Американские боги

Глава восьмая
Он сказал – и у мертвых есть души. Но я спросил – как такое возможно, Ведь мертвые – души и есть? Тогда он вернул меня к жизни… И не наводит ли это на страшные подозренья? Может, мертвые что-то скрывают от нас? Да, – скрывают мертвые что-то от нас.
Роберт Фрост

Рождество, как узнал за ужином Тень, – мертвый сезон для похоронных контор. Они сидели в небольшом ресторанчике в двух кварталах от «Похоронного бюро Шакала и Ибиса». Тени подали плотный комплексный ужин, включая кукурузные оладьи, идущие обычно к завтраку, а мистер Ибис тем временем клевал кекс с изюмом, полагавшийся к кофе.

Задержавшиеся на этом свете, объяснял мистер Ибис, силятся протянуть до еще одного самого распоследнего Рождества или, может, до Нового года, а других, тех, для кого увеселения и празднества ближних окажутся слишком болезненными, еще не столкнул в пропасть очередной показ «Чудесной жизни», для них еще не упала последняя капля или, лучше сказать, последняя веточка омелы, которая ломает хребет не верблюду, а оленю.

Эти слова он произнес с негромким смешком, и Тень решил, что мистер Ибис изрек отточенный афоризм, которым особенно гордился.
«Ибис и Шакал» была маленькая семейная похоронная контора: одно из последних независимых бюро ритуальных услуг в окрестностях, так, во всяком случае, утверждал мистер Ибис.
– В большинстве сфер услуг ценятся общенациональные марки, – продолжал он.

Мистер Ибис не столько говорил, сколько читал лекцию мягким и серьезным лекторским тоном, который напомнил Тени профессора колледжа, когда-то тренировавшегося на «Ферме Мускул»: тот не умел разговаривать, умел только излагать, толковать, объяснять. Уже через несколько минут знакомства с мистером Ибисом Тень сообразил, что его участие в беседах с бальзамировщиком будет сводиться к роли слушателя.

– Это происходит, думается, потому, что люди заранее желают знать, что они получат. Отсюда «Макдоналдсы», «Уоллмарты», «Вулворт» и прочие известные универсальные марки, прочно укоренившиеся в сознании потребителя по всей стране. Куда бы вы ни приехали, везде получите – с небольшими региональными отклонениями – то, что вам уже знакомо и привычно.

В сфере ритуальных услуг, однако, положение дел, в силу необходимости, иное. Родные усопшего желают знать, что их дело примет близко к сердцу человек, не только им известный, но и чувствующий призвание к своей профессии. В период тяжкой утраты все желают личного внимания к клиентам. Все хотят знать, что их горе и траур помещены в контекст их родного городка, а не превращены в шоу на общенациональном уровне. Но во всех отраслях экономики, – а смерть это тоже отрасль экономики, не обманывайтесь на этот счет, мой юный друг – деньги делаются на оптовых продажах, на крупных закупках, на централизации сделок. Неприятно, но правда. Однако проблема в том, что никто не хочет знать, что его родные путешествуют в огромном рефрижераторе на большой, специально оборудованный склад, где своей очереди, возможно, ждут двадцать, пятьдесят, сотня кадавров. Нет, сэр. Людям нравится думать, что их родные отправляются в семейную фирму, туда, где с ними уважительно обойдется тот, кто снял бы перед ними шляпу, встреть он их на улице.

На мистере Ибисе была шляпа. Строгая коричневая шляпа, хорошо подходящая к строгой фланелевой куртке и строгому и сдержанному коричневому лицу. На носу сидели очки в тонкой золотой оправе. В памяти Тени мистер Ибис остался как невысокий человечек, и всякий раз, стоя рядом с ним, Тень заново обнаруживал, что в нем более шести футов росту и что он вечно сутулится, будто цапля. Сидя против него за полированным красным столом, Тень понял, что смотрит ему в лицо.

– Поэтому, захватывая контроль в регионах, крупные компании покупают название фирмы и платят бальзамировщикам за то, чтобы они оставались на прежних постах, создавая тем самым наглядное впечатление многообразия. Но это лишь вершина надгробия. Реальность же такова: все эти конторы такие же «местные», как «Бургер Кинг». А вот мы, в силу собственных причин, действительно независимы. Мы сами бальзамируем своих клиентов, и наше – первое предприятие по бальзамированию в этой стране, хотя никому, кроме нас, это не известно. Однако мы не производим кремаций. Как говорит мой партнер, если Господь дал нам талант или мастерство, мы обязаны по мере сил употреблять его на дело. Вы ведь согласны?

– Звучит неплохо, – откликнулся Тень.

– Господь дал моему партнеру власть над мертвыми, а мне он дал дар слова. Отличная штука – слова. Да будет вам известно, я пишу сборники рассказов. Не ради литературной славы, скорее для собственного развлечения. – Он помолчал. К тому времени когда Тень догадался, что ему следовало бы попросить разрешения их почитать, момент был упущен. – Как бы то ни было, мы даем им ощущение связи времен: Ибис и Шакал хоронят в Каире более двухсот лет. Впрочем, мы не всегда назывались бальзамировщиками. Раньше мы звались владельцами похоронного бюро, а до того – гробовщиками.

– А до того?

– Ну, – не без самодовольства улыбнулся мистер Ибис – у нас долгая история. Разумеется, свою нишу здесь мы нашли только после войны между Севером и Югом. Вот тогда мы и стали гробовщиками для местных цветных. До того никто не считал нас цветными – возможно, иностранцами, экзотическими и темными, но не цветными. А стоило закончиться войне, не прошло и нескольких лет, как никто уже и не мог вспомнить тех времен, когда нас не воспринимали как черных. У моего партнера кожа всегда была темнее, чем у меня. Переход был нетрудным. Все мы по большей части такие, какими нас воспринимают. Довольно странно звучит, когда теперь вдруг заговорили о афроамериканцах. Наводит меня на мысль о народах Понта, Офира, Нубии. Мы себя африканцами никогда не считали, мы были народом Нила.

– Так вы египтяне, – сказал Тень.
Мистер Ибис выпятил нижнюю губу, потом покачал головой, словно на рессоре, взвешивая плюсы и минусы, рассматривая вопрос с разных сторон.
– И да, и нет. Обозначение «египтяне» подразумевает народ, который живет в тех местах сегодня. Тех, кто построил свои города поверх наших дворцов и кладбищ. Они на меня похожи?
Тень пожал плечами. Он видел негров, похожих на мистера Ибиса. Он видел белых, загоревших настолько, что походили на мистера Ибиса.

– Вам понравился кекс? – спросила официантка, доливая им кофе.
– Лучший из всех, что я ел в жизни, – ответил мистер Ибис. – Передавайте наилучшие пожелания вашей матушке.
– Обязательно, – отозвалась та и поспешила прочь.
– Не годится бальзамировщику спрашивать о чьем-либо самочувствии. Могут подумать, что вы подыскиваете клиентов, – вполголоса заметил мистер Ибис. – Не пойти ли нам взглянуть, готова ли вам комната?

Их дыхание паром заклубилось в ночном воздухе. Во всех витринах, мимо которых они проходили, мигали рождественские гирлянды.
– Спасибо, что согласились меня приютить, – сказал Тень. – Я это очень ценю.
– Мы кое-чем обязаны вашему нанимателю. И Господь знает, места у нас достаточно. Это просторный старый дом. Раньше нас было больше, понимаете ли. А теперь только трое. Вы никому не помешаете.
– Не знаете, надолго я у вас станусь?
Мистер Ибис покачал головой:

– Он не сказал. Но мы рады предложить вам свой кров, к тому же найдем вам занятие. Если вы не брезгливы. Если вы уважаете мертвецов.
– И что же ваш народ делает в Каире? – спросил Тень. – Вас привлекло название или что-то другое?
– Нет. Вовсе нет. Если уж на то пошло, все названия этой местности пошли от нас, хотя мало кто об этом знает. В былые времена здесь была торговая фактория.
– Во времена освоения земель?

– Можно назвать это и так, – отозвался мистер Ибис. – Добрый вечер, мииз Симмонс! Счастливого вам Рождества! Те, кто привезли меня сюда, поднялись по Миссисипи в незапамятные времена.
Тень остановился посреди улицы.
– Вы хотите сказать, что древние египтяне приплыли сюда торговать пять тысяч лет назад?
Мистер Ибис ничего не сказал, зато громко хмыкнул, потом все же снизошел:
– Три тысячи пятьсот тридцать лет назад. Плюс минус пара лет.

– Ну ладно, – сказал Тень. – Пожалуй, я все-таки поверю. А чем тогда торговали?

– Не многим, – ответил на ходу мистер Ибис. – Звериными шкурами. Провиантом. Медью из шахт в той области, которая теперь стала севером полуострова штата Мичиган. В конечном счете вся затея обернулась большим разочарованием. Не стоила потраченных усилий. Они оставались на этой земле достаточно долго, чтобы верить в нас, приносить нам жертвы и чтобы горстка торговцев успела умереть и быть похороненными здесь, так что нам пришлось остаться. – Он остановился как вкопанный посреди тротуара, медленно повернулся вокруг себя, раскинув руки. – Эта земля больше десяти тысяч лет была все равно что нью-йоркский Гранд-Сентрал. А как же Колумб, спросите вы меня?

– Конечно, – услужливо откликнулся Тень. – А как же Колумб?
– Колумб всего лишь сделал то, что до него делали тысячу раз. Нет ничего особенного в том, чтобы приплыть в Америку. Время от времени я пишу об этом рассказы.
Они снова пошли по заметенной снегом улице.
– Правдивые истории?

– До некоторой степени. Я дам вам почитать парочку, если захотите. Все перед нами, надо только захотеть увидеть. Лично мне – а я говорю как подписчик «Сайэнтифик америкэн» – очень жаль профессионалов: они то и дело находят еще один сбивающий их с толку череп, сосуд, принадлежавший не той культуре, не тому народу, или откапывают вдруг статуи и артефакты, которые ставят их в тупик. Они говорят о древнем, но отказываются говорить о невозможном. Вот тут-то мне действительно жаль их, ибо как только что-то объявляется невозможным, оно совершенно выходит за грань веры и ускользает от понимания вне зависимости от того, истинно оно или нет. К примеру, есть череп, который свидетельствует о том, что айны, коренное население Японии, побывали в Америке девять тысяч лет назад. Есть и другой, который показывает, что полинезийцы были в Калифорнии две тысячи лет назад. И все ученые бормочут и ломают головы, решая, кто от кого произошел, и, не обращая внимания на суть, попадают пальцем в небо.

Бог знает, что случится, когда они найдут туннели, через которые вышли хопи. Вот увидите, как это встряхнет всю их науку.

Вы спросите, приплыли ли ирландцы в Америку в Темные века? Разумеется, приплыли, и валлийцы, и викинги, а африканцы с Западного побережья – позднее его стали звать Берегом Рабов, или Берегом Слоновой Кости – торговали с Южной Америкой, и китайцы несколько раз посетили Орегон, они называли его Фу Сэнг. Баски завели себе тайные рыболовецкие святилища у побережья Ньюфаундленда тысячу двести лет назад. Вот сейчас, думается, вы скажете: «Но, мистер Ибис, это были первобытные люди, у них не было радиорадаров, витаминов в таблетках и реактивных самолетов».

Тень вообще ничего не говорил и не собирался произносить ни слова, но ему показалось, что этого от него ожидают, и потому сказал:
– А разве они не были примитивными?
Под ногами хрустели на морозе последние мертвые листья.

– То, что до времен Колумба люди не путешествовали на кораблях на дальние расстояния, – чистой воды заблуждение. Ведь Новая Зеландия, Таити и бесчисленные острова Тихого океана были заселены прибывшими на кораблях людьми, чьи достижения в навигации посрамили бы Колумба; а богатство Африки основывалось на торговле, пусть она и была по большей части ориентирована на Восток, на Индию и Китай. Что до нас, то народ Нила довольно рано открыл, что на тростниковой лодке можно проплыть вокруг света, если у вас достанет терпения и кувшинов с пресной водой. Видите ли, самой большой проблемой путешествия в Америку в те дни было то, что здесь нечем было торговать, к тому же плыть сюда слишком далеко.

Они подошли к большому особняку, построенному в стиле, который называют стилем королевы Анны. Тень еще спросил себя, кто такая эта королева Анна и почему она так любила особняки в духе «Семейки Адамс». Окна этого дома, единственного во всем квартале, не были забраны глухими ставнями. Открыв калитку возле ворот, они в темноте направились к зданию.

Войдя в высокие двойные двери, которые мистер Ибис открыл ключом с цепочки для часов, они оказались в огромной нетопленой комнате, которую занимали два человека. Высокий чернокожий мужчина со стальным скальпелем в руке и мертвая девушка лет девятнадцати, лежавшая на длинном, выложенном керамической плиткой столе, который одновременно походил и на откидной столик, и на кухонную раковину. К стене над телом были пришпилены несколько фотографий покойной. На одной она улыбалась, это был снимок из школьного фотоальбома. На другой она стояла рядом с еще тремя девушками, одетыми, по всей видимости, для выпускного бала; черные волосы были заплетены в косички, высоко подняты и уложены в замысловатую прическу.

На холодном кафеле свалявшиеся от крови волосы были распущены.
– Это мой партнер, мистер Шакал, – сказал Ибис.
– Мы уже встречались, – откликнулся Шакал. – Простите, что не подаю вам руки.
Тень поглядел на девушку на столе.
– Что с ней случилось?
– Дурной вкус, парня неудачно выбрала, – ответил Шакал.

– Это не всегда фатально, – вздохнул Ибис. – Но на сей раз вышло именно так. Он был пьян, у него был при себе нож, а она сказала, ей кажется, будто она беременна. Он не поверил, что ребенок от него.

– Колотых ран, – произнес мистер Шакал и начал считать. Послышался щелчок: это он нажал на педаль, включающую маленький диктофон у стола, – на теле пять. Три ножевых раны в передней левой стенке грудной клетки. Первая – в межреберном пространстве между четвертым и пятым ребром слева от медиальной линии, длина два и две десятых сантиметра; вторая и третья – в средней части передней поверхности грудной клетки – накладывающиеся друг на друга, общей длиной три сантиметра. Одна рана в два сантиметра длиной в верхней передней трети грудины слева во втором межреберном пространстве, и одна резаная рана длиной пять сантиметров с максимальной глубиной один и шесть десятых сантиметра в левой дельтовидной мышце. Больше внешних повреждений на теле нет. – Он отпустил педаль, выключая диктофон.

Тень заметил крохотный микрофончик, свисавший на шнуре над столом для бальзамирования.
– Так вы еще и коронер? – спросил Тень.
– Коронер в наших местах – должность политическая, – сказал Ибис. – Его дело – пнуть труп. Если труп не дает ему сдачи, он подписывает свидетельство о смерти. Шакала они называют прозектором. Он работает на окружного судмедэксперта: производит вскрытия и консервирует пробы тканей на анализ. Раны он уже сфотографировал.

Шакал не обращал на них внимания. Большим скальпелем он сделал V-образный надрез, линии которого начинались у ключиц и сходились внизу грудины, потом он превратил букву «V» в «Y», сделав еще один глубокий надрез, протянувшийся от грудины до лобковой кости. Выбрав из инструментов на столе устройство, похожее на небольшую тяжелую хромированную дрель с циркулярной пилой на конце, он, запустив устройство, рассек ребра по обе стороны грудины.
Девушка открылась точно кошелек.

Тень внезапно ощутил несильный, но неприятно пронзительный, острый мясной запах.
– Я думал, пахнуть будет хуже, – задумчиво произнес он.
– Она довольно свежая, – отозвался Шакал. – И внутренности не были задеты, поэтому испражнениями не пахнет.
Тень вынужден был отвернуться – не из отвращения, как можно было бы ожидать, а из странного желания дать девушке немного уединения. Трудно быть более голым, чем это вскрытое тело.

Шакал перевязал кишки, клубками блестящих змей свернувшиеся в животе пониже желудка и глубоко в тазовой полости, потом, доставая, пропустил между пальцами – фут за футом, – описал их, надиктовывая в микрофон, как «нормальные», и сложил в ведро на полу. Откачав кровь из грудной клетки небольшим отсосом, он замерил объем полости и принялся исследовать саму грудную клетку.
– Три рваные раны в околосердечной сумке, наполненной свернувшейся и уже разжижающейся кровью.

Шакал выхватил сердце, отрезал его сверху и, разглядывая, повертел в руках. Потом, наступив на педаль, проговорил:
– Два проникающих ранения в миокард; одна рваная рана длиной один и пять десятых сантиметра в правый желудочек и рваная рана длиной один и восемь десятых сантиметра в левый желудочек.

Шакал вынул одно за другим оба легких. В левом, наполовину сплющенном, зияла колотая рана. Шакал взвесил и их, и сердце и сфотографировал раны. От каждого легкого он отсек небольшой срез ткани, который поместил в кювету.
– Формальдегид, – услужливо прошептал мистер Ибис.
Шакал, не переставая, говорил в микрофон, описывая свои действия и увиденное, когда вынимал печень, желудок, селезенку, поджелудочную железу, обе почки, матку и яичники девушки.

Взвешивая каждый орган, он указывал, что он нормальный и неповрежденный. От каждого из них он отрезал по ломтику, который опускал в кювету с формальдегидом.
От сердца, печени и обеих почек он отрезал еще по одному ломтику. Эти части он жевал медленно, смакуя за работой вкус.
Почему-то Тени показалось это правильным: уважительным, а не бесстыдным.
– Итак, вы хотите остаться у нас ненадолго? – спросил Шакал, пережевывая кусочек сердца девушки.
– Если вы меня примете, – отозвался Тень.

– Разумеется, примем, – вставил мистер Ибис. – У нас нет ни одного довода против и множество доводов за. Оставаясь у нас, вы будете под нашей защитой.
– Надеюсь, вы не против спать под одной крышей с мертвецами? – спросил Шакал.
Тень вспомнил прикосновение губ Лоры, холодных и горьких.
– Нет, – ответил он. – Во всяком случае, пока они остаются мертвыми.
Шакал повернулся и поглядел на него темно-карими глазами, столь же насмешливыми и холодными, как глаза шакала.

– Они все тут остаются мертвыми, – все что сказал он.
– Сдается, – возразил Тень, – мертвые возвращаются без особого труда.

– Вовсе нет, – откликнулся Ибис. – Даже зомби, знаете ли, делают из живых людей. Немного порошка, немного песен, небольшое усилие воли – и вот уже у вас готовый зомби. Они живы, но сами верят, будто мертвы. Но поистине вернуть мертвых к жизни, в их собственных телах… – Он покачал головой. – Для этого нужна сила. – И, помолчав, добавил: – В старой стране, в былые времена такое было проще.

– Тогда можно было привязать человека к его телу на пять тысяч лет, – сказал мистер Шакал, – привязать или отсоединить. Но это было давным-давно.
Взяв все извлеченные органы, он уважительно вернул их назад в полости тела. Уложив на место кишки и грудину, он стянул вместе края кожи по разрезу. Потом, взяв толстую иглу и вдев в нее нить, ловкими быстрыми движениями зашил труп, будто зашивал бейсбольный мяч: из груды мяса кадавр вновь превратился в девушку.

– Мне нужно выпить пива, – заявил Шакал, стягивая резиновые перчатки и бросая их в мусорное ведро. Темно-коричневый комбинезон он также снял и, скомкав, затолкал в корзину для белья. Потом взял со стола картонный поднос с кюветами, заполненными красными, коричневыми и пурпурными срезами органов. – Идете?

По черной лестнице они поднялись в кухню, выдержанную в коричневых и белых тонах. Помещение выглядело строгим и респектабельным, но обстановку в кухне, на взгляд Тени, последний раз меняли в 1920 году. Однако у стены тихонько гудел сверхсовременный холодильник «Кельвинатор». Открыв дверцу холодильника, Шакал поставил на полку кюветы со срезами селезенки, почек, печени и сердца. С другой полки он взял три коричневые бутылки. Открыв дверцы шкафа с матовыми стеклами, Ибис достал оттуда три высоких стакана, потом жестом указал Тени садиться к кухонному столу.

Разлив пиво, Ибис протянул один стакан Тени, другой Шакалу. Пиво было вкусное, горькое и темное.
– Хорошее пиво, – похвалил Тень.

– Мы сами его варим, – сказал мистер Ибис. – В старые времена пиво варили женщины. У них это лучше получалось, чем у нас. Но сейчас нас тут только трое. Я, он и она. – Он указал на маленькую коричневую кошку, крепко спавшую в кошачьей корзинке в углу комнаты. – Вначале нас было больше. Но Сет оставил нас и отправился исследовать новые земли. Лет двести, что ли, назад. Должно быть, так. Мы получали от него открытки из Сан-Франциско в девятьсот пятом, потом в девятьсот шестом. А после ничего. А бедный Гор… – Он умолк и со вздохом покачал головой.

– Я вижу его иногда временами, – сказал Шакал. – По дороге к клиенту. – Он отхлебнул пива.
– Я отработаю свое проживание, – сказал Тень. – Пока я буду здесь. Скажите, что нужно делать, я это сделаю.
– Мы найдем вам работу, – согласился Шакал.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь