5 вопросов главе Банка России
truevaluatorЭльвире Набиуллиной
На Прямой линии 20 июня 2019 задали вопрос: "Понимаете ли вы, что с экономистами из 90-х никакого прорыва не будет?" Президент ответил: "у нас нет никаких экономистов 90-х сейчас.., разве только Кудрин, да и тот уже дрейфует в сторону Глазьева, поскольку хочет распечатать нашу нефтяную кубышку и говорит, что нужно отсечку нефтяных доходов увеличить".
Я бы термином экономист из 90-х именовал не тех, кто в 1990-е имел отношение к макроэкономической политике, а тех, кто сегодня ссылается на печальный опыт дефолта 1998 года и пытается строить современную макроэкономическую политику на предрассудках из прошлого века. Заранее извиняюсь, если кому-то будет обидно признать в себе экономиста из 90-х. Термин содержит провокацию, коннотацию, но не относится к Вам или Банку России в негативном смысле. Да, отдельные элементы нынешней политики тесно связаны с той эпохой. 90-е еще долго будут влиять на принимаемые решения, но давайте уже проведем черту между темным прошлым в светлым будущим и переступим её.
Свежий пример: "Мы могли бы деньги брать и в банках коммерческих, платить проценты, но тогда быстро бы дошли до состояния дефолта, который у нас в истории был вроде давно, но на самом деле совсем недавно". Это слова министра финансов и вице-премьера, отвечающего за экономическую политику. Если платить проценты как по микро-займам, да еще исключительно иностранным инвесторам при фиксированном курсе рубля, то министр был бы прав. Только курс рубля давно плавающий, а если верить Банку России - даже свободно плавающий.
1. КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ГОСДОЛГУ В НАЦИОНАЛЬНОЙ ВАЛЮТЕ?
Как "к бремени для будущих поколений", или как к неотъемлемому атрибуту сбалансированной и устойчивой финансовой системы в стране с собственной валютой и плавающим курсом?
3 года назад на ПМЭФ'16 произошла макроэкономическая дискуссия с Вашим участием о том, как мы боимся дефицита бюджета и госдолга. Я подробно разбирал отдельные моменты. Поменялось ли что-то с тех пор? Одна крылатая фраза стала пророческой "госдолг - это будущие налоги" и привела к повышению НДС с 2019, хотя госдолг в России так и не появился, но страх перед ним остался.
В обзоре финансовой стабильности Банк России считает преимуществом России низкий госдолг. Совокупный размер госдолга оценен в обзоре по-разному (то 12%, то 14,6% ВВП на начало 2019), но в чистом виде, за вычетом ликвидных активов, принадлежащих государству, долг у нас отрицательный. Даже такой низкий долг создал проблемы для финансовой стабильности в 2018 году из-за зависимости от иностранных инвесторов.
Доля иностранцев на рынке ОФЗ значительно менялась в последние годы - от 20 до 35%, потом снова 24% и сейчас 30%. Это создало риски не только для динамики процентных ставок (об этом написано в обзоре), но и для валютного рынка и инфляции (об этом в обзоре умалчивается). Механизм покупок валюты по бюджетному правилу сузил емкость рынка и создал избыточную волатильность курса рубля.
Бюджетное правило (БП) не предполагает увеличения госдолга, но одновременно увеличивает риски для валютного рынка, рынка госдолга и трансмиссионного механизма процентной политики Банка России. Этот факт не позволяет переступить черту из экономики 90-х и перестать бояться госдолга. Я ни в коем случае не выступаю против бюджетного правила и говорю лишь о механизме его реализации.
Гораздо эффективнее для российской финансовой системы иметь более емкий рынок госдолга (30-50% ВВП) с меньшей долей иностранцев (до 10%). Тогда вопроса, где взять деньги 2-3% ВВП на нацпроекты или расходы бюджета в кризис, не существовало бы. И не нужно было бы повышать НДС, создавая инфляционные риски и ограничивая потенциальный рост экономики. Как этого достичь, не создав других рисков, - ниже.
Я исхожу из того, что в финансово суверенной стране не обязательно повышать налоги для балансировки бюджета, тем более, если это несет инфляционные последствия. Это одно из ключевых положений Modern Monetary Theory (MMT) - набирающего популярность направления, с которым я знаком 10 лет. Недавно делал обзор теории и презентацию с упором на использование теории в России. Нулевой или положительный баланс бюджета возможен только при еще большем дефиците двух других секторов экономики - внешнего и частного внутреннего. Новые сбережения не могут появиться без чьего либо финансового дефицита, а сбережения - это естественная необходимость частного сектора (но не государства!). Это простая финансовая математика, основанная на stock-flow consistent approach. Здесь нет ничего идеологического, анти-либерального или про-глазьевского.
В макроэкономической науке распространена идея crowding out, или вытеснения частного кредита и инвестиций госдолгом. MMT отвергает crowding out в финансовом смысле, но признает в реальном. Поясню: дефицит бюджета и рост госдолга автоматически создают финансовые активы в системе - как кредит одновременно создает депозит. Процентные ставки не могут вырасти от того, что в банках вдруг закончились деньги или достигнут некий потолок госдолга. Тем более когда ставки тагетирует Центральный банк (ЦБ), а Минфин размещает госдолг на тот срок, который нужен резидентам (в России без пенсионных накоплений - не более 5 лет). Но рост госрасходов или дефицит бюджета могут приводить к инфляции, если увеличивают совокупные расходы сверх доступных реальных ресурсов. Тогда ЦБ реагирует повышением ставок, ограничивая и частный кредит, и расходы, и инвестиции.
Ваше выступление 14 июня по итогам заседания Совета директоров, на котором Банк России снизил ставку до 7.5%, меня разочаровало во многих отношениях. Об этом три следующих вопроса. Хотя переход ЦБ к циклу снижению ставок - приятный момент для управляющего портфелем. Тем более когда ты заранее ждал этого события и хорошо заработал на длинных ОФЗ - 10-13% за полгода.
2. ОТНОШЕНИЕ К БЮДЖЕТНОМУ ПРАВИЛУ И "НЕФТЯНОЙ КУБЫШКЕ"?
Банк России в обзоре финансовой стабильности отметил: "важную стабилизирующую роль играет бюджетное правило, благодаря которому сглаживаются колебания бюджетных расходов и заметно снизилась зависимость экономики от конъюнктуры на нефтяном рынке". Здесь очень хорошо расставлены акценты - динамика бюджетных расходов и иных расходов в экономике не должна зависеть от цены нефти. Для этого бюджетное правило изымает избыточные доходы у нефтегазовых компаний и не позволяет увеличивать расходы бюджета на величину избыточных доходов. Но в Вашем заявлении 14 июня происходит подмена этих понятий:
ключевая задача бюджетного правила – снизить зависимость экономики, реального валютного курса и государственных финансов от колебаний мировых цен на энергоносители и стабилизировать их в состоянии, эквивалентном цене отсечения по нефти. И решить эту задачу во многом удалось: влияние колебаний цен на нефть на российскую экономику заметно снизилось. Сейчас, по сути, предлагаются изменения правила. Они могут привести к прямому или косвенному изменению цены отсечения, что приведет к реальному укреплению рубля и снижению конкурентоспособности наших товаров. Либо может быть ослаблен стабилизирующий механизм бюджетного правила, что способно вновь повысить уязвимость российской экономики к колебаниям внешней конъюнктуры.
Государственные финансы в любом случае будут зависеть от цены нефти и курса доллара США. Но расходы бюджета формируются в рублях и могут быть любыми как с бюджетным правилом, так и без него. Если динамику расходов бюджета не привязывать к конкретному значению доходов или дефициту бюджета, тогда не нужно будет придумывать сложные правила для расходов, которые создают больше рисков и проблем с распределением оставшихся нефтегазовых и валютных доходов в экономике, чем приносят пользы.
Реальный валютный курс также может быть любым, как с бюджетным правилом, так и без него. Курс в реальном выражении может укрепляться либо за счет инфляции, либо за счет номинального роста. И то, и другое в современном мире прямо или косвенно определяется центральным банком. Да - независимым от Правительства и бюджетных правил. Если при фиксированном курсе ЦБ не мог влиять на рост расходов бюджета и проводить независимую монетарную политику, то при плавающем курсе ЦБ способен как давать сигналы Правительству через ставки, так и проводить валютные интервенции, независимые от бюджета, цены нефти или потоков капитала. Целью валютных интервенций может быть как ограничение волатильности, так и среднесрочная динамика реального валютного курса. Опыт Южной Кореи будет в помощь - записывал об этом полгода назад.
Алексей Кудрин сегодня один из немногих, кто открыто говорит, что нужно изменить бюджетное правило. Даже министр финансов готов в следующем году, как только величина бюджетного фонда (ФНБ) достигнет 7% ВВП, рассмотреть вопрос использования ФНБ, в том числе на увеличение расходов бюджета. Для чего ждать следующего года, когда планка 7% превышена уже сейчас? - похоже нужно соблюсти важный ритуал для перечисления средств Минфина с одного счета в ЦБ на другой.
В этом вопросе Банк России занял жесткую позицию - не тратить. Я бы принял такую позицию и даже поддержал ее, если Банк России имел позицию, за счет чего нам обеспечить экономический рост, доходы населения, где найти средства на национальные проекты, кроме вызывающего повышения налогов в стране с профицитом бюджета и нулевым госдолгом. Если бы представители ЦБ открыто высказывались о проблемах и последствиях политики бюджетной консолидации, повышения НДС, реализации бюджетного правила. Если бы Банк России просчитал возможный дефицит бюджета и способствовал развитию рынка ОФЗ, их размещению в пользу резидентов вместо использования бесплатных средств из ФНБ.
Но ничего из выше перечисленного Банк России не сделал, не просчитал, не предложил. Поэтому ЦБ, на мой взгляд, не имеет ни морального, ни юридического права ограничивать желание Правительства потратить часть будущих доходов и сбережений. Процитирую ответ премьера Алексею Кудрину по поводу позорной бедности россиян: решение этой проблемы требует от всех работы "на своих местах, в рамках своей компетенции, а не общих рассуждений в экспертно-популистском ключе".
Банк России прав в том, что возможно ослабление стабилизирующего элемента бюджетного правила в результате использования бюджетных резервов. Значит Вам нужно предложить, как избежать данного ослабления. Валютный курс может регулировать сам ЦБ и более эффективно, чем БП. Но важнее обеспечить необходимую динамику расходов бюджета - она не должна быть про-циклична цене нефти. Расходы бюджета скорее должны быть а-цикличны динамике других расходов в экономике и темпам экономического роста. Для этого достаточно отказаться от привязки расходов бюджета к текущим доходам и конкретному дефициту бюджета.
Вы предлагаете пересмотреть планку 7% ВВП, сверх которой изначально предполагалось часть нефтегазовых доходов направить не в сбережения, а в экономику. Не кажется ли Вам, что подобные ограничения - пережитки 90-х, времен фиксированного курса рубля, когда курс, ставки, инфляция действительно зависели от величины валютных резервов? В современной экономике и монетарной системе с плавающим курсом у государства нет финансовых ограничений для расходов, но всегда есть реальные (MMT!).
Мы никогда не сможем потратить накопленные резервы, если в экономике есть реальные ограничения (труда, мощности производства). Дополнительные расходы вызовут инфляцию. Но мы всегда можем увеличить потенциал экономики, даже не имея никаких валютных и иных резервов, осуществив инвестиции в расширение потенциала экономики. За счет чего? - за счет финансового долга, без которого в современном мире не бывает роста в принципе. И задача ЦБ обеспечить сбалансированный рост финансовой системы как за счет частного, так и государственного долга.
Нефтяная кубышка в иностранной валюте в стране с плавающим курсом собственной валюты - не более чем механизм выравнивания расходов, а не ресурс, который можно куда-то потратить сейчас или потом. Тратить Минфин все равно будет в рублях, количество которых в современных условиях не ограничено валютными резервами или ФНБ. Рассчитывать на резервы могут только экономисты из 90-х.
3. КАКОВ МЕХАНИЗМ УПРАВЛЕНИЯ ИНФЛЯЦИЕЙ ЧЕРЕЗ СТАВКИ В РОССИИ?
Вы отметили, что "сформировалась устойчивая тенденция к замедлению инфляции. Этому способствовали решения Банка России по ключевой ставке, в том числе ее упреждающее повышение во второй половине прошлого года". У меня, и не только у меня, нет оснований считать, что замедление инфляции происходит в связи с повышением ставок. Татьяна Ломская, журналист РБК, спросила о сложившейся парадоксальной ситуации - после повышения ставок в прошлом году инфляция растет ниже ожиданий, а розничное кредитование - выше ожиданий Банка России. То есть повышение ставок не смогло снизить темпы роста кредита и спроса.
Инфляционное тагетирование предполагает изменение процентных ставок для нахождения баланса между расходами и сбережениями экономических агентов в целях достижения цели по инфляции. В теории рост ставок снижает кредитную активность, сокращая расходы и увеличивая сбережения. Тут есть противоречия - на макро-уровне сокращение расходов ведет к сокращению доходов, а сбережения не могут увеличиться, пока кто-то не возьмет новый кредит или не создаст дефицит бюджета, то есть увеличит расходы. Это две стороны баланса, но вопрос в другом: почему изменение ставок в России не влияет на динамику кредита? Дело не только в потребительском кредитовании (оно нечувствительно к ставкам) - не снизились темпы кредитования во всей экономике. За 5 месяцев 2019 прирост кредитного портфеля в рублях юридических лиц составил 1,2 трлн. против 1,1 трлн. в 2018, у физических лиц - 1,2 трлн. против 0,9 трлн. в 2018.
Возможно, Вы имели ввиду практику повышения и снижения ставки для мягкого управления курсом рубля? Но здесь также незаметно какой-либо зависимости. Наоборот, ожидания повышения ставок снижают приток иностранцев в ОФЗ и ослабляют курс рубля, а ожидания снижения ставок - увеличивают приток иностранцев и способствуют укреплению курса.
Проблема еще и в том, что ставка ЦБ практически не влияет на действия крупнейшего экономического агента - бюджета. Особенно в нынешних условиях отсутствия значимого госдолга и возможности траты бесплатных средств из ФНБ. В 2019 Минфин активно размещал длинные ОФЗ (за 1 полугодие разместил 1.4 трлн., из них 50% иностранным инвесторам, и заплатит сверху 0.9 трлн. процентов в будущем на эти 1.4 трлн.). Рост ставок не ограничил желание Минфина размещать госдолг на 4%+ выше целевой инфляции (8.1%) и средним сроком 8 лет. Банк России такая ситуация тоже устраивает, хотя совсем недавно в 2018 иностранцы в ОФЗ поставили под угрозу макроэкономическую и финансовую стабильность страны. Это стоило нам небольшого повышения инфляции и ставок. Но угроза ликвидирована старым проверенным способом - валютными интервенциями (в виде приостановки исполнения БП в части покупок валюты на открытом рынке).
Предположу еще один вариант - высокой ставкой в рублях ЦБ стремиться исключить или уменьшить до минимума сбережения резидентов в иностранной валюте. Но долгосрочно поддерживать высокие реальные ставки слишком дорого для экономики. Ведь это уменьшает спрос на долгосрочные кредиты и проекты с низким риском и маржой и оставляет возможными лишь короткие и рискованные кредиты и проекты. Рост потребительского кредита - в том числе из-за этого. Эффективнее найти баланс между экспортом, импортом и покупками валюты в резервы, который бы удовлетворял спрос резидентов на иностранные активы для сбережений, но уменьшить цель по инфляции и целевой ставке на 1-2% (например, до 3% и 4-5%).
4. КАКИЕ ОГРАНИЧЕНИЯ ДЛЯ РОСТА ЛЕЖАТ В ФИНАНСОВОЙ СФЕРЕ?
В ответах на вопросы Вы сказали, что "ограничения для роста лежат не в финансовой сфере". Я понимаю, что ответ прозвучал в узком смысле компетенции Банка России, касающемся условий кредитования и динамики кредита. Но если посмотреть шире и не говорить общие слова о структурных реформах, инвестиционном климате, производительности труда и т.п., какие именно ограничения для экономического роста связаны с финансовой сферой?
Министр экономического развития Максим Орешкин ставит в вину Банку России быстрый рост потребительского кредитования. В его логике один вид кредитования вытесняет другой, инвестиционный, в том числе из-за инфляционного давления. Я не согласен, наверное, как и Банк России, с оценкой пузыря на рынке потребкредитования, влиянии его на инфляцию и идеей вытеснения crowding out инвестиционных кредитов. С одним выводом можно согласиться: нам нужен рост потребительских расходов, основанный в большей степени на росте доходов населения, чем на рискованном потребительском кредитовании. Конкретные меры увеличения доходов населения министр не предлагает, впрочем как и Банк России.
Основные причины отсутствия роста доходов населения лежат как раз в финансовой сфере. Это прежде всего инфляционные шоки, которые создало Правительство (НДС, цены на нефтепродукты, курс рубля, снижение социальных расходов). Эти шоки краткосрочные, но есть общие финансовые ограничения, которые снижают потенциальный рост экономики и доходов населения:
- бюджетная консолидация, сокращение или низкий рост расходов бюджета в реальном выражении;
- недостаточный рост кредита или недостаточный дефицит бюджета для удовлетворения естественной потребности в финансовых сбережениях;
- высокая норма сбережений, связанная как с расслоением по доходам, так и отсутствием прогрессивной системы налогообложения доходов;
- низкий курс рубля - он ограничивает инвестиционный импорт и спрос на более качественные товары и услуги. Конкурировать и импортозамещать дешевые товары с высокой долей труда не имеет экономического смысла.
Заниженный курс рубля обязан долгосрочной политике накопления золото-валютных резервов в избыточном размере - как Банком России, который выкупает почти все производимое в России золото, так и Минфином по бюджетному правилу. В частности, часть покупок иностранной валюты не имеет валютной выручки (налоги от 25% нефти, используемой внутри страны).
Странно, что Банк России сильно обеспокоен тем, что ослабление БП приведет к "реальному укреплению рубля и снижению конкурентоспособности наших товаров". Надеюсь, что имелось ввиду не нефть, газ, металлы и прочие экспортные товары, которые продавались и продаются с высокой маржой при любом курсе рубля. Возможно, бедная экономика 90-х могла успешно развиваться за счет заниженного курса национальной валюты и экспорта дешевых товаров, но в современной экономике побеждают не бедные регионы, а богатые, куда идут капиталы и ресурсы, не дешевые товары, а премиальные с высокой добавленной стоимостью.
5. КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ВАЛЮТНОМУ КОНТРОЛЮ И ОГРАНИЧЕНИЯМ НА ПОТОКИ КАПИТАЛА?
История с уголовным делом против собственников и топ-менеджеров автохолдинга "РОЛЬФ" показывает, что валютный контроль несет потенциальные риски любым трансграничным операциям. Несмотря на все заверения, что у нас нет ограничений на потоки капитала, сделка с чисто финансовыми активами повлекла уголовное преследование. До сих пор считалось, что у нас остались архаичные ограничения только для внешней торговли, касающиеся возврата валютной выручки.
Фабула дела: "из корыстных побуждений вступили в сговор по незаконному перечислению денежных средств" за рубеж, с этой целью "обеспечили изготовление заведомо подложного договора купли-продажи акций". Статья 193.1 УК РФ за нарушение валютного контроля появилась в 2013 году вместе со статьями, касающимися отмывания доходов (ПОДФТ). И относится статья только к подлогу документов. В данном случае Следственный комитет считает подлогом реальный договор лишь по тому основанию, что он стал инструментом для преступного мотива по незаконному вывозу капитала.
Дискуссия о том, нужны нам ограничения на потоки капитала или нет, вполне актуальна, но валютный контроль в нынешним виде с уголовной статьей в действии - абсолютно бессмысленный, архаичный и вредный. В этом вопросе должна быть ясность, которую может представить только Банк России. Законно или незаконно резиденту выводить честно заработанные средства в иностранные юрисдикции и распоряжаться ими по своему усмотрению? Если незаконно, то в каких случаях и с каким умыслом.
Допускаю, что последствия кризисов 2008 и 2014, санкционные истории 2018 изменили отношение к оттоку капитала из России. Политика девалютизации банковских активов и бюджетное правило также указывают на то, что государство не заинтересовано в том, чтобы резиденты имели иностранные активы. В этом есть логика с точки зрения защиты от будущих кризисов, но нет логики с точки зрения отсутствия ограничений на потоки капитала и нахождения валютных резервов у тех, кому они действительно нужны.
Накапливать валютные резервы в государственном секторе, фактически лишая этой возможности частный сектор, допустимо при фиксированном курсе национальной валюты или существовании ограничений на потоки капитала. В иных случаях отсутствие валютных активов у резидентов и свободный допуск иностранцев на рынок госдолга создают мину замедленного действия. Мы проходили это в 1998, 2008, 2014 и даже в 2018. Пока резиденты (и нерезиденты) не восстановят желаемый баланс рублевых и иностранных активов при очередном кризисе, курс рубля будет снижаться. Восстановить этот баланс могут или валютные интервенции, или существенное ослабление курса рубля. Решение может быть в трансформации механизма реализации БП или введении ограничений на потоки капитала.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я больше 20 лет занимаюсь макроэкономикой, часто записывал проблемы, которые вижу в России на макро-уровне, и свои предложения. Сомневаюсь, что на мои 5 вопросов будет прямой ответ, но надеюсь на широкое обсуждение вопросов среди экономистов.
Предложу 5 изменений в макроэкономической политике, которые может реализовать или предложить Банк России:
1. Сохранение конструкции бюджетного правила по избыточным нефтегазовым доходам, но увеличение цены отсечения до $50+ за баррель. Полный или частичный отказ Минфина от накопления иностранной валюты в ФНБ - можно копить рубли под ключевую ставку. ЦБ проводит валютные интервенции (не объявленные заранее!) как в соответствии с БП, так и с точки зрения снижения избыточной волатильности реального валютного курса рубля.
2. Обеспечение роста расходов бюджета темпом на 3-4% выше инфляции независимо от цен на нефть - для запуска экономического роста, повышения доходов населения и частных инвестиций. В дальнейшем проектировки бюджета могут допускать дефицит от 0 до 3-4% ВВП и меньший темп роста расходов (в зависимости от динамики экономики, инфляции и частного кредита).
3. Избыточные нефтегазовые доходы и валютные резервы направить на стимулирование накопления гражданами индивидуального пенсионного капитала (ИПК). Ведь целью ФНБ является как раз обеспечение софинансирования добровольных пенсионных накоплений. За каждую 1000 руб., внесенных в ИПК, государство добавляет свои 1000 руб. или $15-20 в иностранных валютах. Дальше пропорции могут меняться в зависимости от цен на нефть, величины избыточных нефтегазовых доходов и валютных резервов. Ограничения на сумму добавки из бюджета - по аналогии с ИИС. В итоге пенсионная система станет ключевым участником финансового рынка и рынка госдолга. А рынок пенсионного капитала и госдолга в перспективе вырастет до 30-50% ВВП.
4. Банк России заявляет о планах снижения цели по инфляции до 3% и номинальной нейтральной ставки до 4-5%, уменьшения покупок золота и увеличении портфеля ОФЗ (не для QE, а для более эффективного тагетирования коротких ставок и операций с ликвидностью). ЦБ контролирует и предлагает мягкие ограничения на долю иностранных инвесторов в ОФЗ: сначала размещение ОФЗ с меньшей дюрацией, затем, если не поможет, возможно ограничение участия иностранцев на первичном рынке, ограничения на конвертацию в инвалюту при продаже до срока погашения...
5. Экономический рост в России в большей степени должен опираться не на экспорт, а внутренние инвестиции и потребление. Пожалуй, один из немногих сегментов, который имеет существенный потенциал роста (без увеличения макроэкономических рисков!) - рынок жилья и ипотеки. Ипотека способна заменить рост госдолга и стать одним из ключевых активов для пенсионных накоплений. Но в ближайшем будущем мы столкнемся с дефицитом предложения на первичном рынке из-за перехода на счета эскроу. У нас есть уникальное предложение для участников рынка, как не потерять, а заработать при переходе на счета эскроу. От его внедрения станет лучше всем - застройщикам, людям, власти и даже банкам... Покупатели жилья получат ниже ставки по ипотеке и снизят риски при неблагоприятном развитии ситуации. Правительство и Банк России смогут выполнить майские указы Президента - увеличить темпы роста экономики и снизить ставки. Для этого Банку России нужно поспособствовать развитию рынка ипотечных ценных бумаг - чтобы ИЦБ рассматривались банками и пенсионными фондами на одном уровне риска с ОФЗ.
Прошу не смешивать MMT, мои вопросы и предложения с тем, что предлагают Сергей Глазьев, Столыпинский клуб или кто-то еще на основе своего представления об эмиссии, количественном смягчении (QE), монетарном стимулировании и задачах ЦБ. MMT не рассматривает ЦБ или деньги как источник экономического роста. Для MMT важным элементом достижения целей по инфляции, балансировки экономики, частных доходов и сбережений является бюджет. При этом способ финансирования дефицита бюджета не имеет отношения к инфляции. В любом случае дефицит бюджета приводит к росту государственного долга, в каком бы виде он не существовал - ОФЗ или деньги, по которым нужно платить ставку, тагетируемую ЦБ.
Как сказал мой хороший знакомый, перефразируя известную фразу, "тот, кто не хочет стимулировать собственную экономику за счет наращивания долга в национальной валюте, будет всю жизнь стимулировать чужую экономику, наращивающую долг". Предлагаю забыть об экономике из 90-х.
Спасибо за внимание!
Facebook Виктор Тунев, Telegram truevalue, LJ truevaluator
Важные ссылки из текста:
(1) Пресс-конференция Э.Набиуллиной (июнь 2019)
(2) MMT и теория роста. Выводы для России (май 2019)
(3) Южная Корея vs Россия (декабрь 2018)
(4) Авторам макроэкономической политики (июль 2018)