Пари

Игорь распрямился и встал во весь рост. Он двумя пальцами взял её за подбородок, Елена подняла голову.

— Ты создана для удовлетворения мужчин, не так ли?

Не в силах отвести взгляд, она смотрела на своего властного начальника. Её глаза призывно светились.

— Ты любишь себя такую?

Ей хотелось, чтобы её не мучили вопросами. Надо просто сказать то, что от неё хотят услышать.

— Да-а... — негромко проголосила она.

— Любишь, чтобы трахали тебя?

Елена решила согласиться и с этим.

— А-а-а! — женщина отшатнулась от неожиданной звонкой пощечины:

— Удовольствие хочешь получить? А подстилка? Член любишь?

Лена, ничего не понимая, прижалась рукой к горящей щеке, непроизвольно глаза налились слезами.

— Теперь пососи мне.

С затуманенным взором она медленно и уже покорно опустилась на колени. Но лишь несколько раз втянув алчущую плоть в себя, женщина вынуждена была отпрянуть — Игорь резко и больно дернул за волосы, желая, чтобы она поднялась. Как марионетка, которую кукловод дёргает, как хочет, пошатывающаяся Елена встала.

— Быстро задом ко мне, руки на стол!

Еще помня вкус члена во рту, она, скрепя сердце, развернулась к низенькому столику, но не достала до него. Ей пришлось нагнуться, чтобы положить ладони на столешницу. Однако Игорю этого показалось мало, и он велел, изогнувшись, опереться на локти и широко, под прямым углом расставить ноги.

— Вот так, — он одобрительно пару раз шлепнул по просвечивающим сквозь юбку ягодицам, оттопыренным и торчащим кверху.

Женщина только ахнула, но продолжала стоять, как стояла... Последовало то, чего она и ожидала. Юбка была поднята, а трусики вместе с чулками спущены к середине бёдер.

— Я тоже собираюсь получить удовольствие, прямо здесь и сейчас... — в её разрез немедленно стал влезать твёрдый и горячий объект. Женщина не шевелилась, лишь ее глаза подрагивали при каждом продвижении вглубь.

— А-а... — вскрикнула Лена. Член резко двинулся вперёд, еще недостаточно увлажненные малые губы вдавились внутрь влагалища вслед за бесцеремонно входящей восставшей плотью.

— Тихо, блядь! — по её ягодицам была отвешена ещё пара болезненных шлепков. — Запомни этот момент... Запомни, как тебя трахают везде, где придется...

Он входил в нее и выходил, снова и снова, но Лена не чувствовала никакого возбуждения, даже закусила губу — не от боли, от стыда. Она, наконец, поняла, как он к ней относится, кем ее считает. Она подумала: а может, он прав?

Игорь даже не дотрагивался до нее руками, все, что она чувствовала, это механические, равномерные толчки члена. Будто метроном стучит. Один раз она повернула голову назад — его брюки упали к лодыжкам, под распахнутыми полами болтающейся белой рубашки с галстуком виднелось начало сильных ног, заросших шерстью. Руки он держал на боках. Даже позой он давал понять ей, что она всего лишь щель между разведённых ног. Обезличенная шлюха. Она подставляет ему хозяйство, чтобы он удовлетворил порыв похоти. Похоти, как чего-то в ряду естественных потребностей организма. Не более того...

А она, стоя неподвижно и молча, словно неживая, принимая его лишённые какой либо страсти толчки, будто бы соглашалась с ним во всём. Если это было её обучением, а его игрой, то какой же жестокой! Лена лицом почти уткнулась в руки, всем телом оперлась о твёрдую поверхность стола, ожидая неизбежного финала. Движение рано или поздно должно было прекратиться, и это произошло — по ее бедрам начало медленно стекать тягучее семя...

Он уже вышел из кабинета, а она продолжала стоять в той же нелепой позе, не в силах заставить себя распрямиться, словно чувствуя, что он не закончил, что обучение продолжится. Разве что, устав держать на руках напряженное туловище, обессиленная женщина опустилась вниз, и, беспорядочно раскинув ноги, закрывшись руками, заплакала — её опять использовали как игрушку. Раздавленная и униженная, словно салфетка, в которую высморкались, Лена прикоснулась к своему влагалищу, развела складки губ и нащупала пальцами клитор, который почему-то тут же сквозь слёзы начала натирать...

Она и представить себе не могла, что может происходить дальше. Словно в тумане, она разом пошла туда, куда её вели. Приняла ли всё как должное, или просто не могла сопротивляться? Она не знала, что это...

На следующий день в ее комнату вновь зашёл Игорь и молча поставил перед ней фаллоимитатор на подставке. Елена ошарашено смотрела то на Игоря, то на свой стол и развратную вещицу.

— Хочу посмотреть, как наша принцесса берёт в рот... со стороны, так сказать.

Сначала Лена, протестуя, сжала губы, затем в нерешительности ...

замерла, а потом разом надломилась и, подобострастно опустив глаза, насадилась ртом на торчащее изделие.

— Ты, Ленка, будешь у меня заправской членосоской! — на улыбающемся лице Игоря отчетливо читалось удовлетворение и восхищение собой, своими способностями властителя. — Ты достойна стать ею... Действительно достойна...

Женщина ещё усердней сжала губами резинового истукана.

— Именно это я и хотел увидеть... — сказал он уже задумчиво, любуясь зрелищем и что-то прикидывая, а потом расстегнул ширинку. — На четвереньки! Ползи сюда, тварь! Быстро!

Лена встала из-за стола и, опустившись на корточки, поползла к живому, теплому, а главное — настоящему члену, который, в конце концов, умеет еще выстреливать струйкой жидкости. Она понимала, что это безумие, но, как ни странно, это чувство было в тысячу раз сильнее, глубже и ярче того состояния, которое давала ей роль неприступной и хладнокровной девицы, всегда трезво оценивающей происходящее...

Ненавидя всё на свете, Елена садилась в ждущую машину, как правило, с тонированными стеклами. В машину, где мужские желания поджидали её после работы — иногда с разными лицами, но одинаковым итогом.

Впервые к новой машине её подвёл Игорь, он был необыкновенно горд и торжественен, а напутственно сказал:

— Иди. Будь послушной девочкой...

Женщина понимала, что прямо сейчас её жизнь безвозвратно изменится, что горизонты, определяющие нормальное существование, будут всё отдаляться и отдаляться. Но почему-то сопротивляться этому изменению она не могла. Пряча глаза, женщина кивнула, но нашла в себе силы спросить:

— Ты мне дашь презерватив?

— Обойдёшься... Ты же не проститутка, ты шлюха...