Слесарь из «Психеи»: об идеалах нулевых, упадке 2007-го, «Кровостоке» и прелестях брака (часть 2)

РАБОТА НА ИПОТЕКУ В СТАТУСЕ ЛЕГЕНДЫ

А.Г.: Давай перейдем непосредственно к тебе. В книге ты пишешь, что впервые зарабатывать на жизнь только музыкой у вас стало получаться в 2004 году примерно, на пике популярности. Но, с другой стороны, в вышедшей в 2014 году в рамках альбома «Оттенки любви» песне «Электричество» есть такие строчки как «любить, играть свободную музыку, чуть не подыхая с голоду, блядь». Что-то изменилось с 2004 года, или это просто отсылка к прежним временам?

А.О.: Зарабатывать деньги и быть сытым – это немножечко разные вещи. Наличие денег упирается не только в зарабатывание, но и умение ими распоряжаться. Это раз. Во-вторых, уже дважды я говорил, что мы не очень-то внимательно и всерьез относимся к вопросу зарабатывания денег. И этот заработок довольно-таки нестабилен. И в принципе ты можешь сидеть впроголодь. У нас бывали времена, когда мы записали пластинку, потратили какие-то просто гигантские, немыслимые деньги. Студия только за счет того, что мы друзья и давно знакомы, позволила нам сделать все это в кредит. Потом нам пришлось просто чертову тучу концертов сыграть, забирая оттуда только на самое необходимое. Всё остальное относили на эту студию. Вот тебе и жизнь впроголодь. И зарабатывать деньги мы начали не в 2004 году, а Рубль вообще довольно скоро перестал пытаться где-то зарабатывать, я работал до 2004 года или 2003-го. Можно, конечно, было уже и не работать, просто жить немножечко так скромненько. Но мы не умели распоряжаться деньгами и нам это все казалось: «легкие деньги: легко пришли, легко ушли». У нас не было для них никаких серьезных задач: у нас не было ни жилья, ни семей, ничего вообще. На что нам нужны были деньги? На веселый образ жизни, все. При этом нам очень многое доставалось бесплатно – начиная от выпивки и входа на концерт, заканчивая одеждой и вообще всевозможными подгонами. Тебя все вокруг знают, и тебе все хотят сделать что-то приятное. Хотя потом были времена уже, когда мне срочно приходилось устроиться на какую-нибудь работу, потому что я понимал, что в ближайшее время денег не будет, а у меня уже есть какие-то там обязательства и какие-то там потребности в стабильных деньгах. Мне приходилось взять и поработать, будучи уже в статусе легендарного рок-музыканта.

А.Г.: А кем приходилось работать за это время?

А.О.: Да кем угодно! Кладовщиком. Пацаны знакомые. У них контора, привозили одежду, делали одежду сами. Я пошел к ним, кладовщиком поработал. Я знаю эту тему всю – то есть мне можно прийти и без всякого обучения просто ознакомиться со складом и начинать работать. Пошел поработал там, перебился какой-то период. Потом я точно знал, что у меня не будет денег, но я точно знал, что мне нужно будет платить банку за ипотеку.

А.Г.: Ты взял ипотеку?

А.О.: Ну да, у меня была небольшая ипотека, на квартиру не хватало немного денег. И, прям, был такой «бах», что я пошел на месяц и поработал фрезеровщиком.

А.Г.: Фактически слесарем?

А.О.: Да-да, слесарь – это же и есть рабочий с металлом. То есть фрезеровщик – это специализация.

А.Г.: Ты в книге писал, что вы долгое время вообще не занимались никак интеллектуальными правами на ваше творчество, все это свободно распространялось и “пиратилось”. Сейчас ситуация как-то изменилась?

А.О.: Во-первых, сдох рынок физических носителей. iTunes и другие площадки - сейчас они как-то контролируются группой (не знаю как, не я этим занимаюсь). Раньше нам что-то перепадало от «Капкана» (звукозаписывающая компания «КапканRecords» - ред.), какие-то там очень символические суммы, но так всегда с крупными издательствами. Точно также и в книжном бизнесе: если ты там впишешься работать с каким-нибудь крупным издательством, то ты получишь денег только за первый тираж – за тысячу экземпляров, ну, может быть, за две, если ты там вообще понравишься. Может быть, если у тебя будет вообще круто, ты станешь крутым популярным автором, они решат сделать переиздание книги с какими-то там авторскими комментариями или с чем-нибудь еще, что без тебя невозможно будет сделать, ну ты получишь деньги за второе издание. Это будет продаваться в любых объемах, ты этого никак не проконтролируешь, никак не узнаешь.

А.Г.: С «Российским авторским обществом» (некоммерческая общероссийская общественная организация, созданная в 1993 году для коллективного управления авторскими правами – ред.) вы не пробовали связываться? Вроде Глеб Самойлов с ними судился даже.

А.О.: Да с ними кто только не судился, но там все очень туго. Нет, оттуда там какие-то Диману (Дмитрию Порубову – ред.) прилетают деньги.

А.Г.: А были попытки защищать ваши права на лого? Тысячи футболок напечатали с вашим логотипом…

А.О.: Ну да, дали там какие-то типа деньги, а сами печатают, сколько хотят.

А.Г.: Либо вообще не дают, как было в нулевых, в девяностых, мимо вас прошло…

А.О.: Ну, да-да. Что там, в девяностых, вот выходит у нас альбом «Дневники одиночки» (в 2009 году - ред.) - сначала выкладывается в интернете, и буквально к концу той же недели все ларьки в Питере, в которых есть вообще компакт-диски, продают альбом «Психеи».

А.Г.: При том, что вы его не выпускали?

А.О.: Да, с черной обложкой, с желтыми буквами «Психея» «ПесниТрущобНадеждыРазбитыхСердец: Дневники одиночки» (название альбома - ред.). Все вообще везде торгуют. Торгуем ли мы сами этим диском? Нет. Мы делаем тысячу экземпляров и раздаем их на двух презентациях бесплатно.

А.Г.: Там вроде бы была какая-то история конфликта с издателем, кто-то что-то подписал?

А.О.: Да, там не издатель, а эта вечная московская тряска бумажками, и жаль, что меня не брали на эти переговоры. Я бы ему просто начистил ебасос пивной кружкой. Вот и все были бы права. Не знаю, что-то пацаны ходили с ним там пережевывали – для меня вообще непонятная абсолютно история.

А.Г.: Поговорим о двигателе твоего творчества. У вас есть строчка (в песне «В Лицо» - ред.): «я не хочу, чтобы ты постепенно остыл». У тебя бывали в жизни периоды такого «остывания»? Если да, то как ты с ними боролся?

А.О.: У меня был период, например, когда я перестал писать песни. Это я помню вообще точно, это 2010 год, когда я узнал о группе «Курара», альбом «Грясь» мне попался. Я стал слушать его. Три месяца подряд я не слушал ничего кроме него целыми днями по кругу. И тогда у меня выключилось написание песен. Я просто перестал понимать, как это делать. И где-то мне года два понадобилось, чтобы у меня опять запустился этот процесс. Но это два года переосмысления того, как надо писать песни. Что касается каких-то «остываний» - бывает вообще просто у тебя в жизни что-то в какой-то сфере не так, и ты ходишь грустный. Но не просто грустный, что «я сейчас напишу песню, как Роберт Смит», а ты просто тупо подавлен, и тебе ничего не надо. И понятно, что ничего не пишется, ничего не фотографируется (одно из увлечений Слесаря - ред.). Ты в принципе теряешь ощущение смысла происходящего.

Тут нужно просто выкарабкиваться из самого этого ощущения, пытаться это сделать каким-то там, может быть, творчеством может быть чем-то еще. Ну я не помню, у меня давно все эти периоды были.

А.Г.: Сейчас все благополучно в этом отношении?

А.О.: Да, все ровненько, все вполне себе. У меня просто устаканились в голове кое-какие вещи: что мне важно, что не важно. Плюс я еще научился разделять задачи. Раньше я ходил такой знаешь «охуенно творческий»: у меня в голове крутилась одновременно тысяча проектов. Мне казалось, что я такой ужасно креативный. За все брался по чуть-чуть, ни хрена ничего не сделал из этого.

А.Г.: Это какие-то разные виды творчества?

А.О.: Например, хочу сделать вот такой-то видеоролик, я хочу сделать такую-то музыку, мы хотим замутить такой-то фестиваль. Куча всяких вот возникает идей, и ты сам себе кажешься очень занятым. И это убаюкивает, что ты такой вроде бы при деле все время, а результат при этом нулевой. С идеями вообще ничего не происходит, только ты ходишь-ходишь, с ними, пока они у тебя либо не выпадут из головы, либо там не сгниют. А потом началось четкое разделение задач: то есть ты просто отбрасываешь все и не позволяешь себе другим заниматься.

А.Г.: Что тебя к этому подтолкнуло?

А.О.: Началось это с того, что я все-таки нашел, с кем заниматься своими песнями. Писались потому что они давным-давно, все это носилось в голове, но упиралось в то, что не было музыкантов.

А.Г.: Речь идет про группы «Тсезарь» и «Bad Samurais» (сайд-проекты Андрея – ред.)?

А.О.: Нет, это «Тсезарь», в «Bad Samurais» я был приглашенный подыгрывальщик. «Тсезарь» - это я генератор вообще всего дела.

То есть это мои песни, я там двигаю все, шевелю, и мы с пацанами вместе делаем, вот. Сначала нашелся Витька (Виктор Сапожников – гитара, синтезатор, программирование - ред.). И вроде бы я понял что вот это тот человек с которым я «да» (готов создать свою группу – ред.). Потом я увел Леху (Алексей Алешин — барабаны, программирование, музыка – ред.) из «Bad Samurais». И начали мы заниматься музыкой. Даже выступать начали, какие-то записи делать.

Потом возникла книга (первая книга Слесаря «Это становится опасным. Записки проезжего музыканта» – ред.). Тогда я за нее по-настоящему взялся - начал ее писать. Я пацанам (участникам «Тсезарь» – ред.) сказал: «Мне надо сделать книгу, я не смогу заниматься в полной мере двумя задачами, мне придется погрузиться». Потом я выпустил книгу сказал: «Пацаны, еще одну, сейчас, подождите» (вторая книга Слесаря «Куда едет ночь в автобусе» – ред.). И потом пришлось извиняться и говорить: «Бля, пацаны, трилогия. Вот, сейчас третья, и вот прямо вот клянусь не возьмусь за книгу, пока мы не возьмемся за музыку». Правда вот сейчас мало-помалу, но пишется четвертая книга.

А.Г.: Когда ее ждать?

А.О.: Хочется, чтобы примерно к осени этого года.

А.Г.: А что с новым альбомом «Психеи»? Вот вы собирали и собрали 500 тысяч рублей. Фео в одном из последних интервью говорил, что вроде как к осени тоже он будет.

А.О.: Ну вот это все вопросы к нему, потому что там все вожжи у него в руках.

А.Г.: Это будет очередное изменение в плане творчества?

А.О.: Так у нас в принципе творчество построено на принципе «изменения», поэтому, конечно, да.

А.Г.: О каких-то стилевых особенностях нового альбома можешь рассказать или пока нет?

А.О.: Нет.

Я НЕ ПЬЮ БЕЗ ЖЕНЫ

А.Г.: Сменим тему: хотелось бы поговорить об образе жизни. Леха Никонов на одном из его последних чтений на вопрос о том, как начинается его утро, сказал, что начинает его с пробежки. А как начинается твое утро?

А.О.: С завтрака для всей семьи. Я просыпаюсь в районе восьми или девяти часов утра и занимаюсь сыном, которому два года. Мы с ним встаем, у нас все эти утренние процедуры, потом я готовлю ему кашу, кормлю его. Потом к этому времени просыпается Катя (жена Андрея - ред.). Я уже практически приготовил завтрак для нас двоих.

А.Г.: Ты сейчас живешь в Псковской области?

А.О.: Нет, сейчас мы обратно вернулись, но живем тоже за городом, в Питере. То есть у меня такой вот вполне себе, можно сказать, день сурка в хорошем смысле. Я занимаюсь воспитанием ребенка. Я как мама, только папа.

А.Г.: Твой образ жизни до семьи и после кардинально изменился?

А.О.: Кардинально.

А.Г.: И как тебе это на контрасте с тем, что было раньше?

А.О.: Ну, во-первых, я уже довольно давно семейный человек, давно вообще.

А.Г.: Насколько давно?

А.О.: Уже 11 или 12 лет. Поначалу для меня это было, конечно, борьбой, несогласием. Как это так - всегда ночевать в одном месте? Как это так – ни тусовки, ни прочего? Это пришлось преодолеть нам вместе. Потом я просто привык к этому и раскусил прелести нового образа жизни, и в нем тоже круто. Про тот образ жизни я знаю вообще все. За открытиями я туда не отправлюсь. А теперь такой простой семейный образ жизни. Ну как простой, мы не среднестатистическая семья, которой скучно живется. У нас все очень весело, круто, зажигательно, просто это не в рамках тусовок, пьянок, каких-то вписок. Мы - та семья, которая любит весело бухнуть вместе и поржать. Мы с Катей в хорошем смысле веселые собутыльники. Я не пью без жены. Мы по-настоящему друзья. В полный рост.

А.Г.: Жена поддерживает тебя в творчестве?

А.О.: Да-да. Она у меня директор по всем связям с реальностью, если бы не она, я бы вообще ни хрена не делал бы. А она, как всякая мудрая женщина, видя во мне потенциал, направляет меня и в нужный момент дает крепкого пинка. И я всё делаю, всё получается.

А.Г.: А родители всегда поддерживали?Не было вопросов - чем ты там занимаешься, на что ты тратишь свою жизнь?

А.О.: Родители меня поддерживали. Таких вопросов не было вообще никогда.

А.Г.: И на начальном этапе карьеры?

А.О.: Когда мы были еще подростками, и никакой карьерой не пахло, - единственный раз мне сделали замечание. Это был конец девяностых, времена очень сложные в плане денег и элементарного «нечего есть». Мне мама сказала: «Сынок было бы неплохо, если бы ты нашел хотя бы какую-нибудь подработку, потому что нам тяжело». И все. Не было «давай заканчивай свои гитары» или «иди работать». Просто найди способ помогать своей семье, ты уже взрослый.

А.Г.: А что ты читал, когда был школьником?

А.О.: Все подряд. Само собой, приключенческие вещи - всякие там Жюль Верн, Фенимор Купер и прочее. Еще я очень любил рассказы Крапивина, советских писателей, про войну – все, что нравится мальчишкам. Кроме того, у меня была какая-то странная тяга к научной, научно-популярной литературе. Я брал книжки про какие-то подводные исследования, про космос. Мне в них было ни черта не понятно, но мне в них нравилось пробираться через это вот... Странная тяга...

А.Г.: А сейчас что читаешь?

А.О.: Сейчас я читаю, например, не вспомню писательницу, книга называется «Прыжок в длину» (автор Ольга Славникова - ред.). Это случайное попадание по рекомендации одного товарища, который написал у себя о том, что некая екатеринбургская писательница попала в лонг-лист премии «Русский букер». А современная литература в обход меня существует. Я даже в ней не разбираюсь. Ну там Сорокин, Пелевин и приехали.

А.Г.: А как тебе Елизаров? Его песни слышал?

А.О.: Да, Елизарова читал, нравилось. Песенки шикарные, песенник он охуенный.

А.Г.: Это андеграунд?

А.О.: Ну, пожалуй, да, наверно, можно так сказать. Он андеграундный, но с другой стороны, чувак может себе позволить то, что хочет делать. И это – прямо счастье. А счастье не измеряется уровнем гонорара. Оно измеряется тем, что ты чувствуешь свое предназначение и живешь, не изменяя ему.

А.Г.: Интересная трансформация - он пришел от литературы к музыке, а ты от музыки к литературе.

А.О.: Да-да. Получилось так. Ну, это такие шаги свободного человека, который берет и занимается тем, что ему нравится, и у него получается хорошо. Это классно. В телевизор он не лезет, он прекрасно понимает, что в телевизоре он никому не нужен. Там другие правила игры и другие запросы, и вообще многое придется у себя перекромсать до неузнаваемости. А зачем ему это? Ему, условно говоря, достаточно денег с его деятельности, и слава Богу, он может заниматься, чем угодно.

МЫ НА КОНЦЕРТЕ НЕ СЛАВНО ОТТЯГИВАЕМСЯ, А МРАЧНО ЕБАШИМ

А.Г.: А изданием своих книг ты полностью сам занимаешься?

А.О.: Да, но мне помогают. Есть процессы, которыми я не могу заниматься. Это – корректура и процессы, которые в основном касаются предпечатной подготовки. Я доверяю редактировать книги. Коррекция должна быть. Плюс какие-то работы с макетом. Я этого не умею делать, обычно доверяю друзьям, но в этот раз не буду мучить друзей, а обращусь к людям, которые сами ко мне обращаются, предлагают услуги. Ну, заплачу деньги, пусть сделают и все. Просто на том этапе, когда я начал этим заниматься, никаких денег у меня не было, мне помогли друзья. Потом они продолжили мне помогать, но от денег принципиально отказывались. Но я обманул их премированием. Когда вышла «История Рок-Группы», после московской презентации мы сели просто спокойно побухать и поговорить. Я им купил и подарил шифтлайновские примочки («Shift Line» - российский производитель музыкальной аппаратуры - ред.), и это было для них сюрпризом. Им было чертовски приятно, и мы элегантно обошли вопрос денег. Я погасил свое чувство долга.

А.Г.: Советовался ли ты с Никоновым, когда занимался издательством? Он в этом вопросе, наверное, мог что-нибудь подсказать?

А.О.: Нет. Только когда он издавал Медею на «Капкане» (книжное издательство, ориентированное на альтернативных музыкантов - ред.) у Копылова, я спрашивал: «Как ты там с ним?». И он мне втихаря по секрету рассказал кое-какие нюансы. Но это было тогда, когда я еще только начинал думать о том, чтобы делать книгу, она у меня еще в голове только сидела. Когда у меня был уже готовый текст, я сначала попробовал сунуться в «АСТ» - и сунулся, и получилось. Но потом я сам сказал: «Нет, ребята!».

А.Г.: Do it yorself, да?

А.О.: Да-да-да. Женщина из «АСТ», с которой я сотрудничал, оказалась родом из Кургана, буквально из соседнего дома. У нас с ней значительная разница в возрасте и, живя в Кургане, мы просто не видели друг друга. Она крупный специалист в русском издательском мире, очень известная. И она мне сказала: «Давай начнем сейчас с «АСТ», я со своими переговорю. Возможно, тебе все это не понравится. Я это предполагаю. Тогда я подскажу тебе, как делать это самому». И она отправила меня на Ridero.ru, этот сервис ее друзья делают. И с Ridero.ru я соскочил в последний момент, когда посчитал стоимость тиража. Жена предложила разослать коммерческие предложения по типографиям. Разослал, посмотрел, понял, что мне это интересно сделать самому. Мне все хочется самому потрогать, узнать, как оно работает, заглянуть в этот будильник, потрясти его. И начал сам.

Ещё есть такой момент, касающийся маркировки возрастных ограничений. На Ridero.ru есть такое анкетирование: «в Вашей книге ебутся? в Вашей книге ебутся детально и достоверно? В Вашей книге дерутся? В Вашей книге с тяжелыми увечьями дерутся?» И ты там отмечаешь пункты, и эта циферка постепенно растет. Было ясно и понятно, что у меня «18 +» даже и без этого анкетирования. Я его из любопытства провел.

А.Г.: Что с «АСТ» не сложилось, если не секрет?

А.О.: Во-первых, они очень сильно видоизменяют конечный продукт.

А.Г.: То есть у них свои пожелания к тексту?

А.О.: Не пожелания, а требования. Они сами редактируют, у них есть свое видение рынка. Они, кроме того, что занимаются искусством, занимаются также продажей огромных объемов бумаги. Началось все с того, что они начали менять название книги, потом они начали менять обложку. Потом я узнал, что они будут издавать меня в рамках серии «Герои русского рока». Я вопил: «За что вы так с героями?». Потом оказалось, что на обложке будет серебряный оттиск «Наше радио», потому что у них партнерская программа. Мне было интересно, насколько далеко они зайдут.

А.Г.: А что они хотели убрать?

А.О.: Да всё!

А.Г.: То есть, где ебутся и дерутся?

А.О.: Да, всё, где ебутся и дерутся. Желательно ещё и где матерятся. Был один смешной момент. Там была такая фраза: «на концерте мы славно оттянулись». Я говорю: «Мы так даже не говорим, я даже не знаю людей, которые так говорят, ни слова «славно», ни слова «оттянулись», в нашем обществе их не существует в лексиконе, тем более в таком порядке. Мы на концерте не славно оттягиваемся, мы на концерте мрачно ебашим».

СПИСОК ЭКСТРЕМИСТСКИХ МАТЕРИАЛОВ НЕМНОЖЕЧКО НЕЛЕПЫЙ

А.Г.: Давай сменим тему. У вас одна из песен в федеральном перечне экстремистских материалов (под № 805 - “Музыкальное произведение «Убей мента» группы «Психея»” - ред.). Как ты относишься к такого рода перечням?

А.О.: Федеральный список экстремистских материалов, ну он немножечко нелепый. У нас запретительный аппарат очень лихой, но не очень разумный, и не очень разборчивый. В этом же списке очень странные вещи: листовка, которая была найдена на остановке на окраине Барнаула, файл под названием «Doc (1)», файл под названием «Doc (2)» - что это такое вообще? У кого-то на компьютере нашли файлы без названий, и они их внесли под такими названиями в список. С точки зрения здравого смысла, это какая-то глупость, это отсутствием образования попахивает, элементарным невежеством.

А.Г.: Проблема с этой статьей в том, что ты, не знаешь, за что тебя осудят.

А.О.: Да, очень размытая формулировка. Это, конечно, тоже немножечко пугающая штука.

А.Г: Продолжая тему запретов. Как ты относишься к запрету распития в общественных местах и курения в заведениях?

А.О.: Запрет курения и открытого бухания нужны, потому что пройдет одно-два поколения, и мы получим более здоровое общество. Бухло, если оно является массовым явлением, - это огромная проблема, как на национальном уровне, так и в рамках отдельно взятой судьбы.

А.Г.: А про легализацию травы что ты думаешь? Всё-таки странно, когда людей за это закрывают. Водка легальна, трава запрещена.

А.О.: Скажем так, она же сейчас частично декриминализована, насколько я знаю. За какие-то определенные объемы ты отделываешься административкой.Это почти легализация. А вообще мне кажется сомнительной ценность наркотиков. От них проблем гораздо больше. То, что человек типа раскрепощает свой разум, - да хуя лысого, становятся, блядь, тупыми ебланами, а не раскрепощают разум.

Я не знаю ни одного человека, который стал бы талантливым за счет наркотиков. Но я знаю людей, которые сдулись от наркотиков, будучи талантливыми.

А.Г.: Есть мнение, что тем же битникам, Хантеру Томпсону это в каком-то смысле помогло. Хотя это их личные жизни поломало, но дало почву для творчества.

А.О.: Слушай, да какую почву для творчества? А что бы они без наркотиков не творили? Они просто хотели каких-то запределов и получали их с помощью наркотиков. А большинство писателей бухало как черти. Я сам люблю в состоянии выпившем писать. И мне нравится, что это за процесс получается, и часто нравится результат. Это определенное раскрепощение. Просто у алкоголя такая богатая история потребления со своими традициями и прочим. Я сейчас предпочитаю пить немного, но что-нибудь интересное. Конечно, я бухаю и простые, недорогие напитки, я не стал законченным ханжой в этом смысле. Понятно, что я не буду пить водку за 100 рублей из опасений. Сейчас у меня дома есть алкоголь. Никогда такого в жизни не было, чтобы дома хранился алкоголь. Когда он приобретался, тогда сразу же и выпивался, без вариантов.

А.Г.: А что ты предпочитаешь из алкоголя?

А.О.: Мой любимый напиток - виски. Я его понимаю, люблю и очень хорошо чувствую все его нюансы. Правда, я не разбираюсь, где там у него летают танинные облака поверх ароматовых послевкусий ореха и так далее. Я его чувствую визуальными картинками. Допустим, Inchmurrin винокурни «Loch Lomond» – у него горбатое тело вкуса с бархатными боками, реально я его только так вижу.

А.Г.: Следишь ли ты за политикой? Если да, то интересует ли тебя политический андеграунд?

А.О.: Я, честно говоря, не интересуюсь. Есть какие-то журналисты, которых почитываю, есть какие-то громкие события, которые просто тебе сами лезут в глаза. Я понимаю, что у нас есть жёсткая линия правящей партии, которая принимает такие решения, которые я не всегда понимаю или приветствую. В целом, я не интересуюсь. Я такой обособленный человек, индивидуалист, и меня интересует только происходящее со мной, с моей семьей и с моей жизнью. Меня интересует то, на что я могу повлиять, что я могу изменить, что я могу создать или уничтожить. А политика – это люди из телевизора, условно говоря. Я никак не могу на них повлиять.

А.Г.: С другой стороны, бывает, когда политика приходит сама к тебе в виде новых запретов или войны.

А.О.: В общем-то да, но я с ними ничего не могу сделать. Я могу или подчиниться ситуации, или от нее убежать. Либо стать осторожным, либо вообще просто взять и уехать жить в другую страну. Но я не могу, правда, уехать в другую страну, у меня для этого нет ни денег, ни языковых познаний. Не могу представить себе ситуацию, чтобы я взял и эмигрировал с семьей.

А.Г.: С другой стороны, возможно все, как показывает практика. Можно вспомнить Советский Союз со списками музыкальных групп, которые запрещены.

А.О.: Да-да. Возможно, я не говорю, что это невозможно. Тут просто берешь и делаешь. Но у меня в планах такого нет, хотя я бы с удовольствием пожил в какой-нибудь стране некоторое время, просто в качестве жизненного приключения. Я бы хотел пожить в теплой стране с красивыми пейзажами.

А.Г.: Перейдем к блицу. Есенин или Маяковский?

А.О.: Маяковский. У Маяковского формотворчество было революционным. Но не в плане революции в стране, а в плане того, что он делал что-то новое совершенно. Есенин был просто очень сильный поэт.

А.Г.: Korn или Nirvana?

А.О. Nirvana. Просто у них психоделическая составляющая, а для меня это важно. Korn тоже хорошо.

А.Г.: Гнойный или Оксимирон?

А.О.: Ни тот, ни другой. Мне похуй.

А.Г.: Фео или Аз?

А.О.: Фео.

А.Г.: Ну и напоследок что-нибудь пожелай начинающим музыкантам или просто тем, кто интересуется вашим творчеством, и вообще “людям планеты Земля” (песня «Психеи» - ред.).

А.О.: Послушайте нашу музыку на разных источниках звука.

А.Г.: «Источники звука» – это что ты имеешь в виду?

А.О.: Разные наушники, разные колонки, разные аудиосистемы. Особенно последние две пластинки. Вы удивитесь, насколько они по-разному могут звучать.

Начало интервью доступно по ссылке.