99 Франков

3. Он
То было время, когда богатые сверхиндустриальные державы, изобилующие магазинами, открыли для себя новый символ веры, проект, достойный усилий и чаяний людей на протяжении многих тысячелетий: обратить мир в единое гигантское предприятие.
Рене-Виктор Пиль. Проклинающий, 1974 г.
1

По данным Красного Креста, миллиард человек на нашей планете живет в трущобах, что не мешает Октаву вновь обрести аппетит: поглядите, как жадно он грызет ногти, и это только начало. Марронье устроил ему месячный курс дезинтоксикации в психиатрической клинике Бельвю (Медон, улица Одиннадцатого Ноября, дом 8), так как центр Кейт Берри в Суассоне был полон под завязку. Рекламные тузы действуют по примеру врачей-дилеров на Тур де Франс: сперва накачивают своих чемпионов допингами, рекордов ради, а потом, когда те ломают себе шею, начинают собирать их по кусочкам. Вот почему Октав и перекочевал из ЧК в ПК – из частной квартиры в психиатрическую клинику.

Каждое утро он гуляет по парку, лавируя между столетними дубами и психами всех видов. Он читает только тех авторов, что покончили с собой: Хемингуэя, Кавабату, Гари, Шамфора, Сенеку, Риго, Петрония, Павезе, Лафарга, Кревеля, Цвейга, Дрие, Монтерлана, Мисиму, Дебора и Ламарш-Ваделя, не забывая и о женщинах – Сильвии Платт и Вирджинии Вулф. (Любителю авторов-самоубийц хватит чтива на всю долгую жизнь.) Чтобы подбодрить больного, его коллеги прислали ему экспресс-почтой пакет муки «Франсина». Однако лечащий врач-психиатр не оценил в должной мере эту дурацкую шутку. Чарли перегнал Октаву на его ноутбук порнушку, где девчонке полируют одним кулаком задний проход, а другим – передний. Мало-помалу Октав начал улыбаться. Лечение экспериментальным препаратом ВР-897 должно окончательно избавить его от кокаиновой зависимости. Если все сойдет благополучно, он вскоре сможет глядеть на свою кредитную карту, не чихая.

В столовой он узнает о новых болезнях. Например, его сосед по этажу объясняет, что он «спидофил» (невиданное доселе сексуальное извращение).

– Я снимал на камеру девок, которые трахались без презервативов с больными СПИДом. Девчонка, ясное дело, ничего не знала. А потом я снимал ее же, скрытой камерой, когда она шла в лабораторию за результатами анализа на ВИЧ-инфекцию. И вот в ту минуту, когда она узнавала, что заразилась СПИДом, я и кончал. Она вскрывала конверт, и у меня наступал оргазм. Это я, и только я изобрел спидофилию. Ах, если б ты знал, что это за наслаждение – смотреть, как она рыдает, выходя из лаборатории с листочком, где написано: «ВИЧ-инфекция – положительный»! Но пришлось остановиться: полиция конфисковала все мои кассеты. Я отсидел в тюрьме, а теперь меня сунули сюда. Но я все равно скоро умру. А пока мне хорошо, да, мне хорошо. Мне хорошо. Да-да, мне хорошо мне хорошо мне хорошо мне хорошо мне хорошо…

Он икнул и срыгнул немного морковного пюре на щетинистый подбородок.
– Я тоже, – сказал Октав, – я тоже страдаю от очень странной сексуальной психопатии. Я – эксофил.
– А это еще что за хреновина?
– Извращение, которое выражается в навязчивых воспоминаниях о моей экс-возлюбленной. Но мне теперь тоже хорошо, мне хорошо мне хорошо мне хорошо мне хорошо мне хорошо…

Софи так и не навестила его. Да и знала ли она, что он в больнице? Спустя три недели Октав уже часто смеялся на прогулках в саду при виде шизофреников, строивших гримасы: это зрелище напоминало ему родное агентство.
– Жизнь состоит из деревьев, «эмдепешников» и белок.

Да, можно утверждать, что ему полегчало: теперь он мастурбирует по шесть раз в день (мечтая об Анастасии, которая лижет клитор Эдвины, которая глотает его сперму). А впрочем, рано загадывать – может быть, Октав еще и не совсем здоров.

В любом случае ему пора было меняться. Слишком уж он завяз в эпохе 80-х со своим коксом, черными костюмами, бешеными бабками и дешевым цинизмом. С тех пор мода ушла далеко вперед: теперь было принято не хвастаться своими успехами и своей работой, а косить под нищего и никчемного лодыря. Лузеры стали крайне популярны в первые месяцы нового века. Профессионалы и трудоголики старались как можно больше походить на бродяг без гроша в кармане. Пришел конец стилю Сегела, с его шумными, загорелыми, вульгарными парнями, обвешанными цепочками; конец рекламе в духе Ридли Скотта (венецианские жалюзи и вентиляторы на потолке). Она, реклама, как и все остальное, подвержена модным веяниям: в 50-е годы держалась на каламбурах, в 60-е – на комедиях, в 70-е – на молодежных тусовках, в 80-е – на зрелищах, в 90-е – на контрастах. Отныне полагалось носить старые «адидасы», дырявую майку «Gap», потертые джинсы «Helmut Lang» и подбривать отросшую щетину так, чтобы она выглядела трехдневной. В моду вошли сальные волосы с неряшливыми бачками, вязаные шапки, испитые лица, как в журнале «Dazed and Confused», и черно-белые клипы, где тощие, развинченные, голые по пояс обормоты бренчат на гитарах. (Другой вариант: лимузины, которые медленно катят на зеленоватом фоне мимо ярких зданий, и мальчишки-пуэрториканцы, играющие под дождем в волейбол.) Чем чудовищнее было ваше богатство (с появлением Интернета ко многим состояниям прибавилось три дополнительных нуля), тем больше вам полагалось смахивать на бомжа.

– Странное впечатление: когда я был маленьким, двухтысячный год казался несбыточной фантазией. Наверно, я здорово повзрослел, раз этот год уже наступил.

У Октава было достаточно времени на размышления в этом просторном здании конца XIX века. Похоже, в Медоне дни текут медленнее, чем в других местах. Бродя по лужайке, Октав подбирает булыжник, которому, наверное, не меньше двух тысяч лет. В отличие от тюбиков пасты, булыжники не умирают. Он швыряет его подальше, за дерево; в ту минуту, когда вы прочтете эти строки, камень будет находиться в том же месте. Не исключено, что он пролежит там еще пару тысяч лет. Вот так-то – Октав завидует булыжнику.

Он сочиняет:
Отдай мне блеск твоих волос,
И тела юного атлас,
И соль твоих прозрачных слез,
И синеву прекрасных глаз.
Но подарить сей катрен некому, и он преподносит его своему другу-спидофилу, перед тем как покинуть шизоприимный дом в Бельвю.
– Пошли его одной из твоих жертв. Вот увидишь, это будет так же захватывающе – следить за реакцией женщины, которая читает не положительный результат анализа на СПИД, а нечто другое.

Ну-ка, покажи… О нет, ты спятил… нет-нет… эти твои стишки – да ведь это мечты серийного убийцы!

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь