Американские боги

Пока Тень вел машину, Среда на заднем сиденье пригоршнями вынимал банкноты из депозитных мешков, оставляя чеки и квитанции кредитных карточек, и вынимая наличность, хотя и не всю, из конвертов. Наличность он ссыпал в металлический чемодан. Тень затормозил у банка, остановив машину в пятидесяти ярдах, подальше от видеокамеры. Выйдя из машины, Среда затолкал конверты в прорезь ночного депозита. Потом открыл ночной сейф и бросил туда серые мешки, после чего снова закрыл дверцу.

Вернувшись, он сел вперед.
– Нам надо выехать на I-90, – велел он. – Следи за указателями к западу на Мэдисон.
Тень тронулся с места.

– Ну вот, мой мальчик, – весело сказал Среда, оглянувшись на отделение банка, – это все запутает. Чтобы сорвать по-настоящему крупный куш, надо проделать это в половине пятого утра в воскресенье, когда клубы и бары сдают субботнюю выручку. Выбери верный банк, верного парня, который привез деньги – обычно подбирают честных верзил и иногда посылают для сопровождения пару вышибал, но те, как правило, не семи пядей во лбу, – и можешь отхватить четверть миллиона за утро.

– Если все так просто, – сказал Тень, – то почему никто больше до этого не додумался?
– Занятие не лишено риска, – отозвался Среда, – особенно в половине пятого утра.
– Ты хочешь сказать, в половине пятого утра копы более подозрительны?
– Вовсе нет. А вот вышибалы способны заподозрить что угодно. И дело может принять неприятный оборот.
Он пролистнул, пересчитывая, стопку пятидесятидолларовых банкнот, добавил к ней стопочку поменьше двадцаток и, взвесив все в руке, протянул Тени.

– Вот. Твоя зарплата за первую неделю.
Тень убрал деньги не считая.
– Выходит, ты этим занимаешься? – спросил он. – Для заработка?
– Изредка. Только когда мне нужна большая сумма и быстро. По большей части я беру деньги у людей, которые так и не узнают, что их облапошили, и которые зачастую выстраиваются в очередь, чтобы их облапошили опять, когда я снова оказываюсь в тех местах.
– Тот парень, Суини, говорил, что ты мошенник.

– Он был прав. Но это самое малое из того, что я есть. И самое меньшее, что мне потребуется от тебя, Тень.
Снег кружил в свете фар, бился о лобовое стекло, а они ехали сквозь тьму. Эффект падающего снега был почти гипнотическим.
– Это единственная страна в мире, – сказал в тишине Среда, – которая беспокоится о том, что она собой представляет.
– Извини?
– Остальные знают, кто они такие. Никому никогда не приходилось искать сердце Норвегии. Или разыскивать душу Мозамбика. Они знают, кто они.
– И?…

– Просто мысли вслух.
– Так ты объездил много стран?
Среда промолчал. Тень бросил на него любопытный взгляд.
– Нет, – вздохнул наконец Среда. – Ни в одной не был.
Они остановились заправиться, и Среда ушел в туалет в куртке охранника и с чемоданом, а вернулся в свежем светлом костюме, коричневых ботинках и коричневом пальто до колен, по виду итальянском.
– Когда приедем в Мэдисон, что потом?

– Свернешь на Четырнадцатую трассу на запад на Спринг-грин. Мы встречаемся с остальными в месте под названием «Дом на Скале». Ты там бывал?
– Нет, – ответил Тень. – Но указатели видел.

Указатели «Дом на Скале» встречались в этих краях повсюду – пожалуй, как решил Тень, по всему Иллинойсу и Миннесоте и, вероятно, до самой Айовы. Кричащие или скрытые, они сообщали всем и вся о существовании Дома на Скале. Тень видел указатели и не раз спрашивал себя, что такого в этом аттракционе. Может, дом опасно балансирует на скале? Что такого особенного в этой скале? Или в этом доме? Он думал о них мимоходом, потом забывал. Не в обычае Тени было посещать аттракционы у дороги.

С федеральной трассы они съехали в Мэдисоне, миновали купол Капитолия – еще одна совершенная в своей законченности сценка из «снежного шара», – а потом запетляли по окружным шоссе. Почти через час пути через городки с названиями вроде «Черная земля», они свернули на узкое шоссе, проехав мимо двух громадных присыпанных снегом вазонов для цветов, вокруг которых обвились похожие на ящериц драконы. Окруженная рядами деревьев стоянка была почти пуста.
– Они скоро закрываются, – сказал Среда.

– Что это за место? – спросил Тень, пока они шли к приземистому неказистому зданию.
– Это аттракцион при дороге. Один из лучших. А значит, место силы.
– Повтори-ка.

– Очень просто, – объяснил Среда. – В других странах за прошедшие годы люди распознавали места силы. Иногда это естественный утес или что-то еще, иногда просто место, ну, какое-то особенное. Люди знали, что в них происходит нечто важное, что это как бы фокусная точка или канал, окно в имманентное. И потому они строили там святилища и соборы, или возводили кольца стоячих камней, или… Ну, суть ты понял.
– Церквей по всей Америке полно, – сказал Тень.

– Да, в каждом городе. Иногда в каждом квартале. И в этом контексте они столь же значимы, как приемные дантистов. Нет, в США люди, во всяком случае, некоторые, еще чувствуют зов, ощущают, как что-то зовет их из трансцендентной пустоты, и откликаются тем, что строят из пивных бутылок модель городка, в котором никогда не были, или ставят гигантский приют для летучих мышей в той части страны, которую летучие мыши традиционно отказываются посещать. Аттракционы у дороги. Людей тянет к местам, где, будь они в других частях света, они распознали бы ту сторону своей души, которая поистине трансцендентна – а в результате публика покупает хот-доги и разгуливает, испытывая удовлетворение на уровне, который не в силах описать, а под ним – еще более глубинное недовольство.

– Ну и сумасшедшие же у тебя теории.
– Ничего тут нет теоретического, молодой человек, – возразил Среда. – Уж ты-то должен был это сообразить.
Была еще открыта только одна билетная касса.
– Через полчаса продажа билетов закончится, – сказала девушка в окошке. – Понимаете, нужно как минимум два часа, чтобы все обойти.
За билеты Среда заплатил наличными.
– Где тут скала? – спросил Тень.
– Под домом, – отозвался Среда.
– А где дом?

Вместо ответа Среда приложил палец к губам, и они пошли вперед. Пианола где-то наигрывала мелодию, которой полагалось быть, вероятно, «Болеро» Равеля. Более всего «Дом» походил на холостяцкий особняк, перестроенный по моде шестидесятых в «геометрическом» стиле: обнаженная кладка стен, множество лестниц и переходов, повсюду пушистые ковровые дорожки и роскошно-безобразные настольные лампы с цветными витражными абажурами, напоминающими шляпки мухоморов. За пролетом винтовой лестницы оказался еще один набитый безделушками зальчик.

– Говорят, его построил злой близнец Фрэнка Ллойда Райта, – сказал Среда. – Фрэнк Ллойд Ронг
[7]
. – Он усмехнулся собственной шутке.
– Я видел такую надпись на футболке, – ответил Тень.
Снова вверх-вниз по лестницам – и они оказались в длинном-предлинном зале со стенами из сплошного стекла, который, подобно игле, выступал над голой черно-белой землей в сотне футов под ногами. Тень смотрел, как кружится и падает снег.
– Это и есть Дом на Скале? – недоуменно вопросил он.

– Более или менее. Это – Зал Бесконечности, часть самого дома, хотя и был пристроен позднее. Если уж на то пошло, молодой человек, мы не видели еще и малой части чудес этого заселения.
– По твоей теории выходит, – сказал Тень, – что самое священное место Америки – это «Уолт Дисней Уорлд».
Нахмурившись, Среда погладил бороду.

– Уолт Дисней купил несколько апельсиновых рощ во Флориде и построил вокруг них туристической городок. Никакой магии там нет. Впрочем, в первоначальном «Диснейленде» могло быть что-то настоящее. Возможно, пусть извращенная и недоступная, магия там все же была. Но некоторые местности Флориды полны истинной магии. Нужно только уметь их увидеть. Что до русалок Уики Вачи… Иди за мной, нам сюда.

Музыка неслась отовсюду: позвякивающая и нестройная, со слегка сбитым ритмом и отставанием на такт. Среда затолкал пятидолларовую банкноту в разменный автомат, и из прорези высыпалась пригоршня латунных кругляшков. Один он бросил Тени, который поймал его и, заметив, что за ним наблюдает маленький мальчик, зажал кругляшок между большим и указательным пальцами и проделал трюк с исчезновением. Малыш убежал к матери, которая изучала одного из вездесущих Санта-Клаусов – табличка возле него гласила: «ВЫСТАВЛЕНО БОЛЕЕ ШЕСТИ ТЫСЯЧ ЭКЗЕМПЛЯРОВ», – и настойчиво потянул ее за подол юбки.

Тень и Среда ненадолго вышли на улицу, а потом последовали за указателями к Улице Вчерашних Дней.

– Сорок лет назад Алекс Джордан – его лицо на жетоне, который ты спрятал в ладонь, Тень – начал строить дом на выступе скалы посреди поля, которое ему не принадлежало, и даже он не сумел бы объяснить, почему он это делает. На постройку стали приходить поглазеть любопытные и зеваки и те, кто не относился ни к первым, ни ко вторым и кто не смог бы сказать, зачем пришли. Поэтому Джордан поступил так, как поступил бы каждый разумный американец его поколения: он начал брать с них деньги, самую малость. Быть может, никель с каждого. Или четверть доллара. И продолжал строить, а люди все приходили.

Поэтому он собрал все никели и четвертаки и выстроил на них нечто еще большее и еще более странное. Он построил на земле под домом ангары и заполнил их всевозможными вещами, чтобы люди на них смотрели, и люди приезжали на них посмотреть. Миллионы людей приезжают сюда каждый год.
– Почему?

Но Среда только улыбнулся, и они вышли на тускло освещенные, обрамленные колоннадами деревьев Улицы Вчерашних Дней. Из запыленных витрин лавок их провожали глазами, чопорно поджав губы, сотни фарфоровых викторианских кукол, ни дать ни взять реквизит из почтенного фильма ужасов. Брусчатка под ногами, темная кровля над головой, нестройная механическая музыка на заднем плане. Они миновали стеклянную витрину со сломанными марионетками и гигантскую музыкальную шкатулку под стеклянным колпаком. Они прошли мимо приемной дантиста и мимо аптеки («ВОССТАНОВИТЕ ПОТЕНЦИЮ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ МАГНИТНЫМ ПОЯСОМ О'ЛИРИ!»).

В конце улицы оказалась большая стеклянная витрина с манекеном, облаченным в платье цыганки-гадалки.
– А теперь, – зарокотал Среда, перекрывая механическую музыку, – перед началом любого похода или предприятия приличествует спросить совета у норн. И назовем эту Сивиллу нашим источником Урд, как по-твоему?
Он опустил латунную монету Дома на Скале в щель.
Кукла рывками подняла руку, потом опустила ее снова. Щель в подставке извергла полоску бумаги.

Взяв ее, Среда прочел, хмыкнул и, сложив, убрал в карман пальто.
– Покажешь мне? Я тогда покажу тебе мою, – сказал Тень.
– Удача мужчины – его дело и ничье больше, – натянуто ответил Среда. – Я бы не стал просить тебя показать твою.
Тень бросил монету в щель, потом взял собственную полоску бумаги и прочел:

ВО ВСЯКОМ КОНЦЕ – НОВОЕ НАЧАЛО
СЧАСТЛИВОГО ЧИСЛА У ТЕБЯ НЕТ
ТВОЙ СЧАСТЛИВЫЙ ЦВЕТ – МЕРТВЫЙ
Твой девиз: КАКОВ ОТЕЦ, ТАКОВ И СЫН

Тень скривился. Свернув предсказание, он убрал его во внутренний карман.

Они пошли дальше – по красному переходу, мимо комнат с пустыми стульями, на которых отдыхали скрипки, виолы и виолончели, игравшие сами по себе, – только опусти в щель жетон. Клавиши нажимались, цимбалы ударяли друг о друга, мундштуки выдували сжатый воздух в кларнеты и гобои. Не без иронии Тень заметил, что смычки струнных инструментов, водимые механическими руками, никогда, собственно, не касались струн, которые спустились или вообще отсутствовали. Неужели все мелодии в этом здании играют ветер и ударные? Или где-то есть сто и магнитофонные записи?

Словно пройдя несколько миль, они вышли наконец в зал под названием «Микадо», одна из стен которого показалась Тени псевдовосточным кошмаром из девятнадцатого века: из недр увитой драконами сцены смотрели на посетителей автоматы-барабанщики со лбами, похожими на панцири жуков, и без устали били в барабаны и цимбалы. В настоящий момент они величественно терзали «Пляску смерти» Сен-Санса.

На скамейке перед автоматом «Микадо» сидел Чернобог, пальцами выбивая на коленке ритм. Дудели флейты, звякали колокольчики.
Среда присел рядом с ним. Тень решил остаться стоять. Не переставая правой отстукивать ритм, Чернобог левой пожал руку сперва Среде, потом Тени.
– Добрый вечер, – сказал он и снова обмяк, по видимости, наслаждаясь музыкой.

«Пляска смерти» подошла к бурному и нестройному концу. То, что все хитроумные инструменты были несколько расстроены, только усиливало ощущение трансцендентности этого места. Началась новая музыкальная пьеса.
– Как прошло ограбление банка? – спросил Чернобог. – Все в порядке?
Он встал, похоже, ему не хотелось покидать «Микадо» и его грохочущую, нестройную музыку.
– Как по маслу, – отозвался Среда.
– Бойня выплачивает мне пенсию, – сказал Чернобог. – О большем я и не прошу.

– Это долго не продлится, – возразил Среда. – Ничто не длится вечно.
Снова коридоры, снова музыкальные автоматы. Тень вдруг сообразил, что они идут вовсе не туристическим маршрутом, но кружат иным путем, выдуманным самим Средой. Вот они спустились по пандусу, и Тень, совсем сбитый с толку, спросил себя, не были ли они уже здесь раньше.
Чернобог вдруг схватил Тень за локоть.

– Скорей иди сюда, – сказал он, таща его к большой стеклянной витрине у стены. Внутри оказалась диорама: бродяжка спал перед дверями церкви. «СОН ПЬЯНИЦЫ» – значилось на табличке, разъяснявшей посетителям, что перед ними автомат девятнадцатого века, который некогда стоял на английском железнодорожном вокзале. Прорезь была расширена с тем, чтобы вместо английских пенни в нее теперь пролезала латунная валюта Дома на Скале.
– Опусти жетон, – приказал Чернобог.
– Зачем?

– Ты должен это увидеть. Я тебе покажу.

Тень повиновался. Пьяница в церковном дворе поднял к губам бутылку. Одно из надгробий повалилось на сторону, открывая труп, поднимающий руки со скрюченными пальцами; на месте цветов показался ухмыляющийся череп. Справа от церкви возник призрак, а слева – нечто, лишь едва различимое, остроносое, пугающе птичье лицо. Бледный босховский кошмар легко выплыл из надгробия и исчез среди теней. Потом отворилась дверь церкви, и на пороге показался священник. С его появлением призраки, чудовища и трупы исчезли, и на кладбище остались только священник и пьяница. Священник окинул бродягу презрительным взором и, пятясь, отступил в открытую дверь церкви, которая за ним затворилась, оставив пьяницу одного.

От механической «сказки» Тени стало не по себе, но он никак не мог понять, почему его так встревожила эта заводная игрушка.
– Знаешь, почему я тебе это показал? – спросил Чернобог.
– Нет.
– Весь мир таков. Это и есть реальный мир. Он – там, в этом ящике.
Они прошли через кроваво-красную комнату, заставленную старыми театральными органами, огромными органными трубами и странными медными чанами, по всей видимости, спасенными с пивоварни.
– Куда мы идём? – спросил Тень.
– На карусель.

– Но мы уже с десяток раз проходили указатели на карусель.
– Он идет своим путем. Мы движемся по спирали. Самый короткий путь – иногда самый долгий.
У Тени начали болеть ноги, да и афоризм Среды не вызывал особого доверия.

В зале, потолок которого терялся в высоте, а всю середину занимало огромное черное и похожее на кита чудище, державшее в гигантских фиброгласовых челюстях макет шхуны, механический автомат наигрывал «Octopus Garden». Оттуда они прошли в Зал Путешествий, где увидели выложенную плиткой машину, действующий инкубатор сумасбродного карикатуриста Рьюба Голдберга, ржавеющие рекламные плакаты «Бурма шейв» на стене.
Очисть подбородок
Долой щетину
«Бурма Шейв»
Жизнь трудна

– значилось на одном, а на другом:
Жизнь – грязь и тина
Со смертью в конце…
Но зачем же щетину
Растить на лице?
Бритвы «Бурма»!
Он обещал, что исполнить не мог,
Дорога свилась, как змея…
И Гробовщик и Великий Бог
Теперь для него – друзья.
Бритвы «Бурма»!

Толкнув дверь, Среда вывел их на новый пандус, и, спустившись, они оказались перед входом в кафе-мороженое. Если верить табличке на двери, кафе работало, но на лице девушки, вытиравшей стойку, ясно читалось «Закрыто», поэтому они прошли мимо в кафетерий-пиццерию, единственным посетителем которого был престарелый негр в пестром клетчатом костюме и канареечных перчатках. Этот небольшого роста старичок выглядел так, будто с годами усох, и ел он мороженое из огромных размеров вазы, в которой множество шариков было полито шоколадом и сиропом, присыпано орехами и кокосовой стружкой. Запивал он это все кофе из гигантских размеров кружки. В пепельнице перед ним догорала черная сигарилла.

– Три кофе, – бросил Среда Тени, направляясь в сторону туалета.

Заплатив за три кофе, Тень принес чашки Чернобогу, который, подсев к старому негру, курил сигарету, спрятав ее в кулаке, словно боялся, что его поймают. Негр же счастливо играл своим мороженым, по большей части игнорируя тлеющую сигариллу, но, когда Тень приблизился, взял ее, глубоко затянулся и выдул два кольца дыма – сперва большое, потом второе, поменьше, которое аккуратно прошло сквозь первое – и ухмыльнулся, словно был невероятно доволен собой.

– Тень, это мистер Нанси, – представил негра Чернобог. Поднявшись на ноги, негр резко выбросил вперед руку в канареечной перчатке.
– Рад познакомиться, – сказал он с ослепительной улыбкой. – Я знаю, кто ты. Ты ведь работаешь на одноглазого старикана, да? – Он слегка гнусавил, в речи его слышался отзвук патуа, вероятно, уроженца Вест-Индии.
– Я работаю на мистера Среду, – ответил Тень. – Садитесь, пожалуйста.
Чернобог затянулся сигаретой.

– Сдается мне, – мрачно произнес он, – мы так любим сигареты потому, что они напоминают о приношениях, что ради нас сжигали когда-то, как поднимался некогда дым, когда люди искали нашего одобрения или милости.
– Мне никогда ничего такого не жертвовали, – возразил Нанси. – Лучшее, на что я мог надеяться, это на груду фруктов, может быть, на козлятину с карри, какой-нибудь холодный хайбол и на крупную толстуху с большими титьками для компании.
Сверкнув белозубой усмешкой, он подмигнул Тени.

– А сегодня, – тем же тоном продолжал Чернобог, – у нас нет ничего.
– Ну, положим, и я получаю уже не столько фруктов, как раньше, – сказал мистер Нанси, сверкнув очами. – Но в мире по-прежнему ни за какие деньги не купишь хоть что-то, что сравнилось бы с толстухой с большими титьками. Кое-кто поговаривает: сперва неплохо осмотреть большой зад, но и титьки холодным утром заводят мой мотор.

Нанси хрипло, с отдышкой расхохотался дребезжащим добродушным смехом, и Тень обнаружил, что, против воли, старик ему нравится.
Вернулся из туалета Среда и, здороваясь, пожал Нанси руку.
– Тень, съешь что-нибудь? Пиццу? Или сандвич?
– Я не голоден, – ответил Тень.

– Позволь мне кое-что тебе сказать, – вмешался мистер Нанси. – От обеда до ужина время течет долго. Если тебе предлагают еду, скажи «да». Я уже давно немолод, но могу сказать вот что: никогда не отказывайся от возможности поссать, поесть и заполучить на полчасика шлюшкину дырку. Сечешь?
– Да. Но я правда не голоден.

– Ты у нас большой, – продолжал старый негр, уставившись в серые глаза Тени своими стариковскими, цвета красного дерева, – хайбол пресной воды, но должен тебе сказать, особо смышленым ты не кажешься. Ты мне напоминаешь моего сына, глупого, как тот дурень, который на распродаже две дури купил за одну.
– Если вы не против, я сочту это за комплимент, – ответил Тень.
– То, что тебя назвали тупицей, как человека, который проспал в то утро, когда раздавали мозги?

– То, что вы сравниваете меня с членом своей семьи.
Мистер Нанси раздавил в пепельнице сигариллу, потом стряхнул с желтой перчатки воображаемую частичку пепла.
– Если уж на то пошло, ты не самый худший из всех, кого мог выбрать старик Одноглазый. – Он поглядел на Среду. – Ты знаешь, сколько нас будет сегодня вечером?

– Я послал весточку всем, кого смог отыскать, – сказал Среда. – По всей видимости, не все смогут явиться. А некоторые, – тут он бросил едкий взгляд на Чернобога, – возможно, не захотят. Но думаю, с уверенностью можно ожидать несколько десятков персон. И молва распространится.

Они прошли мимо витрины с доспехами («Викторианская подделка, – провозгласил Среда, когда они проходили мимо экспозиции за стеклом, – дешевка. Шлем двенадцатого века на копии семнадцатого, левая латная перчатка пятнадцатого века».), а потом Среда толкнул дверь с табличкой «Выход» и повел их вокруг здания («Все эти то внутрь, то наружу не по мне, – проворчал мистер Нанси. – Я уже не так молод, как раньше, и вообще родом из более теплых мест».) по крытому переходу, через еще одну дверь выхода – и они оказались в зале карусели.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь