Рубцов стихи о природе

СТИХИ И СТИШКИ

=== Скачать файл ===

И ветер начал вкривь и вкось Качать сады за нашим домом. Завеса мутная дождя Заволокла лесные дали. Кромсая мрак и бороздя, На землю молнии слетали! И туча шла, гора горой! Кричал пастух, металось стадо, И только церковь под грозой Молчала набожно и свято. Молчал, задумавшись, и я, Привычным взглядом созерцая Зловещий праздник бытия, Смятенный вид родного края. И все раскалывалась высь, Плач раздавался колыбельный, И стрелы молний все неслись В простор тревожный, беспредельный. За нами шум и пыльные хвосты — Все улеглось! Одно осталось ясно — Что мир устроен грозно и прекрасно, Что легче там, где поле и цветы. Остановившись в медленном пути, Смотрю, как день, играя, расцветает. Недостает того, что не найти. Как не найти погаснувшей звезды, Как никогда, бродя цветущей степью, Меж белых листьев и на белых стеблях Мне не найти зеленые цветы В деревне празднуют дожинки, И на гармонь летят снежинки. И весь в светящемся снегу, Лось замирает на бегу На отдаленном берегу. Зачем ты держишь кнут в ладони? Легко в упряжке скачут кони, И по дорогам меж полей, Как стаи белых голубей, Взлетает снег из-под саней Ах, кто не любит первый снег В замерзших руслах тихих рек, В полях, в селеньях и в бору, Слегка гудящем на ветру! И однажды, прижатый к стене Безобразьем, идущим по следу, Одиноко я вскрикну во сне И проснусь, и уйду, и уеду Поздно ночью откроется дверь, Невеселая будет минута. У порога я встану, как зверь, Захотевший любви и уюта. Наша дружба теперь позади! Ничего для тебя я не значу! Не гляди, что я плачу!.. И опять по дороге лесной Там, где свадьбы, бывало, летели, Неприкаянный, мрачный, ночной, Я тревожно уйду по метели Деревья, избы, лошадь на мосту, Цветущий луг — везде о них тоскую. И, разлюбив вот эту красоту, Я не создам, наверное, другую И однажды возникли из грезы, Из молящейся этой души, Как трава, как вода, как березы, Диво дивное в русской глуши! И небесно-земной Дионисий, Из соседних явившись земель, Это дивное диво возвысил До черты, не бывалой досель Неподвижно стояли деревья, И ромашки белели во мгле, И казалась мне эта деревня Чем-то самым святым на земле Давно душа блуждать устала В былой любви, в былом хмелю, Давно понять пора настала, Что слишком призраки люблю. Но все равно в жилищах зыбких — Попробуй их останови! И все равно под небом низким Я вижу явственно, до слез, И желтый плес, и голос близкий, И шум порывистых берез. Как будто вечен час прощальный, Как будто время ни при чем В минуты музыки печальной Не говорите ни о чем. Слушаю - и набегают слезы На глаза, отвыкшие от слез. Все очнется в памяти невольно, Отзовется в сердце и в крови. Станет как-то радостно и больно, Будто кто-то шепчет о любви. Только чаще побеждает проза, Словно дунет ветер хмурых дней. Ведь шумит такая же береза Над могилой матери моей. На войне отца убила пуля, А у нас в деревне у оград С ветром и дождем шумел, как улей, Вот такой же желтый листопад Русь моя, люблю твои березы! С первых лет я с ними жил и рос. Потому и набегают слезы На глаза, отвыкшие от слез На громких скрипках дремучих сосен Играет буря! В обнимку с ветром иду по скверу В потемках ночи. Ищу под крышей свою пещеру - В ней тихо очень. Горит пустынный электропламень, На прежнем месте, Как драгоценный какой-то камень, Сверкает перстень,- И мысль, летая, кого-то ищет По белу свету Кто там стучится в мое жилище? Ах, эта злая старуха осень, Лицо нахмуря, Ко мне стучится и в хвое сосен Не молкнет буря! Куда от бури, от непогоды Себя я спрячу? Я вспоминаю былые годы, И я плачу Ты мне тоску не пророчь! Светлыми звездами нежно украшена Тихая зимняя ночь. Светятся тихие, светятся чудные, Слышится шум полыньи Были пути мои трудные, трудные. Где ж вы, печали мои? Скромная девушка мне улыбается, Сам я улыбчив и рад! Трудное, трудное - все забывается, Светлые звезды горят! Кто мне сказал, что надежды потеряны? Кто это выдумал, друг? В этой деревне огни не погашены. Светлыми звездами нежно украшена Тихая зимняя ночь Белову Тихая моя родина! Мать моя здесь похоронена В детские годы мои. Сам я найти не могу. Тихо ответили жители, Тихо проехал обоз. Купол церковной обители Яркой травою зарос. Там, где я плавал за рыбами, Сено гребут в сеновал: Между речными изгибами Вырыли люди канал. Тина теперь и болотина Там, где купаться любил Тихая моя родина, Я ничего не забыл. Новый забор перед школою, Тот же зеленый простор. Словно ворона веселая, Сяду опять на забор! Время придет уезжать - Речка за мною туманная Будет бежать и бежать. С каждой избою и тучею, С громом, готовым упасть, Чувствую самую жгучую, Самую смертную связь. Кто едет - тот и правит, Поехал - так держись! Сам ехал бы и правил, Да мне дороги нет Суну морду в полынью И напьюсь, Как зверь вечерний! Сколько было здесь чудес, На земле святой и древней, Помнит только темный лес! Он сегодня что-то дремлет. От заснеженного льда Я колени поднимаю, Вижу поле, провода, Все на свете понимаю! Вот Есенин - на ветру! Блок стоит чуть-чуть в тумане. Словно лишний на пиру, Скромно Хлебников шаманит. Неужели и они - Просто горестные тени? И не светят им огни Новых русских деревенек? Неужели в свой черед Надо мною смерть нависнет,- Голова, как спелый плод, Отлетит от веток жизни? Но есть резон В том, что ты рожден поэтом. А другой - жнецом рожден Но суть не в этом Солнечный блеск твой чудесный С нашей играет рекой, С рощей играет багряной, С россыпью ягод в сенях, Словно бы праздник нагрянул На златогривых конях! Радуюсь громкому лаю, Листьям, корове, грачу, И ничего не желаю, И ничего не хочу! И никому не известно То, что, с зимой говоря, В бездне таится небесной Ветер и грусть октября Под знойным небом чахнет сад. У церкви сонные старухи Толкутся, бредят, верещат. Смотрю угрюмо на калеку, Соображаю, как же так - Я дать не в силах человеку Ему положенный пятак? И как же так, что я все реже Волнуюсь, плачу и люблю? Как будто сам я тоже сплю И в этом сне тревожно брежу И над родиной, полной покоя, Опускается сон золотой! Не пугают разбойные лица, И не мыслят пожары зажечь, Не кричит сумасшедшая птица, Не звучит незнакомая речь. Неспокойные тени умерших Не встают, не подходят ко мне. И, тоскуя все меньше и меньше, Словно бог я хожу в тишине. И откуда берется такое, Что на ветках мерцает роса, И над родиной, полной покоя, Так светлы по ночам небеса! Словно слышится пение хора, Словно скачут на тройках гонцы, И в глуши задремавшего бора Все звенят и звенят бубенцы В хлеву знакомо Хрустит солома, И огонек светит А больше - ни звука! Во мраке вьюга Летит по кочкам Давай пожелаем Всем доброй ночи! И праздник устроим, И карты раскроем А дураки те же. Все движется к темному устью. Когда я очнусь на краю, Наверное, с резкою грустью Я родину вспомню свою. Черные бани По склонам крутых берегов, Как пели обозные сани В безмолвии лунных снегов. Как тихо суслоны пшеницы В полях покидала заря, И грустные, грустные птицы Кричали в конце сентября. И нехотя так на суслоны Садились, клевали зерно,- Что зерна? Усталым и сонным, Им было уже все равно. Я помню, как с дальнего моря Матроса примчал грузовик, Как в бане повесился с горя Какой-то пропащий мужик. Как звонко, терзая гармошку, Гуляли под топот и свист, Какую чудесную брошку На кепке носил гармонист А сколько там было щемящих Всех радостей, болей, чудес, Лишь помнят зеленые чащи Да темный еловый лес! Скачет ли свадьба в глуши потрясенного бора, Или, как ласка, в минуты ненастной погоды Где-то послышится пение детского хора,- Так - вспоминаю - бывало и в прежние годы! Вспыхнут ли звезды - я вспомню, что прежде блистали Эти же звезды. А выйду случайно к парому,- Прежде - подумаю - эти же весла плескали Будто о жизни и думать нельзя по-другому! Ты говоришь, говоришь, как на родине лунной Снег освещенный летел вороному под ноги, Как без оглядки, взволнованный, сильный и юный, В поле открытое мчался ты вниз по дороге! Верил ты в счастье, как верят в простую удачу, Слушал о счастье младенческий говор природы,- Что ж, говори! Но не думай, что, если заплачу, Значит, и сам я жалею такие же годы. Грустные мысли наводит порывистый ветер. Но не об этом. А вспомнилось мне, что уныло Прежде не думал: А выйду случайно к парому,- 'Скоро,- я думал,- разбудят меня на рассвете, Как далеко уплыву я из скучного дому!.. Вроде крепок, как свеженький овощ, Человек, и легка его жизнь,- Вдруг проносится 'скорая помощь', И сирена кричит: И такие мне речи поют, Что грешно за участье такое Не влюбиться в больничный уют! В светлый вечер под музыку Грига В тихой роще больничных берез Я бы умер, наверно, без крика, Но не смог бы, наверно, без слез Нет, не все,- говорю,- пролетело! Посильней мы и этой беды! Значит, самое милое дело - Это выпить немного воды, Посвистеть на манер канарейки И подумать о жизни всерьез На какой-нибудь старой скамейке Под ветвями больничных берез Пусть ромашки встречные от копыт сторонятся, Вздрогнувшие ивы брызгают росой,- Для меня, как музыкой, снова мир наполнится Радостью свидания с девушкой простой! Все люблю без памяти в деревенском стане я, Будоражат сердце мне в сумерках полей Крики перепелок, дальних звезд мерцание, Ржание стреноженных молодых коней И что ж такого? Хоть сейчас из нагана в лоб! Может быть, Гробовщик толковый Смастерит мне хороший гроб. А на что мне хороший гроб-то? Зарывайте меня хоть как! Жалкий след мой Будет затоптан Башмаками других бродяг. И останется всё, Как было, На Земле, не для всех родной Будет так же Светить Светило На заплёванный шар земной! Чьи-то дети плакали, Где-то финки звякали Нигде глазам отрады нету, Как будто здесь была война! Опять какая-то зараза Сходила мимо унитаза! О, боже, За что казнишь, меня, за что же! В ребятах тоже нет веселья! Улыбки сонно ей даря, Еще качаются с похмелья, Отметив праздник Октября! Как мы к земле спешили издалече! Душа матроса в городе родном Сперва блуждает, будто бы в тумане: Куда пойти в бушлате выходном, Со всей тоской, с получкою в кармане? Он не спешит ответить на вопрос, И посреди душевной этой смуты Переживает, может быть, матрос В суровой жизни лучшие минуты. И все же лица были бы угрюмы И моряки смотрели тяжело, Когда б от рыбы не ломились трюмы, Когда б сказать пришлось: Вот опять загремела лебедка, Выбирая загруженный трал. Сколько всякой на палубе рыбы! Трепет камбал — глубинниц морей, И зубаток пятнистые глыбы В красной груде больших окуней! Здесь рождаются добрые вести, Что обрадуют мурманский стан! А на мостике в мокрой зюйдвестке С чашкой кофе стоит капитан. Капитан, как вожатая птица, В нашей стае серьезен один: Где-то рядом в тумане таится Знаменитый скалистый Кильдин Порт в ночи затихает, Все закончили труд, Огоньками мигает Их домашний уют Вдруг вода загрохочет У бортов кораблей, Забурлит, заклокочет, Как в кипящем котле. И под шум стоголосый, Пробуждаясь, опять Будут жены матросов Свет в домах зажигать. Будет снова тревожен Их полночный уют, И взволнованно тоже Дети к окнам прильнут. Знать, поэтому шквалам, Нагоняющим жуть, К заметеленным скалам Корабли не свернуть. Воздух светом затопив, Солнце брызнуло лучами На ликующий залив! День пройдет — устанут руки. Но, усталость заслонив, Из души живые звуки В стройный просятся мотив. Свет луны ночами тонок, Берег светел по ночам, Море тихо, как котенок, Все скребется о причал Всю жизнь не забудется флот, И вы, корабельные кубрики, И море, где служба идет Под флагом Советской Республики. Но близок тот час, когда я Сойду с электрички на станции. Продолжится юность моя В аллеях с цветами и танцами. В труде и средь каменных груд, В столовых, где цены уменьшены И пиво на стол подают Простые красивые женщины. Все в явь золотую войдет, Чем ночи матросские грезили Корабль моей жизни плывет По морю любви и поэзии. Теперь в полях везде машины, И не видать плохих кобыл. И только вечный дух крушины Все так же горек и уныл. И резко, словно в мегафоны, О том, что склад забыт и пуст, Уже не каркают вороны На председательский картуз. Идут, идут обозы в город По всем дорогам без конца,— Не слышно праздных разговоров, Не видно праздного лица. Проступали сквозь рубаху Потных мускулов бугры. Бросил лом, платком утерся. На меня глаза скосил: Кочегаром, думать надо, Ладным будешь,— произнес И лопату, как награду, Мне вручил: Пахло угольным угаром, Лезла пыль в глаза и рот, А у ног горячим паром Шлак парил, как пароход. Как хотелось, чтоб подуло Ветром палубным сюда Там в избе деревянной, Без претензий и льгот, Так, без газа, без ванной, Добрый Филя живет. Филя любит скотину, Ест любую еду, Филя ходит в долину, Филя дует в дуду! Мир такой справедливый, Даже нечего крыть И некому его остановить. Все чаще мысль угрюмая мелькает, Что всю деревню может затопить. И погрузились медленно на дно На берегу забытые повозки, И потонуло черное гумно. И реками становятся дороги, Озера превращаются в моря, И ломится вода через пороги, Семейные срывая якоря Картина Такая — мы не видели грустней! Безжизненная водная равнина И небо беспросветное над ней. На кладбище затоплены могилы, Видны еще оградные столбы, Ворочаются, словно крокодилы, Меж зарослей затопленных гробы, Ломаются, всплывая, и в потемки Под резким неслабеющим дождем Уносятся ужасные обломки И долго вспоминаются потом Холмы и рощи стали островами. И счастье, что деревни на холмах. И мужики, качая головами, Перекликались редкими словами, Когда на лодках двигались впотьмах, И на детей покрикивали строго, Спасали скот, спасали каждый дом И глухо говорили: И все пойдет обычным чередом. К тому и шел! Страстей своей души Боялся он, как буйного похмелья. Последний день уносится навек Он слезы льет, он требует участья, Но поздно понял, важный человек, Что создал в жизни ложный облик счастья! Значенье слез, которым поздно течь, Не передать — близка его могила, И тем острее мстительная речь, Которою душа заговорила Мы по одной дороге ходим все. Одной земной красе В нас поклоненье свято прозвучало! Зачем же кто-то, ловок и остер,— Простите мне — как зверь в часы охоты, Так устремлен в одни свои заботы, Что он толкает братьев и сестер! Пускай всю жизнь душа меня ведет! В душе огонь — и воля, и любовь! Когда-нибудь ужасной будет ночь, И мне навстречу злобно и обидно Такой буран засвищет, что невмочь, Что станет свету белого не видно! Я знаю наперед, Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает, Кто все пройдет, когда душа ведет, И выше счастья в жизни не бывает! Чтоб снова силы чуждые, дрожа, Все полегли и долго не очнулись, Чтоб в смертный час рассудок и душа, Как в этот раз, друг другу улыбнулись Поздно ночью — что за чудеса! Не было гостей — и вот нагрянули. Не было вестей — так получай! И опять под ивами багряными Расходился праздник невзначай. Ты прости нас, полюшко усталое, Ты прости, как братьев и сестер: Может, мы за все свое бывалое Разожгли последний наш костер. Может быть, последний раз нагрянули, Может быть, не скоро навестят Как по саду, садику багряному Грустно-грустно листья шелестят. Под луной, под гаснущими ивами Посмотрели мой любимый край И опять умчались, торопливые, И пропал вдали собачий лай Все на свете зная наперед, Так сказала: Хлеб, родимый, сам себя несет Трактора, волокуши с навозом, Жеребята с проезжим обозом, Гуси, лошади, шар золотой, Яркий шар восходящего солнца, Куры, свиньи, коровы, грачи, Горький пьяница с новым червонцем У прилавка и куст под оконцем - Все купается, тонет, смеется, Пробираясь в воде и в грязи! Вдоль по берегу бешеной Бии Гонят стадо быков верховые - И, нагнувши могучие выи, Грозный рев поднимают быки. Говорю я и девушке милой: Мрак, метелица - все это было И прошло,- улыбнись же скорей! Меж лопухов - Его, наверно, ищут - Сидит малыш, Щенок скулит вблизи. Скулит щенок И все ползет к ребенку, А тот забыл, Наверное, о нем,- К ромашке тянет Слабую ручонку И говорит Бог ведает, о чем!.. Здесь разве только осень Над ледоносной Мечется рекой, Но крепче сон, Когда в ночи глухой Со всех сторон Шумят вершины сосен, Когда привычно Слышатся в чесу Осин тоскливых Стоны и молитвы,- В такую глушь Вернувшись после битвы, Какой солдат Не уронил слезу? Случайный гость, Я здесь ищу жилище И вот пою Про уголок Руси, Где желтый куст, И лодка кверху днищем, И колесо, Забытое в грязи Как я подолгу слушал этот шум, Когда во мгле горел закатный пламень! Лицом к реке садился я на камень И все глядел, задумчив и угрюм, Как мимо башен, идолов, гробниц Катунь неслась широкою лавиной, И кто-то древней клинописью птиц Записывал напев ее былинный Катунь, Катунь — свирепая река! Поет она таинственные мифы О том, как шли воинственные скифы,— Они топтали эти берега! И Чингисхана сумрачная тень Над целым миром солнце затмевала, И черный дым летел за перевалы К стоянкам светлых русских деревень Все поглотил столетний темный зев! И все в просторе сказочно-огнистом Бежит Катунь с рыданием и свистом — Она не может успокоить гнев! В горах погаснет солнечный июнь, Заснут во мгле печальные аилы, Молчат цветы, безмолвствуют могилы, И только слышно, как шумит Катунь Будет льдом покрываться река, Будут ночью поскрипывать двери, Будет грязь на дворе глубока. Мать придет и уснет без улыбки И в затерянном сером краю В эту ночь у берестяной зыбки Ты оплачешь измену мою. Так зачем же, прищурив ресницы, У глухого болотного пня Спелой клюквой, как добрую птицу, Ты с ладони кормила меня? Слышишь, ветер шумит по сараю? Слышишь, дочка смеется во сне? Может, ангелы с нею играют И под небо уносятся с ней На знобящем причале Парохода весною не жди! Лучше выпьем давай на прощанье За недолгую нежность в груди. Мы с тобою как разные птицы! Что ж нам ждать на одном берегу? Может быть, я смогу возвратиться, Может быть, никогда не смогу. Ты не знаешь, как ночью по тропам За спиною, куда ни пойду, Чей-то злой, настигающий топот Все мне слышится, словно в бреду. Но однажды я вспомню про клюкву, Про любовь твою в сером краю И пошлю вам чудесную куклу, Как последнюю сказку свою. Чтобы девочка, куклу качая, Никогда не сидела одна. И мигает, и плачет она Поймать налима не просто было. Мы уставали, и нас знобило От длительного купания, Но мы храбрились: И долго после мечтали лежа О чем-то очень большом и смелом, Смотрели в небо, и небо тоже Глазами звезд на нас смотрело Ты просто В кочегарку заглянула, И больше не случилось ничего. Я разглядеть успел Всего лишь челку, Но за тобою, будто за судьбой, Я выбежал, Потом болтал без толку О чем-то несущественном с тобой. Как бабуся, Которой нужен гроб, а не любовь, Знать, потому Твоя подруга Люся Посмеивалась, вскидывая бровь? Вы ждали Вову, Очень волновались. Я знал Волненья вашего причину И то, что я здесь лишний,— Тоже знал! И потому, простившись чин по чину, К своим котлам по лужам зашагал. Нет, про любовь Стихи не устарели! Нельзя сказать, что это сор и лом. С кем ты сейчас Гуляешь по Форели? И кто тебя целует за углом? А если ты Одна сидишь в квартире, Скажи: Нет ни одной девчонки в целом мире, Чтоб про любовь сказала: Гляжу в окно, Где только дождь и ветер, А вижу лишь тебя, тебя, тебя! Я не вру нисколько — Созвучен с сердцем каждый звук стиха. А ты, быть может, Скажешь: Тогда не сей В душе моей заразу — Тоску, что может жечь сильней огня. И больше не заглядывай ни разу К нам в кочегарку! Сталин что-то по пьянке сказал — И раздался винтовочный залп! Сталин что-то с похмелья сказал — Гимны пел митингующий зал! Что же делать — себе говорю,— Чтоб над родиной жидкий рассвет Стал похож на большую зарю? Я пойду по угрюмой тропе, Чтоб запомнить рыданье пурги И рожденные в долгой борьбе Сиротливые звезды могил. Я пойду поклониться полям Может, лучше не думать про все, А уйти, из берданки паля, На охоту в окрестности сел И я ей сразу Прямо все сказал! Зачем,— сказал — Ходила на вокзал? В моих мозгах чего-то не хватало: Махнув на все, Я начал хохотать. Я хохотал, И эхо хохотало, И грохотала Мельничная гать. Я это слушать больше не хочу. Конечно, я ничуть Не напугался, Как всякий, Кто ни в чем не виноват, И зря в ту ночь Пылал и трепыхался В конце безлюдной улицы Закат На широком дворе, шелестя, По земле разлеталась солома Мы с тобой не играли в любовь, Мы не знали такого искусства, Просто мы у поленницы дров Целовались от странного чувства. Разве можно расстаться шутя, Если так одиноко у дома, Где лишь плачущий ветер-дитя Да поленница дров и солома. Если так потемнели холмы, И скрипят, не смолкая, ворота, И дыхание близкой зимы Все слышней с ледяного болота Что наши встречи давние у стога? Когда сбежала ты в Азербайджан, Не говорил я: Пора в покое прошлое оставить. Давно уже я чувствую не грусть И не желанье что-нибудь поправить. Слова любви не станем повторять И назначать свидания не станем. Но если все же встретимся опять, То сообща кого-нибудь обманем Звезда полей, во мгле заледенелой Остановившись, смотрит в полынью. Уж на часах двенадцать прозвенело, И сон окутал родину мою В минуты потрясений Я вспоминал, как тихо за холмом Она горит над золотом осенним, Она горит над зимним серебром Звезда полей горит, не угасая, Для всех тревожных жителей земли, Своим лучом приветливым касаясь Всех городов, поднявшихся вдали. Но только здесь, во мгле заледенелой, Она восходит ярче и полней, И счастлив я, пока на свете белом Горит, горит звезда моих полей Внезапно небо прорвалось С холодным пламенем и громом! Дорога, дорога, Разлука, разлука. Знакома до срока Дорожная мука. И отчее племя, И близкие души, И лучшее время Все дальше, все глуше. Лесная сорока Одна мне подруга. Устало в пыли Я влачусь, как острожник. Темнеет вдали, Приуныл подорожник. И страшно немного Без света, без друга, Дорога, дорога, Разлука, разлука Светлеет грусть, когда цветут цветы, Когда брожу я многоцветным лугом Один или с хорошим давним другом, Который сам не терпит суеты. Я забыл, что такое любовь, И под лунным над городом светом Столько выпалил клятвенных слов, Что мрачнею, как вспомню об этом. Когда заря, светясь по сосняку, Горит, горит, и лес уже не дремлет, И тени сосен падают в реку, И свет бежит на улицы деревни, Когда, смеясь, на дворике глухом Встречают солнце взрослые и дети,— Воспрянув духом, выбегу на холм И все увижу в самом лучшем свете. В потемневших лучах горизонта Я смотрел на окрестности те, Где узрела душа Ферапонта Что-то Божье в земной красоте. В минуты музыки печальной Я представляю желтый плес, И голос женщины прощальный, И шум порывистых берез, И первый снег под небом серым Среди погаснувших полей, И путь без солнца, путь без веры Гонимых снегом журавлей Я люблю, когда шумят березы, Когда листья падают с берез. По мокрым скверам проходит осень, Лицо нахмуря! С моста идет дорога в гору. А на горе - какая грусть! Не в те ли годы Наш день, как будто у груди, Был вскормлен образом свободы, Всегда мелькавшей впереди! Какая жизнь отликовала, Отгоревала, отошла! И все ж я слышу с перевала, Как веет здесь, чем Русь жила. Все так же весело и властно Здесь парни ладят стремена, По вечерам тепло и ясно, Как в те былые времена Мы сваливать не вправе Вину свою на жизнь. Я люблю судьбу свою, Я бегу от помрачений! Слава тебе, поднебесный Радостный краткий покой! Ветер не ветер - Иду из дома! Под ветвями плакучих деревьев В чистых окнах больничных палат Выткан весь из пурпуровых перьев Для кого-то последний закат Ветер под окошками, тихий, как мечтание, А за огородами в сумерках полей Крики перепелок, ранних звезд мерцание, К табуну с уздечкою выбегу из мрака я, Самого горячего выберу коня, И по травам скошенным, удилами звякая, Конь в село соседнее понесет меня. Пришла, прошлась по туалету Стара, болезненно-бледна. Ах, как светло роятся огоньки! У тралмейстера крепкая глотка — Он шумит, вдохновляя аврал! На снегу, как тюлени, Лежат валуны, Чайки плещутся в пене Набежавшей волны. Вьюги в скалах отзвучали. Сквозь ветра поющий полет И волн громовые овации Корабль моей жизни плывет По курсу к демобилизации. Загородил мою дорогу Грузовика широкий зад. Вьется в топке пламень белый, Белый-белый, будто снег, И стоит тяжелотелый Возле топки человек. Я запомнил, как диво, Тот лесной хуторок, Задремавший счастливо Меж звериных дорог Мне лошадь встретилась в кустах. В любой воде таился страх, В любом сарае сенокосном Зачем она в такой глуши Явилась мне в такую пору? Мы были две живых души, Но неспособных к разговору. Мы были разных два лица, Хотя имели по два глаза. Мы жутко так, не до конца, Переглянулись по два раза. И я спешил — признаюсь вам — С одною мыслью к домочадцам: Что лучше разным существам В местах тревожных — не встречаться! Седьмые сутки дождь не умолкает. За годом год уносится навек, Покоем веют старческие нравы,— На смертном ложе гаснет человек В лучах довольства полного и славы! Не было собак — и вдруг залаяли. Положил в котомку сыр, печенье, Положил для роскоши миндаль. Сколько сору прибило к березам Разыгравшейся полой водой! То желтый куст, То лодка кверху днищем, То колесо тележное В грязи Я уеду из этой деревни Стоит изба, дымя трубой, Живет в избе старик рябой, Живет за окнами с резьбой Старуха, гордая собой, И крепко, крепко в свой предел - Вдали от всех вселенских дел - Вросла избушка за бугром Со всем семейством и добром! И только сын заводит речь, Что не желает дом стеречь, И все глядит за перевал, Где он ни разу не бывал Отложу свою скудную пищу. И отправлюсь на вечный покой. Пусть меня еще любят и ищут Над моей одинокой рекой. Пусть еще всевозможное благо Обещают на той стороне. Не купить мне избу над оврагом И цветы не выращивать мне Помню, как тропкой, едва заметной В густой осоке, где утки крякали, Мы с острогой ходили летом Ловить налимов под речными корягами. Ах, отчего мне Сердце грусть кольнула, Что за печаль у сердца моего? Неужели одна суета Был мятеж героических сил И забвением рухнут лета На сиротские звезды могил? Мы встретились У мельничной запруды. Ветер всхлипывал, словно дитя, За углом потемневшего дома. Что я тебе отвечу на обман? Я вспомнил угрюмые волны, Летящие мимо и прочь! Я вспомнил угрюмые молы, Я вспомнил угрюмую ночь. Я вспомнил угрюмую птицу, Взлетевшую жертву стеречь. Я вспомнил угрюмые лица, Я вспомнил угрюмую речь. Я вспомнил угрюмые думы, Забытые мною уже Вот он и кончился, покой! Взметая снег, завыла вьюга. Завыли волки за рекой Во мраке луга. Сижу среди своих стихов, Бумаг и хлама. А где-то есть во мгле снегов Могила мамы. Там поле, небо и стога, Хочу туда,— о, километры! Меня ведь свалят с ног снега, Сведут с ума ночные ветры! Но я смогу, но я смогу По доброй воле Пробить дорогу сквозь пургу В зверином поле!.. Я завтра жду гостей заветных Может, ночь — Ночные ветры? ЭЛЕГИЯ Отложу свою скудную пищу.

Получение и свойства хрома

Машинка стиральная beko инструкция

Карты лесного фонда приморского края

Рубцов стихи о природе

СТИХИ И СТИШКИ

=== Скачать файл ===

Стихи Николая Рубцова о природе

Николай Рубцов стихи (список)

Николай Рубцов. Стихи о природе

Report Page