Эмма

Глава 29

Бывает, что люди вообще обходятся без танцев. Известны отдельные случаи, когда молодежь достаточно успешно многие месяцы обходится без единого бала, достойного упоминания, причем без существенного ущерба для тела и души; однако, едва начав, только испытав радость стремительного движения, даже на короткое время, редкое общество не захочет потанцевать еще раз.

Фрэнк Черчилль уже танцевал в Хайбери однажды, и ему не терпелось повторить; в тот вечер, когда мистера Вудхауса уговорили вместе с дочерью посетить Рэндаллс, двое молодых людей добрых полчаса строили планы относительно танцев. Первая мысль о бале принадлежала Фрэнку, и он с необычайным рвением развивал ее, ибо женщина лучше мужчины может судить о грядущих трудностях и более его взволнована местом проведения бала и своим внешним видом. Но все же Эмме снова захотелось показать всем, как чудесно танцуют мистер Фрэнк Черчилль и мисс Вудхаус, захотелось продемонстрировать то, в чем она, не краснея, могла сравниться с Джейн Ферфакс. Кроме того, ей даже просто хотелось потанцевать ради самих танцев, без всяких тщеславных ухищрений. Она вызвалась помочь ему измерить шагами комнату, в которой они находились, дабы определить, сколько человек способна она вместить, а затем так же измерить другую гостиную, и убедить мистера Уэстона, уверявшего всех, что две комнаты совершенно одинаковы, в том, что вторая гостиная чуточку больше.

Первое предложение Фрэнка Черчилля устроить бал и просьба собрать то же общество и пригласить ту же музыкантшу, что и у мистера Коула, были встречены с безоговорочным одобрением. Мистеру Уэстону мысль о бале пришлась очень по сердцу, а миссис Уэстон выказала добродушное согласие играть до тех пор, пока молодежи не надоест танцевать; все пустились в интересные и волнующие вычисления: сколько человек придет на бал и хватит ли места для всех танцующих пар.

– Вы, да мисс Смит, да мисс Ферфакс – это трое, да двое сестер Кокс – пять, – было повторено много раз кряду. – А потом, Гилбертов будет двое, затем молодой Кокс, мой отец и я, а кроме того, мистер Найтли. Да, нас будет вполне достаточно для того, чтобы бал удался. Вы, да мисс Смит, да мисс Ферфакс – это трое, да двое девиц Кокс – это пять, а для пяти пар места будет вполне достаточно.
Однако вскоре пришел черед сомнениям. С одной стороны, родился вопрос:

– Но достанет ли места для пяти пар? Как-то сомнительно…
А с другой стороны:
– Что такое, собственно говоря, пять пар? Пяти пар недостаточно, чтобы ради этого устраивать бал. Это совершенно несерьезно. Ради пяти пар даже затеваться не стоит! С такого количества можно только начинать считать приглашенных.

Кто-то сказал, что, кажется, приезжает мисс Гилберт, и ее тоже необходимо пригласить вместе с братом. Кто-то еще добавил, что сама миссис Гилберт протанцевала бы весь прошлый вечер, если бы ее кто-нибудь пригласил. Кто-то замолвил словечко за второго молодого Кокса, и, наконец, мистер Уэстон вспомнил об одном семействе кузенов, которых тоже надлежит включить в список приглашенных, и еще об одних старинных приятелях, которых ни в коем случае нельзя обойти; тут стало очевидным, что вместо пяти пар приглашены будут по меньшей мере десять, и настал черед весьма волнующих размышлений на тему, как их всех разместить.

Двери двух гостиных находились точно напротив друг друга. «Может быть, можно объединить две комнаты, а танцевать в коридоре?» Вначале этот план показался наилучшим, однако большинству присутствующих показалось, что можно придумать кое-что поинтереснее. Эмма заявила, что танцевать в коридоре неудобно, миссис Уэстон расстраивалась из-за ужина, а мистер Вудхаус серьезно восстал против танцев в коридоре из-за угрозы здоровью. План этот поверг его в такое расстройство, что стало ясно: этому не бывать.

– Ах нет! – сказал он. – Танцевать в коридоре – верх неблагоразумия. Для Эммы такое просто недопустимо! У Эммы слабое здоровье. Она схватит серьезную простуду. И бедняжка Харриет тоже. Да и все мы. Миссис Уэстон, ведь вы не станете их слушать? Не позволяйте им затевать подобное безумство. Умоляю, не позволяйте! Этот молодой человек, – добавил он, понизив голос, – весьма безрассуден. Не говорите его отцу, но не очень-то он мне по душе. Сегодня вечером он без конца открывает двери и забывает их закрывать – о чем он думает? Совершенно забывает о сквозняках. Я не собираюсь настраивать вас против него, однако он решительно не внушает мне доверия!

Миссис Уэстон очень огорчилась подобным приговором. Она-то прекрасно понимала важность закрытых дверей и пообещала использовать все свое влияние для того, чтобы исключить сквозняки. Все двери были теперь закрыты, план с коридором решительно забракован, и все снова принялись обсуждать отвергнутую было возможность танцевать в той комнате, где они сейчас находились; покладистый Фрэнк Черчилль, который четверть часа назад утверждал, будто места едва хватит для пяти пар, уже горячо уверял всех, что в комнате свободно разместятся десять пар.

– Мы слишком размахнулись, – говорил он. – К чему нам столько лишнего места? Десять пар прекрасно смогут здесь танцевать.
Эмма не соглашалась:
– Будет толпа – все будут толкаться! А что может быть хуже, чем танцевать и не иметь возможности повернуться, чтобы не задеть другую пару?
– Совершенно верно, – соглашался он, – это никуда не годится. – Но все же он продолжал подсчеты и наконец заявил: – Мне кажется, здесь вполне хватит места для десяти пар.

– Нет-нет, – отвечала она, – рассудите здраво! Ужасно будет танцевать вплотную друг к другу. Ничто так не портит удовольствия, как толкотня в бальной зале – причем в маленькой зале!

– Невозможно отрицать это, – был ответ. – Я полностью согласен с вами. Толпа в маленькой комнате… Мисс Вудхаус, у вас дар несколькими словами нарисовать точную картину. Просто поразительно! Но все же, раз мы уже так далеко зашли, не хотелось бы отказываться от мысли о бале. Как огорчится батюшка – и вообще… я просто не знаю… Я все же остаюсь при своем мнении о том, что здесь могут разместиться десять пар.

Эмма догадывалась, что молодой человек соглашается с ней не вполне бескорыстно: он скорее готов противоречить всем, чем отказаться от возможности потанцевать с ней. Однако она благосклонно приняла его комплимент и простила ему остальное. Намеревайся она выйти за него замуж, может быть, стоило бы в таком случае помолчать и подумать и попытаться понять причину его пристрастности, а также уяснить некоторые особенности его характера, но в качестве просто знакомого Фрэнк Черчилль казался ей очень милым.

Еще до полудня следующего дня он уже был в Хартфилде, и вошел он в гостиную с такой довольной улыбкой, что Эмма сразу поняла: его надежды небезосновательны. Так оно и оказалось. Он пришел, чтобы объявить им о том, что все складывается наилучшим образом.

– Ну, мисс Вудхаус, – заявил он почти сразу же, как вошел, – надеюсь, у вас не пропало желание потанцевать из опасения, что в батюшкином доме комнаты слишком малы. Я принес новое предложение по данному вопросу. Собственно говоря, идея принадлежит моему отцу, который ждет лишь вашего одобрения, чтобы немедленно приступить к делу. Могу я надеяться на честь протанцевать с вами два первых танца на нашем маленьком балу, если мы дадим его не в Рэндаллсе, а в трактире «Корона»?
– В «Короне»?

– Да! Если у вас и у мистера Вудхауса, паче чаяния, нет возражений, то батюшка выражает надежду, что его друзья не откажут ему в любезности и примут его приглашение. В «Короне» они могут рассчитывать на больший простор, однако и гостеприимство не уступит рэндаллскому. Вот его собственные слова. Миссис Уэстон не видит препятствий при условии, если вы не будете против. Это наше общее пожелание. О! Вы были совершенно правы! Десять пар в любой из двух рэндаллских гостиных не разместились бы ни в коем случае! Просто ужас! Теперь я понимаю, насколько вы все время были правы, но я был слишком нетерпелив и готов был согласиться на что угодно ради желания устроить бал. Не правда ли, неплохая замена? Ну соглашайтесь же… скорее соглашайтесь!

– Кажется, против такого плана никто возражать не станет, если мистер и миссис Уэстон не против. По-моему, план просто превосходный, что касается меня лично, то я почту за счастье… Кажется, ничего лучше и придумать невозможно. Папа, как по-вашему, правда, лучше не придумаешь?

Ей пришлось растолковать батюшке все сначала, и не один раз, прежде чем он понял все до конца; поскольку идея была совершенно новой для него, необходимы были подробнейшие разъяснения, чтобы он мог с нею согласиться. Нет, он не считает, что план хорош. Напротив, он куда хуже, чем тот, прежний. В трактире всегда сыро и опасно, там никогда не проветривают как следует… Вообще, в трактирах невозможно находиться без вреда для здоровья. Если уж им так необходимо танцевать, пусть танцуют в Рэндаллсе. Он никогда в жизни не был в зале «Короны» и совершенно не знаком с хозяевами трактира… Ах нет, план очень плох, хуже некуда. Они простудятся в «Короне», они все там заболеют!

– Я как раз собирался заметить, сэр, – сказал Фрэнк Черчилль, – что мы решили остановиться на «Короне» именно из-за того, что там вероятность подхватить простуду ничтожно мала – скорее простудиться можно в Рэндаллсе, чем в «Короне»! У мистера Перри, возможно, еще были бы основания быть недовольным переменой, но больше ни у кого.

– Сэр, – сказал мистер Вудхаус довольно запальчиво, – вы глубоко заблуждаетесь, ежели подозреваете в мистере Перри подобные чувства. Мистер Перри всегда огорчается до глубины души, если кто-либо из нас заболевает. Но я не возьму в толк, отчего зала в «Короне» безопаснее, нежели дом вашего батюшки?

– Оттого, сэр, что она больше. Нам и окон-то открывать не придется – ни разу за целый вечер… А именно ужасная привычка открывать окна и впускать холодный воздух, который, как вам прекрасно известно, оказывает такое дурное действие на разгоряченные тела, и является причиной простуд и болезней.

– Открытые окна! Но, мистер Черчилль, никто же всерьез не собирается открывать окна в Рэндаллсе! Никто не проявит подобного неблагоразумия. Неслыханно! Танцевать с открытыми окнами! Уверен, ни ваш батюшка, ни миссис Уэстон (то есть в прошлом бедная мисс Тейлор) не вынесут этого.
– Ах, сэр! Но бывает, что какой-нибудь легкомысленный юнец возьмет да и зайдет за штору и распахнет окно настежь! Я сам сколько раз бывал свидетелем подобных случаев.

– Неужели? Господи помилуй! Я и помыслить не мог… Но я живу вдали от света и часто изумляюсь тому, что приходится узнавать. Однако это в корне меняет дело. Может, потом, когда мы все хорошенько обдумаем… дела такого рода требуют серьезного размышления. Тут нельзя решать наспех. Если мистер и миссис Уэстон будут так любезны заглянуть к нам как-нибудь утром, мы можем все обсудить и посмотреть, что можно тут предпринять.
– Но, сэр, к несчастью, время моего пребывания здесь настолько ограничено…

– Позвольте, – вмешалась Эмма, – у нас хватит времени все подробно обсудить. Никакой спешки нет. Папа, если вы согласитесь с тем, что бал состоится в «Короне», то это будет очень удобно для лошадей. Они окажутся совсем рядом с собственной конюшней.

– Верно, верно, голубушка. Это важное соображение. Не то чтобы Джеймс когда-либо проявлял недовольство, однако подобает беречь лошадей, когда только можно. Если бы я мог быть совершенно уверенным в том, что комнаты там как следует проветрят… но можно ли доверять миссис Стоукс? Сомневаюсь. Я ее не знаю, даже шапочно не знаком с нею.
– Я могу поручиться за все детали, сэр, потому что миссис Уэстон позаботится обо всем. Миссис Уэстон вызвалась присмотреть за тем, чтобы все было как должно.

– Вот видите, папенька! Теперь можете быть покойны, наша милая миссис Уэстон – воплощение заботы. Разве не помните вы, что сказал мистер Перри много лет назад, когда у меня была корь? «Ну, раз укрывать мисс Эмму взялась сама мисс Тейлор, вам, сэр, совершенно нечего бояться». Сколько раз я слышала, как вы признавали эти его слова лучшим комплиментом ей!

– Верно, верно, мистер Перри действительно так говорил. Я никогда не забуду… Бедная малышка Эмма! Ты очень тяжело переносила корь… То есть тебе было бы очень плохо, если бы не забота Перри. Целую неделю он заходил к нам по четыре раза на дню. С самого начала он заявил, что у тебя легкая форма болезни, чему мы очень порадовались… Но вообще корь – заболевание тяжкое. Надеюсь, когда малыши милой Изабеллы подхватят корь, она пошлет за Перри.

– Сейчас мой отец и миссис Уэстон находятся в «Короне», – продолжал Фрэнк Черчилль. – Они изучают вместимость тамошней залы. Я оставил их там, а сам поспешил в Хартфилд, так как мне не терпелось услышать ваше мнение. Я надеялся, что, может быть, вас удастся уговорить присоединиться к ним и поделиться своими соображениями на месте. Оба они хотели, чтобы я передал вам их пожелания. Для них не будет больше радости, чем ваше согласие пойти со мной туда. Без вас они не справятся.

Эмма испытала величайшую радость оттого, что ее зовут для такого рода совета, и, оставив мистера Вудхауса поразмышлять обо всем на досуге, пока ее не будет дома, двое молодых людей без промедления отправились в «Корону». Там ждали их мистер и миссис Уэстон, они рады были видеть Эмму и получить ее одобрение. Каждый был очень занят и очень счастлив по-своему, миссис Уэстон пребывала в некотором замешательстве, а ее супруг находил все просто превосходным.

– Эмма, – сказала миссис Уэстон, – обои хуже, чем я предполагала. Посмотрите! Видите, местами они ужасно засаленные, а деревянные панели пожелтели и в невообразимо жалком состоянии.
– Дорогая, вы слишком дотошны, – возразил ее муж. – Какое все это имеет значение? Уверяю вас, никто ничего не заметит. При свечах здесь будет казаться так же чисто, как в Рэндаллсе. Когда мы собираемся здесь играть в карты, никто и не смотрит ни на обои, ни на панели.

Тут дамы вздохнули и обменялись многозначительными взглядами, которые как бы говорили: «Мужчины никогда не отличат чистое от грязного», а джентльмены, возможно, подумали – каждый про себя: «Женщины вечно беспокоятся о мелочах, которые и внимания-то не стоят».

Однако возникло одно осложнение, которого не могли не заметить даже мужчины. Касалось оно столовой. В те времена, когда соорудили бальную залу, ужинать после танцев было не принято; единственным дополнением к зале была маленькая смежная комнатка для игры в карты. Что же делать? Эта игорная комнатка и теперь понадобится именно для игры – если четверо присутствующих и готовы были отказаться от карт, все равно, не слишком ли мало помещение для того, чтобы в нем с удобством поужинать? Для ужина можно было бы воспользоваться другой комнатой, куда более подходящей по размерам, но она находилась в противоположном конце дома, а добираться туда нужно было длинным неудобным коридором. В этом и состояла главная трудность. Миссис Уэстон опасалась, что в коридоре молодым людям угрожают сквозняки, а Эмме и джентльменам невыносима была мысль о тесноте во время ужина.

Миссис Уэстон предложила не устраивать ужина в обычном смысле слова: ограничиться бутербродами и тому подобными закусками, накрытыми в маленькой комнате. Однако предложение было с негодованием отвергнуто. Вечер с танцами, после которых нельзя посидеть и поужинать, провозгласили не балом, а подделкой, бесславным издевательством над правами мужчин и женщин. Нет-нет, пусть миссис Уэстон даже не заикается об этом! Тогда миссис Уэстон избрала другой путь: заглянув в комнату, вызывавшую столько нареканий, она заметила:

– А мне она не кажется такой уж маленькой. Ведь нас, знаете ли, будет немного.
В это же время мистер Уэстон, большими шагами измерявший длину коридора, громко крикнул с противоположного его конца:
– Дорогая, ты преувеличиваешь длину этого коридора. В конце концов, он вовсе не длинный. И никакого сквозняка с лестницы.

– Вот бы знать, – вздохнула миссис Уэстон, – что больше понравится нашим гостям! Мы должны стремиться к тому, чтобы угодить по возможности всем – если бы только знать, на что решиться!

– Да-да, – воскликнул Фрэнк, – совершенно верно! Вам необходимо знать мнение соседей. Я нисколько не удивляюсь вашему решению. Если бы знать, что предпочтут главные из приглашенных – например, Коулы. Они, кстати, живут совсем недалеко отсюда. Может, мне сходить за ними? А как насчет мисс Бейтс? Она живет еще ближе… Кому, как не мисс Бейтс, легче представить чаяния и склонности остальных гостей? Мне кажется, нам нужно созвать более обширный совет. Давайте я схожу за мисс Бейтс и приглашу ее присоединиться к нам!

– Да… если вам угодно, – ответила миссис Уэстон несколько нерешительно. – Если вам кажется, что ее советы нам пригодятся…
– От мисс Бейтс вы толку не добьетесь, – вмешалась Эмма. – Она будет лучиться от радости и признательности, однако ничего путного не скажет. Она даже не дослушает ваших вопросов. Нет, я не вижу смысла звать мисс Бейтс.
– Но она такая забавная, просто потеха! Обожаю слушать ее болтовню. Наверное, нет нужды приводить сюда все ее семейство?

Тут к ним подошел мистер Уэстон и, услышав, что предлагает его сын, решительно одобрил его идею:
– Да, Фрэнк, позови ее. Ступай и немедленно приведи мисс Бейтс. Уверен, наш план ей понравится. Не знаю другой особы, которая с большей готовностью убедит нас, что наши опасения гроша ломаного не стоят. Приведи мисс Бейтс. Мы становимся слишком привередливыми. Она – ходячий пример того, как можно быть счастливым. Только приведи обеих. Слышишь? Я обеих приглашаю.
– Обеих, сэр?! Неужели и старушку…

– Старушку?! Да нет же, молодую! Фрэнк, я сочту тебя величайшим болваном, если ты приведешь тетку без ее племянницы.
– О! Прошу прощения, сэр. До меня не сразу дошло. Ну разумеется, если вы хотите, я постараюсь уговорить прийти их обеих. – И он опрометью выбежал из комнаты.

Задолго до того, как он вернулся в сопровождении низенькой опрятной тетушки, семенящей торопливыми шажками, и ее элегантной племянницы, миссис Уэстон, как женщина покладистая и хорошая жена, снова измерила шагами коридор и нашла, что она несколько преувеличивала его недостатки – все их опасения оборачивались сущими пустяками. На том трудности с принятием решения и закончились. Все остальные, по крайней мере на словах, выразили совершеннейшее свое согласие. Все мелкие затруднения, как то: стол, стулья, освещение, музыка, чай и ужин – разрешились тут же, на месте, или были оставлены для обсуждения совместно с миссис Стоукс… Все приглашенные заявили, что наверняка придут. Фрэнк заранее написал в Энскум с просьбой разрешить ему остаться еще на несколько дней сверх оговоренных двух недель, и не было никаких оснований полагать, что ему откажут. Бал обещал выйти на славу.

Мисс Бейтс по прибытии немедленно согласилась с тем, что бал должен получиться. В советах ее более не испытывали нужды, однако одобрение ее (куда более безопасная роль) искренне порадовало всех. Да и как могли не прийтись по душе ее теплые и искренние похвалы всему и всем? В следующие полчаса все бродили по комнатам: кое-кто вносил предложения, остальные просто сопровождали друзей, но все испытывали чувство радостного предвкушения. Все разошлись только после того, как Эмма положительно обещала герою вечера два первых танца и услышала, как мистер Уэстон шепчет жене:

– Он ангажировал ее, дорогая. Вот и правильно! Я так и знал.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь