Страшные таежные рассказы
Страшные таежные рассказыСкачать файл - Страшные таежные рассказы
В основу рассказов этой серии положен материал, собранный автором во время экспедиции, снаряженной Академией Наук СССР осенью года в дебри сибирской тайги на помощь Л. Мы плыли в лодках по таежной реке. Стояла осень, а это в тайге лучшее время. Тишь вверху, безмолвие внизу и солнце целыми днями не прячется за тучи. Можно было подумать, что возвращается весна, но прозрачные корочки появлявшиеся у берегов по утрам, да золотой убор березовых рощ говорили о том, что тепло обманчиво. Близка была зима, и о ней кричали с высоты косяки гусей, покидавших страну севера. На ночь мы причаливали к берегу. Разводили костер, мастерили ужин; Покончив с ним, принимались за чай, в это время на сцену выступал очередной рассказчик. Каждый из нас должен был рассказать какую- нибудь историю из собственной жизни. Такова была программа этих ночовок. В этом поселке мне предстояла прожить пять лет, никуда не отлучаясь. Почему мне пришлось переменить шумную столицу на это живое кладбище, распространяться не буду. Обычная для тех времен история: То, что имелось в багаже почти у каждого, кому приходилось совершать путешествие в Сибирь в вагоне с решотками на окнах. Я начну свой рассказ с того момента, когда в одну из бесконечно длинных зимних ночей мой сожитель. Мне пришла в голову великолепная мысль Это слово не было для меня новостью. С первых же дней, как мы очутились в этом поселке, мысль о свободе ни у кого не выходила из головы. Но побег из этого края был почти также невозможен, как и с Кайены, куда французы ссылают своих преступников. Бежать, собственно говоря, можно было в любую минуту, так как вся охрана заключалась в одном стражнике. Но как углубиться в безграничные дебри тайги, не имея съестных припасов, а главное — без оружия? Ружье в тайге - это все. Если вы собираетесь тут путешествовать и ружье у вас за плечами, можете не беспокоиться о хлебе и других припасах, берите лишь побольше синица и пороха. Поэтому можете представить, как я был взволнован, когда Иволгин заявил, что он придумал, как нам достать оружие. Это было так просто, что я. Одна военного образца винтовка, два револьвера и пять охотничьих ружей— вот что давал нам в руки план Иволгина. Это было то оружие, которым владели некоторые из обитателей нашего поселка, включая и стражника. Для овладения им нам необходимо было прибегнуть к тому, что называется конфискацией. Путешествовать в сорокаградусные морозы при нашем снаряжении: Некоторые разногласия вызвал вопрос о том куда нам направить свои стопы. Нас, политических ссыльных, насчитывалось в поселке двенадцать человек, и почти столько же было предложений. В те времена Америка представлялась нам обетованной страной свободы. Но в таких планах было больше романтики чем здравого смысла. Оттуда уже не составило бы особого труда вернуться в Россию. Зима тянулась мучительно долго, но всему бывает конец. Подули теплые ветры, зачернели на буграх проталины, закричали с высоты перелетные птицы. А когда кончился на реке ледоход и на горах исчезли последние белые мазки, мы приступили к выполнению задуманного. Я забыл сказать, что в поселке кроме нас были еще ссыльные — это уголовные. Их было пять человек. Мы, разумеется, не имели с ними ничего общего, а потому и не пользовались их расположением. Говорили, что уголовники выполняли среди политических роль шпионов. За это им сбавляли сроки высылки. Не знаю, доносили ли они начальству о наших замыслах, но что эти замыслы были им известны, видно из того, что произошло в ту ночь, когда мы приступили к конфискации оружия. Принудительное разоружение должно было начаться со стражника. Эту миссию взял на себя Иволгин с двумя товарищами. Явившись к представителю власти поздно вече-ром, они затеяли с ним миролюбивый разговор, а улучив минуту, насели на своего собеседника и стали крутить ему веревкой руки, В этот момент в избу ввалились уголовные. Не успели наши опомниться, как бандиты завладели винтовкой стражника, всадили ему в лоб пулю и исчезли из избы Дальнейшую конфискацию пришлось прекратить, а пока мы совещались, что нам предпринять—в поселке началось смятенье. Оказывается уголовные полностью осуществили наш план по разоружению населения и приступили к грабежам. Мало того, что наше дело рухнуло как карточный домик, мы оказались причастными к грязной истории. Связав стражника, мы как бы открыли путь к дальнейшему. Убив пять человек и ограбив более зажиточных жителей, бандиты в ту, же ночь уплыли на лодках вниз по реке. Конечно, никто не мешал и нам покинуть поселок, но куда итти, имея лишь один револьвер, который остался нам от стражника? Да и к этому оружию не оказалось-патронов. Но оставаться было также невозможно, — это было равносильно тому, чтобы собственными руками надеть себе петлю на шею. Петля, понятно, не заставит себя ждать, — кое-кто из жителей уже отправились в сторону Туруханска,. Остаток этой ночи и весь следующий день прошли в попытках найти выход из создавшегося положения. Часть наших товарищей стала склонна к тому, чтобы оставаться в поселке, полагая, что можно доказать нашу непричастность к грабежам и убийствам. Конец нашим колебаниям положил самый молодой из нас, студент Крамский, или просто Ва-сянчик. Попросив слова, он заявил:. Если никто не идет, я иду в тайгу один! Если вы взглянете на карту этих мест и измерите расстояние между Енисеем и Леной на высоте приблизительно Подкаменной Тунгуски, вы убедитесь, что это расстояние даже по прямой линии значительно превышает тысячу километров. Это было то, что нам предстояло пройти. Правда, направившись на юг, мы скорей вышли бы к жилым местам, но там мы живо попались бы. К побегу мы готовились долго, и у каждого из нас за плечами висел туго набитый мешок с сухарями и вяленой рыбой. Наши запасы можно было растянуть дней на двадцать. Плохо то, что забыли захватить бредень, — рыбы в таежных реках было достаточно, и она могла бы сложить нам значительным подспорьем. На грибы и ягоды пока рассчитывать было нельзя, так как стояла лишь первая половина лета, но к концу пути должно подоспеть и это. Наконец, мы могли встретить тунгусские чумы. Эти места с давних пор считались владениями тунгусов. Мы бодро шагали, вдыхая крепкий смолистый аромат тайги. Неприятна было лишь то, что позади нас была кровь, и тревожила участь оставшихся в поселке товарищей. В конце концов сгладилось и это. Кровь убитых не лежала на нашей совести, а те кого не было с нами, сами этого не пожелали. Испугавшись трудностей пути, они отказались от свободы, а на человеческом языке я знаю еще лишь два слова, которые так же прекрасны, как это. Свобода, любовь и труд — вот ради чего стоит бороться и жить Погони, разумеется, нам бояться было нечего, но пока были крепки ноги, мешкать не приходилось. Не останавливались для отдыха до полной темноты, а когда солнце развешивало на верхушках елей утреннее золото, снова уходили назад лесные километры. Дни стояли ясные, как совесть младенца, и солнце указывало направление не хуже магнитной стрелки. На палке, которая служила мне посохом, я ставил ножом зарубки, отмечая пройденные дни. На пятый и восьмой день я сделал кривые зарубки. Это означало, что на нашем горизонте появились первые тучки. Прежде всего мы констатировали, что наш путь грозит продлиться гораздо дольше, чем предполагалось. Мы проходили за день самое большее двадцать километров, между тем как рассчитывали на тридцать. Медленность движения понятна, потому что мы шли целиной. Это одно, а второе то, что уже с восьмого дня начались испытания, в которых познается сущность человека. В этот день некоторые заявили, что они не могут больше бороться с голодом и довольствоваться теми мизерными порциями, которые были установлены с общего согласия. Больше всех хныкал некто Кирьянов, считавший, себя анархистом и попавший в ссылку за какую-то темную экспроприацию. Он был крупный парень, его большое тело требовало много горючего. Раз мы повстречались с сохатым. Какими глазами смотрели мы на эту недосягаемую для нас пищу!.. А тут как назло погода переменилась: Но это было еще полбеды, так как высушиться можно было у костра. Настоящая беда заключалась в том, что теперь нам пришлось итти наугад. Среди нас не нашлось никого, кто бы умел пользоваться теми приметами, по которым таежники определяют страны света без солнца и компаса. Роль вожака взял на себя Кирьянов, и два дня мы шли совершенно вслепую. На третий день он вывел нас к болоту, которое показалось мне знакомым. Мы несомненно кружили, что я и высказал вслух. Кирьянов набросился на меня с такой яростью, с какой кидается цепная собака на зашедшего во двор бродягу. Все вы умники в кабинетах да за чужой спиной! Свобода, любовь, труд — это прекрасно. Но есть нечто, что подчас бывает сильнее их. Это голод-истинный повелитель всего, что наделено природой желудком. Заставляя миллионы людей быть рабами, голод побеждает иногда и любовь, потому что делает человека зверем. Я думаю, что подлинно свободным и счастливым человек будет лишь тогда, когда освободится от власти своего желудка. Эта власть уже проявляла на нас свою чудовищную силу. Кирьянов, раньше других уничтоживший свои запасы, пережинал муки голода, но и остальным приходилось не сладко. Васянчик разделил между всеми свою последнюю пригоршню сухарных крошек, а он из всех нас был самый воздержанный в еде. У него теперь осталось лишь несколько кусков сахара. В сухарных мешках еще оставалась пыль, и вечером мы сварили из нее суп. А на следующий день занялись поисками того, что можно было положить в рот. Чаще всего это были какие-нибудь коренья и листва. Иногда под корой гниющих на земле деревьев попадались червяки и гусеницы и мы поедали их живьем. Ах, если бы у нас было ружье, тогда дело приняло бы другой оборот. Вокруг было множество дичи. Рябчики и глухари иногда поднимались из-под ног и, точно насмехаясь над нашим бессилием, садились на деревья в каких-нибудь двадцати шагах. Мы гонялись за ними с палками, швырялись камнями, но это было бесполезно. Кому-то из нас пришло на ум сделать лук. Однако, чтобы успешно пользоваться этим первобытным оружием, нужна была сноровка дикаря. При помощи лука мы также ничего не добыли. Раз мы повстречались вплотную с сохатым,— это был огромный с ветвистыми рогами самец, мяса которого нам хватило бы на весь путь. Никогда не забуду, какими глазами мы смотрели на эту недосягаемую для нас пищу Кирьянов, охваченный бессильным исступлением, запустил в сохатого пустым револьвером, который он для чего-то таскал с собой. Насмешливо мотнув головой, сохатый скрылся в чаще. Поднять револьвер никто не пошел. Без патронов он был менее полезен чем обыкновенная палка Кажется это было на четырнадцатый день. Мы провели тяжелую ночь, в которой было больше кошмаров, чем сна. Не знаю чем бредили другие, но перед моими глазами неотступно стояли обильные обеды, сочное мясо, мягкий с поджаренной корочкой хлеб А после этого — мутный рассвет мокрого дня, шесть жалких, похожих на призраки фигур и одна и та же мысль в глубоко ввалившихся глазах:. Но никакой еды у нас не было, и костер мы развели только для того, чтобы согреться чаем — это было единственное, что у нас оставалось из припасов. Все оглядели друг друга тяжелыми колючими взглядами, но никто не проронил ни слова. Васянчик стоял и не знал, что ему делать. Я съел его сам, когда проснулся ночью Я беру свои слова обратно Как это я мог допустить! Среди нас не может быть вора Он старался говорить беспечным веселым тоном, но всем было ясно, что правда заключалась не в последних, а в первых его словах. Прошло еще два дня. В каком пункте мы находились? Далеко ли было если не до ленских поселков, то, по крайней мере, до какого-нибудь тунгусского чума? За последние дни мы едва ли делали больше пяти километров. Ночь прошла в мучительном полузабытье. Мелкий дождь кропил деревья, но утром тучи рассеялись. Загомонилась таежная жизнь, но на тесной поляне, где лежали шесть, человеческих фигур, схваченных за горло цепкими лапами голода, царило гнетущее безмолвие. Мы уже давно не разговаривали друг с другом, потому что каждый чувствовал, что стоит открыть рот, как из него вырвется не человеческое слово, а звериный вопль. Жизнь уходила, и красота летнего утра была не для нас И какой жуткий контраст представляли мы с тем, что нас окружало! Одни — тонкие, как скелеты, другие — со вздувшимся животом и распухшими ногам. Одежда превратилась в лохмотья, лица заострились и приняли зеленовато-землистый оттенок, глаза ввалились, а искривленные гримасой губы сжаты так, словно хотят сдержать готовый вырваться из горла крик. Но этот крик все-таки сорвался. Правда, он не звучал громко, но был более страшен, чем если бы разом завыла волчья стая. Они и сейчас корчат из себя невинных Вы можете подыхать, а я не желаю Тайга сурова к тем, кто пренебрегает ее законами, но и она знает чудесные случаи спасения людей от голодной смерти. Надежду на такой случай смутно питали все мы, и вдруг этот зверь Не в нем ли наше спасение? Это просто жестокая насмешка судьбы. Что без ружья мы можем сделать с медведем? Так вероятно думал каждый, глядя на полтораста кило живого мяса, которое не собиралось от нас уходить. Сделав несколько шагов в нашу сторону, медведь присел на задние лапы, точно обдумывая, что ему дальше предпринять. И вот тут произошло нечто такое, что заставило нас на некоторое время забыть о муках голода. От нашей группы отделилась высокая тонкая фигура и, размахивая зажатым в руке перочинным ножом, устремилась вперед. Увидев бегущего человека, медведь привстал, а затем, раскрыв пасть, поднялся на-дыбы. Взмах руки, железные объятия — и зверь уже сидел на Васянчике, раздирая когтями ему грудь Все это произошло так быстро, что едва ли кто успел дать себе отчет в случившемся. Схватив толстый сук, он бросился к месту кровавой расправы, за ним — остальные. Но сучья и палки, которые мы стали бросать в медведя, не произвели на него никакого впечатления. Злобно урча, он продолжал терзать свою жертву. Я бросился к костру, а когда вернулся с дымящимся поленом, медведь уже был далеко. Залитый кровью, с искусанным и ободранным до неузнаваемости лицом Васянчик лежал без движения. Он был еще жив. С того времени много утекло воды! Кое-что забылось, иное стерлось, потеряло свою остроту. Но этого дня из моей памяти не вытравить каленым железом. Какую цель преследовал Васянчик, когда он бросился с перочинным ножом на страшного зверя? Думал ли он одолеть его этой игрушкой, или его мозг настолько был затуманен голодом, что он не сознавал что де-лает? Страшно повторить те слова, которые в тот же день вечером сказал мне Васянчик. В них была великая красота и вместе с тем ужас. Я никогда не думал, чтобы то, от чего можно сойти с ума, могло так тесно сочетаться с тем прекрасным, чему нет названия:. И я хотел умереть, чтобы Васянчик в тот же вечер умер, а рассвет следующего дня, как ни слабы были мои ноги, застал меня далеко от того места, где все это произошло. Куда я бежал, на что надеялся? У меня даже не шевельнулось ни радости ни удивления, когда я вдруг увидел перед собой чум, костер, а вокруг него людей. И тут в моих глазах закачалось небо; повалились куда-то деревья, и глубокий мрак навалился на меня. Я был без сознания три недели Сайчука ОТ РЕДАКЦИИ В основу рассказов этой серии положен материал, собранный автором во время экспедиции, снаряженной Академией Наук СССР осенью года в дебри сибирской тайги на помощь Л. В этот вечер очередь рассказывать дошла до М. Он сделал несколько затяжек и некоторое время задумчиво смотрел в огонь. Дело стоит не одной бессонной ночи. Я придумал план, как нам отсюда бежать. Петля, понятно, не заставит себя ждать, — кое-кто из жителей уже отправились в сторону Туруханска, Остаток этой ночи и весь следующий день прошли в попытках найти выход из создавшегося положения. Попросив слова, он заявил: В следующую ночь шесть человек покинули поселок. Я был в их числе. Васянчик, размахивая перочинным ножом, устре-мился вперед А после этого — мутный рассвет мокрого дня, шесть жалких, похожих на призраки фигур и одна и та же мысль в глубоко ввалившихся глазах: Последним подошел к костру Васянчик. Пытаясь изобразить на лице улыбку, он сказал: Кирьянов вдруг поднялся на ноги. Пять пар полубезумных глаз впились в говорившего. И схватив лежавшую палку, Кирьянов в бешенстве принялся колотить ею по земле. В этот момент Иволгин вдруг поднялся сказал: Шагах в сорока, глядя на нас, стоял большой бурый медведь. Я никогда не думал, чтобы то, от чего можно сойти с ума, могло так тесно сочетаться с тем прекрасным, чему нет названия: Потом мы искали, но не нашли В ночном небе сверкнула и потухла скатившаяся звезда
История знакомого охотника
Образец заявления о возврате исполнительского сбора
Сделать домашнее задание по математике 4 класс
Тайга, страшные истории
Как подключить старый триколор к новому телевизору
Забориз профнастиласвоими рукамис сеткой
Таежная поляна
Расписание автобусов самара пермь через воткинск