Летосипь. Эпизод 4. Гротеск

С того самого дня я не скрывался. Гиент и без этого не обращал на меня никакого внимания. Он свыкся с моим присутствием на соседнем острове, и теперь я был ему не интересен.

День ото дня я наполнялся ненавистью к нему как гриб-пыльник. И уже не мог выпустить из головы. Он был моим проклятьем. Я думал о нём часами напролёт, потому что если бы хоть на мгновение замедлил бег мысли, ощутил бы и второе чувство, которое он во мне вызывал.

Я гордился своим детищем!

Он был мало чем похож на меня. Точнее, не был похож вовсе! Казалось, все черты которые я в себе ненавидел, в нём принимали чудовищно выпуклый вид и кричали на весь свет о моей ущербности.

Но была и одна схожая черта.

Он был художник, Творец.
С той силой, которой я его наделил, он мог бы сдвинуть с координат вверенный ему мирок; исковеркать до неузнаваемости - только захоти. Но вместо этого Гиент часами высиживал, не сдвигаясь с места. Вооруженный то палкой, то самодельным лезвием, что-то кромсал, вытесывал, постукивал.

Через короткое время на соседнем острове выросла крепкая хижина. Остов он сложил из толстых бревен, которые выискивал на противоположной оконечности суши. Он подолгу отсутствовал, и когда я начинал уже беспокоиться, Гиент являлся из-за сопок как ни в чем не бывало. Кажется, ему нравилось так надо мной подшучивать. Он бывал измучен, изнурен бесконечным бессмысленным трудом, но никогда не унывал и брался за всё новые и новые деяния.

Я видел, как он обливается потом, как тащит тяжелые стволы из последних сил.
Я сидел прямо перед ним, не таясь. Одна его просьба - и дом был бы готов: дворец, замок, особняк - всё, что угодно.

Но он ни о чем не просил.

Я чувствовал себя отвергнутым. Не понимал его упрямства. Мой единственный сын ускользал прочь, а я в ответ мог только злиться.
Бесновался, насылал проливные дожди, и тогда он прятался от ненастья то под широким пальмовым листом, то под вновь обретенной крышей. Но и тогда ни о чем не обмолвился. Молчаливо набирался сил, зная, что рано или поздно дождь пройдет.

Я был бессилен.
Уходил в лагерь, но там меня не ждало ничего, кроме горького одиночества. Первенца по живому отрезали от меня, а он даже этого не понимал. Но должен был понимать! Должен знать, что это я его создал, что он всё ещё нужен мне!
Мысленно я переносился прочь и оказывался в тесном рабочем кабинете, обшитом деревянными панелями. - После ненавистного острова, я не мог смотреть ни на что деревянное. - Но только этот кабинет и был мне доступен, порожденный оскудевшей фантазией. Я вышагивал взад-вперед и часами думал о том, что бы я сказал Гиенту, окажись он рядом.

Однажды я был особенно подавлен. Половицы должны были вот-вот разгореться под ногами от бесконечного движения. Огонёк лампы хоть и стеснен был стеклянной колбой, покачивался вслед за мной метрономом и высчитывал остаток терпения. Шаг, ещё шаг. И вдруг я мысленно запнулся. Я больше не мог ждать! Хватит с меня сантиментов, хватит невмешательства! Я рассчитывал взять Гиента за шиворот и втащить прямо сюда.

Закрыл глаза и как обычно представил это место в деталях.
Деревянные панели стен, скрипучий пол из плохо подогнанных досок, что с прожорством проглатывали отблески лампы со стола. Волсар Гиент тоже был здесь. Сидел в излюбленной позе на кровати в углу и созерцал моё мельтешение. Пусть! Пусть даже ему будет всё равно. Он не сможет противиться, должен будет признать наше родство!

Я открыл глаза. На мгновение показалось, что картинка сошлась, она отпечаталась на внутренних сторонах век и уже навязчиво лезла в голову. Но следом послышался короткий сильный выдох - кто-то задул огонь лампы! - и встала кромешная темнота.
Я шарахнулся в сторону, будто это был направленный луч, а не плотная завеса, сокрывшая от меня очертания предметов, окружившая меня отовсюду разом. Руками я уперся в шершавую каменную стену. На ощупь похожую на огромный кусок пемзы. Откуда-то снизу доносился равномерный шум воды. Я провел по камню мыском ботинка и отыскал ручей. Вода была прохладная и - я был уверен! - солёная.

Это был грот, созданный мной когда-то под островом.

Впереди послышался удар кресала о кремень. Сразу следом - ещё один - и по потолку пещеры заплясали друг с дружкой светотени. То пробираясь в самые потайные уголки, то отскакивая в нерешительности назад.
Проход передо мной загибался налево и вел прямо к костру. Я уже слышал как потрескивает сухая древесина. Мне не терпелось поскорее усесться перед огнем.

Я знал, что там меня ждут.

Выйдя на открытое пространство, я сразу увидел Гиента. Он сидел, закрывая от меня свет костра. Поза в точности соответствовала той, к которой я уже давно привык. А ничего кроме и нельзя было разглядеть. Сокрытый за ним источник света сгущал темноту остальной пещеры. Граница огненного круга как раз проходила по его спине и вытянутым вперед ногам.

Я окликнул его, но он оставался неподвижен.
Я повторил его имя, хоть оно и не значило для меня ровным счетом ничего. Набор букв, неумелая игра слов. Я не знал его раньше и не желал признавать сейчас. Но меня злило тягучее молчание, которое он шлейфом носил за собой. Злило, что хватает духа преспокойно сидеть и пялиться невидящим взором в темноту, пока отблески пламени лениво играют на щеках где-то там, в недоступной для меня части пещеры.

Я ускорил шаг.
Я нависал над ним, и огонь костра, ничем не скрываемый, на миг ослепил меня. Показалось, что тело Гиента сверкает и переливается на свету.
Но зрение уже постепенно возращалось, выхватывая очертания предметов прямо из дымного воздуха. И я понял, что передо мной лишь груда камней, намытых до блеска текучей водой. Гиент составил из них что-то похожее на скульптуру. Это безусловно был автопортрет, - разительное сходство позы и положения головы. И то же нескончаемое одиночество.

Я оглянулся по сторонам и увидел ещё статуи. Десятки каменных фигур прятались от дрожащего света, оставаясь на границе видимости. Но словно не решались приблизиться к костру.
И как же бережно все они были расставлены! Некоторые были больше и изображали, должно быть, мужчин, те что поменьше, - утонченные женщины; а совсем маленькие - их шумливые детеныши.

- Семья.

Голос Гиента разнёсся под сводами пещеры, поднял в воздух сотни летучих мышей.
Это был лишь третье его слово. Его голос оставался бесцветен, но был уже могуч. Он мог бы принадлежать самой пещере, если бы я не знал точно, что у него есть живой владелец.

Я поднял голову и увидел Гиента прямо над собой. Он сидел на корточках на каменном карнизе. Едва приметный - белесое пятно в сизой мгле.
Я готов был спорить, что он закрывает собой единственный выход. И вряд ли собирается уступить мне дорогу.

- Ты. Давать Волсар семья!

Он не просил и не требовал. Он забирал принадлежащее ему по праву.

Я оказался в смертельной ловушке.

Читать далее:
Эпизод 5. Она

@letasip - писатель наизнанку; сомнения, страхи, неврозы - и их преодоление через творчество.