Приложение 2. Свадьба

​...После того как с перевалов сошли снега, запершие меня на зиму в получившей более чем достаточное описание на этих страницах долине Поделы, я спустился с гор и продолжил свой путь в местности, называемой Приречьем.​ Этот лесистый край населен негусто, людьми радушными и незатейливыми. Они растят домашнюю птицу и хлеб, занимаются речным промыслом и торговлей: на восток и запад по тракту и на север по реке. Обычаи и говор местных жителей, несмотря на отделённость от прибрежной части страны горами, всё же мало отличаются от тех, что можно встретить к югу и к востоку от столицы по ту сторону Кряжа. Большинство Приреченцев поселилось на западном берегу протекающей здесь Выли недавно — в последние пару столетий, уже после побед одержанных Советом Гелена над нашими восточными соседями. Культура прежних обитателей Приречья, по большей части, отступила вместе с вытесненными с этих земель Лятичами. По этой причине, я не ожидал встретить ничего примечательного пока не переправлюсь на дальний берег, в Лядвый край, здесь именуемый Заречьем.

Однако вышло так, что в местечке Потицы, что стоит на главной переправе через широко разливающуюся Вылю, мне довелось наблюдать прелюбопытнейшее действо, а именно — торжественную свадьбу по старинному бесохватскому обряду. Отмечу также, что в означенное местечко мне случилось прибыть в свите приглашенных на сие мероприятие многопочтенных Хвидичей, Таниса и Каи, которым было угодно нагнать меня по дороге из Поделы. Брак скрепил союз бесохватки Идры и Уфиля-бородавочника, которые, если верить молве, приняли исключительнейшее участие в недавнем успешном возвращении многопочтенного Таниса в лоно семьи, а также в окончательном падении Мусы Неприкаянного, каковым слухам лишним свидетельством служит присутствие столичных гостей на свадьбе. Эту церемонию я постарался запечатлеть для моих читателей со всеми подробностями, ибо они поистине стоят их внимания.

Наиглавнейшее отличие бесохватской свадьбы от привычных нам состоит в том, что совершается она на рассвете. Гаснут звёзды, а облака из ярких на тёмном небе ночи становятся черными тенями на светлеющем. К этому времени участники собираются в каком-нибудь высоком месте, часто на вершине холма. Свадьба Идры и Уфиля необычно рано пришлась на начало весны, когда в лесах ещё не сошел снег. По этой причине торжество устроилось на вершине башни в Потицкой крепости бесохватов. Большую часть площадки заняли дрова, сложенные для огромного костра, так что приглашенных гостей поместилось немного. Мне повезло быть в их числе по настоянию светлосоветной Каи, за что я премного благодарен своей покровительнице.

Жених и невеста являются сперва в очень простых одеждах, которые символизируют их прежнюю раздельную жизнь, хотя для такой простоты есть и другие причины, о которых будет сказано позже. Только головные уборы их говорят о празднике: у мужчины — рога трёх разных зверей на курчавой шапке, у женщины — венок из цветов, с которого до земли спадают ленты, а в них также вплетены многие и многие цветы. Венок бесохватки Идры, по раннему весеннему времени, был сплетен целиком из зеленых лент, украшенных свежими побегами ели и подснежниками. На шапке мастера Уфиля красовались рога быка, козла и посередине — оленя.

Оба, жених и невеста приносят из своих домов по горящей лучинке. В тот миг, когда первые лучи солнца пробиваются из-за горизонта, они поджигают, каждый от своей лучинки, костёр — и церемония начинается. В полном безветрии, под ранние голоса вешних птиц, смотритель Кис обьявил: «Уфиль и Идра! Яркий огонь зажгла ваша любовь, и вам двоим вменяю следить за ним в равной мере! Берегите этот огонь в дни сухие и в дни холодные, в дождь и в жару. И когда покажется, что в том нет нужды, и когда он — последняя надежда. Огонь горит жарко, как в темноте, так и днём. Огонь горит даже для тех, кто не нуждается ни в тепле, ни в свете. Так и вы берегите свою любовь всегда, и она всегда сбережёт и согреет вас». Держась за руки, Уфиль и Идра, каждый в свой черед, произнесли клятву: «Твой огонь согреет мне сердце в ненастную ночь и в ясный день, и осветит мой путь по горней дороге, и будет так». После этого каждый бросил в огонь мешочек с душистыми травами. Почитается за хорошую примету, если дымки пересекутся. В этот же день, струйки дыма сперва переплелись причудливым образом, а после вытянулись в единый колосок. Под всеобщее ликование смотритель Кис закончил первый шаг церемонии словами: «Две тропинки встретились на спине большого мира — и сошлись в новую дорогу. Вместе идти вам двоим по этой дороге, покуда не вольётся она в горний путь», — это означает для бесохватов «до самой смерти».

Занялись первые сполохи веселья, жених и невеста приняли поздравления, и все отправились на торжественный завтрак в просторный обеденный зал башни. Едят в таких случаях обильно: мясо и разносолы, морсы и особые хлеба, испечённые с вечера, но огня не зажигают и спиртного не подают. Только у молодых имеется кубок вина, один на двоих. В самом конце первого, раннего пиршества жених и невеста отпивают по одному — и только одному — глотку из этой чаши, а оставшееся вино выливают в пустой очаг. Это значит, что прежняя жизнь их осталась позади. Затем принято обоим отпустить своих отроческих демонов, всех, что были пойманы до женитьбы. Это делается, дабы всякий мог видеть, что никто из новобрачных не связал себя с каким-нибудь бесом неразрывным договором — и не заключил никакой сделки, которая требует чего скверного от молодоженов или же их потомства. Изредка бывает, что отпущенный таким образом бес возвращается к хозяевам, если новая семья ему по вкусу. Это и случилось на вечернем пиру с демоном-хлебником Палашечкой, который вернулся к Идре, но не буду забегать вперёд.

После освобождения бесов, начинают играть музыканты и все опять поднимаются к костру, который успел к тому времени прогореть. Здесь невеста берёт в руки особую курильницу — расписной горшочек с крышкой — и держит её, покуда жених подбирает лопаткой несколько угольков и складывает их внутрь. После этого уже жених берёт горшок и держит его, а невеста присоединяет к семейным углям свою россыпь. Закончив с углями, Уфиль и Идра взялись оба за горшочек, в то время как смотритель Кис накрыл его крышкой и провозгласил: «Старый огонь погас, но все видят — они собрали угли, чтобы зажечь новый, и новое пламя проводит их до небес!»

Многопочтенные Танис и Кая, будучи ближними жениха и невесты, подошли и сняли с них всю одежду, кроме тонких исподних рубах. Эта старая одежда была брошена в догорающий костёр, который вмиг разъярился и проглотил её целиком, что считается хорошим знаком. Мне думается, одежды новобрачных специально могут быть пропитаны неким составом, чтобы сделать такой исход более вероятным.

После сожжения одежд начинается большое веселье, снова вступают музыканты, а гости поют задорную песню. Слова её отличаются похабностью, и потому я не стану приводить их на этих страницах. Вслед за новобрачными, гости спускаются в их покои, где уже заготовлена постель — и обязательно крупная бадья для ванны. Горшочек с углями покуда помещается под одеяла, а жених с невестой встают по обе стороны от бадьи. Чем больше она, тем считается удачней. Уфиль и Идра вступили в воду, он левой ногой, а она правой — после чего Танис и Кая сняли с них последнюю одежду, так что оба остались целиком обнажены. Это делается, чтобы всякий мог увидеть, что ни жених, ни невеста не имеют никаких скрытых следов нечистых сговоров или чернокнижия, вроде хвоста или спинных шипов. Пока молодожены стояли по колено в воде, глядя друг на друга и держась за руки, смотритель Кис возвестил: «С чистыми помыслами и чистым телом идут эти двое, Уфиль и Идра, друг к другу в объятия, огонь свёл их вместе и вода не разделит, но объединит неразлучно, и будет так!»

После этих слов двое считаются мужем и женой. Все выходят из покоев, чтобы оставить новобрачных наедине. Теперь они вольны отдыхать и наслаждаться друг друга обществом в неге и неспешности. Только на закате гости снова ждут молодых, к началу главного пира. Покуда же, все идут веселиться, устраивать всяческие игры или же набраться сил перед ночным гулянием. Здесь я, к прискорбию, вынужден отметить, что, по причине недостатка сна и тяжелой еды, едва успел пробудиться, когда гости с вечерними песнями снова начали стягиваться в пиршественный зал.

Очаг так и не был зажжен, и мне объяснили, что новые муж и жена должны явиться с последним лучом солнца и развести огонь от уголька из семейной курильницы. Так и случилось. Выйдя опять к гостям, молодые уже были разодеты в парадные одежды: синие верхние платья, принятые обычно у бесховатов, но отороченные лисьим мехом с лапками. На Уфиле — голубые шаровары, расшитые солнцами, у Идры — золотые рукава, с белыми полумесяцами. Оба лучились радостью и весьма были довольны. Лишним поводом к тому послужило редкое явление: случается, что в оставленную без присмотра курильницу с семейным огнём может заманиться особенный демон, хранитель очага и удачи, какого называют «Дымовой» — тогда уголёчки в ней никогда не погаснут, покуда молодожёны останутся вместе. Так и вышло у Идры с Уфилем. Брак, освещённый таким событием, обещает быть долгим и крепким, а от этих же угольков, что сегодня остались от свадебного огня в свой черёд разожгут и последний костёр пары, когда станут хоронить их по бесохватскому обычаю.

Пока же, молодые зажгли в камине огонь, и начался пир, богатый всевозможными яствами, из которых особенно примечательны были мелкие рыбёшки, которые зовутся здесь рюшечками. Их жарят и едят целиком вместе с костями, а по свежести и остроте вкуса равных им я не едал ни по ту, ни по эту сторону гор.

Когда утолён первый голод, наступает череда круговых чаш. Чествуют жениха и невесту, чествуют их родных, и богов, и себя самих, и соседей. После этого — время даров. Первым делом муж надевает на шею жены свадебный медальон. К моему удивлению, не смотря на скромное своё происхождение, мастер Уфиль раздобыл для этой цели весьма изящное украшение, явно старинной работы — птицу с полосами тёмного и светлого серебра и гранатовым глазом. Судя по выражению лица невесты, и она как будто не ожидала столь роскошного подарка. Идра, в свою очередь, надела на шею Уфиля тонкой работы медальон в виде зайца на цепочке из серебряных шариков и ясных круглых камешков неизвестной мне породы. Далее следует черед гостей. Многопочтенные Кая и Танис представили молодоженам несколько редких книг из библиотеки своей многопочтенной матушки. Смотритель Кис подарил крайне небольшого размера расшитые лентами валенки, возможно, с намёком на детскую ногу, хотя я не смог выяснить точное их предназначение, как и понять некоторое смятение, которое охватило обоих молодоженов при виде этого подарка. Остальные собравшиеся гости, будучи людьми простыми, ограничились домашней утварью и прочими предметами не заслуживающими отдельного упоминания.

Как уже было сказано, отдельным подарком от мира духов послужило возвращение демона Палашечки, отпущенного утром. Чтобы дать о себе знать, бес сыграл с гостями шутку, на короткий миг превратив их кубки в душистые булки, но тут же вернул обратно. Вместо прежних вин, они оказались наполнены невиданным напитком, тягучим и сладким, про природу которого, к сожалению, ничего оказалось не известно ни смотрителю Кису, ни даже многопочтенной Кае.

После вручения подарков, все обряды завершены, но пир может продолжаться до самого утра, хотя уже и без участия молодых. Ровно в полночь жених и невеста покидают зал, чтобы снова уединиться у себя в покоях — дольше оставаться им неприлично. Уходя же домой, всякий гость забирает себе свечу, зажженную от нового огня — или уголёк из очага, чтобы разнести тепло новой семьи повсюду. Особенно близкие друзья или родственники могут рассчитывать на уголёк из самой семейной курильницы. Такой уголёк, после значительных переговоров с дымовым, достался многопочтенной Кае Хвидишне.

Я же не стал присоединяться к обычаю, поскольку путь мой лежал прочь от дома, в дальние и опасные края. Торжества после бесохватской свадьбы могут продолжаться ещё несколько дней, но я потерял достаточно времени, запертый в горах снегами, и поэтому следующим же утром переправился через половодную Вылю и двинулся в долгожданные Лядвые земли, о которых далее и пойдёт речь...

Нью-Йорк – Петербург – Дубай, 2017

Михаил Равдоникас