ОНО

— В канализации, — сказал Стэн, и все подскочили от внезапного резкого шума. Эдди, виновато улыбнувшись, убрал респиратор.
Билл кивнул.

— Несколько дней ннназад я сспросил отца о ккканализации. «Раньше здесь было сплошное болото, — рассказал Зак сыну, — и отцы города умудрились в самой худшей его части основать деловой район Дерри. Часть канала под Центральной и Главной улицами, впадающая в Бассей-парк, не что иное, как сток Кендускеага. Большую часть года в стоках почти нет воды, но когда начинается весенний разлив или наводнение, они просто необходимы…» Здесь он замолчал, видимо, вспомнив наводнение прошлой осени, во время которого он потерял младшего сына. «Из-за насосов», — закончил он.

«Пппочему из-за нннасосов?» — спросил Билл, непроизвольно повернув голову.
«Насосы откачивают нечистоты, — сказал отец. — они расположены в Барренсе. Такие бетонные муфты, которые торчат примерно на три фута над землей…»
«Бббен Хэнском называет их «пещеры Морлоков»,» — сказал Билл.

Зак улыбнулся сыну… но улыбка вышла печальной. Они сидели у Зака в магазине, где он безучастно скреплял стулья шпонками. «Самые обычные насосы для грязи, малыш, — сказал он. — Они находятся в цилиндрах на глубине примерно десяти футов и, когда изменяется уровень наклона земли, они начинают откачивать отходы. Это старое сооружение, и городу не помешали бы несколько новых насосов, но Совет всегда ссылается на свою нищету, когда на бюджетных собраниях заходит разговор о деньгах на аренду. Если бы мне заплатили по четверти доллара каждый раз, когда я спускался туда и стоя по колено в дерьме, чинил какой-нибудь из этих моторов… но тебе неинтересно это, Билл? Почему бы тебе не посмотреть телевизор? По-моему, сегодня вечером будет «Сахарная нога».

«Я хххочу пппослушать», — сказал Билл.
«Почему тебе так интересно слушать про кучу канализационных насосов?» — спросил Зак.
«Шшкольный ддоклад», — поспешно ответил Билл.
«Сейчас каникулы».
«В следующем ггоду».
«Да, довольно скучная тема, — сказал Зак. — Если ты повергнешь учителя в сон, то он наверняка поставит тебе «неуд».

«Смотри, вот Кендускеаг, — он начертил среди стружки на столе, порезанном ленточной пилой, прямую линию. — А вот Барренс. Как деловая часть города находится ниже, чем окраины, Канзас-стрит, например, или Олд-Кейп, или Западный Бродвей, то большая часть отбросов из центра города откачивается в реку. Отходы эти вместе с местными отходами текут прямо к Барренсу. Понимаешь?»
«Дда», — сказал Билл, ближе наклоняясь к отцу, чтобы получше разглядеть линии; его плечо оказалось как раз рядом с рукой отца.

«Когда-нибудь, когда перестанут сбрасывать отходы в реку, этим насосам придет конец. Но пока еще они находятся в… как их называет твой приятель?»
«Пещеры Морлоков», — сказал Билл безо всякого заикания; ни он сам, ни его отец этого не заметили.

«Да. Вот для этого и нужны насосы в этих чертовых дырах, и если выпадает немного дождей или не слишком сильные наводнения, то работают они сравнительно хорошо. Хотя стоки и канализация были предусмотрены как отдельные системы, но на самом деле они все время пересекаются. Видишь?» — Он начертил несколько лучеобразных крестиков на линии, изображающей Кендускеаг, и Билл кивнул.

«Ладно, единственное, что тебе необходимо знать о стоке воды, так это что она стекает, куда может. Когда поднимается уровень воды, она заполняет и стоки, и канализационные трубы. Когда вода в стоках поднимается до уровня насосов, она заливает их. И причиняет мне массу хлопот, потому что мне приходится их чинить».
«Ппапа, а ккакого размера сстоки и ттрубы?»
«Ты имеешь в виду отверстия?»
Билл кивнул.

«Основная канализационная труба, наверное, футов шесть в диаметре. Вспомогательная, та, которая с окраин, думаю, фута три или четыре. Некоторые, может быть, немного больше. И поверь мне, Билли, и можешь сказать об этом своим друзьям: никогда не вздумайте лазать в эти трубы ни затем, чтобы поиграть, ни на спор, ни по какой-нибудь другой причине».
«Почему?»

«Почти с 1885 года за ними следит дюжина различных городских организаций. Во время Депрессии водопроектная организация предложила целую систему канализационных стоков и третичных систем; на общественные работы тогда отпускались большие деньги. Но парней, которые возглавляли этот проект, убили во второй мировой войне, и приблизительно пять лет спустя Водный департамент обнаружил, что большинство проектов системы пропало. Почти девять фунтов документов просто испарилось с 1937 по 1950 год. Мое мнение такое: кто-то не хочет, чтобы узнали, куда ведут эти проклятые трубы и почему.

Когда они работают, всем на них наплевать. Когда они ломаются, приходят три или четыре лопуха из «Дерри Уотер» и пытаются выяснить, какой насос протекает или где образовалась пробка. А когда они спускаются туда, то хорошенько упаковывают свои завтраки, потому что там полная темнота, жуткая вонь и крысы. Поэтому лучше держаться отсюда подальше. Но самое главное, конечно, то, что вы можете потеряться. Такое уже раньше случалось».

Потеряться под Дерри. Потеряться в канализации. Потеряться в темноте. Сама мысль об этом была настолько мрачной и леденящей, что Билл некоторое время не мог произнести ни слова. Затем он сказал:
«Но разве туда нникогда не ппосылали людей, чтобы составить карту…»
«Мне надо закончить эти шпонки, — резко сказал Зак, отворачиваясь от Билла. — Иди в дом и посмотри, что показывают по телевизору».
«Нно, пппапа…»

«Иди, Билл», — сказал Зак, и Билл почувствовал себя чужим. Из-за этого чувства ужин превратился для него в пытку. Отец листал журналы по электричеству (он надеялся еще когда-нибудь сделать карьеру), а мать читала один из бесконечных английских романов:
Марш, Сайерс, Иннес, Аллингем. Из-за этого чувства еда показалась безвкусной, словно замороженные обеды, которые и в глаза не видели духовки. Спустя некоторое время он поднялся в свою комнату, лег на кровать, держась за живот, и подумал:

Лавировали корабли, лавировали, да не вылавировали.

С тех пор, как умер Джордж, он все чаще повторял эту скороговорку, хотя мать научила его этой фразе еще за два года до смерти брата. Она звучала в его голове как заклинание. В тот день, когда он сможет подойти к матери и запросто произнести эту фразу без ошибок и без заикания, глядя ей прямо в глаза, он больше не будет для них чужим, лед между ними растает, ее глаза потеплеют, она обнимет его и скажет: «Замечательно, Билли! Какой хороший мальчик! Какой хороший!»

Конечно, он никому не мог поведать свою тайную фантазию, ни под какими пытками он не выдал бы своей потаенной мысли. Если бы он смог произнести эту скороговорку, которой она случайно научила его одним субботним утром, когда они с Джорджем сидели и смотрели Гая Медисона и Энди Дивайн в «Приключениях дикого Била Хикока», то это было бы как поцелуй, который разбудил Спящую Красавицу от холодного сна и вернул ее в теплый мир сказочной любви красавца-принца.

Лавировали корабли, лавировали, да не вылавировали.
— Почему ты так уверен, что Оно в канализации? — спросил Ричи, переводя взгляд с Билла на Стэна Уриса и снова на Билла.
— Вввсе ввведет тттуда, — сказал Билл. — Голоса, кккоторые слышала Ббеверли, ррраздавались из вводостока. И кровь. Кккогда нас ппппреследовал кккклоун, у ккканализации были оранжевые пппуговицы. И Ддджорджи…

— Это был не клоун, Большой Билл, — сказал Ричи. — Я же говорил тебе. Я знаю, это сумасшествие, но это был оборотень. Он с вызовом посмотрел на остальных ребят.
— Ей-Богу. Я видел это сам. Билл сказал:
— Это для тебя Оно было оборотнем.
— А?
Билл пояснил:
— Разве тты нне пппонимаешь? Это дддля ттебя Оно ббыло оборотнем, ппотому что ттты ппппосмотрел это ннемое кккино в «Аааалладине».
— Не понимаю.
— По-моему, я понял, — спокойно сказал Бен.

— Я ссссходил в ббблиотеку и ппосмотрел книги, — продолжал Билл. — Я думаю, Оно — ннна… — он замолчал, напрягая гортань и потом выпалил, — наваждение.
— Наваждение? — с сомнением переспросил Эдди.

— Нннаваждение, — подтвердил Билл. Он рассказал им о том, что он нашел по этому поводу в энциклопедии и о главе, которую он прочел в книге под названием «Правда о ночи». Глэмор, сказал он, это гэльское имя существа, которое терроризировало Дерри; другие народы и другие культуры в разные времена называли его по-разному, но все они имели в виду одно и то же. Индейцы с равнины называли это «Маниту». Оно иногда принимало обличье горного льва, или лося, или орла. Эти индейцы верили, что дух Маниту иногда может входить в них, и, когда это происходило, они сами получали возможность превращаться в то животное, которое покровительствовало их дому. Гималайцы называли его «таллус» или «таелус», что означало злое магическое существо, которое может читать ваши мысли и превращаться в ту вещь, которой вы больше всего боитесь. В Центральной Европе Оно называлось «эялик», подобие вурдалака или вампира. Во Франции его называли «ле лу-гару», или «сбрасывающий кожу», термин, который варварски переводят, как «оборотень», но Билл сказал им, что «ле лу-гару» (которое он произносит «ле луп-гароу») может быть чем угодно, абсолютно чем угодно: волком, ястребом, овцой, даже насекомым.

— А в какой-нибудь из тех статей сказано, как справиться с ним? — спросила Беверли.
Билл кивнул, но вид его при этом выражал сомнение.
— У ггималайцев сосуществует ррритуал, чтобы ссправиться с ннним, нно он сслишком ооотвратителен.
Они посмотрели на него. Им уже расхотелось слушать то, что он собирался им сказать, но это было необходимо для них всех.

— Это нназывается ррритуал Ччуди, — сказал Билл и приступил к объяснению. — Если бы вы были гималайским святым, вы бы выследили таелуса. Таелус высовывает язык. Вы высовываете свой. Вы и Оно касаетесь языками и прикусываете их друг у друга, как будто сцепляете скобой, и смотрите в глаза друг другу.
— Ой, меня сейчас стошнит, — сказала Беверли, согнувшись пополам. Бен легонько похлопал ее по спине и оглянулся вокруг: не видел ли кто. Никто не видел; все смотрели на Билла, как зачарованные.

— Что дальше? — спросил Эдди.
— Тттак, — сказал Билл, — Зззвучит ддико, ннно в кккниге сссказано, что ппотом вы нначинаете рассказывать шшшутки и загадывать зззагадки.
— Что? — спросил Стэн.
Билл кивнул. Его лицо напоминало лицо журналиста, который хочет, чтобы вы знали, что не он придумывает новости, он только сообщает их вам.
— Ввот тттак. Ссначала рассказывает ччудовище-таелус, пппотом ддолжны рассказывать вввы, рассказываете и ппповорачиваетесь…

Беверли села, подтянув колени к подбородку и обхватила их руками.
— Не понимаю, как люди могут разговаривать, когда у них языки пригвождены друг к другу.
Ричи тут же высунул язык, обхватил его пальцами и заговорил нараспев:
— А мой папа — мусорщик!
Никто не рассмеялся, хотя это была старая детская шутка.
— Ммможет ббыть, имеется в ввиду телепатия, — сказал Билл. — Во вввсяком сслучае, если ччеловек зззасмеется первым, ннесмотря на бббо…
— Боль? — спросил Стэн. Билл кивнул.

–..то таелус уубивает его и сссьедает. Я ддумаю, его дддушу. Ннно если чччеловек ззаставит ттаелуса ззасмеяться пппервым, то ему пппридется исчезнуть на сссотни лет.
— В книге не сказано, откуда он появляется? — спросил Бен. Билл покачал головой.
— Ты сам хоть немного веришь в это? — спросил Стэн, пытаясь придать голосу насмешливые нотки, но не смог найти в себе для этого достаточно моральных и умственных сил.
Билл пожал плечами и сказал:

— Ппочти верю. — Казалось, он собирается еще что-то добавить, но он не произнес больше ни слова.
— Это объясняет многое, — медленно произнес Эдди. — Клоун, прокаженный, оборотень… — он посмотрел на Стэна. — Мертвые мальчики, мне кажется, тоже.
— Похоже, это работенка как раз для Ричарда Тозиера, — сказал Ричи голосом диктора за кадром в кинохронике, — человека, у которого всегда в запасе тысяча шуток и шесть тысяч загадок.

— Если мы тебе поручим эту работенку, мы все помрем, — сказал Бен. — Медленно. В страшных мучениях. Тут все снова рассмеялись.
— Ладно, что будем делать? — требовательно сказал Стэн, но Билл лишь снова покачал головой… и тут он почувствовал, что знает ответ. Стэн поднялся.
— Давайте пойдем куда-нибудь? — сказал он. — Мне тут надоело.
— Мне здесь нравится, — сказала Беверли. — Здесь в тени очень неплохо.
Она взглянула на Стэна.

— Тебе, наверное, захотелось подурачиться? Пойти на свалку или побросать в бутылки камнями?
— И мне нравится бросать в бутылки камнями, — сказал Ричи и встал рядом со Стэном. Он отряхнул воротник и принялся гордо вышагивать по кругу, как Джеймс Дин в «Бунтаре без причины». — Они обидели меня, — сказал он с унылым выражением лица, почесывая грудь. — Мои родители. Школа. Об-ще-ство. Все они, все давят на меня, малыш. Они…
— Дерьмо, — сказала Беверли и вздохнула.

— У меня есть петарды, — сказал Стэн, и все забыли и о Глэморах, и о Маниту, и об ужасной пародии Ричи на Джеймса Дина, когда Стэн достал из бокового кармана упаковку «Блэк Кэтс». Даже Билл был поражен.
— Гггосподи пппомилуй, Стэн, гггде ты их вввзял?
— У того толстого мальчишки, с которым время от времени хожу в синагогу, — сказал Стэн. — Я их обменял на целую кучу комиксов про Супермена и Маленькую Лулу.

— Давайте постреляем! — закричал Ричи, от радости с ним чуть не случился апоплексический удар. — Давай постреляем, Стэнни, я никому не скажу, христопродавец ты этакий, обещаю. Я всем буду говорить, что у тебя самый маленький нос, Стэнни! Я всем буду говорить, что ты — не обрезанный!

Услышав это, Беверли зарыдала от смеха. С ней и в самом деле мог случиться апоплексический удар, если бы она не закрыла лицо руками. Билл засмеялся, Эдди засмеялся, и через минуту Стэн засмеялся вместе с ними. В тот день, накануне Четвертого Июля, их смех разносился над залитой солнечным светом водой Кендускеага, и никто из них не заметил уставившиеся на них из зарослей ежевики и бесплодных кустов черной смородины оранжевые глаза. Берег реки на тридцать футов кругом полностью зарос ежевикой, а в центре зарослей находилась как раз одна из тех «чертовых дыр» Бена. Именно из этой бетонной трубы на них таращились эти глаза в два фута шириной.

5

В тот день Майк убегал от Генри Бауэрса и его дружков, потому что на следующий день был праздник, Четвертое Июля. В оркестре церковной школы Майк играл на тромбоне, и Четвертого Июля оркестр должен был участвовать в ежегодном праздничном параде и играть «Военный гимн республики». Этого дня Майк ждал целый месяц. Из-за слетевшей велосипедной цепи он прогулял последнюю репетицию. Репетиция была запланирована до половины третьего, и он заодно решил почистить тромбон, который раньше хранился в школьном музыкальном классе.

Когда он подошел к церковной школе на Нейболт-стрит и обернулся назад, мысли его мгновенно повернули в другом направлении. Генри, Виктор, Белч, Питер Гордон и Лось Садлер, цепью рассредоточившись по всей дороге, шли за ним. Если бы они вышли из дома Бауэрса на пять минут позже, Майк успел бы скрыться из виду за вершиной следующего холма, и решающая битва и все, что за ней последовало, могло бы произойти в другое время или не произойти вовсе.

Но спустя несколько лет именно у Майка возникла мысль, что, вероятно, в то лето никто из них не был полноценным хозяином своих дел и поступков; если какая-то доля удачи и доброй воли принимала участие в этом спектакле, то их роль была очень незначительной. Он бы мог перечислить множество подозрительных совпадений, но по крайней мере одну вещь он наверняка не мог знать. Когда в тот день Стэн Урис показал друзьям коробочку «Блэк Кэтс» и Неудачники отправились на свалку взрывать петарды, Виктор, Белч и другие пришли на ферму Бауэрса, потому что у Генри тоже были петарды, небольшие бомбочки и М-80 (за хранение последних несколько лет спустя ввели уголовное наказание). Большие мальчишки собрались пойти за угольную яму около железной дороги и там взорвать сокровища Генри.

Все они, даже Белч, обходили стороной ферму Бауэрсов по двум простым причинам: во-первых, из-за сумасшедшего отца Генри и чтобы не заканчивать за Генри различную работу. Эти мальчики не были лентяями, но у них самих было дома множество дел: прополоть сорняки, натаскать камней и дров, наносить воды, накосить травы, собрать то, что созрело в то или иное время года: горох, огурцы, помидоры, картофель. Кроме того, дома они это делали без потогонной системы чокнутого отца Генри, которому было абсолютно наплевать, кого бить (однажды, когда Виктор Крисс уронил корзину с помидорами, которую он тащил от самой дороги, отец Генри избил его поленом). Довольно неприятная вещь — получать по спине березовым поленом; но хуже всего, что при этом Батч Бауэрc напевал: «Я убью всех узкоглазых! Я убью всех вонючих узкоглазых!»

С присущей ему немногословностью, Белч Хаггинс два года назад сказал Виктору: «Я не трахаюсь с сумасшедшими». Виктор засмеялся и согласился с ним.
Но петарды были слишком большим искушением для мальчиков, и они не смогли устоять.
«Вот что я скажу тебе, Генри, — сказал Виктор, когда Генри позвонил ему в девять утра и пригласил в гости. — Лучше давай встретимся около часа у угольной ямы. Что скажешь?»

«Ты можешь подходить к яме к часу, только меня там не будет, — ответил Генри. — У меня дома дел по горло. Но если ты подойдешь туда часам к трем, то я буду там. И первая М-80 полетит в твою дурацкую башку, Вик».
Вик засмеялся, но потом согласился прийти и помочь управиться с делами.

Остальные тоже пришли, и пятеро взрослых парней как черти трудились на ферме у Бауэрса все утро. Когда Генри спросил у отца, может ли он уйти, Бауэрс-старший просто вяло махнул рукой. Батч устроился на веранде в кресле-качалке с молочной бутылкой, наполненной крепким сидром, и поставил на перила веранды портативный радиоприемник «Филко». Обнаженный японский меч лежал на коленях Батча; военный трофей, который, как говорил Батч, он вытащил из тела умирающего япошки на острове Тарава (на самом деле он обменял его в Гонолулу на шесть бутылок «Будвейзера» и три ручки). Когда Батч напивался, он почти всегда доставал этот меч. И с тех пор все мальчики, включая Генри, в глубине души были убеждены, что рано или поздно он убьет этим мечом кого-нибудь еще и лучше бы его убрать подальше от Батча.

Когда Генри заметил на улице Майка Хэнлона, мальчикам ничего больше не оставалось, как выйти на дорогу.
— Это ниггер! — сказал он, и глаза у него загорелись, как у ребенка, ожидающего скорого появления Санта-Клауса у рождественской елки.
— Ниггер? — у Белча Хаггинса был озадаченный вид. Он видел Хэнлона только один раз, но его безжизненные глаза сверкнули. — А, да! Ниггер! Пошли за ним. Генри.

Белч рысью бросился за Майком, остальные последовали его примеру, но Генри схватил Белча за руку и осадил назад. У Генри было больше опыта в охоте на Майка Хэнлона, чем у остальных, и он знал, что поймать его не так просто. Этот черномазый мог уйти.
— Он не видит нас. Давайте просто быстро пойдем за ним и постепенно сократим расстояние.

Так и сделали. Сторонний наблюдатель был бы удивлен: пятеро мальчиков были похожи на спортсменов, участвующих в олимпийских соревнованиях по ходьбе. Пузо Лося Садлера подпрыгивало вверх-вниз внутри футболки с надписью «Университет Дерри». По красному лицу Белча катился пот. Но расстояние между ними и Майком уменьшалось — двести ярдов, сто пятьдесят ярдов, сто ярдов.

— Что будем с ним делать, Генри? — тихо спросил Виктор Крисс. В его голосе прозвучало любопытство, но, по правде говоря, Вик был обеспокоен. Через некоторое время он начнет беспокоиться за Генри все больше и больше. Ему было наплевать, что Генри собирался сделать с сыном Хэнлонов: избить его или просто порвать ему рубашку или стащить с него штаны и повесить их на дерево. Но он не был уверен, что у Генри на уме только это. В этом году было несколько неприятных случаев с детьми из начальной школы, про которых Генри обычно говорил «мелкое дерьмо». Генри часто командовал и терроризировал «мелкое дерьмо», и с марта они стали обходить его за версту. Одного из них, четырехглазого сына Тозиеров, Генри с друзьями выслеживали до самого Фриза, но где-то упустили его в тот момент, когда им уже стало казаться, что они схватили его за задницу. Потом, в последний день школьных занятий, сын Хэнскомов…

Но Виктор не любил вспоминать об этом.
Его беспокоила одна простая вещь: Генри мог зайти СЛИШКОМ ДАЛЕКО. Насколько ДАЛЕКО, Виктор даже боялся себе представить… но сердце подсказывало ему, что на этот вопрос есть только один ответ.
— Мы поймаем его и спустим в угольную яму, — сказал Генри. — Думаю, засунем ему в башмаки по парочке петард и посмотрим, как он умеет танцевать.
— Но не М-80, Генри, правда?

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь