ОНО

— А как ты обнаружил это? — спросил Ричи. — Здешние газеты сообщили?
— Нет, но с некоторых пор я подписываюсь на газеты тех городов, в которых вы живете. У меня целы подписки за несколько лет.
— Все понятно, — сказал Ричи. — Спасибо, Майк.
— Это моя работа, — сказал Майк просто.
— Бедняга Стэн, — повторила Беверли. Она казалась пораженной, не способной осознать эту новость. — Но он тогда был таким храбрым, таким… решительным.
— Люди меняются, — сказал Эдди.

— Ты думаешь? — спросил Билл. — Стэн был… — он сжал руки на скатерти, стараясь подобрать нужное слово. — Он был человек порядка. Человек, который делит книжки на своей полке на беллетристику и не беллетристику… а потом располагает их в двух этих секциях в алфавитном порядке. Я вспоминаю, он однажды говорил — где мы были в то время и что делали, — не помню, но думаю, это было в конце всей нашей истории. Так вот, он сказал, что может вынести страх, но ненавидит грязь, не, хочет испачкаться в этой грязи. Это, мне кажется, сущность Стэна. Может быть, чаша переполнилась, когда Майк позвонил… Он видел два пути: остаться в живых и испачкаться, или умереть чистым. Может быть, люди не настолько меняются, как мы думаем. Может быть… может быть, они просто становятся жесткими.

Они молчали, пока Ричи не спросил:
— Хорошо, Майк. Но все же расскажи, что происходит в Дерри?
— Кое-что расскажу, — сказал Майк. — Я могу рассказать, например, что происходит сейчас, и могу рассказать немного о нас самих. Но я не могу рассказать, что происходило летом 1958 года, да и не думаю, что когда-нибудь смогу. В конце концов, вы помните это сами. И еще я думаю, что если я расскажу слишком много, прежде чем вы будете готовы к тому, чтобы вспомнить, тогда то, что произошло со Стэном…

— Может случиться с нами? — спокойно спросил Бен. Майк кивнул головой.
— Да. Именно это я имел в виду.
— Тогда расскажи то, что считаешь нужным, Майк, — сказал Билл.
— Хорошо.

4

Неудачники узнают…

— Убийства снова начались, — сказал Майк решительно. Он осмотрел стол, переведя взгляд с одного на другого, пока наконец не остановился на Билле. — Новая серия убийств, если вы позволите мне этот довольно страшный отсчет, начались на мосту Мейн-стрит, а закончилась под ним. Первой жертвой был веселый и ребячливый человек по имени Адриан Меллон. У него был тяжелый случай астмы.
Эдди протянул руку и дотронулся до аспиратора.

— Это случилось прошлым летом — 21 июля, в последнюю ночь Фестиваля на Канале, это разновидность праздника… э…
— Ритуал Дерри, — сказал Билл низким голосом. Его длинные пальцы медленно массировали виски, и было нетрудно понять, что он вспоминает своего брата Джорджа… Джорджа, который почти наверняка открыл дорогу тому, что когда-то произошло.

— Ритуал, — сказал Майк спокойно. — Да. И он торопливо рассказал им историю о том, что случилось с Адрианом Меллоном, сокрушенно наблюдая, как округляются у них глаза. Он рассказал, что печаталось в «Ньюз», а что нет… последнее включало свидетельские показания Дена Хагарти и Кристофера Унвина о каком-то клоуне, который был под мостом, как некогда сказочный тролль. Этот клоун, по показаниям Хагарти, выглядел как что-то среднее между Рональдом Макдональдом и Бозо.

— Это был он, — сказал Бен хриплым голосом. — Это был этот чертов Пеннивайз.
— Вот еще одно, — сказал Майк, глядя на Вилла. — Один из офицеров, занимающихся расследованием, тот, который действительно вытащил Адриана Меллона из Канала, — был городской полицейский по имени Гарольд Гарднер.
— Господи Иисусе Христе, — сказал Билл слабым голосом.
— Билл? — Беверли посмотрела на него и положила свою руку на его. Ее голос был полон участия. — Что-то не так, Билл.

— Гарольду тогда должно было быть пять лет, — сказал Билл. Его ошеломленные глаза искали взгляд Майка, стараясь найти подтверждения. — Да?
— А кто это, Билл? — спросил Ричи.
— Гарольд Гарднер — это сын Дэйва Гарднера, — сказал Билл. — Дейв жил недалеко от нас, когда ууубили Джорджа. Это он подобрал Дждж… моего брата и принес его домой, завернутого в кусок одеяла.
Они посидели молча, Беверли плотно закрыла глаза руками.
— Все сходится, не правда ли? — сказал Майк наконец.

— Да, — сказал Билл низким голосом. — Сходится нормально.
— Я вел досье на всех вас шестерых на протяжении всех этих лет, — продолжал Майк, — но только сейчас я начинаю понимать, зачем я это делал. Благодаря этому я продолжал следить за развитием событий. Понимаете, я чувствовал, что должен быть абсолютно уверен, прежде… прежде, чем побеспокоить вас. Я должен был быть уверен не на 90 %, не на 95 %, а на все 100 %.

— В декабре прошлого года восьмилетний мальчик по имени Стивен Джонсон был обнаружен мертвым в Мемориал-парке. Как и Адриан Меллон, он был страшно изуродован перед смертью или сразу же после, но выглядел он так, как будто умер от страха.
— Изнасилование? — спросил Эдди.
— Нет, просто изуродован.
— Сколько их всего? — спросил Эдди, не поднимая головы, как будто вовсе не хотел знать об этом.
— Очень много, — сказал Майк.
— Сколько? — повторил Билл.
— Девять. Вот как далеко это зашло.

— Не может быть! — вскричала Беверли. — Я должна была прочитать об этом в газетах… увидеть в новостях по телевизору! Когда этот сумасшедший полицейский убивал женщин в Касл Рок, в Мэне… и те дети, которых убили в Атланте…

— Совершенно верно, — сказал Майк, — я много думал об этом. Эти случаи очень похожи на то, что происходит здесь. И Бев права: они должны были сообщить об этом в новостях. В каком-то смысле, сравнение с Атлантой страшит меня больше всего. Убийство девятерых детей… тут должны были понаехать корреспонденты и из газет, и с телевидения, и псевдо-психиатры, и репортеры из «Еженедельника Атланты» и «Роллинг Стоун»… короче говоря, весь журналистский люд.
— Но этого не произошло, — сказал Билл.

— Нет, — сказал Майк, — не произошло. Ну, не совсем так, — в воскресном приложении к «Портленд санди телеграф» было короткое сообщение, да еще в «Бостон глоуб» — о первых двух убийствах. Телевизионная программа Бостонского TV «Добрый день!» в феврале показала фрагменты нераскрытых убийств, и один из экспертов упомянул об убийствах в Дерри, но только фрагментально… и, конечно, не говорил ни о каких связях с подобными убийствами в 1957–1958 годах и в 1929–1930.

Есть, конечно, внешняя причина. Атланта, Нью-Йорк, Чикаго, Детройт… это все большие города с развитой информационной структурой, и когда там что-нибудь случается, поднимается шумиха. В Дерри нет ни теле-, ни радиостанций, только маленькие радиостанции в средней школе. А Бангор тоже стоит в стороне от средств массовой информации.
— За исключением «Дерри Ньюз», — сказал Эдди, и все они засмеялись.

— Но мы все знаем, что дело не в этом. Средства связи сейчас таковы, что некоторые вещи должна знать вся нация. Но этого не произошло. И я думаю, причина вот в чем: Оно не захотело этого.
— Оно, — прошептал Билл почти про себя.

— Оно, — повторил Майк. — Если мы хотим как-то обозвать Это, то лучше всего называть его ОНО. Я пришел к мысли, что, понимаете, Оно пребывало здесь так долго… чем бы Оно ни было… что стало как бы частью Дерри, так же, как Городской парк, Труба, Канал, Бассей-парк или библиотека. Только Оно — не часть географии города, вы понимаете. Может быть, когда-то и было так… но сейчас Оно — внутри. Каким-то образом Оно проникло внутрь. Это единственное, чем я могу объяснить происходящие здесь ужасные вещи, номинально — объяснимые, а фактически — нет. В 1930 году здесь был пожар в негритянском ночном клубе «Черное Местечко». А за год до этого несколько грабителей было казнено на набережной Канала прямо среди бела дня.

— Банда Брэдли, — сказал Билл. — ФБР поймало их, да?
— Так говорят исторические источники. Но это не совсем точно. Насколько мне удалось разузнать — и я почти уверен, что так оно и было, потому что я люблю этот город и многое бы дал, чтобы это было не так, — банда Брэдли, всего их было семь человек, фактически была расстреляна примерными гражданами Дерри. Когда-нибудь я вам об этом расскажу.

Также произошел взрыв на чугунолитейном заводе Кичнера во время Пасхи 1906 года. Затем была серия чудовищных увечий животных в том же году, которые в конце концов приписали Эндри Рулину — сейчас его внучатый племянник заправляет на Фермах Рулина. Очевидно, его до смерти забили дубинками те самые депутаты, которые и притащили его с собой. Ни одного из депутатов ни разу даже не вызвали в суд.
Майк Хэнлон вытащил небольшую записную книжку из внутреннего кармана и пролистал ее.

— В 1877 году произошло четыре линчевания в черте города, — заговорил он, не поднимая глаз. — Одним из тех, кто вздергивал людей на веревку, был проповедник из мирян из Методистской церкви. Впоследствии он утопил своих четверых детей, как котят в ванной, а потом убил свою жену выстрелом в голову; он вложил ей в руки ружье, чтобы это походило на самоубийство, но никого не удалось одурачить. За год до этого четверо бродяг были обнаружены мертвыми в хижине вниз по течению Кендускеага, они были буквально разорваны на части. Исчезновение детей и целых семей — вот что записано в старых хрониках… но ни в одном официальном документе нет даже упоминаний об этом. Подобное продолжается и поныне. Что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, что происходящее здесь носит частный характер, — сказал Бен.
Майк закрыл свою записную книжку, положил ее во внутренний карман, а потом спокойно посмотрел на них.

— Будь я страховым агентом, а не библиотекарем, я, возможно, нарисовал бы график. Он бы показал необыкновенно высокую степень жестокости в каждом известном нам насильственном преступлении; я имею в виду изнасилования, кровосмешения, грабежи и кражи, угоны автомобилей, плохое обращение с детьми, супружеская неверность, угрозы физическим насилием. В Техасе есть город средних размеров, где степень насильственных преступлений гораздо ниже, чем можно было ожидать от города таких размеров и с таким смешанным по расовым признакам населением. Чрезвычайная безмятежность жителей города была объяснена весьма незначительным количеством естественного транквилизатора в воде. А у нас как раз наоборот. И в обычные годы Дерри — неспокойное место, но каждые 27 лет — хотя цикл этот никогда не бывает абсолютно точным — насилие возрастает до чудовищных размеров… но это никогда не становилось достоянием широкой общественности. Дерри процветает… каким-то странным недостойным образом. Это преуспевающий маленький город в относительно малонаселенном штате, где слишком часто происходят вещи непотребные… а раз в четверть столетия — просто чудовищные.

— И периодичность соблюдается? — спросил Бен. Майк кивнул:
— Да, соблюдается. 1715–1716 годы; с 1740 почти до 1743; 1769–1770 и так далее и тому подобное. И так до настоящего времени. И я чувствую, что раз от разу становится все хуже и хуже, может быть, потому, что в конце каждого цикла людей в Дерри прибавляется, а может быть, по какой-то другой причине. А в 1958 году, судя по всему, цикл закончился преждевременно. И причиной тому — мы.

Билл Денбро подался вперед, глаза его неожиданно засверкали:
— Ты в этом точно уверен?
— Да, — сказал Майк, — прочие циклы достигали пика где-то в сентябре и завершались очень страшно. Жизнь более или менее начинала стабилизироваться к Рождеству… а то и к Пасхе. Другими словами, «плохие годы» длились от 14 до 20 месяцев каждые 27 лет. Но плохой год, который начался в октябре 1957 года, когда убили твоего брата, резко завершился в августе 1958 года.

— Почему? — спросил Эдди настойчиво. Дыхание его стало свистящим. Билл вспомнил этот высокий свист, когда Эдди втягивал воздух, и знал, что скоро ему придется воспользоваться своим аспиратором. — Что мы такого сделали?
Вопрос повис в воздухе. Казалось, Майк раздумывает… наконец, он тряхнул головой.
— Вы вспомните, — сказал он, — скоро вы вспомните.
— А что, если нет? — спросил Бен.
— Тогда Господь поможет нам.
— Девять детей погибли, — сказал Ричи, — Господи!

— Лиза Албрехт и Стивен Джонсон в конце 1984 года, — сказал Майк. — В феврале исчез мальчик по имени Дэннис Торрио. Старшеклассник. Тело его нашли в середине марта в Барренсе. Изуродованное. Здесь недалеко.
Он вытащил фотографию из того же кармана, в который положил записную книжку. Она пошла по рукам. Беверли и Эдди посмотрели на нее в замешательстве, но Ричи отреагировал неожиданно. Он бросил ее, как будто она жгла ему руки.

— Господи, Господи, Майк! — Он взглянул на Майка, глаза его были широко открыты и полны боли. Спустя мгновение он передал фотографию Биллу. Билл посмотрел на нее, и весь мир перевернулся, покрылся серой дымкой. Он был уверен, что потеряет сознание. Он услышал стон, и знал, что это стонет он. Он уронил фотографию.
— Что это? — услышал Он голос Беверли. — Что все это значит, Билл?

— Это школьная фотография моего брата, — наконец сказал Билл. — Это Джорджи. Фотография из альбома. Та самая, которая оживала. Та, которая подмигивала.

Фотография пошла по кругу, а Билл сидел во главе стола, как каменный, глядя в пространство. Это была фотография с фотографии. На картинке было изображение рваной школьной фотографии, положенной на белый фон, — улыбающиеся губы открывают две дыры вместо зубов, которые никогда не вырастут (если не вырастут в твоей могиле, — подумал Билл и его передернуло). На полях под изображением Джорджа были слова
Школьные друзья. 1957-58.

— Ее нашли в этом году? — снова спросила Беверли. Майк кивнул и повернулся к Биллу.
— Когда ты видел ее в последний раз?
Билл облизнул губы, стараясь заговорить. Ничего не получалось. В голове эхом проносились слова, которые он хотел сказать, но ничего не выходило, кроме заикания, он боролся с ним, боролся с ужасом.
— Я не видел этой фотографии с весны 1958 года, когда исполнился год после смерти Джорджа. Я хотел показать ее Ричи, но она иисчезла.

В это время раздался хрипящий звук втягивания воздуха, все переглянулись. Эдди клал свой аспиратор на стол, он выглядел немного смущенным.
— Эдди Каспбрак продувается, — дурачась закричал Ричи, а потом неожиданно произнес мрачным голосом Диктора из Киножурнала:
— Сегодня все население города Дерри двинулось на Астматический Парад, гвоздем программы был Большой Эд Сопливая Голова, известный всей Новой Англии как…

Он резко остановился, одна его рука поднялась к лицу, как будто для того, чтобы прикрыть глаза, а Билл неожиданно подумал:
Не прикрыть глаза, а поддернуть очки, спадающие с носа. Очки, которых нет вовсе. О, Боже! Что здесь происходит?
— Эдди, прости меня, прости, — сказал Ричи. — Это так жестоко. Не пойму, какого хрена, о чем я думаю. — Он в замешательстве посмотрел на остальных.
Майк Хэнлон заговорил в тишине.

— Я пообещал себе после смерти Стивена Джонсона, когда нашли его тело, что если случится что-либо еще — если случай не будет вызывать сомнений, — я непременно позвоню вам, но я не звонил еще два месяца. Казалось, я был загипнотизирован тем, что происходило, сознательностью и обдуманностью происходящего, фотография Джорджа была обнаружена около упавшего ствола дерева в десяти футах от тела мальчика Торрио. Она не была спрятана, напротив. Убийца словно бы хотел, чтобы ее увидели.

— А как тебе удалось заполучить полицейское фото, Майк? — спросил Бен. — Это ведь полицейское фото, не правда ли?
— Да, ты прав. В Полицейском управлении есть парень, который не прочь подзаработать. Я плачу ему двадцать баксов в месяц — все, что я могу себе позволить. Он поставляет мне информацию.
Тело Доуна Роя было найдено через четыре дня после смерти Торрио. Маккарон-парк. Тринадцать лет. Обезглавлен.

23 апреля этого года. Адам Террольт. Шестнадцати лет. Объявление о пропаже поступило на следующий день, после того, как он не пришел домой с репетиции оркестра. Найден на следующий день на тропинке, которая ведет через зеленый пояс позади Западного Бродвея. Также обезглавлен.
6 мая. Фредерик Каун. Два с половиной года. Обнаружен в ванной на втором этаже. Утоплен в туалете.
— О, Майк! — воскликнула Беверли.
— Да, это жутко, — сказал он почти зло. — Думаешь, я не понимаю?

— А полиция не предполагает, что это результат несчастного случая? — спросила Бев. Майк покачал головой.
— Его мать развешивала белье на заднем дворе. Она услышала звуки борьбы — услышала, как сын ее кричит. Она побежала так быстро, как только могла. Когда она поднималась по лестнице, она сказала, что слышала звуки, как будто несколько раз спускали воду в туалете, и что кто-то смеялся. Она сказала, что это был нечеловеческий смех.
— И она ничего не увидела? — спросил Эдди.

— Сына, — просто сказал Майк. — У него была перебита спина, проломлен череп. Стеклянная дверь в душ была разбита. Кровь была везде. Сейчас мать в психиатрической больнице в Бангоре. Мой… мой полицейский источник сообщает, что она совершенно потеряла разум.
— Ни хрена удивительного, — сказал Ричи хрипло.

— Полиция предполагает, что убийца прошел через переднюю дверь в то время, как мать вешала белье на заднем дворе. Потом, когда она бежала по лестнице, он мог выпрыгнуть из окна ванной во двор, из которого она только что убежала, и легко смыться. Но окошечко очень маленькое, разве только семилетний мальчик сможет пролезть через него. А прыгнуть надо было с высоты 25 футов на каменный дворик. Рэдмахер не любит об этом говорить. И никто в прессе не заставит его заговорить.

Майк выпил воды и потом передал им еще одну фотографию. Не полицейскую, а просто школьную; на ней был изображен улыбающийся мальчик лет тринадцати. Он был одет в самое лучшее — явно для фотографии; чистые руки аккуратно сложены на коленях. В глазах его блестел какой-то лукавый огонек. Он был черным…
— Джеффри Холли, — сказал Майк. — 13 мая. Через неделю после убийства Кауна. Растерзан. Обнаружен в Бассей-парке, возле Канала.

Девять дней спустя, 22 мая, пятиклассник по имени Джон Фьюри обнаружен мертвым на Нейболт-стрит.
Эдди издал высокий дрожащий крик. Он схватил свой аспиратор, но он упал и стукнулся о стол. Он подкатился к Биллу, который подобрал его. Лицо Эдди стало болезненно желтым. Дыхание клокотало в горле.

— Дайте ему что-нибудь выпить, — прорычал Бен. — Кто-нибудь… Но Эдди отрицательно замотал головой. Он просунул аспиратор прямо в горло и вдохнул воздух. Его грудь содрогалась, когда он стремился глотнуть немного воздуха. Он вдыхал и выдыхал снова и снова, а потом сидел с полузакрытыми глазами.
— Все будет хорошо, — произнес он задыхаясь. — Дайте мне минутку прийти в себя. Я с вами.
— Эдди, а ты уверен? — спросила Беверли. — Может быть, тебе лучше полежать?

— Сейчас все будет хорошо, — повторил он раздраженно. Это был… просто шок. Понимаете? Просто шок. Я все забыл о Нейболт-стрит.
Никто не возразил. Билл подумал:
Вам уже кажется, что все ваши ресурсы исчерпаны, а потом Майк произносит еще имя, а потом еще одно, как фокусник с шариками, — и вы опять отпали на свои задницы.

Слишком многое нужно было сразу же встретить лицом к лицу, нескончаемый поток неописуемых жестокостей, каким-то образом непосредственно нацеленных на этих шестерых людей — о чем говорила фотография Джорджа.
— Обе ноги Джона Фьюри были оторваны, — продолжал Майк. — Но медицинский эксперт сказал, что это случилось после его смерти. У него не выдержало сердце. Казалось, он буквально умер от страха. Он был обнаружен почтальоном, который увидел его руку, высунувшуюся из-под крыльца…

— Это было 29 мая, не правда ли? — сказал Ричи, и Билл быстро взглянул на него. Ричи посмотрел на него, слегка кивнул и снова перевел взгляд на Майка, — Нейболт-стрит, 29.
— О, да, — сказал Майк своим обычным голосом. — Это был дом 29 по Нейболт-стрит. Рэдмахер произвел арест через день после того, как было обнаружено тело Фьюри. Передовая полоса «Ньюз» в тот же день призвала к отмщению.
— После восьми убийств. Необычайно своевременно.
Беверли спросила, кого же арестовали.

— Парня, который жил в маленькой лачуге на обочине седьмой дороги, почти в черте города по дороге в Ньюпорт, — сказал Майк. — Что-то вроде отшельника. Сжигал в своей печке найденные на помойке деревянные вещи. Крыша покрыта щепой и всяким мусором. Зовут Гарольд Ирл. В глаза не видел двухсот долларов сразу. Кто-то, проезжая мимо, заметил, что он стоял в своем дворике, глядя в небо, как раз в тот день, когда нашли Джона Фьюри. Вся его одежда была залита кровью…

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь