моим соседом были так себе… атласы и карты запрещены, гаджеты и интернет – тоже.. то оставался только телек. Там по разным каналам крутили прогноз погоды. Формат подачи был тоже разный. На одном это был просто телеграфный текст, на другом смазливая девочка рассказывала, что мол «в деревне Большие Говнюки – дожди»… мы нашли канал, где прогноз был в форме глобуса. И стали залипать, когда земной шар стал вращаться почему-то от Дальнего Востока на Запад… Вот оно…

Хабаровск, Улан-Батор, Иркутск.

Когда Володя понял, что это почти на границе с Монголией, то вообще приуныл.

Мы стали собирать его в дорогу. Бомж-пакеты, каши быстрозаварные и тд, и тп. Путь предстоял неблизкий.

Параллельно с этим мы стали писать с ним на всевозможные ознакомки со всем чем только можно. И в суд, и начальнику СИЗО, и в УФСИН. Чтоб не этапировали. Не знаю, что выстрелило. Но случилось следующее.

За день до этапа нас обоих вел по продолу прапорщик. И Вован попросил его об одной очень важной для него услуги. На его имя пришли разрешения от судьи, чтобы он мог позвонить домой. И т.к. он завтра уезжал на этап, то просил эти разрешения найти. Чтобы он без них не уехал. И прапор послал его. И Володя, который за все это время не проронил ни одного матерного слова… просто взорвался. И на моих глазах отх…ил прапора так, что у того дар речи пропал. И т.к. Вован завтра все равно уезжал на этап, то по сути терять ему было нечего.

И надо же такому случиться, что буквально через минуту из-за угла вышла женщина из спецотдела и сунув ему какую-то постороннюю бумагу на подпись при этом сказала:

- Бабаев, распишись, тебя с этапа сняли

Вот как так? )))) Выйди она на минуту раньше и не было бы этой конфликтной ситуации. А так и с этапа сняли, и прапор теперь мстить будет.

Поняв, что Вован никуда завтра не уезжает прапор будто коршун впился в него взглядом с довольной ухмылкой и позвякивая ключами удовлетворенно произнес:

- Проходим!

Мы вошли в хату и я сказал:

- Вован, зачем ты? Он же теперь тебе мстить начнет.

В общем, всех подробностей не расскажу, но ситуацию с прапором убили и он его не третировал.

СЪЕЗД.

Мы познакомились в ноябре 2020 года. За 6 месяцев до тех событий, что описаны выше. Спецавтомобиль БАРГУЗИН с зелеными полосками и надписью «ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЯ» въехал во внутренний двор следственного изолятора № 4.

Было уже темно и ноябрьский снег падал с неба, переливаясь от света прожекторов. Начальник караула вышел с переднего сиденья и включил регистратор на груди. Тот ответил приветливым огоньком и сказал «запись включена».

- ДВАДЦАТЬВТОРОЕ НОЯБРЯ ДВЕТЫСЯЧИДВАДЦАТОГО ГОДА! ШЕСТНАДЦАТЬ НОЛЬ-НОЛЬ. НАЧАЛЬНИК КАРАУЛА КАПИТАН ХАРИСОВ! ПРИБЫЛИ В СИЗО-4, ПРОИЗВОДИТСЯ ВЫГРУЗКА СПЕЦКОНТИНГЕНТА

После чего махнул рукой часовому и скомандовал:

- ВЫПУСКАЙ!

Мы выпрыгивали на этот осенний снег и следовали в сборное отделение. Кого-то только арестовали, а кто-то возвращался из других СИЗО, как я. После лечения в «Матросской Тишине» мне предстояло вернуться туда же, где был до этого.

Этап 20 человек. Всех посадили в сборное отделение. Меня и Андрея Маякова (помощник ныне покойного члена СПЧ при президенте РФ Андрея Бабушкина) почти сразу увели на спецблок. Остальные все уехали в карантин.

Заместитель ДПНСИ вполне дружелюбно сказал мне:

- Здарова! Че, не хотят выпускать тебя?

- как видишь

- сочувствую

Вообще, хочу сказать, что на всем этом долгом в три с половиной года пути мне встречались порядочные сотрудники ФСИН. Которые относились ко мне хорошо и в рамках закона старались помочь тем, что было в их силах. Встречались конечно и дураки, и откровенные садисты. Но хороших людей было больше. Наверно мне просто повезло.

После сборного отделения мы пришли на спецблок. Дверь в мою хату, из которой я уезжал 2 недели назад на «Матросскую тишину» была открыта. И у входа стояли две скатки. Подошедший корпусной прапор сказал: «бери любую» и заржал.

«с кем сидеть-то буду?» - поинтересовался я.

«а х…й знает! Сказали щас с 9 продола какого-то зека приведут» - заключил продольный.

Учреждение СИЗО-4 помимо спецблока насчитывало аж 9 продолов.

В то время это было так:

1-й продол – хозотряд

2, 3, 4 – второходы, третьеходы + частично первоходы общая масса

5 – карантин + карцера

6 – половина БС + половина общая масса

7 – общая масса преимущественно отрицательной направленности

8 – экстрадиция + общая масса первоходы

9 – весь БС

Дверь за мной захлопнулась и я остался один. А минут через 30 привели и Вована.

Подполковник полиции. Пенсионер МВД с 2011 года. Абсолютно обычный человек, самый рядовой гражданин нашего государства. Вышел на пенсию из Департамента уголовного розыска МВД, долго работал в такси. И перед самым задержанием повезло с работой – устроился в службу безопасности банка. Очень интеллигентный человек. Матом не ругался. Каждое утро молился. С теплотой и нежностью рассказывал про свою маленькую дочь и очень скучал по ней.

Было тяжело смотреть как страдает этот человек. И тут возникает вопрос: а за что же он сидел?  Давайте разбираться.

Обстоятельства дела.

У Вована был знакомый, который занимался организацией проститутных притонов. Назовем его «шлюхобосс». У шлюхобосса была напарница – соответственно «шлюхомамка». Полиция шла по следу шлюхобосса и когда уже вот-вот вплотную подобралась – тот, не захотев испытывать судьбу на прочность… желая избежать всех тягот и невзгод следственных изоляторов… просто взял и повесился, оставив жену и троих детей.

Шлюхомамка была арестована и будучи второходкой вновь вкушала все прелести женского СИЗО № 6 в Печатниках возле монастыря.

Доблестные правоохранители начали распутывать преступный клубок, желая установить всех фигурантов преступной схемы и изобличить их в содеянном, дабы злодеи предстали перед суровым и справедливым судом.

Изучая скурпулезно переводы от шлюхобосса кому бы то ни было, полиция установила следующее: за 4 года от шлюхобосса в адрес Владимира имелось порядка 50 транзакций на общую сумму чуть более двух миллионов рублей.

Особо хочу отметить: между переводами отсутствовала какая-либо систематика и четкая периодичность. Суммы были от 5 тысяч до 140.

«Ну конечно!» - воскрикнули в уголовном розыске. «Они всем там вместе». И через пол года после суицида шлюхобосса – Бабай был арестован. Ни много, ни мало – ему шили 210-ю (ОПС) и 241 (организация притонов для занятия проституцией).

Ближе к концу предварительного следствия уважаемый следователь наконец начал понимать, что что-то пошло не так. Беда в том, что ни одна шлюха не опознавала Владимира. Не давала на него вообще никаких показаний. И как он мог быть участником ОПС и организатором притонов, если никто из участников ОПС его не знает, а собственно дамочки легкого поведения, торгующие собственным телом за прайс, тоже о нем слышат впервые. При всем обвинительном уклоне правосудия эта шляпа бы явно рассыпалась в суде.

Что же делать? Не выпускать же невиновного.

Оперативные подразделения МВД и ФСИН вступают в традиционный формат взаимодействия и на бедную «шлюхомамку» в СИЗО Печатники начинают сыпаться дисциплинарные взыскания в виде водворения в карцер на 15 суток, как из рога изобилия.

После очередного отбытия «через матрас» ее выдергивают на беседу в следственный кабинет. Где сидит улыбчивый дядя опер и говорит:

- хочешь на домашний арест?

- конечно хочу!

И дамочка начинает конкретно газовать на Владимира. Говоря, что ежемесячно он брал за покровительство притонов по 60 тысяч рублей. А сколько притонов? Два. Стало быть должен ежемесячно брать по 120 тысяч рублей. Но только переводы-то не бьются. Нет там ежемесячно 120. Если за 4 года это 48 месяцев, то 48 х 120 000 = 5 760 000.

Т.е. почти 6 лямов должно быть. А у него худо-бедно 2 набирается. Но кого это волнует?

Соломоново решение таково: 210 – реабилитация, а 241 перебивается на 159-4. Дескать обманул, ввел в заблуждение, обещал покровительствовать, а бабки присвоил себе.

И вот тебе пожалуйста мошенник. С мертвым потерпевшим. Без заявления о преступлении. Но на показаниях одной руководительницы заведения для дам древнейшей профессии.

Находят блокнот, где есть запись: «расчет первого числа каждого месяца». И говорят – вот же она совокупность доказательств! Только у него за 4 года всего один перевод первого числа. Еще раз повторюсь: нет периодичности и систематики. Сплошная хаотичность.

Т.е. исследованные доказательства друг другу противоречат, а не дополняют их.

Если есть блокнот с записью «расчет первого числа каждого месяца» - значит должны быть переводы каждого 1 числа каждого месяца. Но этого нет.

Если есть показания шлюхомамки, что он брал по 60 за каждый из двух притонов, то должны быть переводы на 120 тысяч. Но этого нет.

Если есть комментарий к переводу от мертвого потерпевшего, где написано «на день рождения дочери», то этот перевод как минимум должен быть исключен из общего массива обвинения. Но и этого не произошло. Следствие никогда не ошибается)))

И да, вот еще. Домашний арест-то обещать обещали, да обещание не выполнили. И на очной ставке эта, так сказать, свидетельница со стороны обвинения начала рубить правду матку. Что оговорила Бабая под давлением сотрудников полиции. То же самое она сказала в суде.

Ну то есть явно человек невиновен.

И что же?

 Близился день приговора.

Читать продолжение:

https://telegra.ph/BABAJ-OSVOBOZHDENNYJ-ch-2-12-19