Эмма

Глава 44

Весь вечер злополучная прогулка на Бокс-Хилл не давала Эмме покоя. Трудно сказать, как отнеслись к поездке остальные ее участники. Они, каждый в своем доме и каждый на свой лад, возможно, были способны предаваться приятным воспоминаниям; однако, на ее взгляд, утро было потрачено впустую – она не получила никакого удовольствия и не могла вспоминать о поездке без отвращения. Даже игра в триктрак с отцом весь вечер была по сравнению с прогулкой блаженством. Вечером она поистине наслаждалась, ибо эти сладчайшие часы всецело посвятила любимому батюшке. Эмма была уверена в том, что отец обожает ее и безоговорочно одобряет любой ее поступок. Даже понимая, что такая вера с его стороны, может, и не совсем ею заслужена, она тем не менее считала, что камня в ее огород здесь никто не бросит. Она надеялась, что как дочь вовсе не бесчувственна. Здесь-то никто не бросит ей горького упрека: «Как могли вы быть столь черствой по отношению к своему батюшке? Мой долг говорить вам правду, и я буду ее говорить, покуда могу». Мисс Бейтс никогда больше… нет-нет! Если Эмма окружит ее вниманием и заботой, она имеет надежду на прощение. Эмму мучили угрызения совести. Как часто она не выказывала к мисс Бейтс должного уважения; наверное, она была к ней более небрежна в мыслях, чем в поступках: да, она бывала и насмешлива, и нелюбезна. Однако больше такого не повторится. Завтра же утром она придет к мисс Бейтс, извинится, покается и тем самым положит начало новым, ровным и добрым отношениям.

С наступлением утра решимость Эммы нисколько не ослабела, она вышла из дому рано, чтобы ничто не помешало ей. Вполне вероятно, думала она, что по пути ей встретится мистер Найтли или, может, он зайдет к мисс Бейтс в то время, когда и она будет там. Ну и пусть! Ей нечего стыдиться – пусть он увидит, насколько глубоко и искренне она раскаивается. Во время прогулки она не сводила глаз с Донуэлла, однако дорога была пустынна.
– Хозяйки все дома!

Никогда она так не радовалась этим словам, никогда не переступала порога дома Бейтсов, не поднималась по лестнице с таким желанием обласкать соседей, а не сделать им одолжение – втихомолку, в кулачок посмеиваясь над нелепыми любезностями хозяйки.

Ее появление вызвало суматоху: за дверью забегали, заговорили. Она услышала голос мисс Бейтс, которая приказывала горничной поторапливаться, служанка выглядела испуганно и неловко, она попросила ее секундочку подождать, но вскоре – очень быстро – впустила ее. Эмме показалось, что тетушка с племянницей поспешно скрылись от нее в смежной комнате. Джейн, которую она увидела мельком, выглядела не лучшим образом, и прежде, чем дверь за обеими затворилась, Эмма услышала обращенные к племяннице слова мисс Бейтс:

– Как хочешь, дорогая, но я скажу, что ты не встаешь с постели, ведь ты на самом деле больна.
Бедная старушка миссис Бейтс, вежливая и скромная, как обычно, выглядела так, словно не совсем понимает, что, собственно, происходит.

– Боюсь, Джейн неважно себя чувствует, – сказала она, – впрочем, я не знаю… мне говорят, что с ней все хорошо. Не сомневаюсь, мисс Вудхаус, моя дочь сейчас придет. Надеюсь, вы найдете для себя стул. Жаль, что Хетти ушла. Я почти ничего не могу… Нашли стул, сударыня? Вам удобно? Погодите минуточку, она сейчас выйдет. Эмме стало не по себе. На миг она испугалась, что мисс Бейтс умышленно избегает ее. Вскоре мисс Бейтс вышла к ней:
– Я так счастлива и столь вам обязана!

Но совесть подсказала Эмме, что в голосе хозяйки не слышно прежней радости, а говорит и двигается она как-то принужденно. Однако Эмма надеялась, что с помощью участливых расспросов о здоровье мисс Ферфакс ей удастся проложить путь к возобновлению прежней дружбы. И надежды ее немедленно оправдались.

– Ах, мисс Вудхаус, как вы добры! Полагаю, вы слышали… и пришли, чтобы доставить нам радость. То есть, по мне, это не совсем радость, – при этих словах она смахнула набежавшую слезинку, – но нам будет очень тяжко расстаться с нею теперь, после того, как она так долго пробыла с нами… И именно сегодня у нее ужасно болит голова… Все утро она писала, знаете ли – такие длинные письма! Написала полковнику Кемпбеллу и миссис Диксон. «Голубушка, – сказала я, – так и ослепнуть недолго!» Потому что в глазах у нее постоянно стояли слезы. Ничего удивительного, знаете ли, ничего удивительного. Ей предстоит большая перемена, и, хотя ей неслыханно повезло – по-моему, еще ни одной молодой женщине не удавалось с первого же раза попасть на такое хорошее место… не сочтите, мисс Вудхаус, нас неблагодарными! Ей так удивительно повезло! – Мисс Бейтс снова смахнула слезы. – Бедняжечка Джейн! Передать невозможно, как сильно мучает ее головная боль. Видите ли, когда очень больно, трудно в полной мере ощущать благодарность… Вы бы и не подумали, как несказанно рада она получить это место. Вы извините ее за то, что она к вам не вышла – она не в состоянии… ушла в свою комнату… Я настаивала, чтобы она легла. «Дорогая, – сказала я, – я скажу, что ты лежишь в постели», однако она не легла, она ходит по комнате. Но теперь она заявляет, что, раз она покончила с письмами, скоро ей станет лучше. Она будет крайне сожалеть, мисс Вудхаус, что не смогла выйти к вам, но с вашей добротой вы простите ее. Поверьте, мне

Чем больше Эмма слушала, тем больше проникалась сочувствием к Джейн, она давно уже начала оттаивать, а узнав о ее страданиях, мигом исцелилась от прежних недостойных подозрений. В ее сердце не осталось ничего, кроме жалости, но воспоминания о прежнем несправедливом и недостойном отношении поневоле вынуждали признать: к миссис Коул или иному старому испытанному другу Джейн еще могла выйти, но видеть Эмму ей было невыносимо. Она заговорила от всей души, с чувством, искренним сожалением и заботой и от всей души пожелала, чтобы новые обстоятельства, о которых она узнала от мисс Бейтс, как можно более послужили ко благу и выгоде мисс Ферфакс. Должно быть, для них всех это суровое испытание. Насколько она поняла, до сих пор поступление на место откладывалось до возвращения полковника Кемпбелла.

– Как вы добры! – отвечала мисс Бейтс. – Впрочем, вы всегда добры.
Этого «всегда» Эмма вынести уже не могла, и, чтобы прорваться сквозь поток невыносимых, мучивших ее благодарностей, она прямо спросила:
– Куда же, позвольте узнать, поступает мисс Ферфакс?

– К некоей миссис Смолридж – очаровательная женщина… просто превосходная! Джейн предстоит заботиться о трех ее дочурках – славные детки. Невозможно представить более удобного и выгодного места… разве что семьи миссис Саклинг или миссис Брэгг, однако миссис Смолридж хорошо знакома с обеими, да и живет в той же местности: всего в четырех милях от «Кленовой рощи». Джейн будет всего в четырех милях от «Кленовой рощи»!
– Значит, именно миссис Элтон – та особа, благодаря которой мисс Ферфакс…

– Да, наша славная миссис Элтон. Самый верный и преданный друг. Она буквально настояла… Не позволила Джейн отказаться, ибо, когда Джейн впервые узнала о месте (это было позавчера, в то самое утро, когда мы ездили в Донуэлл), так вот, когда Джейн впервые узнала о месте, она была категорически против того, чтобы принять предложение, и именно по тем причинам, которые вы упомянули. До возвращения полковника Кемпбелла, заявила она, ничто не может сподвигнуть ее принять то или иное предложение – так она повторяла миссис Элтон снова и снова! И уверяю вас, мне бы и в голову не пришло, что она возьмет да и передумает! Однако милая миссис Элтон, которую чутье никогда не подводит, оказалась дальновиднее меня. Не всякий был бы в состоянии так мягко, но настойчиво противостоять Джейн, отказываясь принять ее возражения… Вчера она определенно заявила, что не пошлет отрицательного ответа, как того желает Джейн! Она подождет – и, представьте себе, вчера вечером Джейн решилась ехать. Невозможно передать, как я удивилась! У меня и в мыслях не было! Джейн отвела миссис Элтон в сторонку и прямо сказала, что, обдумав все выгоды, какие сулит место у миссис Смолридж, она пришла к решению принять ее предложение… Я и понятия ни о чем не имела, пока все не было решено!

– Вы провели вечер у миссис Элтон?
– Да, мы все. Миссис Элтон настояла на том, чтобы мы пришли к ней. Так было решено еще там, на холме, когда мы гуляли с мистером Найтли. «Вы все непременно должны провести вечер у нас, – сказала миссис Элтон, – я просто настаиваю, чтобы вы все пришли».
– Так, значит, мистер Найтли тоже был у нее?

– О нет, нет! Мистер Найтли сразу же отклонил приглашение, и, хотя я считала, что он придет, так как миссис Элтон заявила, что не позволит ему отказаться, он не пришел. Но матушка, Джейн и я были там и провели у них очень приятный вечер. С такими добрыми друзьями, мисс Вудхаус, знаете ли, невозможно не отдыхать душой, хотя после утренней поездки все и казались слегка утомленными. Видите, даже удовольствие утомляет… Судя по тому, как все выглядели, вряд ли поездка пришлась кому-то по душе. Что же до меня, я всегда буду вспоминать чудесную поездку на Бокс-Хилл! Я чувствую себя крайне признательной по отношению к добрым друзьям, которые пригласили меня.

– Наверное, хоть вы и не заметили того, мисс Ферфакс размышляла над предложением целый день?
– Не сомневаюсь, так оно и было.
– Когда бы ни пришлось ей уехать, ее отъезд очень огорчит и ее саму, и всех ее друзей! Но я надеюсь, новое место – я имею в виду, обычаи и привычки в той семье – смягчит для нее горечь утраты.

– Спасибо, милая мисс Вудхаус! Да, конечно, в той семье есть все для того, чтобы сделать ее счастливой. Если не считать Саклингов и Брэггов, нигде больше, ни в одной знакомой семье миссис Элтон, не встретит она такой изысканной и элегантно обставленной детской! Миссис Смолридж – просто прелесть! Стиль жизни почти такой, как в «Кленовой роще», – а дети! Свет не видывал других таких очаровательных крошек, кроме маленьких Саклингов и маленьких Брэггов! Какая счастливая жизнь, полная удовольствий, ждет Джейн! А жалованье! Просто не осмеливаюсь назвать вам, мисс Вудхаус, размер ее жалованья. Даже вам, привыкшей к крупным суммам, трудно будет поверить, чтобы такой молодой девице, как Джейн, сразу предложили так много!

– Ах, сударыня! – воскликнула Эмма. – Если другие детки такие же, как я была в детстве, сколь я себя помню, то жалованье гувернантки, будь оно хоть стократ больше, все равно достается потом и кровью.
– Ваши мысли так благородны!
– Когда же мисс Ферфакс предстоит вас покинуть?

– Скоро, очень скоро! Вот что хуже всего. В течение двух недель. Миссис Смолридж очень спешит. Бедная матушка не знает, как переживет разлуку с Джейн. Поэтому я пытаюсь отвлечь ее от грустных мыслей и говорю: «Да полно, сударыня, давайте больше не будем об этом думать».
– Всем друзьям, должно быть, жаль будет расстаться с нею, а уж полковник Кемпбелл с супругой как расстроятся, узнав, что она поступила на место, не дождавшись их возвращения!

– Да, Джейн говорит, что они наверняка расстроятся, и все же такими местами не бросаются. Я была так поражена, когда узнала, о чем Джейн говорила с миссис Элтон, и в тот же миг ко мне подошла миссис Элтон с поздравлениями! Это было перед чаем… нет, погодите… да нет, не могло это произойти перед чаем, потому что мы как раз собирались играть в карты… и все же это произошло до чая, потому что я еще, помню, подумала… Ах! Нет… Теперь припоминаю: перед чаем что-то случилось, но не это. Перед чаем мистера Элтона вызвали из комнаты – с ним хотел поговорить сын старого Джона Эбди. Бедный старый Джон… я так его уважала! Двадцать семь лет он прослужил причетником при покойном батюшке, а теперь бедный старик прикован к постели жестокой подагрой… Надо бы сегодня пойти навестить его… Да и Джейн тоже стоит пойти к нему, если она вообще выйдет из дому. Так вот, сын бедного Джона пришел к мистеру Элтону поговорить о помощи от прихода. Сам он вполне неплохо устроен – он, как вам известно, состоит старшим конюхом при «Короне», – но все же он не в силах содержать отца без некоторого вспомоществования со стороны… Так вот, когда мистер Элтон вернулся, он рассказал нам, что поведал ему конюх Джон. Выяснилось, что в Рэндаллс за мистером Фрэнком Черчиллем прислали почтовую карету, чтобы отвезти того в Ричмонд. Вот что случилось перед чаем. А Джейн говорила с миссис Элтон после чая.

Миссис Элтон не давала Эмме возможности вставить словечко и выразить свое удивление новыми обстоятельствами, не допуская мысли, чтобы гостья не хотела узнать обо всех подробностях отъезда Фрэнка Черчилля, она продолжала подробно рассказывать об этом, так что Эмма ничего не упустила.

Вот что узнал от конюха мистер Элтон (подробности складывались из личных наблюдений упомянутого конюха и наблюдений рэндаллской прислуги): вскоре по возвращении с прогулки на Бокс-Хилл из Ричмонда прибыл посыльный, впрочем, в его появлении не было ничего неожиданного, такое часто случалось и прежде, с ним мистер Черчилль прислал племяннику записку, содержащую, помимо прочего, отчет о состоянии миссис Черчилль, кстати вполне сносном; однако мистер Черчилль выражал желание, чтобы племянник не откладывал возвращение до раннего утра следующего дня. Так как мистер Фрэнк Черчилль твердо решился ехать немедленно и так как его лошадь, кажется, простудилась, то Тома немедленно послали в «Корону» за почтовой каретой, и конюх, выйдя на улицу, увидел, как она проезжает мимо – кучер погонял жеребца, который и без того шел быстро и ровно.

Во всем услышанном не было ничего удивительного или интересного, и рассказ привлек внимание Эммы только в связи с мыслями, еще прежде того занимавшими ее ум. Ее поразила разница в положении в этом мире между миссис Черчилль и Джейн Ферфакс: одна была всем, другая же – ничем. Эмма сидела погруженная в раздумья о женской доле и не замечала, на чем остановился ее взгляд, пока слова миссис Бейтс не пробудили ее от размышлений:

– Да, я вижу, о чем вы думаете – о фортепиано. Что с ним станется? Совершенно справедливо… Бедняжка Джейн как раз только что говорила о нем. «С тобой, – говорила она, – нам придется расстаться. Хотя здесь тебе делать нечего…» И потом она сказала мне: «Пусть пока остается… побудет здесь, пока не вернется полковник Кемпбелл. Я поговорю с ним об инструменте. Он все устроит – он разрешит для меня все трудности». Кстати, уверяю вас, она до сих пор не знает, его ли это подарок или его дочери.

Теперь мысли Эммы поневоле обратились к фортепиано, и она вспомнила все прежние несправедливые и причудливые догадки, столь мало служившие к ее чести… Поневоле она подумала, что ее визит слишком затянулся, и, повторив все самые добрые и искренние пожелания, какие она считала нужными высказать, она откланялась.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь