quietly

в их квартире редко бывает тихо. бормотание, скрип ножек стула об пол, бурление вскипающего чайника, музыка из колонок, звук воды из ванной. шорох страниц, скрежет грифеля по холсту. постоянно стоит шум. незаметный, совсем неощутимый, но перманентный. по-домашнему уютный и привычный.

этим утром было тихо. никто не ронял вилку, никто не матерился сквозь зубы, пытаясь достать слишком горячий хлеб из тостера, никто не брился и не шумел электрической щёткой. никто не топал по квартире туда-сюда собираясь на работу.

такое утро — крайняя редкость, выдающаяся не чаще чем раз в пару недель.

утро, когда никуда не надо. и когда в их квартире тихо.

размётанные пшеничные волосы по подушкам, негромкое сопение куда-то в тёплые ключицы, закинутая нога на чужое бедро. так спит главный источник шума в их квартире. нет, от хайтама тоже бывает шумно, но ключевое слово бывает.

сейчас кавех спит. сейчас в квартире тихо. сейчас хайтам лениво скользит взглядом по безмятежному лицу. на лбу есть лёгкие морщины, под глазами залегли тени. этого езё не произошло, но хайтам знает, что сегодня ему на это пожалуются, а потом примутся бормотать себе под нос, что он в самом расцвете сил, и мазать лицо очередной маской. кавех всегда так делает.

сквозь слегка приоткрытые шторы попадают рассветные розоватые лучи, рассыпаясь блеском на медовой коже, не прикрытой одеялом, и подсвечивая золотом волосы. хайтам едва слышно вздыхает, когда кавех неосторожно двигает головой и через несколько секунд начинает ворочаться. свет попал в глаза.

— доброе утро, — сопит кавех, когда хайтам вытаскивает онемевшую руку из-под его головы. и трёт глаза настолько несчастно, что хайтаму хочется срочно его поцеловать.

— доброе.

кавех слабо улыбается на ответное приветствие. он потягивается до хруста в плечах, покатываясь из стороны в сторону с лёгким мычанием. чтобы потом снова лечь на бок и прижаться к хайтаму, конечно же. но теперь чуть по-бодрее, пусть всё ещё и помято.

— на тебя красиво свет падает, — кавех невесомо касается пальцами чужой щеки, тепло улыбаясь. ещё непонятно, кто светит на хайтама сейчас сильнее — какое-то глупое солнце или лежащий рядом с ним кавех.

— на тебя тоже, — он немного приподнимается на локте, не разрывая зрительного контакта.

губы кавеха мягкие, тёплые и родные. самые любимые, чуть пухлые и желанные. такие, какие для хайтама навсегда будут самыми идеальными. и чувствовать ответ от этих губ, этого человека — самое большое счастье, которое могло достаться ему сейчас.

в их квартире редко бывает тихо. и это утро одно из этих редкостей.