the night belongs to you
d."If my fate is a bad collision
And if my mind is an open highway
Give me the twilight two-way vision
Give me one last ride on a sunset sky lane"
- euclid by sleep token;;
Тяжелая подошва отполированного ботинка отстукивала неспешный ритм о паркет парадного кабинета. Сана чуть подташнивало. Хлипкие пять часов сна за эти три дня давали о себе знать. Съеденные на завтрак бутерброды уже давно переварились, от чего пустой желудок был явно не восторге, внося свою лепту в недавно начавшуюся мигрень. Мысль развернуться и покинуть пустой зал, так и не дождавшись цели визита была так же соблазнительна, как кальмары с крепким ромом, что подавали в скромной таверне вблизи порта.
От навязчивой идеи его отвлекли послышавшиеся в дворцовом холле грузные, но решимые шаги. Их владелец явно был не из тех, кто извинялся за задержку. Сан выпрямился. Лицо обрело привычную хладнокровность. Дверь распахнулась.
- Командор Чхве, - улыбка на пожилом, но все еще красивом лице встретила покорный взгляд Сана. Мужчина в белом мундире, нагроможденном металлом военных орденов, легкий звон которых разбавлял осевшую тишину, прошел мимо него к своему рабочему столу.
- Генерал Ким.
Слегка наклонив голову в вежливом приветствии, Сан снова выпрямился в идеально отшлифованную годами стойку.
- Зачем вы хотели меня видеть?
Возможно, вцепившаяся в висок усталость всё же отпечаталась на его лице или Сану не удалось скрыть нетерпеливость в голосе, когда он озвучил вопрос, но выражение лица генерала на секунду смягчилось, почти по-отечески, и он протянул руку вперед указывая на стоящее перед столом обшитое бордовым бархатом кресло.
- Присаживайся, сынок.
В любой другой день Сан, предпочитавший образцовую дисциплину во всем, что касалось службы, тактично отказался бы от приглашения. Больше всего на свете он ненавидел нарушать свои принципы. Люди, не способные оставаться верными своим убеждениям, следовавшие слепым мимолетным желаниям вызывали в нем жалость.
Но выбор стоял между - упасть от изнеможения в кабинете вышестоящего лица или разок погладить против шерсти свою гордость. Одно исключение из правил за вечер не повредит, верно? Он неохотно опускается на мягкое сидение, но упрямо продолжает держать идеально ровную спину.
- Я бы не потревожил тебя, если бы дело не требовало срочности. Ты хорошо справляешься, Сан, правда. Стать командором в твои то годы заслуживает уважения. Отец и господин Кан, явно, гордятся тобой.
Упоминание отца заставляет его челюсть сжаться, но он пересиливает себя и приподнимает уголки губ в знак благодарности за сказанные слова. Он не появлялся фамильном особняке уже больше полугода. Если бы не письма матери, то он бы понятия не имел что творится в родных стенах.
- Вы упомянули, что дело срочное? – Чхве спросил, возвращая разговор в нужное русло. Ему хотелось уже поскорее с этим закончить.
- Да, верно, несколько недель назад обокрали торговое судно, на котором перевозили шёлковые ткани. Владелец обратился за помощью к местным гвардейцам, но всё напрасно, о воре никто не слышал. Пока три дня назад с борта корабля Графа Брендли не исчезло ожерелье из сапфира. Граф – близкий друг короля и значимая фигура при дворе, поэтому поиском попросили заняться лучших.
- Значит, теперь этим занимаемся мы, - Сана новость не удивила. Королевскому флоту нередко давали поручения особой важности, с которой не могла справиться гражданская гвардия.
- Что-нибудь известно об этом воре?
- Гвардия зашла в тупик идя по следу, но ей удалось допросить парочку заключенных пиратов. Этот крысеныш достаточно известен в узких кругах. Пока всё что мы знаем это то, что он одиночка, а значит у него нет корабля и вряд ли он успел скрыться в пучинах океана. Говорят, он невысок и довольно приятной наружности.
- А еще изворотлив словно лиса и падок на красивые безделушки, - задумчиво произнес Сан, большим пальцем потирая подбородок.
- В таком случае, на каждого дикого лиса всегда найдется своя свирепая гончая. Не мне тебя этому учить, командор.
***
Таверна находилась у причала, зажатая между рыбацкими домиками. Дверь привычно скрипнула, приглашая Сана внутрь помещения. Деревянная табличка с вручную выгравированными буквами, вместе составляющими «Juventud»¹, чуть колыхнулась словно приветствуя старого доброго друга.
В нос привычно ударил запах хорошо выдержанного эля и терпкого рома. Сан улыбнулся и прошёл в глубь заведения. Таверна пользовалась популярностью в основном у местных рыбаков и приезжих пиратов, найти кого-то со статусом Чхве в этом месте было словно поймать русалку в здешних водах. Мало вероятно. Сан бы сам вряд ли наткнулся на это место, если бы не был лично знаком с владельцами.
Он никогда не приходил сюда в форме, предпочитая оставлять фуражку и пиджак, ушитый погонами, в своих покоях, дабы не вызывать подозрение со стороны любопытных глаз. Но всегда держал при себе шпагу. Привычка, усвоенная годами службы.
Сегодня в заведении было достаточно шумно. Еле протиснувшись сквозь парочку хохотавших пьянчуг, он занял единственное свободное место у барной стойки.
Оглядываясь вокруг в который раз, он снова убедился в том, что в интерьере не было ничего особенного. Стены были покрыты дубовым брусками, на которых в задуманном владельцем порядке были развешаны разного размера ракушки и цветастые камни, собранные с лазурных берегов. По всему помещению были разбросаны круглые столы, вручную вырезанные из того же дуба. С потолка свисали керосиновые лампы заполняя пространство желтоватым светом. В углу на самодельной сцене сидел смуглый паренек лет семнадцати. В руках у него была колёсная лира. Он умело бренчал на ней заводные пиратские мотивы. Иногда убирал ее в сторону и а капелла исполнял затяжные романсы. Зачастую возле него собирались слушатели и подпевали.
Под сладкий ром и протяжные ноты юнца, певшем о первой любви и неутоляемой жажде приключений, моряки вспоминали свою далекую молодость. Сложилось так, что у многих здесь первая любовь была связана с морем. Бывало по пятничным вечерам здесь устраивали танцы, столы размещали по углам, расчищая центр, внутри которого водили хороводы женщины и веселились дети. Вокруг стояла атмосфера дома, и каждый посетитель мог на время мысленно вернуться в свои молодые годы. Возможно, именно к этому и стремились его владельцы, создавая это место.
Звук опускающейся на стойку железной кружки заставил Сана отвлечься от размышлений.
- Выглядишь даже хуже, чем обычно, командор Чхве.
Высокий молодой человек с озорной улыбкой и смеющимися глазами подтолкнул увесистую кружку поближе к гостю. Уперевшись локтями о темное дерево, он забавно наклонил голову в сторону, напоминая тем самым лопоухую псину, сделавшую очередную пакость.
- От тебя это даже звучит как комплимент, Юнхо, - Сан безобидно дерзнул в ответ. Он взял кружку, улыбнувшись другу, и, подняв ее в приветственном жесте, немного отпил.
Сладковатая горькость отдавала приятным пощипыванием на языке. Самодельная рецептура придавала вкусу очаровательной неряшливости, от него веяло чем-то непритворным. Возможно, именно так ощущалась первая кружка рома, выпитая на палубе корабля. Головная боль потихоньку отступала, а заменившая ее нега приятно разбегалась по всему телу, давая наконец его хозяину расслабиться.
Сан сделал ещё один глоток, в то время как Юнхо поставил перед ним широкую тарелку маринованных кальмаров.
- Минги, еще не вернулся? – спросил Чхве, наматывая на вилку щупалец и затем закидывая в рот.
- Неа, говорят погода в море разбушевалась, скорее всего, его не будет еще день или два, - вздохнул парень.
Раз в пару месяцев Минги вместе с рыбаками арендовывал небольшое судно и выходил в открытое море на несколько дней, чтобы наловить рыбы и разных морепродуктов так, чтоб хватило про запас. В это время управление таверной полностью ложилось на плечи Юнхо.
Оба парня обладали высоким ростом, однако Минги был гораздо крупнее, поэтому всей физической работой занимался именно он. Юнхо же возился с бюрократией и финансами. Он был достаточно образован. Его отец преподавал в приходской школе. Юнхо усердно учился, подавал надежды, возможно, даже поступил бы на государственную службу. Но прилежной учебы было явно мало, чтобы осчастливить его отца. Тем более, когда одной ночью тот застал сына, лежащим без одежды в одной постели с другим мальчишкой.
Минги был сиротой, воровавший, чтобы прокормить себя, Юнхо – «согрешивший» мальчик, живущий под гнетом отца. Никого из них больше не держали родные края. Так они и приняли решение сбежать. Два влюбленных юношеских сердца и одно будущее на двоих.
Таверна постепенно пустела. Сегодня был лишь понедельник. В такие дни здесь допоздна засиживались лишь иностранцы и старые рыбаки.
Сан почти всегда оставался до закрытия. Он предпочитал коротать вечера здесь, вместо того чтобы возвращаться в одиночестве в личную обитель.
- Возвращай нам наши деньги, малой, - громкий противный бас, раздавшийся где-то рядом, резанул слух.
Сан поморщился. Допив последние капли рома, он лениво повернулся к залу в поисках источника шума. Где-то намечалась потасовка. Ну да, какие же пиратские таверны без драк.
- Боюсь вы меня с кем-то перепутали, господа. Может, переели морских ежей и у вас галлюцинации? Я слышал такое часто бывает. Могу посоветовать хорошего лекаря, - раздавшийся в ответ высокий голос был полон мягкой игривости. Казалось, его обладатель манил к себе, сладко мурча, напоминая сирен, чарующих своими песнями молодых моряков.
Он был зажат двумя коренастыми мужчинами у стойки в пару метрах от места, где сидел Сан. Взгляд командора был прикован к миниатюрной фигуре, еще до того как, он успел поймать себя на мысли, что разглядывает его.
У незнакомца были красивые черты лица. Полные губы изогнуты в невинной улыбке, но глаза, лисьи, хищные будто смеялись собеседникам в лицо. Смольные волосы волнами спускались на покатые плечи, с которых небрежно спадали края широкой рубашки. На узкой талии был затянут кожаный корсет, покрытый ожурными ремнями.
Для здешних мест одежда на юноше была довольной вызывающей. Он вполне мог сойти за обычную портовую шлюху, но что-то Сану подсказывало, что здесь всё было не так просто.
- Ты только зубы нам не заговаривай!
Один из мордобоев, не обладая терпением своего товарища, выцепил саблю из ножен.
Сан не успел сообразить, как тело само ринулось вперед, заслоняя тайного незнакомца, легко отбивая нанесенный удар. Послышался скрежет лезвий друг о друга, и шпага ловко блокировала тяжелую саблю так, что она выскочила из чужих рук, вонзаясь прямиком в стену. Благо других посетителей рядом не оказалось.
Обычно Сан не вмешивался в подобные разборки, предпочитая вне службы обходить это дело стороной, тем более в заведении, кишащем пиратами. У тех был свой кодекс чести. Им было свойственно считать, что законы обычных людей для них не писаны. И даже если Сан дружил с парочкой из них, в конечном счёте, они всё равно оставались по разные стороны баррикад. Но что-то сегодня в очередной раз заставило его нарушить собственные правила.
- Народ здесь отдыхает. Если хотите выяснить отношения, сначала покиньте заведение, - его голос звучал устало, но в нём сквозил опасный холод. Острая шпага всё еще возвышалась над удивленными лицами двоих пиратов. Противников было всего двое. Оба тучные и неповоротливые. Тот который бородатый явно был добряком и не особо владел боевыми навыками, так что справиться с ними не представляло особого труда. Но Сан очень надеялся, что никто из них не станет усложнять ситуацию.
- Верно, мы здесь с моим молодым человеком отдыхаем, а вы нам мешаете.
Сан чуть было не поперхнулся, но ему удалось сохранить лицо.
Шаловливые руки бесстыдно обхватили его торс, прижимая горячую грудь к широкой спине.
Наглец пристроил свой подбородок на его плече, а улыбка на его миловидном лице стала еще шире. Кого-кого, а этого лиса ситуация никак не смущала. Сан слегка повернул голову назад с целью спросить, что тот вытворяет, но лишь уперся носом в мягкую щеку. Тот оказался слишком близко. Юноша пах спелыми яблоками и морской солью.
- Откуда ты взялся? Ты что, его ухажёр?
- Послушай парень, он обчешет твои карманы, ты и не заметишь, давай ты по-тихому отдашь его нам, и мы мирно разойдёмся.
Предложение было заманчивым.
Сану нужен был отдых, не очередная разборка, тем более та, к которой он не имел ни малейшего отношения. Но что-то внутри него упорно билось, настаивая на том, чтобы защитить того, кто стоял за его спиной, даже если тот выглядел так, будто не нуждался в защите.
Сан не был святым, он давно перестал верить в то, что мог спасти всех. Но он доверял своим ощущениям. Это единственное, что помогало ему не сойти с ума в последние годы.
Бородатый сделал шаг вперед, намереваясь ухватить прижавшегося к нему парня за руку, но Сан оказался быстрее.
- Я так не думаю, - острие шпаги мигом уперлось в чужое горло.
Нападавший попятился назад. Но Сан не рассчитал, что его напарник, воспользовавшись моментом, вынет припрятанный в жилете кремневый пистолет. Он только успел подумать о том, как лучше выхватить его из рук, как пират замер. Его глаза закатились, и он рухнул на пол, с грохотом обронив оружие.
- Не в моей таверне, дорогуша.
Перед ними с чугунной сковородой на перевес стоял неизменно улыбающийся Юнхо.
Но сейчас его улыбка казалось больше зловещей.
- Так, а теперь все на выход. Живо!
***
- Ты спас мне жизнь, а я всё еще не знаю твоего имени.
Прислонившись к холодной стене и закрыв глаза, Сан слушал как тихо шумело море.
- Технически ее спас Юнхо.
Наглый юноша и не думал покидать его после того, как их всех выставили за дверь таверны. Вместо этого он преследовал его по пятам, словно щенок, которого первый раз покормили с руки.
- Ну же не скромничай. Я прекрасно помню, как пару минут назад ты отстаивал мою честь, вертя шпагой.
Верно, он сам виноват, что решил ввязаться туда, куда не просили. А у каждого решения, даже с виду самого правильного, всегда были последствия, с которыми приходилось мириться.
- Чхве Сан.
Он приоткрыл глаза, наблюдая как улыбка расцвела на чужих губах.
- Очень приятно познакомиться, а я Уён.
Его имя сладко перекатывалось на языке, когда Сан пару раз произнес его про себя.
Юноша подошёл ближе. Прижался к твердой груди теплыми ладонями, будто ластился. Затем приподнялся на носочки и томно прошептал на ухо:
- Пригласишь меня к себе, и я сделаю эту ночь незабываемой.
Уён был очень красивым.
Его смольные волосы гладил ветер. Щеки покраснели от ночного морского воздуха. Он искусно изображал предвкушение, проходясь языком по нижней губе, в углу которой таилась крошечная родинка.
Сан хорошо знал это выражение лица. Оно принадлежало тем, кто привык играться чужими судьбами. Тем, кто умело перебирал их в своих пальчиках, а затем давил, как, обычно дети давят на земле муравьев. Потому что им становилось скучно.
Сан смотрел в эти янтарные глаза и знал, что будь на его месте кто-то другой, тот давно пал под действием неотразимых чар, но, к неудаче Уёна, Сан похоронил свое сердце в океане много лет назад.
А забрать того, чего нет, попросту нельзя.
- Пригласить тебя ко мне, чтобы ты под утром сбежал, обокрав мои покои, пока я сплю?
Юноша, явно не ожидая, что его так быстро раскусят, недоуменно раскрыл глаза. Он пару раз похлопал ресницами, а потом, к удивлению мужчины, надулся, что-то неразборчиво фырча.
Сана эта картина умилила настолько, что он рассмеялся. По-настоящему, так, что смех разнесся низким грудным звучанием по пустой улице. Уён напыжился еще больше, теперь всем своим видом напоминая мокрого воробья.
- Как ты смеешь надсмехаться надо мной, Чхве Сан! – прозвучало по-детски обиженно из чужих уст. Затем последовал несильный удар в грудь.
От маски рокового искусителя не осталось и следа. И эта новая сторона Уёна нравилась Сану намного больше. Она была до боли знакомой.
Возможно, ему стоило отпустить себя. Это всего лишь одна ночь. Одна ночь ничего не изменит.
Сан притянул всё еще смущенного Уёна ближе, обхватив его подбородок большим и указательным пальцем, приподнимая вверх. Так разница в росте между ними казалась ещё более ощутимой.
Уён весь сжался под пристальным взглядом - сверху вниз, но блеск в глазах всё еще был отчетливо виден.
Дело было не в золоте. Уён и, в правду, его хотел.
- Мы всё еще можем пойти к тебе, - эти слова Сану дались на удивление легко.
Уён отвел глаза.
Его щеки покраснели. Но в этот раз прохладный вечерний воздух был не причем.
Не соглашайся, глупый, - Сан хотел добавить следом, но промолчал.
Юноша едва заметно кивнул.
***
Комната, которую Уён снимал в гостевом доме неподалеку от таверны, была совсем небольшой. Кровать занимала почти всё ее пространство. Рядом стояла покрашенная белой краской тумба, на ней - толстая наполовину сожженная свеча, капли воска от которой застыли на деревянной поверхности.
Сквозь распахнутые настежь балконные двери помещение почти полностью было залито бледно-голубым светом полумесяца. Силуэт Уёна в глубине комнаты, казался почти призрачным.
Сан сделал шаг вперед, касаясь его спины. Тыльная сторона ладони медленно скользила по ткани рубашки вдоль позвоночника.
Сан почувствовал, как чужое тело на секунду напряглось, но затем расслабилось и прильнуло ближе. Внезапно тонкие пальцы нежно обрамили его скулы, притягивая к себе. Их губы соприкоснулись.
Уён на вкус был так же сладок, как и пах. Яблочный сорбет отдавал гвоздикой на кончике языка.
Ища опоры Сан присел на кровать, уволакивая Уёна к себе на колени. Его ладони легли на талию, поглаживая хрупкое тело над собой. Сан завороженно наблюдал, как юноша начал стягивать рубашку с плеч, открывая вид на обнаженные плечи.
Он напоминал речную нимфу, чья кожа сияла в лунном свете.
Когда Уён снова прильнул к нему, Сан ощутил, как губы младшего дрожат от малейшего прикосновения. Его тело жаждало ласки так сильно, что непроизвольно извивалось, подавалось каждому нажиму пальцев, сминавших кожу. Даже самому невесомому.
Возможно, Сан был не прав. Уен не был тем, кто ломал. Напротив, он ломался под силой чужих рук. Горел, каждый раз выжигая себя дотла.
Сан вцепился в шнуровку корсета и рывком разорвал стягивавшие его ленты. Уён издал приглушенный стон, губами глотая свободный воздух. Его вело. Не зная куда поддаться, он уткнулся в крепкую шею, принимаясь губами изучать каждый миллиметр чужой кожи, пока Сан медленно раздевал его.
Обнаженным Уён показался Сану меньше, чем при первой встрече. Одежда придавала его образу вульгарной дерзости, особенно когда в дело шёл острый язык. Без нее же он выглядел почти непорочно.
Однако юноша удивлял и тут. Вскоре взяв дело в свои руки, он нетерпеливо стащил с Сана рубашку, толкая того на постель. Умело лаская мощный торс, он двинулся ниже и расстегнул брюки. Всё намекало на то, что для Уёна это явно был не первый раз.
Через что же тебе пришлось пройти? Кто научил тебя этому и почему ты отдаешься первому встречному, протянувшему тебе руку?
Скорее всего, Сан не хотел знать ответы на эти вопросы.
Уён стянул с него последний элемент одежды, теперь они были полностью открыты перед друг другом. Их тела сплетались кожа к коже, ребро к ребру под взором лишь лунного света.
Уён попытался вести, начав поспешно растягивать себя, пока Сан не уложил его, веля изгибаться под его пальцами. Когда Сан вошел в горячее тело, Уён раскрылся словно ночной бутон. Его брови были изломлены, на устах застыли беззвучные стоны.
Если Уён горел, то Сан горел с ним. Сильные бедра дрожали, толкались, как волны бились о прибрежные скалы. Но руки, напротив, ласкали, очерчивая кончиками пальцев мягкие ягодицы.
Приближавшийся к пику, Уён был еще красивее. Он почти скулил, цепляясь за простыни.
Его глаза были прикрыты, щеки полыхали румянцем. Губы сомкнулись, произнося лишь одно слово.
- Сан!
В голове так же чисто его имя произносил другой, очень далекий голос.
Два тела сжались, сомкнувшись в бескрайнем удовольствии. И затем бессильно упали.
Через какое-то время, Сан привстал на локтях, заглядывая Уёну в глаза. Тот ненадолго замер, взирая куда-то в район его скулы, а потом провел большим пальцем по щеке, стирая влажную дорожку.
Сан лег обратно, зарываясь в чужие вьющиеся волосы.
Когда он проснулся, еще не рассвело.
Уёна рядом не было, но найти его было не сложно. Одинокая нагая фигура сидела на полу у открытого балкона, перебирая что-то в пальцах.
Сан надел брюки, взяв с тумбы спички, зажёг свечу и направился к юноше, присаживаясь рядом. Полумесяц всё еще был отчётливо виден.
- Кто он?
Вопрос мог относиться к чему угодно. Сан мог соврать. В любой другой день он так и сделал бы. Но за один вечер он уже нарушил приличный список своих табу, так что молчать сейчас не было смысла.
- Юноша с моего кадетского отряда. Его звали Ёсан. Он грезил стать командором, как его отец. Ёсан… он был чище горной воды. Я никогда раньше не встречал людей с такой доброй душой. Ещё он бы красив. Безумно. Я влюбился сразу же. Он говорил, что тоже.
Перед глазами сразу встало воодушевленное лицо светловолосого мальчишки, и Сан невольно улыбнулся.
- Он погиб во время нашего первого выхода в море. Был шторм, корабль наткнулся на риф, его сломило пополам. Ёсан упал прямо в трещину. Я видел, как вода поглотила его, хотел прыгнуть за ним, но в это время мачта треснула и опрокинулась прямо на меня. Я потерял сознание.
Прошло столько лет, с тех пор как он рассказывал эту историю.
Иногда ему всё еще снились холодные голубые глаза, скрывающиеся под толщей воды, после которых он еще неделю не мог заснуть.
Уён смотрел на него. Слезы в его глазах отражали мерцающие в небе звезды.
- Как ты выжил?
- Мне повезло. Когда я пришёл в себя, то обнаружил, что нахожусь на небольшом судне с двумя такими же юнцами, как и я. Оказывается, они держали путь на материк и проплывали мимо обломков потонувшего корабля. Так уж вышло на одном из них лежал я.
Сан уже перестал думать о том, чтобы было если бы Юнхо и Минги там не оказалось. Хотел ли он, чтобы они бросили его там умирать, жалел ли он об этом. Сейчас это всё было неважно. Всё было в прошлом.
Уён больше не смотрел на него. Его задумчивый взгляд был направлен куда-то вдаль.
Только сейчас Сан заметил, что вещица, которую Уён держал в ладонях, переливалась темно-синим под блеском лунного света.
Всё же это был он.
На самом деле, Сан знал, как только увидел его, стоящим у барной стойки.
- Красивое ожерелье.
Уён хмыкнул, бросая украшение на холодный пол.
- Оно должно было достаться какой-то безмозглой аристократке на юге. Я собираюсь сбросить его за борт, как только найду корабль. Ему лучше оставаться на дне океана. Знаешь, есть вещи, которые не должны никому принадлежать.
Сан не нашелся, что ответить.
Уён был прав.
¹ с исп. юность