500 дней Саши Скочиленко

500 дней назад, 11 апреля 2022 года, была задержана Саша Скочиленко — музыкантша и художница из Санкт-Петербурга. Ей угрожают десять лет тюрьмы за антивоенные «ценники» в супермаркете. Уже почти полтора года Саша находится в СИЗО, где ей не предоставляют необходимого питания и своевременной медицинской помощи, а большую часть этого срока следствие и суд не разрешали ей свиданий с близкими и даже телефонных звонков. Мы рассказываем ее историю с самого начала.

О задержании
О проблемах со здоровьем
О депрессии и психоактивизме
О Соне
Об искусстве
О непризнании вины и невозможности отъезда
О ходе дела

О задержании

11 апреля прошлого года Саше Скочиленко позвонил друг детства и сказал, что к нему пришли с обыском. Вскоре он написал, что полиция ушла, и попросил приехать его поддержать. Саша поехала — но оказалось, что силовики никуда не уходили. И искали они именно ее.

Оперативники и следователи задерживали Сашу впятером. Вели себя они агрессивно, пытаясь унизить и запугать Сашу:

Было много сексистских замечаний и откровенно гомофобных высказываний (а-ля «когда ты возьмешься за ум и заведешь мужа и детей?»). Не обошлось без рукоприкладства и намеков на возможное насилие. Так, господин Синицын сказал, что не стал бы меня насиловать, ведь у него есть глаза.

Допрос длился до трех часов ночи (задержали Сашу около полудня). Двое суток после задержания она провела без еды и воды, а еще через день Василеостровский районный суд отправил Сашу в СИЗО, где она остается уже год. Самое тяжелое наказание, предусмотренное частью 2 статьи 207.3, по которой Саше предъявлено обвинение, — десять лет колонии.

Все это — за то, что 31 марта Саша оставила в магазине «Перекресток» пять антивоенных листовок, стилизованных под ценники. До этого Саша была задержана на митинге против полномасштабного российского вторжения в Украину. После задержания и административного штрафа она стала искать другие способы протеста, и идея с ценниками, которую она увидела в Интернете, показалась ей достаточно безопасной.

Эта акция вполне могла не иметь для Саши никаких последствий, если бы не донос 72-летней посетительницы супермаркета. По словам пенсионерки, у нее задрожали руки от возмущения, когда она прочла «такую клевету» в адрес российской армии; не найдя понимания у сотрудников магазина, она обратилась в полицию.

О проблемах со здоровьем

Год в СИЗО нанес огромный ущерб Сашиному здоровью. Саша живет с целиакией — неизлечимым генетическим аутоиммунным заболеванием, при котором категорически противопоказан глютен, белок пшеницы и ржи. Противопоказан настолько, что готовить еду человеку с целиакией нужно в отдельной посуде — иначе могут развиться симптомы отравления, а при систематическом нарушении диеты могут развиться авитаминоз, остеопороз и рак кишечника. От разновидности рака, которую обычно связывают с целиакией, умерла Сашина бабушка.

Даже после многочисленных обращений к уполномоченной по правам человека в Санкт-Петербурге и личной просьбы президента Совета по правам человека РФ необходимое питание Саше не предоставляется в полном объеме. Ее не кормили в соответствии с диетой ни во время трехнедельной стационарной психиатрической экспертизы, ни во время недельного незаконного перевода в изолятор временного содержания, который следователь устроил, чтобы ему было проще знакомить Сашу с делом. В дни судебных заседаний Саша голодает с утра и до позднего вечера, потому что в сухом пайке, который ей выдают на день при отправке в суд, нет продуктов без глютена. Кухня самого СИЗО тоже часто нарушает необходимую диету — и не соблюдает даже базовых санитарных требований. Саше неоднократно приносили недоваренные и гнилые продукты, еду, в которой были тараканы. О том, чтобы готовить пищу в отдельной посуде, нет и речи, а в последнее время к проблемам с едой добавился недостаток питьевой воды.

Из-за несоблюдения диеты Саша испытывает постоянные симптомы пищевого отравления — рвоту, диарею, боль в животе. За время заключения боли настолько усилились, что не дают ей спать.

Кроме того, обострились Сашины проблемы с сердцем, о которых она не вспоминала с подросткового возраста: у нее появилась сильная аритмия, и ее сердце время от времени останавливается на одну-две секунды. Она начала испытывать одышку и сильные боли в сердце; врачи услышали в нем сильные шумы. В начале прошлого лета независимая специалистка поставила Саше два предварительных диагноза: инфекционный эндокардит и (или) отрыв створки митрального клапана. Оба диагноза были крайне опасны и могут привести к смерти. Подтвердить или опровергнуть их могли только исследования, провести которые в СИЗО невозможно.

Инфекционный эндокардит мог развиться у Саши из-за некачественного лечения в СИЗО. Еще в первых числах мая Саше удалили беспокоивший ее зуб мудрости — но не зашили рану после операции (в СИЗО нет шовного материала) и не давали достаточно обезболивающих и противовоспалительных средств. Так в ее организм могла попасть инфекция.

Только в конце декабря, то есть спустя полгода после постановки диагноза, Саша получила разрешение на необходимее обследования. К счастью, оба диагноза не подтвердились, однако независимый кардиолог настаивает на том, что нахождение в СИЗО опасно для Сашиной жизни — перебои в работе сердца в любой момент могут потребовать срочной медицинской помощи, а в перспективе — даже установки кардиостимулятора. И то и другое в условиях заключения, понятное дело, невозможно.

О депрессии и психоактивизме

Кроме того, Саша живет с биполярным аффективным расстройством. Свой первый депрессивный эпизод она пережила в семнадцать лет — и обратившись за бесплатной помощью, оказалась в психиатрической больнице имени Скворцова-Степанова. С тех пор Саша училась справляться с депрессией и манией сама. Большими усилиями ей удалось добиться ремиссии, и она поделилась своим опытом в «Книге о депрессии» — комиксе, который просто и понятно объясняет, что происходит с человеком в этом состоянии. Комикс получил широкую известность, был издан на бумаге и переведен на английский, испанский и украинский языки.

Саша и дальше продолжала заниматься просвещением в сфере ментального здоровья, рисовала комиксы и сотрудничала с психоактивистками. Даже в заключении она написала статью о чудовищных испытаниях, с которыми столкнулась ее сокамерница, попавшая в СИЗО в состоянии психоза, и попросила читателей ей помочь.

После задержания у Саши наблюдаются симптомы депрессии и посттравматического стрессового расстройства. Сон нарушен болью в сердце и животе, право на ежедневную часовую прогулку соблюдается не всегда — уже это, не говоря о недоступности полноценного общения с близкими и лишении свободы как таковом, было бы достаточным испытанием для ментального здоровья любого человека. Но Саша вдобавок неоднократно подвергалась разным видам насилия и психологического давления — от сексуализированной агрессии сотрудницы ФСИН до травли в камере. Сокамерницы издевались над Сашей, говоря, что от нее плохо пахнет, и заставляли ежедневно вручную перестирывать всю ее одежду, включая объемные шерстяные вещи. Только благодаря широкой огласке в СМИ Сашу удалось перевести в двухместную камеру медчасти — хотя и там ей пришлось столкнуться с угрозами, воровством и насилием со стороны одной из сокамерниц. В последнее время Саша подвергалась постоянным обыскам (за две недели в июле 2023-го в Сашиной камере провели четыре обыска, при том что обычно проводят всего два в месяц), во время которых сотрудники конфисковали часть лекарств и разорвали Сашину книгу. Одновременно с этим в СИЗО-5 фактически запретили чтение книг, что еще сильнее усугубило чувство изоляции и информационного голода.

Независимый психиатр назначил Саше лечение, которое она сейчас проходит в СИЗО, однако лекарства, которые ей покупают близкие, не всегда передают своевременно; кроме того, у Саши нет возможности отдыхать днем — уже больше полугода в камерах СИЗО работает круглосуточное видеонаблюдение, и Саше, как и другим заключенным, уже грозили карцером за попытку прилечь днем.

О Соне

Почти год Саше не давали ни одного свидания или телефонного звонка, чтобы поговорить с близкими — даже с ее партнеркой Соней. Шесть лет назад Саша и Соня познакомились в Интернете: «У Саши были распущенные рыжие волосы, венок из цветов и цитата из Тимоти Лири. Я сразу почувствовала, что мы сойдемся», — вспоминает Соня в интервью Wonderzine. С тех пор они вместе — но по российским законам не могут считаться семьей. Это позволило следствию вызвать Соню на допрос и сделать ее свидетельницей по делу («законные» супруги имеют право не свидетельствовать друг против друга). «Больше всего я думаю о своей возлюбленной Соне, — сказала Саша в интервью «Север.Реалиям». — Как бы я ни любила свое искусство или правду, Соню я все равно люблю больше».

В конце февраля 2023 года к Саше на свидание смогла попасть ее сестра, которая живет во Франции, а 1 апреля — почти через год после Сашиного задержания — разрешение на свидания и звонки дали Соне и лучшему другу Саши Леше.

В июне этого года Саша узнала, что у Сони обнаружили рак:

За этот год на мою долю выпало множество испытаний, но некоторое время назад случилось самое страшное. Моя возлюбленная Соня сказала мне, что у нее рак. Я до сих пор нахожусь в состоянии шока и пытаюсь осмыслить эту информацию. Я должна была быть с ней рядом и держать ее за руку, когда пришли результаты обследований. Соне предстоит операция, и я должна была бы приехать к ней в больницу. Все это невозможно, и я испытываю от этого большую боль.

К счастью, опухоль обнаружили на ранней стадии, и благодаря пожертвованиям, которые приходят Саше и ее семье, Соне удалось провести успешную операцию.

Об искусстве

Весь этот год Саша продолжала рисовать — ее работы публиковали независимые издания «Бумага» и «Медуза». Саша заочно приняла участие в выставке работ политзаключенных «Автономная зона», которая прошла в московском «Открытом пространстве» в июне 2022 года. Работы с выставки, в том числе и Сашины, были изъяты полицией. Тем не менее, ее рисунки и их копии выставлялись и после этого в Галле, Лондоне, Глазго, Париже и Санкт-Петербурге.

Благодаря краудфандингу, Сашину «Книгу о депрессии» удалось переиздать — в комплекте с «Заметками о депрессии» и «Что такое мания?», которые вышли на бумаге впервые. Новое издание комиксов было успешно представлено в Берлине и Лиссабоне, но мартовскую презентацию в Москве сорвали силовики. Сашин друг и из ее книг Леша Белозёров, которого полицейские жестко задержали и избили, а затем выписали штраф за «торговлю в неустановленных местах» (хотя все книги дарились за пожертвование), рассказал:

Даже ненадолго остаться в пустом автозаке с человеком в маске очень страшно — но не так уж и больно. Угрожал сделать «как с Камардиным».  [Артема Камардина, фигуранта «Маяковского дела», изнасиловали сотрудники МВД]. Говорят, что это те же самые. Так было не только со мной, но и с Кэссиди, сегодняшней спикеркой. Ее ударили, а весь день до этого издевались над ней за пирсинг и маникюр. <…> Кажется, они очень хотели видеть Соню и где-то искали ЛГБТ-пропаганду.

Одним из самых тяжелых ограничений для Саши стал запрет на любые музыкальные инструменты. До ареста Саша активно занималась музыкой: записывала собственные песни, выступала на фестивалях и концертах и сама устраивала «свободные джемы» — мероприятия, где любые люди, вне зависимости от своего уровня подготовки, возраста, гендера, физических и ментальных возможностей, могли вместе поиграть на разных музыкальных инструментах. Но последние 500 дней она может только петь на прогулках.

В бетонном дворе хорошая реверберация, и голос в нем звучит отлично. Я знаю наизусть песни из разных диснеевских мюзиклов, и не только диснеевских, иногда читаю другим заключенным свои тексты — особенный восторг, конечно, вызывает мой текст «Выпускница» у арестованных по статье 228.

— написала Саша в своем рассказе о том, как проходит типичный день в СИЗО.

О непризнании вины и невозможности отъезда

Саша — именно музыкантша и художница. Она никогда не была активисткой, несмотря на то, что следствие пытается ей это приписать — в том числе с помощью справки из центра «Э». Согласно справке, Саша является «наиболее активной участницей» феминистской организации «Восьмая инициативная группа», которую центр «Э» считает движением «радикального характера». Саша никогда не состояла в этой группе, что подтверждают ее реальные участницы, и даже не знала о ее существовании, но справка приобщена к делу и может серьезно повредить Саше.

Саша не признает вину по предъявленному ей обвинению. Ей вменяется «публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации», совершенное «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». Саша не отрицает, что разместила листовки в магазине, но утверждает, что считала информацию на ценниках достоверной — то есть не распространяла «заведомо ложную информацию». Признать вину — значит признать, что слова на листовках были «фейком».

Каждый мой день <…> это выбор: признать вину и пойти «в особом порядке», оказавшись дома в минимальные сроки, или не идти на сделку со своей совестью и остаться в СИЗО, а возможно, еще и отсидеть в колонии за свою порядочность и упрямство.

Первый приговор по части 2 статьи 207.3 без признания обвиняемым вины был вынесен Алексею Горинову — московскому муниципальному депутату. Он получил семь лет колонии. В последние месяцы суды все чаще дают обвиняемым по антивоенным статьям реальные и долгие сроки. Первым осужденным в Санкт-Петербурге стал Олег Белоусов — по статьям о «фейках» и «призывах к экстремизму» его приговорили к пяти с половиной годам колонии общего режима.

Так уж вышло, что я представляю собой все то, к чему так сильно нетерпим путинский режим: творчество, пацифизм, ЛГБТ, психопросвещение, феминизм, гуманизм и любовь ко всему яркому, неоднозначному, необычному. Я выживала и росла назло и вопреки всему, что навязывалось нам здесь. Я жила в путинской России так, как будто живу на Вудстоке. Рано или поздно со мной должно было произойти то, что со мной произошло.

— писала Саша в апреле в одном из своих открытых писем. Но несмотря на несогласие с государственной политикой, Саша никогда не собиралась уезжать из России, даже когда об этом все чаще заходила речь после начала войны.

О том, что она до сих пор не собирается этого делать, Саше приходится говорить на каждом заседании по продлению меры пресечения: несмотря на тяжелейшие проблемы со здоровьем, которые невозможно решить в СИЗО, и ненасильственный характер ее «преступления», суд неизменно оставлял ее под стражей. Ходатайство следователя о продлении стражи основывалось на настолько несостоятельных доводах, что к концу следствия осталась только теоретическая перспектива Сашиного отъезда. С тех пор из-за объявления «частичной» мобилизации выезд из страны оказался затруднен для всех россиян — а у самой Саши нет даже загранпаспорта.

О ходе дела

Суд начал рассматривать Сашино дело 15 декабря. На первых заседаниях прокурорка Никандрова зачитывала доказательства Сашиной вины, которыми оказались: должностные инструкции пекаря, кассира и менеджера магазина «Перекресток», в котором Саша оставила ценники, а также инструкция по управлению автоматическими дверями супермаркета и порядок эвакуации при пожаре. Сторона обвинения также постоянно просила о переносе заседаний, таким образом очевидно затягивая процесс.

Бордовые брюки, и куртка, и шапочка с ушами… на начальной стадии расследования это вполне могло стать доказательством, если бы предполагаемый виновник стал бы отказываться. Но в конце следствия и уж тем более в суде оглашать это за доказательства — ну знаете ли, это уже слишком. <...> Они хотят посмотреть, какой будет вынесен приговор по тому делу, по сему — и как-то подстроиться. Они не хотят, чтобы приговор по делу Скочиленко был вынесен первым в Петербурге.

— прокомментировал процесс один из Сашиных адвокатов Юрий Михайлович Новолодский.

На слушании 22 марта Сашин друг детства Алексей Николаев, в квартиру которого оперативники заманили Сашу, выступил как свидетель обвинения — но в суде признал, что в протоколе допроса много формулировок, которые он не использовал, например «Скочиленко осуждает действия РФ», «враждует таким образом с государством» и «заведомо ложная информация».

В восемь с копейками я проснулся, услышал за дверью оперативников с болгаркой, их было пять человек, они не пояснили причину своего визита, требовали открыть дверь. Мне сказали, что пропал пятилетний мальчик. <...> Я оказался в сложной ситуации.

— вспоминал Николаев на допросе.

Также обвинение почему-то вызвало на допрос военнослужащего, участвовавшего во вторжении в Украину, — на вопрос прокурорки о «ценниках» он ответил: «Понятия не имею, о чем вы говорите».

Затем прокурорка зачитала в зале суда Сашины переписки со знакомыми из Украины, и заметки, изъятые из ее телефона, — защита считает, что они доказывают: информация на «ценниках» не могла быть для Саши «заведомо ложной».

Сейчас молчать уже невозможно. Я знаю информацию от людей, которые находятся в Украине: там падают бомбы и есть жертвы. Это реальность. И это правда. Они пишут и просят говорить правду… Мы не должны воевать, мы должны сотрудничать и укреплять дружеские связи! Нет тревоге, депрессии, вражде и войне! <...> Я продолжу делать все, что могу… чтобы приблизить прекращение боевых действий, и призываю всех людей к этому же. Это экзамен на вашу человечность. Вам выпал шанс его сдать.

— из заметок, обнаруженных в Сашином смартфоне.

Кроме того, в суде рассматривается лингвистическая экспертиза, проведенная по запросу следствия в СПбГУ, — независимая экспертка-лингвистка Светлана Викторовна Друговейко-Должанская обнаружила в ней множество ошибок и считает ее «неловкой и непрофессиональной манипуляцией».

Не опираясь ни на какую официальную информацию даже Министерства обороны, они говорят, что «специальная военная операция на Украине имеет целью защиту Донбасса от украинской агрессии и защиту интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержание международного мира и безопасности». Никакая часть этой сентенции не закавычена, никакой официальный источник здесь не цитируется, из чего можно заключить, что это их собственное мнение. А мнение, как вы понимаете, не является аргументом эксперта.

— говорит Друговейко-Должанская в интервью газете «Бумага».

Пока в суд явилась только одна из авторок следственной экспертизы — Ольга Диомидовна Сафонова, кандидатка политических наук, по какой-то причине принявшая участие в проведении лингвистического исследования. В ходе допроса ей пришлось признать многочисленные допущенные ею ошибки даже в цитировании официальных источников; кроме того, она согласилась, что мотивы и истинность высказываний не может оцениваться экспертами и что нельзя утверждать, что Саша заведомо знала о ложности информации.

Я считаю так: официальные источники равно достоверность. <...> Всем без исключения гражданам было предписано использовать официальные источники информации. <...> Мы как эксперты не имеем объективной возможности говорить о наличии мотива — и понимаем, что человек мог хотеть сказать одно, а вышло другое.

— поясняла Сафонова на допросе.

Вторая экспертка — лингвистка Анастасия Николаевна Гришанина — не явилась по повестке несколько раз подряд — и чтобы привести ее на ближайшее заседание, суд наконец отправил за ней приставов.

На последнем слушании суд в очередной раз проигнорировал все доводы о состоянии Сашиного здоровья и оставил ее в СИЗО еще на три месяца — до 10 октября. Следующее заседание состоится 14 сентября в 11:30 в Василеостровском районном суде, наутро после Сашиного дня рождения — уже второго, который она проведет в заключении.

Петицию за немедленное освобождение Саши из-под стражи подписали более 150 тысяч человек. «Мемориал» и Amnesty International признали ее политзаключенной, а BBC включило в список «100 вдохновляющих и влиятельных женщин со всего мира в 2022 году».

—

Сама Саша по месяцам описала свое преследование — точнее, перформанс «Заключение в тюрьму» — в серии публикаций в телеграме — со ссылками на статьи, интервью, материалы дела, комментарии адвокатов и с фотографиями.

Все новости о деле Саши Скочиленко — на сайте и в телеграм-канале.

Пожалуйста, помогите Саше деньгами:

+79627117055

(Софья С., Сбербанк)

5469550065976075

(Сбербанк)

Иллюстрации к этой статье сделала замечательная Александра Кильчанская.