Реквием по мечте
Хьюберт СелбиНачался рассвет, а Гарри все еще вел машину. Бля, мы ж ехали всю ночь, а на дороге все лежит этот сраный снег, чувак. Сколько нужно ехать на юг, чтобы снег кончился? Очень долго. Проклятие холода и страха в силе до самого Майами. Они остановились выпить кофе и приняли еще по одной таблетке стимулятора, потом по одному сходили в туалет, догнались, купили еще кофе в дорогу и поехали дальше. Тайрон сел за руль, а Гарри вытянулся в своем кресле, стараясь устроить больную руку поудобнее, чтобы она не так сильно ныла. Сейчас, после укола, стало получше, однако боль до сих пор пульсировала.
Тайрон все еще смотрел на счетчик и объявлял расстояние до Майами, когда внезапно до них дошло, насколько далеко они уже от Нью-Йорка. Они приняли еще по дексу и выпили по чашке кофе, осмысляя расстояние до дома. Они ехали всю ночь, и теперь понимали, что не смогут просто поймать такси или спуститься в подземку и доехать туда, куда им нужно. Что бы они там ни чувствовали, трогаясь в путь, теперь точка невозвращения была позади.
Радио продолжало работать, но в машине было тихо. Гарри поглаживал руку, пытаясь успокоить ее. Тайрон уперся локтем в дверь машины и почесывал подбородок. Никто из них раньше не выезжал из Нью-Йорка. Гарри только однажды, в детстве, выезжал из города в бойскаутский лагерь. Они завороженно рассматривали сельские пейзажи за окнами машины. Теперь они почти все время молчали. Стимуляторы и героин боролись за контроль над разумом. Они ерзали в своих креслах, устраиваясь поудобнее. Они старались отупить свой разум с помощью героина и стимуляторов, но отчаяние все равно было сильнее. До каждого по отдельности наконец все яснее стало доходить безумие этой затеи. Теперь от родного района их отделяло полмира. Теперь, когда их начинало подкумаривать, факт, который они долгое время старались игнорировать, давал о себе знать все настойчивее. У них начинались ломки, а они ехали через какой-то сраный, Богом забытый штат, чтобы добраться до Майами и найти новые связи. Они их чувствовали. Они знали, что едут за какими-то связями. НО! Какого хрена они собирались делать, когда доберутся до места? Какого хрена вообще происходило? Они без конца ерзали. Гарри баюкал свою руку. Боль была такой сильной, что он думал: сейчас ослепну, на хер. Они были напуганы до усрачки. Но не меньше того боялись выдать себя друг другу. Обоим страшно хотелось повернуть машину и поехать домой. Шакалить на улицах во время паники смерти подобно, старина, однако это по-любому лучше, чем то, что они замутили сейч
Большой Тим пообещал ей хороший подгон за несколько часов работы, хотя это скорее игра, детка. Что значит — хороший подгон? Большой Тим засмеялся своим смехом Санты: черт, детка, а ты жадная до кайфа. Мэрион улыбнулась и пожала плечами. Вас будет шесть человек на десять грамм. И товар отличного качества, — он улыбнулся, увидев, как расширились и заблестели глаза Мэрион. Когда? Его улыбка стала еще шире, — завтра вечером. Он немного подождал, с любопытством ожидая, спросит ли она, что ей нужно делать, хотя был почти уверен, что нет. Это маленькая вечеринка для моих знакомых. Я возьму тебя с собой. А с кем я буду делить героин? С пятью другими девочками. Вы будете вроде как развлечением... будете наслаждаться компанией друг друга, врубаешься? И он улыбнулся, а потом засмеялся смехом Санты, увидев выражение лица Мэрион, когда до нее дошло. А мужчины? Мужчины присоединятся позже, — и Тим захохотал так громко, что Мэрион сама хихикнула. Во сколько? Будь здесь в восемь часов. Мэрион улыбнулась и кивнула, а Большой Тим хохотал, словно Санта.
Гарри и Тайрон свернули к заправочной станции и вышли из машины размяться. Помощник стоял и о чем-то говорил с механиком. Они посмотрели на Гарри и Тайрона, а потом помощник поставил на пол банку колы, которую держал в руке, и пошел к ним. Гарри стоял, прислонившись к машине, баюкая свою руку. Полный бак обычного, хорошо? А где у вас туалет? У нас бензин как раз закончился. Вот блин. Да ладно, старый, на какое-то время хватит. Гарри кивнул, тогда можно хоть в туалет сходить? Помощник в упор разглядывал Гарри: не работает. Гарри присмотрелся внимательнее, и увидел на его лице враждебное выражение. К другому насосу подъехала машина: доброе утро, Фред, бензин есть? Ага. Помощник начал заливать бензин в бак, а из помещения на улицу вышел механик и, прислонившись к стене, с вызовом уставился на Гарри, сплюнув в его сторону. Боль и замешательство Гарри быстро перерастали в ярость, и Тайрон быстро открыл ему дверь: спокуха, малыш. Гарри посмотрел на него и сел в машину. Механик продолжал смотреть им вслед, сплевывая. Что это еще за блядство такое, чувак? Мы заехали глубоко на Юг, детка. Господи Иисусе, прямо как в паршивом кино. Я-то думал, гражданская война давно закончилась. Только не для этих пидоров. Они оба одновременно посмотрели на уровень бензина. Бля, и че нам теперь делать? А я-то почем знаю, чувак? Просто будем держать себя в руках и найдем другую заправку, а хули еще нам остается? Гарри кивнул, пристроил поудобнее больную руку, и какое-то время они ехали мол
Они остановились у придорожной забегаловки и по очереди сходили в мужской туалет, а один оставался на стреме, сидя за стойкой. Поставившись, они расслабились и хотели заказать чего-нибудь поесть и кофе, и Гарри позвал официантку, болтавшую с клиентом на другом конце стойки, однако она проигнорировала его. Он снова позвал ее, и на его голос из кухни высунулся повар и велел ему заткнуться. Гарри на секунду закрыл глаза, сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул и посмотрел на Тайрона, качая головой. Тайрон пожал плечами, и они вышли.
Сеансы электрошока для Сары закончились. Она сидела на краю кровати и смотрела в окно через серое стекло на серое небо, серую землю и голые деревья. Иногда она соскальзывала с кровати и, шаркая бумажными тапочками по полу, шла к медсестре, вставала в дверях и смотрела. Вам что-нибудь нужно, миссис Голдфарб? Лицо Сары слегка кривилось в подобии улыбки, потом она несколько раз моргала и снова смотрела. Сестра пожимала плечами и возвращалась к своей работе. Сара соскальзывала спиной по стене и садилась на корточки, стараясь удержать на лице улыбку. Мышцы ее лица подергивались, уголки рта тоже. В конце концов ей удавалось растянуть рот в напряженной, мучительной ухмылке. Она с трудом поднималась на ноги, снова шаркающей походкой подходила к дверям кабинета и стояла, ухмыляясь, до тех пор, пока сестра не обращала на нее внимание. Замечательно, — а теперь идите в постель, — и снова поворачивалась спиной к Саре, продолжая что-то писать. Сара разворачивалась и шаркала к своей кровати, садилась на край и смотрела в серое окно.
Сару посадили в кресло на колесах и увезли из отделения, спустили вниз на лифте и повезли дальше, подлинному серому туннелю в комнату ожидания, где апатично дожидались своей очереди другие пациенты, пока санитары курили и трепались в углу, одним глазом присматривая за ними. Сара посмотрела на сидевших перед ней людей и заморгала, скосив глаза, потом просто уставилась перед собой. Иногда дверь открывалась и выкрикивалось чье-нибудь имя, и один из санитаров вез коляску с пациентом в эти двери, и человек исчезал, и все равно перед Сарой сидело столько же человек, сколько раньше. Вдруг выкрикнули ее имя. И санитар повез се в эти двери, и Сара попыталась улыбнуться. Перед ней за письменным столом сидел человек. В комнате были еще люди. Мужчину за столом звали Ваша Честь. Какой-то мужчина встал, открыл папку и прочитал что-то судье. Судья посмотрел на Сару. Она попыталась улыбнуться, и ее лицо снова растянулось в широкой ухмылке, и тонкая струйка слюны потекла по подбородку. Он написал ее имя на бумажке и передал обратно мужчине. Ее определили в психиатрическую больницу штата.
Сару подняли с постели очень рано и отвели в подвал, где усадили на скамейку и приказали ждать. И она ждала. Ждала. Она попросила еды, но ей сказали, что еще рано. Когда она попросила снова, ей сказали, что уже слишком поздно. В конце концов она дождалась своей очереди, но ей снова сказали ждать. Она села на свою деревянную скамью и уставилась в пустоту. Потом она перешла в другую очередь. И ждала. Ей отдали одежду. Она долго на нее смотрела. Ей сказали, чтобы она одевалась. Она смотрела. Тогда они напялили на нее что-то из одежды. Остальное она кое-как натянула сама. Потом ее подвели к другой скамье. Она ждала. Потом ее посадили в автобус, и, сев, она снова уставилась перед собой. Ее везли по улицам, где была целая жизнь знакомых запахов и звуков, но Сара смотрела перед собой.
Их вывели из автобуса и сверили имена со списком, а потом повели по серому, мокрому и холодному тоннелю, переходящему в другие тоннели, и в конце концов они все пришли в отдаленное здание, и их заперли в помещении, переполненном другими шаркающими, сидящими, стоящими, кучкуюшимися, смотрящими в пустоту людьми. Сара тихо стояла и смотрела на серые стены.
Однажды к ней приехали Ада и Рея. Они сидели в углу комнаты для посетителей и смотрели, как к ним шаркающей походкой ковыляет Сара. Они знали, что это их Сара, но все же не узнавали ее. Она была измождена. Ее волосы безжизненно свисали на лицо. Глаза были затуманены и ничего не видели. Кожа была серой. Сара села рядом, и Ада начала доставать еду из большого пакета. Мы тут тебе принесли копченого лосося, и сливочного сыра, и рогаликов, и блинцов со сметаной, и пирожных, и пастрами, и печенку с ржаной подливой, горчицей и луком, и термос с горячим чаем... Как ты, куколка?
Сара смотрела перед собой, да, и попыталась улыбнуться, потом откусила большой кусок сэндвича и стала есть, громко чавкая. Из уголков рта у нее текла горчица. Ада сморгнула, а Рея аккуратно вытерла платком горчицу с лица Сары. Они смотрели на свою подругу, которую знали столько лет, и не могли поверить, что это она. Они просидели с ней целый бесконечный час, потом ушли, неохотно, хотя со вздохом облегчения. Они смотрели на серые стены и безжизненные деревья, сидя на остановке в ожидании автобуса, и слезы текли по их щекам. Потом они обнялись.
Гарри и Тайрон смотрели на дорогу. Их страх и недобрые предчувствия усиливались с каждой милей. Гарри согнулся, будто зародыш, едва находя в себе силы дышать из-за боли и паники. Чем ближе они были к Майами, тем глубже становилась пропасть между ними и их домом. У них все еще оставалось немало героина и стимуляторов, однако их страх был настолько сильным, что стал почти материальной субстанцией, заполнившей салон машины. Гарри закрывал глаза и старался забыть обо всем, кроме новых связей, ожидавших их в Майами, но как только он видел свою руку, ярко-красную, с зеленым, и слышал звук отпиливающей ее пилы, тут же подпрыгивал на своем месте и, схватив руку, раскачивался в кресле вперед и назад. Старик, я не могу позволить отрезать ее. Надо достать какой-нибудь пенициллин или что-то типа этого для этой долбаной руки.
Они припарковали машину на углу маленькой больницы и зашли в первый же кабинет, попавшийся им на пути. В комнате ожидания сидели несколько человек, и Тайрон подошел к медсестре сказать ей о том, что случилось с рукой Гарри. Вам назначено? Нет, — покачал головой Тайрон, — но это срочно. Поезжайте тогда в госпиталь. Я не знаю, где госпиталь, и он... К ним подошел Гарри: у меня серьезное заражение, и я боюсь потерять руку. Может, меня посмотрит доктор? Пожалуйста. Гарри показал ей руку, и она посмотрела на нее, потом на них. Присаживайтесь. Через несколько минут она вернулась и, открыв дверь кабинета, позвала Гарри: сюда.
Гарри ходил по кабинету, придерживая руку, периодически пытаясь посидеть, но не в силах просидеть спокойно больше минуты. Наконец пришел доктор и с минуту рассматривал Гарри: в чем проблема? Моя рука гниет заживо, смотрите. Доктор грубо схватил его за руку, заставив Гарри вскрикнуть от боли, посмотрел на нее, потом бросил. Сейчас вернусь. Доктор вышел и пошел в свой кабинет, закрыл дверь и набрал номер полицейского участка. Здравствуйте, это доктор Уолтэм из больницы на Рассел-стрит. У меня здесь молодой человек, и я думаю, вам стоит приехать и посмотреть на него. У него заражена рука, и похоже, он заразил ее через иглу, и его зрачки расширены. Думаю, он наркоман. Он говорит как чертов нью-йоркский бомж, и он вместе с ниггером. Доктор повесил трубку и, вызвав сестру, сказал ей,что через пару минут здесь будет полиция, так что присматривай за этим нью-йоркским ниггером. Доктор подождал еще немного, прежде чем вернуться к Гарри. Он снова грубо схватил его за руку, вывернув ее. Гарри едва не захлебнулся от боли, еле удержавшись на ногах. Нужно время, чтобы почистить ее. Меня ждет еще один пациент, сначала я закончу с ним, а потом займусь вами. Он вышел прежде, чем Гарри успел сказать хотя бы слово. Тайрон пытался разглядывать журнал, хотя ему очень хотелось вскочить и убежать отсюда подальше. Что-то было не так, хотя он и не мог сказать, что именно. Время от времени краем глаза он поглядывал на медсестру, и каждый раз она рассматривала его с таким видом, будто он убил ее
мальчик!
Тайрон медленно повернул голову и поднял глаза на легавого.
Его напарник зашел в кабинет, где дожидался врача Гарри. Услышав шаги и звук открывающейся двери, Гарри почувствовал облегчение, и он почти улыбнулся, а потом, когда дверь открылась полностью, он увидел, что за ней стоит легавый и смотрит на него. Когда легавый шагнул в кабинет, Гарри обмер. Ты откуда? Гарри заморгал, его голова невольно задрожала. А? Эээ. Что???? Да что с тобой? Говорить не можешь, что ли? И, схватив Гарри за подбородок, он с минуту смотрел ему в глаза, потом оттолкнул его. Я спрашиваю, ты откуда здесь взялся? Бронкс... а, Нью-Йорк. «Ню-Йак», говоришь? Он ткнул Гарри пальцем в грудь, толкнув его на стол. Хочешь, я тебе кое-что скажу? Мы не любим, когда в наших краях ошиваются всякие нью-йоркские наркоши. Особенно если они белые нигге-ры. Гарри попытался что-то сказать, но полицейский сильно ударил его по лицу ладонью, сбивая на пол. Гарри упал на больную руку. Он схватился за нее, застонав от боли, отчаянно пытаясь отдышаться и удержать слезы. Я не хочу слышать от тебя ни одного слова,
дырка для ниггеров.
Легавый схватил Гарри за больную руку и потащил его, почти теряющего сознание от боли, к машине. Застегнув на нем наручники, его затолкали внутрь. Тайрон уже сидел там со скованными за спиной руками.
Когда их привезли в участок, Гарри спросил дежурного офицера, можно ли ему пойти к врачу. Тот расхохотался: может, тебе еще кофе в постель? Мне нужно срочно подлечить руку, начальник. У тебя будет уйма времени, малыш. К тому же она вряд ли понадобится тебе в ближайшее время. Скорее всего, врач придет в понедельник. Если будет в настроении, может, и посмотрит твою руку.
Тайрон сидел в углу камеры, глядел на расхаживающего по камере Гарри и думал о том старом наркомане в каталажке, который варил раствор из наплечных подкладок. У них с собой ничего не было. Наедине с Зависимостью. Миллион лет до дома. Что он здесь делает? А все этот чертов Гарри со своими мудацкими идеями. Поехали, мол, за новыми связями. Поехали в Майами! Замутим нормального дерьма и отсидимся до весны. Даже если им дадут возможность позвонить, то кому звонить-то? Мудак этот Гарри! Из-за него торчу тут в каком-то сраном городишке. Бля! Он смотрел, как Гарри пытается сесть, баюкая больную руку. На полу валялась пара алкашей. Параша в углу была засрана и заблевана и воняла ужасно. Бля! Пятница. До понедельника о них никто не вспомнит. Да мы тут сдохнем за выходные. Тайрон повесил голову, обхватив ее руками. Что происходит, чувак? Что за херня?
Гарри раскачивался от боли вперед-назад. С момента их последнего укола прошло часа два. Если бы он знал, что это будет последний укол, то заварил бы сразу два чека да убился бы в слюни. Если бы только у него была хоть ватка. А-ааа! Его тело было на пределе сил от двадцатичасовой бессонницы, а также от комбинации стимуляторов и героина и от дикой боли в руке. Теперь, когда он знал, что ему не достать
больше
героина, ломка началась еще быстрее, чем обычно. Он смотрел на серые стены, пока глаза не начали закрываться и тут же снова широко открылись, поскольку кошмары начались еще до того, как он уснул. Голова горела. Язык прилип к нёбу. Он попытался встать и пройтись по камере, но в голове был туман, а колени подгибались. Он прислонился к стене камеры, медленно сполз по ней на пол и сел, опустив голову между колен, раскачиваясь, глаза его горели, закрывались и снова открывались, закрывались и открывались, его гангренозная рука раскачивалась перед ним словно маятник.
Время от времени в камеру забрасывали очередного алкаша, но Гарри и Тайрон не обращали ни на кого внимания, отделенные от всех страданием. Гарри медленно, но верно все глубже проваливался в горячечное безумие. Тайрон пытался бороться с внутренним холодом с помощью злости. Пара алкоголиков боролась за место у параши, один, чуть не засунув туда всю голову, блевал, другой блевал на него, в конце концов оба отрубились, растянувшись в лужах перемешавшейся блевотины. Камера наполнилась вонью. Гарри и Тайрон замерли, каждый пребывал в своем коконе боли и одиночества. У Тайрона начались приступы тошноты и понос, и он попытался хоть немного очистить парашу, чтобы ею можно было пользоваться, но, когда вытирал очко туалетной бумагой, вонь стала настолько невыносимой, что его вырвало, а как только он перестал, ему тут же пришлось повернуться к унитазу задом, едва не поскальзываясь в лужах рвоты, позволяя вонючей жидкости вылиться из его содрогающегося тела, но даже стоя в этой позе, согнутый, задом к унитазу, он снова почувствовал сильный приступ тошноты, и ему пришлось зажать рот, чтобы не сблевать себе на ноги. Наконец он облегчился, поплелся на свое место и сел, прислонившись спиной к стене. По его телу пробегали
ледяные
волны холода, от которого трещали кости и вставали дыбом волосы. Потом его снова согнуло от судорог, и из каждой поры потек пот, обжигая его нос специфическим запахом, который появляется у каждого наркомана, достаточно долго имеющего дело с героином, запах болезни, напоминающий о смерти.
Гарри попытался уйти в себя, поджав ноги и обхватив себя руками, но у него работала только одна, здоровая рука, и он дрожал, мокрый от лихорадочного, вызванного ломкой пота. Его трясло от жара и холода, быстро сменявших друг друга, и от дикой, агонизирующей боли. Временами боль была настолько сильной, что он терял сознание, но потом тело и разум неохотно вытаскивали его обратно в адскую реальность, и он снова сворачивался в комок, пытаясь как-то согреться, отчаянно пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы рука не так сильно болела, и лихорадка ломок сжигала и морозила его, и только иногда онпроваливался в спасительный бред.
В понедельник утром в камере слегка прибрали. Алкашей вывели первыми, за ними Тайрона и Гарри. Рука Гарри приобрела зеленый оттенок и начала вонять. Охранник вывернул ему руку, чтобы застегнуть наручники, и Гарри, завопив от боли, упал на колени, едва не потеряв сознание. Охранник выкручивал ему руку до тех пор, пока наручники не были застегнуты. Тайрон потянулся, чтобы помочь вопившему от боли другу, и тогда один из охранников врезал ему дубинкой по голове, а когда он упал, добавил ботинком по ребрам и животу: никогда не тяни ко мне руки,
черножопый.
Они застегнули на нем наручники, подняли его за воротник на ноги и прилепили на голову нашлепку, прежде чем повести вместе с Гарри к судье. Их швырнули на кресла. Гарри продолжал стонать и падать вперед, и стоявший рядом охранник приказал ему заткнуться, втолкнув обратно в кресло. Какой-то мужик в костюме сел рядом с Тайроном и начал объяснять ему, что его назначили представлять их в суде и зачитать список обвинений, и тело Тайрона дергалось в спазмах боли и тошноты и судорог, и пот разъедал ему глаза, он пытался вытереть пот плечом, но каждый раз, когда он двигался, охранник бил его по голове, и в глазах Тайрона было мутно, и его голова падала ему на грудь, а мужик говорил, что если его признают виновным в бродяжничестве, то ему дадут всего лишь пару недель работ. Когда тебя выпустят, тебе дадут билет на автобус до Нью-Йорка. А где наши деньги? А у вас были денги? Тайрон несколько секунд смотрел на него, моргая, пытаясь разглядеть его: у нас была тысяча долларов, мужик. В отчете ничего об этом не говорится. Тайрон смотрел на него еще пару секунд, потом пожал плечами. Что там с Гарри? Он же болен. Вас обоих осмотрит доктор перед отправкой в трудовой лагерь. Ох бля, как же хорошо было прошлым летом.Никаких проблем. Все катилось ровно
Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями бота. Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь