А был ли ты подвержен влиянию неверности? 

Когда я впервые заинтересовалась темой неверности, я всегда задавала вопрос аудитории, был ли у них опыт измены. Неудивительно, но никто не поднимал руку. Всё потому, что не так уж и много людей готовы публично признать, что они кого-то одурачили или были одурачены сами.  

 Держа это в уме, я изменила вопрос: «Сколько из вас были подвержены влиянию неверности?» Ошеломляющий лес рук встречал меня на каждом выступлении и с тех пор я стала использовать именно эту формулировку, касаясь этого исследования. 

От переводчика 

К сожалению, не смог выбрать достойные русскоязычные формулировки, поэтому считаю необходимым оставить оригинал для самых искушённых читателей. 

I used to ask audiences if anyone had ever experienced an affair

“How many of you have been affected by infidelity in your lives?”

Женщина стала свидетелем того как муж её подруги целовался с прекрасной незнакомкой в поезде. Внимание вопрос, должна ли она всё тут же рассказать или повесить бремя тайны на свою дружбу? Девочка-подросток узнаёт, что двойной жизни её отца столько же лет, сколько и ей самой. Матери невдомёк, почему её сын выбрал эту «потаскушку», имея в виду свою невестку, компанию которой не в состоянии выдержать дольше одного воскресного семейного ужина. Гулкое эхо лжи и секретов отдаётся в поколениях, оставляя за собой руины безответной любви и осколки разбитых сердец. Неверность, это не очередной треугольник; это целая паутина.

Гуляки могут сами и не поднимать рук на моих выступлениях, на публике, но вот наедине, они готовы поделиться своей историей. Люди уводят меня в сторону на вечеринках, приходят ко мне в кабинет чтобы заложить свои секреты и подозрения, порочные желания и запретную любовь.

Большинство этих историй кроют в себе больше чем избитое название это ни дети, ни ЗППП, ни одержимые бывшие любовники вымогающие деньги. (Я осмелюсь предположить, что такие пары скорее обратятся к юристам, а не к терапевту). Конечно и я хлебнула общения с нарциссами, теми кто совокупляется со всем, что движется, с теми, кому ни до чего и ни до кого нет дела и даже с очень мстительными людьми. Я повидала обманы на грани фантастики, где ничего не подозревающих партнёров зашоривали, укрывая свои вторые семьи, тайные банковские счета, отчаянную сексуальную распущенность и скрупулёзно проработанные схемы двуличности. Я сидела и напротив мужчин и женщин, бесстыдно лгавших на протяжении всей терапии. Но гораздо чаще, то что я видела, так это преданных мужчин и женщин, разделяющих общую историю и ценности; ценности, которые часто включают моногамию; историю, которая разворачивается по совершенно скромной, человеческой траектории. Одиночество, годы сексуально апатии, отвержение, сожаление, заброшенность, пренебрежение браком, потерянная молодость, жажда внимания, отмены рейсов, алкоголь – это и многое другое шестерёнки механизма повседневной неверности. Многие из этих людей переживают глубокие противоречия касательно своего поведения, и они приходят ко мне в поисках помощи.

Мотивы блужданий, равно как и реакции на них, а также их возможные исходы чрезвычайно различаются. Некоторые измены – акты сопротивления. Другие – напротив, случаются, когда нет совершенно никакого сопротивления. Один – пересекает границу просто потрахаться, другой – ищет пути иммиграции. Есть неверность, которая представляет собой мятеж, восстание, другая же – разжигается от тоски, апатии и опустошённости, жажды чего-нибудь новенького или же от нужды проверить и подтвердить свою привлекательность. Есть и те, кто открывает для себя невиданное ранее чувство ошеломляющей и всепоглощающей любви, которое невозможно отрицать. Это парадоксально, но многие выходят за пределы брака с целью его сохранения. Когда отношения становятся жестокими и оскорбительными, проступок может вдохнуть новую жизнь. Блуждание может быть как первым тревожным звоночком, красным флагом, который требует немедленного внимания, а может и оказаться похоронной тризной, забивающей последний гвоздь в гроб отношений. Измены – акт предательства, но они также и выражение жажды и потери.

Таким образом, я рассматриваю неверность с разных сторон. Я стараюсь понять и прочувствовать каждую из сторон, чтобы понять что это сделало с одним и что значило для другого. Я также учитываю и иногда работаю с другими участниками: любовником, детьми, друзьями. Измена – это история двух (или более) людей, которую каждый переживает совершенно по-разному. Отсюда мы получаем совершенно разные истории и поэтому их следует как-то обрамлять, чтобы удержать и объединить эти рознящиеся и противоречивые впечатления. Подход «или-или» не оставляет места для понимания и примирения. Рассматривание блужданий в разрезе простых категорий является не просто губительным упрощением, но и просто-напросто не помогает. С другой стороны, попустительство причинённого вреда только лишь прославит нашу человеческую предрасположенность к исследованию неизведанного и будет ничуть не менее губительным упрощением и не станет ничуть не более полезным. Нам следует выстраивать мост повествования и коммуникации, чтобы помочь настоящим живым людям пробраться сквозь ветвящиеся катакомбы переживаний, которые приносит неверность: мотивы, значимость, последствия. Всегда найдётся тот, кто будет настаивать на том, что даже в попытке понять измену уже слишком много чести для такого низменного поступка. Но такова работа терапевта.

Был самый обычный день, ко мне пришёл мой первый пациент, Руперт, 36 лет, который последовал за женой, переехав из Соединённого Королевства в Нью Йорк. Он знал, что она ему изменяет, но решил не вступать с ней в открытое противостояние по этому поводу. «У меня есть брак, который мне нужно укрепить и семья, которую нужно спасти», – говорил он. «Я фокусируюсь на нас,  понятно, что она влюбилась в кого-то ещё, но мне больше интересно сможет ли она снова влюбиться в меня?»

Затем Делайа и Рассел – студенческая любовь, которая просочилась через Linkedin спустя огромное количество времени, за которое они успели построить собственные семьи. Как говорит Делайа: «Мы не смогли позволить себе прожить жизнь в мучительных думках о том, как всё могло бы быть иначе». Сейчас же они нашли на это ответ, в комплекте к которому приглагась моральная дилемма. «Мы оба прошли достаточное количество терапий, чтобы уяснить, что измена редко несёт в себе прочный союз», ­– говорит мне Рассел. «Но я думаю, что у нас с Делайей всё по-другому. Это ни какая-то мимолётная интрижка. Это история длинною в жизнь, которая была прервана. Должен ли я отвергнуть возможность жить с той самой единственной, отрицать все свои чувства, ради сохранения брака, который честно говоря, никогда и не был таким уж счастливым.

Фарра и Джуд, лесбийская пара, обоим за 30, были вместе 6 лет. Джуд пытается понять, почему у Фарры появилась секретная интрижка, после того, как они согласились огласить свои отношения. «У нас был уговор, по которому мы могли спать с другими женщинами, при условии, что говорим об этом друг другу», ­– рассказывает Джуд. «Я думала, что открытость, обережёт нас, но она всё равно врала. Что ещё я могла сделать?» Даже открытые отношения не застрахованы от обмана.

На обеде, я разбирала электронную почту, наткнулась на письмо от Барбары, 68 лет, дамы из Миннесоты, недавно овдовевшей. «Скорбя по своему покойному мужу, я обнаружила свидетельства его многолетней измены. Сейчас я на распутье, озадачена вопросами, например, следует ли об этом сказать дочери? И что хуже, мужа очень почитали в наших кругах и меня и друзей продолжают приглашать на торжественные поминальные церемонии. Меня рвёт на части, я и хочу оставить его наследие достойным и незапятнанным, и едва ли могу удержаться от того, чтобы рассказать всю правду». В переписке мы обсуждаем силу открытия, которое имеет потенциал изменить взгляд на жизнь. Как человеку, который в одночасье был предан и потерял супруга восстановить вкус к жизни и веру в неё?

Письмо от Сьюзи полно праведного гнева к своей матери. «Она не была святой, которая до самой смерти оставалась с отцом, не смотря на многолетнюю интригу». Интересно, рассматривала ли она возможность поведать эту историю, с другой стороны. Что если её отец искренне любил другую женщину, но остался и пожертвовал собой ради семьи?

 Адам, молодой терапевт, прислал мне личное сообщение в Facebook после посещения моего тренинга. «Всегда рассматривал изменщиков как недостойных мерзавцев», – пишет он. «Они должны хотя бы набраться мужества и уважать своих супругов так, чтобы не куролесить у них за спиной. А тут, на семинаре, меня как водой окатили. Комната, в которой мы сидели была комфортной и безопасной, но я не мог усидеть на месте и постоянно ёрзал на кресле, как будто подушки были набиты раскалёнными углями истины. Я как-то всё упускал из вида тот маленький факт, что мои родители встретились, будучи каждый в своём браке. Если точнее мой отец был юристом, который помогал моей матери развестись с жестоким и агрессивным мужем. Их интрижка, это то как я появился на свет. Тридцать четыре года назад, адюльтер был актом, который позволил каждому из моих родителей найти человека, с которым они хотят провести всю свою жизнь». Чёрно-белое категориальное мышление Адама рассыпалось на осколки как личностное, так и профессиональное.

 Моим последним уроком за день стала Лили, 37 лет, рекламный представитель, которая выставляла ультиматумы считай десять лет, ожидая, пока её любовь разведётся с женой. У него появилось ещё два ребенка с тех пор как закрутилась эта интрига, а Лили чувствует как её шансы родить ребенка угасают день ото дня. «Я прошла процедуру заморозки», признаётся она мне, –«но я не хочу ему этого рассказывать, мне нужны все возможные рычаги воздействия». Она раскрывает свою двойственную натуру приём за приёмом, в одну неделю она убеждена, что он дурачит её и тянет время, в другую же –хватается за каждую соломинку надежды того, что она и есть любовь всей его жизни.

Посреди ужина мне приходит «срочное» сообщение. У Джексона катастрофа и ему срочно нужно поговорить. Его жена обнаружила, что пропало слишком много таблеток Виагры и выгнала его из дома. «По правде сказать», – начинает он, «я ужасно себя чувствую из-за того, что я ей врал, но я не могу больше выносить отвращения на её лице, каждый раз, когда я пытаюсь удовлетворить с ней свои сексуальные потребности». У Джексона были яркие и красочные фантазии, которые никогда не находили поддержку у его жены, и она неоднократно повторяла это. Годы отказов и он перенёс палитру с яркими красками в другое место. «Мне следовало быть честным», – говорит он, «но слишком многое стояло на кону. Мои сексуальные потребности были важны, но недостаточно важны, чтобы перестать видеть своих детей за завтраком каждое утро».

Слушая всех этих людей, все их истории, я, шокирована, подвержена соблазну осуждения, заботы, хочу встать на защиту, меня раздирает любопытство, я завожусь и снова остываю, иногда всё это в течение одного часа. Я плакала с ними, чувствовала надежду и безнадёжность, ассоциировала себя со всеми, кто был вовлечён. Потому что я вижу повседневно, как и насколько может навредить такое поведение, я также вижу насколько неадекватны и нерелевантны диалоги по этой тематике.