Прозрение

Содержание «Военная Литература» Мемуары

Глава шестая.

Победа!

Раньше

Я рассказал о спецпропаганде, проводившейся в одной только армии. Но с таким же размахом ее вели и политорганы других армий, штурмовавших Кенигсберг, — 43-й, 50-й, а также 39-й, действовавшей севернее. В войсках противника был широко распространен ультиматум командующего 3-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза А. М. Василевского.

«Ваша пропаганда, — признался плененный подполковник, — сделала для вас большое дело. Офицеры, прочитав обращение маршала Василевского, говорили мне, что теперь, когда нас отделяют 450 километров от линии фронта, бессмысленно сопротивляться. На солдат же ультиматум подействовал ошеломляюще, так как довод действительно очень убедителен». Этим можно объяснить и успешные действия агитаторов из пленных. Приведу данные по той же 11-й гвардейской армии. Ее политработники направили в расположение вражеских опорных пунктов 367 добровольцев, которые затем привели с собой 5267 солдат и офицеров. Это — до того как генерал Ляш вынужден был наконец-то принять условия капитуляции и издать соответствующий приказ. Всего в боях за Кенигсберг [288] было взято в плен около 92 тысяч человек, в том числе 1800 офицеров и генералов.

Считаю своим долгом отметить и ту роль, которую сыграли в склонении к капитуляции окруженных войск курсанты антифашистской школы 1-го Прибалтийского фронта. Они приняли участие в двух агитоперациях, предложенных и разработанных начальником отдела спецпропаганды политуправления Е. А. Бродским, которого Маршал Советского Союза И. X. Баграмян характеризует «всесторонне эрудированным и очень инициативным полковником». В своих воспоминаниях маршал свидетельствует, что Бродский и его подчиненные «делали все возможное, чтобы помочь немецким антифашистам... В результате такой поддержки отряду лейтенанта Петера уже однажды удалось просочиться в Кенигсберг и вывести оттуда почти полностью одну из рот 561-й гренадерской дивизии»{88}. Надо сказать, что антифашисты группы А. Петера были вооружены — с разрешения советского командования — автоматами. И этот факт — оружие, поднятое немецкими антифашистами против гитлеровцев, — особенно сильно подействовал на генералов крепости, не говоря уже о солдатах. Впоследствии генерал Ляш заявил: «Если уж немцы начали с оружием в руках бороться против немцев, то война действительно стала для нас бессмысленной».

В упомянутых операциях отличились многие антифашисты, в том числе уполномоченный НКСГ обер-лейтенант Г. Ренч, солдаты Г. Лау, Г. Клайн, Г. Кунце, Г. Фиркант, ефрейтор М. Шнейдер. Кстати сказать, в послевоенное время все они включились в активную борьбу за мир и социализм, за упрочение Германской Демократической Республики. Г. Ренч посвятил себя службе в Национальной народной армии ГДР, стал генерал-майором. Сейчас он в запасе. Г. Лау — офицер ННА, Г. Клайн — руководящий работник радио и телевидения, Г. Кунце — журналист, Г. Фиркант — бургомистр, М. Шнейдер — преподаватель одной из партийных школ ГДР.

Вместе с немецкими антифашистами в тех операциях отличились и спецпропагандисты политуправления 1-го Прибалтийского фронта — капитан А. П. Пушкарский, майоры А. Т. Тарасенко и Б. Е. Зильберман. [289]

Спецпропагандисты политорганов 2-го Белорусского фронта помогали войскам завершать победоносные бои в Померании. Еще 4 марта войска этого фронта отрезали сильную немецкую группировку в Данциге, объявленном гитлеровцами «бастионом империи на Востоке». Как показывали перебежчики, среди населения Данцига, где скопилось до 500 тысяч беженцев из Восточной Пруссии да около 300 тысяч местных жителей, царило пораженческое настроение. Оно усиливалось установленным голодным пайком: 250 граммов хлеба и 20 граммов масла в сутки. Беззащитные, неустроенные и голодные люди деморализующе действовали на солдат. «Глупцы! — кричали им женщины. — Русские гарантируют вам жизнь, а вы, словно дурные быки, сами лезете под топор и наводите на нас ужасный огонь русских!..»

По сообщениям перебежчиков, деморализующе действовал на войска и население приказ Гитлера, требовавший казнить всякого, кто покинул свою часть или отстал от нее. Скрывающихся силком гнали на передовую позицию, а кто уклонялся — на виселицу; в каждой роте были созданы группы резерва из солдат — членов нацистской партии для «выправления положения»: их первая мера — «стрелять по отступающим». Чтобы отрезать путь в «русский плен», немцев пугали «ротмордом» — «красным террором».

Эти процессы, протекавшие во вражеском гарнизоне, политуправление фронта учитывало в своей работе, масштабы которой превышали все ранее сделанное. С 4 по 31 марта авиация разбросала над городом 20 миллионов листовок. Только тираж обращения командующего фронтом Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского к окруженным составил более 4,5 миллиона экземпляров. Большим тиражом были изданы также три листовки — обращения уполномоченного НКСГ. Через звуковещательные установки сделано 3500 передач по 68 различным программам, составленным непосредственно в ходе боев.

Пропаганда советского военного превосходства сочеталась с разъяснением решений Крымской конференции союзных стран об отношении к Германии. Эти решения позволяли опровергать лживые аргументы нацистских главарей, утверждавших, будто победа Красной Армии приведет к неизбежной гибели всех немцев и германского государства. Мы подчеркивали, что целью Советского Союза и его союзников является «уничтожение германского [290] милитаризма и нацизма и создание гарантии в том, что Германия никогда больше не будет в состоянии нарушить мир всего мира».

С большим желанием, напористо вели антифашистскую агитацию пленные солдаты и офицеры. Их главные усилия направлялись на разложение гитлеровских войск изнутри, принимали они участие и в агитпередачах с передовых позиций. Из 799 отпущенных военнопленных вернулись 454, и они привели с собой почти 4000 солдат и офицеров, которые предпочли плен неизбежной гибели. По свидетельству перешедших, именно обращение маршала К. К. Рокоссовского побудило их принять такое решение. Всего же в плен согласно донесению политуправления фронта было взято 39 430, из которых 13 313 оказались перебежчиками. Таково действие двух сил — оружия и слова. Да, слово командования, спецпропаганда политорганов Красной Армии были теперь, как н оружие, той материальной силой, которая неотразимо воздействовала на вражеские войска. Вынужден был признать это и генерал Фрикке, командовавший гарнизоном крепости Грауденц. После капитуляции крепости он заявил: «Я видел в русской пропаганде большую опасность и неоднократно докладывал об этом наверх. Мне сообщали о фактах перехода к русским большими группами наших солдат. Приходилось вести упорную борьбу против вашей пропаганды...»{89}.

В листовке, которую согласился написать генерал Фрикке к немецким войскам, продолжавшим сопротивление на других направлениях, он пытался оправдаться перед своим верховным командованием, но объективно сыграл на руку нам, пропагандистам, ибо его листовка «Почему я капитулировал?» способствовала разложению частей вермахта. Так, он признал, что, ссылаясь на обещание своего вышестоящего командования оказать ему помощь в обороне и прислать подкрепления, призывал своих солдат и офицеров защищать крепость до последнего, но вскоре убедился в том, что сам был обманут: помощь и не могла прибыть. И это нельзя было скрыть от солдат. Они «стали переходить на сторону русских. Солдатам очень быстро стало известно о присутствии фронтового уполномоченного НКСГ майора Бернхардта Вехлера, бывшего адъютанта в ставке верховного командования. [291] Вопреки моему приказу некоторые из моих офицеров вступили с ним в переговоры. В такой обстановке я понял, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. Я решил вопреки приказу Гитлера действовать на свою ответственность и спас таким образом жизнь моих солдат, особенно жизнь 2200 раненых». В плен в общей сложности сдались 5550 солдат этого гарнизона, в том числе 117 офицеров во главе с самим Фрикке.

Ярким свидетельством возрастающего влияния пропаганды политорганов явилась добровольная капитуляция гарнизона города Грейфсвальд. Впрочем, история эта, очевидно, хорошо известна читателям по фильму «Совесть пробуждается». Немецкий актер Эрвин Гешонек великолепно показал, как постепенно, день за днем, прозревает полковник Рудольф Петерсхаген, начальник гарнизона, без боя сдавший город частям Красной Армии. По его словам, большую роль в этом сыграла деятельность городской группы «Свободная Германия», имевшей связь с командованием гарнизона и оказавшей влияние на его солдат и офицеров. Возглавлял подпольную группу Гуго Пфавер, старейший функционер КПГ, прибывший из Берлина. Как видим, пропаганда, проводимая политработниками Красной Армии, находила благоприятный отклик среди личного состава немецкого гарнизона.

Докладывали мне и о таком случае: начальник гарнизона города Францбург принял капитуляцию через 15 минут после телефонного разговора с командиром 340-го стрелкового полка подполковником А. И. Зиминым. Небезынтересно отметить, что противников разделяли целых 20 километров. «Фашисты в последнее время, — заметил по этому поводу генерал С. Н. Борщев, в дивизию которого входил этот полк, — от одного русского голоса бросают оружие и сдаются в плен».

Конечно, так было отнюдь не всегда и далеко не везде. Противник, как правило, продолжал оказывать отчаянное, упорное сопротивление. Правильнее будет сказать, что капитуляция города или крепости без боя — явление исключительное, нехарактерное. Но случаи такие все же были. И происходило это тогда, когда в результате действий передовых частей Красной Армии противник терял управление своими войсками. Разумеется, сказывалось при этом и воздействие спецпропаганды политорганов, а также влияние сторонников НКСГ.

Агитпередачи с передовых позиций, издание и распространение [292] листовок, обращений и ультиматумов, деловые контакты с представителями НКСГ и СНО — все это планомерно осуществлялось в ходе боев политуправлениями фронтов, политотделами армий и дивизий. Наше же управление сосредоточивало теперь свои усилия на анализе процессов, происходящих в вермахте и его тылу, на разработке наиболее важных, принципиальных пропагандистских материалов. За последние четыре месяца мы подготовили лишь 13 листовок. Матрица одной из них — «Капитуляция — единственный путь спасения» — была направлена политуправлениям всех фронтов с указанием издать и распространить ее массовым тиражом. Тон победителя, сила примера, опыт войны говорили сами за себя. «Если вы еще не в котле, — обращалась листовка к немецким солдатам и офицерам, — то будете в нем сегодня или завтра. Всюду Красная Армия зажимала немецкие войска в мешки и котлы и уничтожала их». В листовке были перечислены все котлы, начиная со сталинградского, названы цифры убитых и пленных немецких солдат и офицеров, после чего делался вывод: «ТАК БУДЕТ СО ВСЕМИ ВАМИ, СОЛДАТЫ! Вы находитесь в одном гигантском котле, окруженные со всех сторон: всех вас нацисты заставляют продолжать безнадежное сопротивление и тем самым обрекают на бессмысленную гибель. Единственный путь спасения для вас — это сдача в плен или капитуляция. Пока еще не поздно, воспользуйтесь этим путем! Заставьте ваших офицеров немедленно капитулировать или сговаривайтесь и сдавайтесь в плен! Только в этом ваше спасение!»

Эта листовка сыграла и определенную организующую роль. Военные советы фронтов и армий, командиры соединений ввели в практику: перед штурмом опорных пунктов предъявлять противнику ультиматумы. Это нередко приносило успех, причем без дополнительных атак и связанных с ними жертв. Военный совет 11-й гвардейской армии утвердил типовой текст ультиматума, который требовал от командования немецких войск: «Немедленно прекратить боевые действия. Оружие и боеприпасы сложить в одном месте. Прислать парламентеров или вывесить белые флаги не позже 30 минут после вручения ультиматума». В документе перечислялись гарантии и льготы и делалось предупреждение: «Отказ капитулировать влечет немедленное беспощадное уничтожение всего гарнизона опорного пункта». [293]

Предъявление ультиматума часто сопровождалось агитоперацией: непрерывно велись передачи через звуковещательные станции, антифашисты засылались для разложения гитлеровских войск изнутри и т. д.

Работники нашего управления время от времени выезжали на фронты, оказывали помощь политорганам, обобщали опыт ведения спецпропаганды в условиях наступательных действий войск.

Надо сказать, что после того, как Д. З. Мануильский был отозван из Главного политического управления{90}, мы в управлении старались закрепить привнесенный им стиль работы, в частности постоянные анализы военной обстановки, процессов, происходящих в тылу и в войсках противника, коллективную разработку принципиальных вопросов спецпропаганды, наконец, еженедельные совещания ответственных сотрудников управления, на которых рассматривались наиболее актуальные доклады и сообщения, пропагандистские материалы и т. д. Только после обстоятельного обсуждения выводы и предложения выносились на утверждение руководства ГлавПУ РККА.

На одном из таких совещаний, это было в марте 1945 года, речь шла о листовках, изданных некоторыми политорганами и призывавших немецких солдат к дезертирству. Пришлось напомнить, что главным лозунгом в нашей пропаганде по-прежнему остается призыв к переходу в плен и организованной капитуляции. Дезертиров же нередко гитлеровцы вылавливали и снова бросали в бой. Мы рекомендовали политорганам призывать солдат противника скрываться у местных жителей до прихода частей Красной Армии; разъяснять, что немцы, сдавшиеся в плен, получают удостоверения, подтверждающие их право на предусмотренные льготы.

Не скрою, в ряде случаев спецпропаганда политорганов не успевала за событиями, не проявляла должной гибкости и оперативности, особенно в условиях быстро меняющейся обстановки. Бывало и так: пропагандисты действовали «растопыренными пальцами», не сосредоточивали усилий на решающих направлениях. Эти и другие недостатки мы старались изживать сразу же, придерживаясь правила: «Вскрыл ошибки — проследи, чтобы они не повторились». [294]

В помощь политорганам мы разработали «Методические указания», охватывавшие широкий круг вопросов ведения спецпропаганды в условиях наступательных действий войск. Документ этот обобщал накопленный политорганами опыт, изобиловал поучительными примерами.

Были подготовлены листовки на актуальные темы. Среди них: «Русские на подступах к Берлину», «К бойцам фольксштурма!», «К офицерам и унтер-офицерам немецкой армии», «Напрасные надежды!», «Напрасный страх».

Мы подготовили также листовки об итогах зимнего наступления Красной Армии, о том, что ее войска полностью освободили Польшу и значительную часть Чехословакии, заняли Будапешт и вывели из войны последнюю союзницу Германии в Европе — хортистскую Венгрию, овладели Восточной Пруссией...

В листовках убедительно доказывалось, что затягиванием войны фашистам не избежать поражения: обещанное Гитлером «секретное оружие» оказалось мифом, «непреодолимые оборонительные валы» давно преодолены. Ставка на раскол антифашистской коалиции также бита.

В одной из наших листовок, обращенных к немецкому солдату, говорилось:

»...Подумай о себе и о своей семье: Гитлер привел свою преступную войну в твой дом, он рушится от бомб, и под его обломками могут оказаться погребенными и останки дорогих тебе людей; бесчисленные вереницы беженцев тянутся из конца в конец Германии, матери разыскивают своих детей, дети в отчаянии зовут своих матерей. Подумай, солдат! И помни: немецкий народ не будет уничтожен. Уничтожению подлежат только нацизм и германский милитаризм. В твоих интересах, солдат, скорейший разгром Гитлера, скорейшее окончание проигранной войны. Рви с Гитлером и сдавайся в плен! Время не ждет. Русские у ворот Берлина!»

Дальше