10. Вопросы этичного содержания (ч.1)
UrchohiИцаин и Ароа кричали друг на друга. Ицаин твердил, что Ароа — дура, потому что сломала наш единственный источник информации об этом месте. Ароа отвечала, что если этот источник информации скажет еще хоть что-то, она этому источнику информации оторвет голову, а за ним и самому Ицаину.
Женщина с лиловыми волосами — или чем бы это ни являлось — лежало рядом.
Я осмотрел ее ближе: ни пульса, ни дыхания. Температура — чуть холоднее воздуха. Кожа — если это кожа — твердая, как камень. Никаких признаков жизни — но и в том, что она мертва, я сомневался. Чтобы умереть, надо для начала быть живым…
Айхас молчала. Она сидела на земле, поодаль от остальных, прислонившись к дереву и обхватив голову руками. Даже столкнуться с насекомыми ее уже не так пугало.
Я подошел к ней.
— Пока мы не узнаем обратное, — сказал я, садясь рядом, — мы будем считать, что они живы.
— "Узнаем обратное?!"
Я осторожно похлопал ее по плечу.
— Не узнаем, — заверил я. — То есть…
Она обвела взглядом меня и все еще ссорящихся Ицаина и Ароа.
— Тут только люди, — заметила она. — Все, которые были на корабле… Если мы выжили, они-то уж точно… даже Эхья.
— Не все, — заметил я. — Еще Тик…
— Какой он человек? — фыркнула Айхас. — В нем железа больше, чем мяса…
А это имело смысл. Что, если нас отбирали по видовому признаку — и Тика отфильтровали как — меня даже внутренне передернуло от формулировки — "дефектный" образец?..
Спустя двадцать две минуты Ицаин и Ароа устали спорить. Ароа предложила осмотреть местность, и Ицаин похвалил ее за первую в ее жизни хорошую идею.
Мы держались в десяти метрах друг от друга, чтобы не теряться из виду. Нас было трое: Айхас осталась где была.
Ицаин и Ароа то и дело забирались на самые высокие деревья и искали хоть что-то — грань, строения, аномалии… Ароа отметила, что некоторые деревья слишком похожи друг на друга. Но лес простирался до самого горизонта — если это был горизонт. Я тоже попытался забраться и посмотреть сам, но Ароа заявила, что лишних двенадцати часов у нас нет, и что смотреть на мои попытки больно, и мне оставалось только согласиться.
Через несколько минут мы оказались на той же поляне, где пришли в себя. Айхас и женщины с лиловыми волосами тут уже не было.
— Мы не ходим кругами, — сказала Ароа. — Посмотрите вон на тот куст.
Все в нем — от структуры веток до последнего листика — полностью повторяло тот, который мы миновали пятнадцать метров назад.
Я подошел к нему и сломал ветку. Потом вернулся на пятнадцать метров назад и проверил — все ветки у того были целые. Теперь они различались.
Нет, погодите-ка…
Я позвал Ицаина и Ароа. На их глазах — без моего участия — ветка медленно надломилась.
Ицаин пнул куст.
Ароа рванула к тому, на поляне, и восхищенно сообщила:
— Прикиньте — трясется!
Мы исследовали поляну. Там, где сидела Айхас, трава была примята. Там, где лежала женщина — тоже. И на участке рядом с ней… ну конечно же. Айхас не оставит в покое потенциально полезные технологии.
Мы насчитали сто пятидесят шесть вариаций абсолютно одинаковой флоры — могло быть больше. Фауны мы не обнаружили. Птицы пели, но увидеть мы их не могли, как ни пытались. Задержка воздействия между копиями зависела от расстояния. Мы даже смогли выявить примерную формулу.
— Похоже, это искусственная среда, — сказал Ицаин, когда мы возвращались, и Ароа разразилась хохотом.
— Как же это к тебе пришло? Откуда такие выводы? Как ты догадался? Не зря наши родители платят за лучшее геномное редактирование — такой гениальный мозг, как у тебя, точно этого стоит! — она постучала по его лбу. — Конечно, блядь, искусственная! Вопрос в том, как нам, блядь, эту среду покинуть!
Когда мы вернулись, оказалось, что Айхас уже разобрала женщину на детали. Половину она запихивала в мешки, сделанные из оторванных рукавов и штанин ее собственного комбинезона.
Нос и веки у Айхас чуть припухли. При Ицаине и Ароа плакать она боялась, чтобы не испортить впечатление. Видимо, теперь, раз мы тут застряли вместе, она будет скрывать свое состояние с удвоенной силой.
— Ну и кто тут дура? — Ароа повернулась к Ицаину.
— Я все наши жопы спасаю! — возмутилась Айхас. — Кто знает, что там с грузом, а за эти чипы можно будет отбить хотя бы часть цены — как мы выберемся. А что вы хотели? Расспросить ее, как человека? У нее для этого слишком примитивная программа!
— У тебя для этого слишком примитивная программа! — буркнул Ицаин. Мы с Ароа переглянулись и прыснули со смеху.
— Тебе что, опять три? — не унималась Ароа. Айхас тоже решила не отставать от всеобщего веселья. Только Ицаин молча смотрел на нас исподлобья.
Айхас резко посерьезнела и тут же заискивающе улыбнулась.
— Вы, наверное, хотите узнать, что я выяснила?
Как оказалось, в теле искусственной женщины были пси-сенсоры.
Понятно, почему Айхас плакала. То есть, даже без постоянных напоминаний о Шакту ей хватало причин — но теперь я удивлялся, как ей удается сохранять иллюзию спокойствия. Я подавил желание сразу обнять ее — потому что ей бы, скорее всего, было неловко.
Конфигурация пси-сенсоров оказалась неизвестна ни Айхас, ни мне, ни даже Ароа. В Альянсе пси-технологии довольно просты. Они не могут читать мысли или программировать человека на сложные действия. Только вкладывать кратковременные эмоции, галлюцинации — или защищать от воздействия.
Но эти, по версии Айхас, выяснили язык, на котором мы говорим.
Ей удалось запустить их отдельно. Пока нас не было, она обнаружила, что все это место — в радиусе минимум ста метров — начинено пси-супрессорами. Сенсорам "женщины" они не мешали: частоты были разные. Пси-супрессоры подавляли что-то другое.
Мы решили найти хотя бы один и выяснить, что.
Стемнело резко. Небо, видимо, тоже было искусственное.
Ицаин и Ароа раскапывали импровизированными лопатами из оставшихся деталей место, которое показала Айхас. Меня они прогнали, потому что я, дескать, буду их только задерживать, потому что я слабее.
— Вот и вся дружба, — делано надулся я. — Два года в сниженной гравитации — и я больше вам не нужен!
— А ты продолжай оправдываться, — фыркнула Ароа.
Айхас развела костер с помощью электрического разряда и пыталась собрать более сфокусированный источник света. Я хотел было сказать, что Инхо неплохо видят в темноте, но промолчал. Она-то не Инхо. Мне не нравилось ощущать себя бесполезным; вряд ли понравится и ей.
— Ты как?
Она уронила руки на колени и сгорбилась.
— Можно обнять?.. — спросил я.
Она кивнула и предусмотрительно отложила недособранный фонарь в сторону. А потом уткнулась мне в плечо и беззвучно разрыдалась.
Я и сам почувствовал, как слезы собираются в глазах.
— Все же будет хорошо?.. — спросила она. — Скажи, что все будет хорошо!
— Все будет хорошо! — заверил я и сам разрыдался.
— Ты сам-то в это… веришь?
— Конечно! Потому что если нет, то как… Зачем?..
—Шакту же… Она же всех спасет, правда?
— Обязательно! И Тика… И Эхья…
— И слитки шакота!
Я рассмеялся сквозь слезы.
— Их в первую очередь. Там же Тик! Он же ничему… ничему не позволит с ними случиться!
Небо зашевелилось. Я проморгался и вытер слезы.
Мне не показалось. Айхас тоже заметила: даже без ночного зрения ясно, что звезды что-то закрывает.
Это что-то подхватило Ицаина, обвивая вокруг груди и ног. Он тщетно пытался вырываться. Мы с Ароа кинулись к нему. Айхас прижалась к земле.
Ароа была следующей. Я не успел даже добежать — да и если бы успел, что я собирался сделать?
Позади меня выстрелили энергетическим разрядом. Айхас. Она целилась в небо, по основаниям… щупалец, которые поднимали Ицаина и Ароа. Кажется, она попала по одному из них, но оно даже не дрогнуло.
Небо раскрылось. В зияющую черную щель подняли сначала Ицаина — он все еще вырывался — а потом Ароа. Она не двигалась и просто смотрела в открывшуюся пустоту…
Щупальца исчезли. Искусственные звезды снова светили, как будто ничего не произошло. Я остался стоять, не в силах отвести взгляда от того места, где исчезли мои друзья.
Я услышал, как Айхас поднимается.
— Что это, блядь, такое? — дрожащим голосом спросила она.
В конце концов мы продолжили откапывать пси-супрессор. Пожалуй, нам обоим нужно было заняться хоть чем-то, что давало иллюзию контроля.
Я все больше ощущал беспомощность. У нас нет никакого влияния на судьбу наших друзей. Где они, живы ли и выживут ли — все зависит от этих темных щупалец. От тех, кто построили этот искусственный лес…
Конечно, даже если у нас есть самый мелкий шанс что-то сделать — лучше им воспользоваться. Но каков этот шанс?
Я надеялся, что Айхас не поймет, о чем я думаю. Ей и так достаточно переживаний…
В конце концов, если мы ни на что не влияем, от наших попыток хуже не станет.
— Интересный паттерн, — сказала Айхас, светя своим фонариком на свежевскрытый пси-супрессор. — Ты же знаешь, как обычные устроены?
Я кивнул.
— Я вижу. У этого — более плотный…
— Как будто он настроен подавлять пси-активность ненаправленной среды. Не отдельных источников…
— Там что — псионический воздух? — усмехнулся я.
Когда небо разверзлось второй раз, а щупальце потянулось ко мне, я даже обрадовался.
— Все в порядке, — заверил я Айхас. — Может быть, мы хоть так выясним, чего они хотят.
— Я не хочу знать, чего они хотят! Я хочу убраться отсюда нахуй!
— Я тоже!
Щупальце обхватило меня — плотно, но не настолько, чтобы было тяжело дышать. Другое подперло мои ноги — видимо, чтобы не болтались. Я не сопротивлялся.
Айхас смотрела на меня с земли.
— Удачи… — неуверенно пробормотала она.
— Мы обязательно за тобой вернемся! — прокричал я, уже поднимаясь к небу.
И когда оно почти закрылось, я увидел другое щупальце, тянущееся по земле к Айхас.
— Стойте! — закричал я. — Что вы с ней собираетесь делать?
Впрочем… Я, наверное, сейчас это и узнаю.
Я попытался рассмотреть то, что меня держало. Это оказалось почти невозможно. Словно разглядывать человека, который использует пси-генератор, чтобы отвлечь от своей внешности. Я вспомнил Исто Охотника, и зубы заныли… Так. Надо сосредоточиться.
Я посмотрел куда-то вперед, в источник щупалец…
— Послушайте… Вы понимаете меня?
Существо смотрело в ответ туманной мглой.
Я заметил, что мы двигались. Это, впрочем, единственное, что я мог сказать: окружение рассматривать было настолько же сложно. Мы под открытым небом? Или нет, это, кажется, огни… города? Потолка? Зданий?
Какие-то ветвистые структуры… Существа, подобные тому, что несло меня. Никаких деталей. Направление… нет, тоже невозможно отследить. Я даже не мог понять, двигался ли я спиной вперед, или боком, или существо несло меня позади себя…
— Послушайте, — снова начал я. — Мы попали в пространственную аномалию… Со мной было еще четыре человека, одна эхха и одни хиано… И один из людей — киборг, у него искусственных органов больше, чем своих… И если совсем точно, то мы и не люди, то есть, мы не с Земли, если вы знаете про Землю, и если мы во Внешнем Космосе — если вы знаете и про него тоже…
Из мглы вытянулось еще одно щупальце и коснулось кончика моего носа.
Мы пришли. Я не знал, куда — но мы остановились.
Наконец взгляд за что-то зацепился. Где-то внизу — как ящик без крышки — была комната. По-своему даже уютная, особенно на фоне мглы вокруг. Кровать, тумбочка, шкаф, зеркало, окна… снаружи стены, впрочем, были глухие.
Щупальце усадило меня сразу на кровать — и исчезло.
— Стой! — беспомощно крикнул я. — Нам надо поговорить!
Через несколько минут оно вернулось — и поставило на прикроватную тумбочку поднос. На нем была миска супа и блюдце с бутербродами. Как мило…
И я сразу же понял, насколько, оказывается, я голоден.
Надо мной откуда-то выдвинулся потолок. Существо накрывало меня крышкой…
— Стой! Не надо закрывать! Надо поговорить! Стой!!! — истошно закричал я.
Существо остановилось.
Щупальце спустило что-то мне… лист бумаги. Ну хоть что-то. Все-таки понимает?
На листе бумаги был рисунок… я — сверху, маленький и кричащий… я невольно улыбнулся. Существо нарисовало мне огромные глаза и огромный раскрытый рот. Даже как-то мило.
Я обвел взглядом комнату… может, что-то есть в тумбочке? Как удачно! Карандаши. Прямо как из музея на Тверди, только эти выглядят новыми…
Рисовать карандашами на бумаге мне еще не доводилось, но я старался как мог. Я изобразил всех — Тика, Айхас, остальных… потом подумал и нарисовал наш корабль, и аномалию. И прежде, чем щупальце снова покинуло меня через потолок, я дал ему лист бумаги.
Существо ушло… хотелось верить, что оно хоть что-то поняло. Потолок у меня остался приоткрытым.
Пожалуй, можно и поесть…
Ингредиенты мне были незнакомы, но я не учуял ничего несъедобного. От супа шел приятный аромат — что-то немного от интукского перца и масла нери…
Только когда я закончил с последним бутербродом, я вспомнил.
Тик и Айхас зависят от фаниана… знают ли эти существа, что это такое? Что он нужен некоторым людям? Может, они умеют его синтезировать?
Я снова поискал в тумбочке — конечно же, вот и бумага…
Я нарисовал молекулы и структуру фаниана во всех разворотах и вариантах, какие вспомнил. Я изрисовал с десяток листов, пытаясь передать настолько полную информацию о его действии, насколько это было возможно с помощью рисунков. Нарисовал Тика и Айхас…
Потом задумался. Может быть, не стоит давать этому существу какую-то информацию… или, может быть, оно как-то не так интерпретирует мои рисунки и схемы…
Но все-таки, когда существо вернулось — чтобы заботливо убрать пустую посуду — я дал ему все изрисованные листы.
Я не знаю, чего оно хочет… но оно не ощущается злонамеренным. Может быть, оно — ключ к нашей свободе…
Одно щупальце вернуло мне листок бумаги с моим портретом и моими рисунками на другой стороне. Я осмотрел его: никаких изменений.
— Что это значит?.. — спросил я.
Еще одно щупальце проникло сверху, протянулось через всю комнату и коснулось кончика моего носа. А потом существо снова ушло — и погасило мне свет.
Я вздохнул.
Спать в обычной постели, зная — в некотором смысле — как выглядит мир вокруг, было странно. Но я, как выяснилось, очень устал — может быть, последствия пси-воздействия, — и уснул в считанные секунды, едва коснувшись головой подушки.
Утром я осматривал свою комнату-клетку. В шкафу, к своему удивлению, я обнаружил книжную полку. Книги были на разных языках — денный, могарский и даже несколько земных… неужели мы все-таки во Внешнем Космосе?
Но, пролистав каждую из них, я понял, что текст в них — просто набор слов, не имеющий смысла. Вероятно, пси-сенсоры считали языки, на которых я говорю, и что-то автоматически сгенерировало эту… имитацию.
Помимо них, в шкафу еще была одежда — несколько таких же комбинезонов, что и на мне, только в разных цветах; постельное белье и — почему-то — кухонная утварь.
Я чувствовал себя экзотическим питомцем. Может быть, я и был экзотическим питомцем. Я вспомнил, как тетя Кейдри держала шиянского ужа в клетке… она носила его с собой всюду, как модный аксессуар, и хвалилась тем, насколько он ядовит. Клетка была слишком тесна для его размера, и он не мог в ней ни двигаться, ни менять положение. Единственный раз, когда он ее покинул, он не смог быстро ползти: его позвоночник слишком затейливо искривился…
Меня передернуло. Не хотелось бы повторить его судьбу…
Я уже успел принять душ и переодеться в чистый комбинезон приятного зеленого цвета, когда щупальца вернулись. Одно из них чуть раздвинуло щель в потолке, а другое несло что-то… кого-то.
Тик!
— Ай, щекотно! — он елозил и хихикал.
Едва его ноги коснулись пола, я кинулся, обнял его, чуть не сшибая, поцеловал и разрыдался. Пока Тика не было рядом, я как-то не позволял себе чересчур волноваться, но сейчас…
Он механически похлопал меня по спине.
— Ну-ну, не плачь…
Щупальце тоже погладило меня по спине — а потом исчезло в щели потолка.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Я — специальный юнит эмоциональной поддержки субъекта, призванный напоминать о потерянных им близких, — ровным голосом ответил он.
Видимо, мой взгляд оказался слишком говорящим. "Юнит" разразился смехом на всю комнату.
— Купился!!! Купился, каков дурачок! — он тыкал пальцем мне в грудь, и тут же уставился на что-то за моей спиной. Я обернулся. На прикроватной тумбочке стоял мой — пока нетронутый — завтрак.
— Ты же не будешь? — с надеждой спросил он.
С набитым ртом он рассказывал, что с ним случилось.
Он пришел в себя один, и не в лесу, а в лаборатории. Черные щупальца тыкали и трогали его со всех сторон, но в целом — по его словам — оказались очень приятны в общении. Потом его схватили и вынесли наружу, и долго передавали друг другу, и что-то обсуждали, и о чем-то спорили…
— Погоди, — удивился я. — Откуда ты знаешь, что они спорили?
— Это предположение, — сказал он с таким видом, будто я задал очень глупый вопрос. — Гипотеза! Как мне еще было делать выводы об этой вот странной реальности, если я ничего не могу о ней сказать? Вот у тебя есть гипотезы о том, что здесь происходит?
— Мы питомцы, — вздохнул я.
Тик расхохотался, выплевывая при этом половину всего, что не успел проглотить.
— Ну ты придумал, конечно! А что, а это имеет смысл! — он хлопнул меня по спине протезом, и я пошатнулся.
— Тик… сколько у вас осталось фаниана?
Он махнул рукой.
— Не переживай. У меня именно на такие случаи имплант в челюсти, — он задрал верхнюю губу, демонстрируя мне вживленный между зубов дозатор. — Хватит как минимум еще десять дней!
— А Айхас?
— А с ней я всегда делюсь! — ответил он, и тут же поник. — Ой.
— У нее нет никаких имплантов?
— Если бы! Она всегда отказывается!
— И на сколько вам вместе этого хватит?
— Десять дней! Если экономить. Но она этого не умеет…
Когда существо вернулось, я дал ему в щупальца еще один рисунок. Может быть, если я еще раз нарисую Айхас и молекулы фаниана рядом, оно поймет…
Когда я рассказал Тику, как мы общались с существом рисунками, он нашел это невероятно забавным. Мой портрет ему тоже очень понравился, — по его словам, я там даже больше на себя похож, чем в реальности.
Существо спустило мне рисунок. На нем был наш корабль. Оно взяло лист двумя щупальцами — и разорвало.
— Кто погиб? — спросил я, не надеясь, что оно поймет мой вопрос.
Существо ушло. Я сел на кровать, глядя в пустоту, и Тик пристроился рядом, сначала обняв меня за плечи, а потом погладив по голове.
— Не переживай, — сказал он. — Все будет хорошо.
Через пару часов нас подхватили и перенесли в другую комнату — нет, даже целый дом. Конечно, поменьше, чем то, что было у меня на Тверди… раз в десять поменьше — но после тесных кают на маленьких кораблях этот ощущался целым замком.
У него даже был двор — искусственный, конечно же, — с прудом, небольшим тенистым садом и половинкой неба на потолке.
Интересно, настоящие ли это деревья? Если у них есть генетическая структура, и если мне удастся договориться с существом, чтобы получить необходимые детали, может быть, я смогу синтезировать с помощью них фаниан… конечно, Ароа бы это не понравилось, потому что ставит под угрозу секретность нашей миссии, но каковы вообще шансы, что мы ее продолжим ближайшее время?
Из-за неба выскользнули щупальца. Они несли небольшое строение, круглый каменный домик… он отправился на дно пруда. У меня закралось хорошее предчувствие…
Еще через пару часов щупальца принесли всех остальных.
Ицаин и Ароа вырывались. Шакту шипела и отплевывалась. Эхья не шевелились. Айхас бормотала что-то себе под нос, зажмурившись в тихой панике.
— Не бойтесь! — закричал я с земли. — Оно не желает нам зла!
Из дома выглянул Тик, и с ликованием понесся к остальным, словно думая, что физически способен до них допрыгнуть.
Айхас открыла глаза в тот же момент, когда щупальце опустило Шакту под воду.
— Нет, — зашипела Шакту, выныривая. — И не спрашивайте, и не просите, нет, в эти штуки я не полезу, я на это не подписывалась, я на это не готова, мой мозг на это не рассчитан…
— Ты про что? — осторожно спросил я, и она словно только поняла, что я здесь.
— Про них, — она указала вверх.
Щупальца уже оставили всех на земле, и теперь стягивались обратно за пределы неба. Айхас вскочила и, спотыкаясь, помчалась к Шакту. Та вовремя поймала ее щупальцем, чтобы она не упала в воду.
Мы собрались внутри. Сначала все галдели наперебой, пока Эхья не прикрикнули и не заставили говорить по очереди.
Как оказалось, Ицаина и Ароа забрали вместе. Существо, к которому они попали, не давало им ни есть, ни спать, не говоря уже о хоть какой-то коммуникации. Их поместили в пустую коробку и держали там, доставая только для того, чтобы с непонятной целью потыкать щупальцами. Когда я рассказывал о своем опыте, они смотрели на меня со скепсисом и твердили, что я слишком расслабился в компании гигантских щупалец, способных переломить мне позвоночник.
Айхас отказалась рассказывать, что с ней произошло, и только жалась к Шакту.
Шакту пришла в себя под водой. Она была одна, но тоже столкнулась с машиной в облике представителя ее вида. Она сразу поняла, что это подделка — слишком однородный пси-паттерн. Потом ее тоже забрали щупальца, и она сразу же пожалела о попытке прочитать их намерения… это настолько ее дезориентировало, что она пришла в себя только вот сейчас, около часа назад, когда щупальце опустило ее в воду…
Эхья тоже пришли в себя одни, в лесу, похожем на тот, что рос за городом у них дома… рассказывать что-то еще они отказались.