Кибернетика власти

Позитивное определение не-власти в контексте микрофизики власти

1.

Постструктуралисты создали новое представление о власти: власти как всепроникающем поле*, в противоположность власти как набору профессиональных практик со строго определенным местом.

Власть производится повсюду в обществе. Каждый участвует в создании отношений власти. Вместо механического рычага управления, за который держится царь — множественные силовые линии, которые сталкиваются, пересекаются, входят в конфликты или сливаются в пучки. Созвездия тактических союзов или устойчивых конфронтаций микро-уровня способны образовать институты или политические системы на макро-уровне.

Новый подход выполняет для теории освобождения противоречивую роль. С одной стороны, он открыл бесчисленные возможности для анализа и критики власти. С другой стороны, он подрывает и запутывает старые представления о возможности альтернативного власти проекта. У нас есть критическая программа, которая ставит практики власти под сомнение, но что делать с этим сомнением? Работа проведена настолько хорошо, что предмет критики обнаруживается всюду. Невозможно избавиться от власти, если всё — власть.

Для анархистов этот вопрос находится в той же неловкой ситуации, что и кот Шрёдингера — на него не отвечают, но действуют так, будто ответ уже есть. Существует некоторый смутный образ «не-власти», который определяется чисто апофатически: это всё, что не является властью. Но если отношения власти повсюду, то состояние не-власти это просто нуль, nihil, пустое множество! Постанархизм, который присвоил наработки постструктуралистской мысли — это попытки выйти из поля власти с пониманием, что выйти из поля власти не получится.

2.

Традиционный ответ на проблему нового определения власти — подвижность. Необходимо ускользать, подрывать и перестраивать. Альтернативой видится не другая структура, а другая скорость. Действительно, в нарушении устоявшихся структур всегда содержится что-то важное для личного и общего освобождения, что-то исключенное, о чем забывать не стоило. Слишком прочная структура убивает общество. Однако, нарушений недостаточно для позитивного проекта освобождения.

Фукольдианская модель открывает возможности переконфигурации, но мало говорит о том, какими могут быть эти переконфигурации; какие рутинные структуры после периодов текучести могут быть «лучше» для позитивной программы. Сам этот вопрос подразумевает, конечно, некоторый подвох: мы будто бы обязаны заранее встать на сторону устойчивых рутинных структур. Но дело отнюдь не в этом.

Разрушение старого порядка и становление нового — обычный цикл развития общества. Чтобы выбрать направление развития, нам нужно занять плацдармы в каждой части этого инь-янь социальной эволюции.

3.

Как и в случае с критикой эссенциализма, первый шаг к новому пониманию власти был революционным открытием, сулящим сверкающие перспективы. Но сделав его, практикующие анархисты остановились, не смея провести последовательные выводы. О теории микрофизики власти, как в других случаях — о социальной кибернетике, или социальном применении теории сетей, либертарии говорят что она исчерпала себя. На самом деле, эти инструменты просто не берутся использовать.

Очевидный следующий шаг после создания «микрофизики власти» — позитивное определение возможных состояний «не-власти», или вернее, тех состояний, которые назывались так в предыдущей системе понятий.

Также очевидно, что после того, как власть были исследована настолько детально, что стала практически синонимом структуры, не-власть придется определять через отношения власти. Можно пойти от эмпирически описываемых явлений, с которыми работал классический анархизм, создавая позитивную программу, и которые никуда не исчезли: «равенство», «самоуправление», «общинность». Представим всё это как особенные конфигурации отношений власти в общем поле власти. Любовь — это власть. Дружба — это власть. Равенство — это власть.

Если нам важно противопоставить один ряд ситуаций другому, например контроль — свободе, или иерархию — равенству, мы можем определить на поле власти несколько классов возможных отношений власти — допустим, два условных класса: «архические» и «анархические» отношения власти, для каждого из которых описаны определенные свойства. Исследования микрофизики власти дали достаточно материала, чтобы можно было выделить специфические для некоторых типов отношений структуры.

Тогда равенство и свобода — это особенные формы отношений власти. Иерархия и принуждение — другие специфические формы отношений власти.

Такой подход позволяет нам избавиться от апофатического определения «не-власти» и начать включать в представления о желаемых исходах позитивные элементы, которые уже были признаны отношениями власти.

4.

Чтобы различить явления, нужно найти для их описания общий язык. Традиционно противопоставляемые «архическим» «анархические» практики предстоит выразить в терминах власти. Попробуем набросать для этого небольшой фреймворк**:

• Можно расширить тезис про вездесущность власти: власть понимается как любое социальное влияние. Безвластия не существует. Попытки противопоставлять эти понятия скорее запутывали, обобщение же позволит их противопоставить в дальнейшем.
• Введем параметры для описания структуры влияния в социальных отношениях. Архитектура: на микро-уровне это наличие или отсутствие связи между двумя субъектами, на макро-масштабе — различные сочетания наличия или отсутствия связей между множеством субъектов.
• Направленность связей. При первом подходе сгодится простейшее количественное деление взаимного влияния на симметричное и асимметричное (А влияет на Б так же, как Б влияет на А; А влияет на Б сильнее, чем Б влияет на А; Б влияет на А сильнее, чем А влияет на Б).
• Слои влияния. Взаимное социальное влияние может иметь разную структуру на разных уровнях отношений. Примером может служить симбиоз насильника и манипулятора в деструктивной семье. Каждый из участников отношений «доминирует» над другим на разных уровнях отношений — физической силы или символической власти. Если допустимо обобщить разные уровни, сумма асимметрий влияния также может дать общую симметрию.
• Чтобы представление о структуре не было слишком грубым, нужно добавить представление о воспроизводстве социальных отношений, которое уже прочно вошло в неомарксизм и современную социологию. Отношения не просто «есть», они изменчивы, и постоянно производят сами себя в будущее.
• Введем понятие момента отношений. Это элементарный фрагмент воспроизводства отношений. Момент отношения не длится, он возникает и исчезает. «Момент равенства» или «момент подчинения» это не то же, что «равенство» или «подчинение» в бытовом опыте, поскольку они длительны. Момент отношений имеет структуру: симметрии и асимметрии влияния на различных слоях отношений. Можно назвать подобными или «одинаковыми» моменты, которые имеют похожую структуру в рамках того или другого определения. Каждый момент отношений имеет «вход» (input), который определяет его структуру, и «выход» (output), который определяет структуру следующего момента. Это подводит нас к понятию ряда моментов отношений.
• «Сложение элементов ряда». В обычном опыте и обычной речи мы никогда не фиксируем отношения во всей сложности, но упрощаем длящуюся определенный период последовательность моментов до одного ярлыка, одной категории. Так, опыт равенства будет на микро-уровне сложением множества моментов чередующегося неравенства.
• Циклы. Последовательность моментов отношений может образовать повторяющийся паттерн. Назовем его циклом. Понятие цикла означает, что момент отношений 1 через некоторое число опосредующих моментов 2, 3, ... , n, может снова привести к моменту отношений 1.
• Устойчивость. Если момент отношений не имеет длительности в социальном времени, и едва фиксируется восприятием участников, то циклы из последовательности моментов могут создавать опыт постоянства отношений с определенной структурой. Способность цикла воспроизводить себя можно называть устойчивостью цикла.
• Шаг цикла. Слишком длинная последовательность разнообразных моментов внутри одного паттерна затрудняет восприятие паттерна. Цикл с периодом в становление и падение империи не значим на уровне личных отношений нескольких людей.
• Масштаб структуры. Институты кристаллизуются из множества локальных отношений, но институт не то же, что локальные практики. От «микрофизики власти» можно перейти к «макрофизике власти». Структуры разного уровня неразрывно связаны, но описание в разных масштабах потребует разной оптики — невозможно описать целые империи, пользуясь «молекулярным» представлением множества личных отношений. Например, одним «субъектом» на макро-уровне может считаться множество связанных «субъектов» микро-уровня. Поэтому нужны инструменты для связки описания власти разного уровня.
• Амплитуда цикла. Разброс элементарных моментов отношений по отличию в структуре отдельных моментов может играть значение даже при одинаковой сумме ряда моментов отношений. Взаимное уничтожение в ядерной войне в каком-то смысле делает два народа равными, но это равенство отличается от равенства во взаимном сдерживании.

Пользуясь этим набором признаков, можно переопределить понятия «равенства», «свободы», «кооперации» тем же языком, который подходит для описания репрессивной власти.

Сумма элементарных моментов отношений «асимметрия доминирующего влияния А на Б» и «асимметрия доминирующего влияния Б на А» может давать ряд «равное отношение» между А и Б. В реальных человеческих отношениях, этот ряд — некоторый короткий эпизод равных взаимодействий. Если этот ряд замкнут в устойчивый цикл, он превратится в систему отношений, которую в бытовом смысле мы называем «равенством». Так, в дружеских отношениях мы поочередно делаем друг другу уступки, которые по отдельности могут выглядеть «доминированием».

«Самоуправлением» можно называть такую структуру отношений власти, что влияние субъекта замкнуто петлей на самого субъекта.

Можно говорить об отношениях власти с разной архитектурой: например, высокой централизацией или напротив, децентрализацией; сильной связностью или фрагментацией.

В околоэкономической мысли похожая работа уже была проделана для понятий конфликта и мира. Мирные отношения определяются не как отсутствие враждебных интересов, а как устойчивый баланс взаимной угрозы или взаимной рыночной власти.

5.

На «анархические» практики власти можно распространить все общие для отношений власти закономерности: анархическая власть имеет капиллярный характер, диспозитивы, дискурсивные режимы, постоянно существует в становлении, несубъективна, интенциональна, нормативна. Институты возникают через столкновение множества индивидуальных тактик влияния; макро-масштаб производится на микро-масштабе, и наоборот. «Архические» и «анархические» практики зачастую смешаны и опираются друг на друга.

До сих пор мы пользовались предзаданными традиционной европейской мыслью категориями: свободы, насилия, равенства и прочими. Используя их в контексте микрофизики власти, можно достаточно хорошо описать ряд явлений. Но возможно, существуют социальные явления, которые удобнее категоризировать какими-то другими понятиями? Нам придется взять сырой опыт всевозможных социальных отношений, и провести его через две оптики: предложенный фреймворк для описания структуры власти и субъективную этическую оценку анархиста, чтобы заново определить, может ли такое отношение быть целью анархизма или быть допустимым при анархии. Возможно, тогда возникнут какие-то новые категории, не относящиеся к группе «архических», и не определяемых прежде как «анархические».

Другое следствие предложенной оптики: посредством разграничения, анализа, классификации, всего что считается врожденными инструментами дисциплинаризации, возможно освобождение — но это должны быть особенные практики разграничения, устроенные особенным образом.

__________

* Микрофизика власти Фуко, в некоторой степени — шизоанализ Делеза и Гваттари, другие философские фреймворки

** Этот текст — результат склейки двух концептуальных систем: «История сексуальности» Фуко + «Введение в кибернетику» Эшби.

__________

Связанные тексты:

Техническое задание для анархического общества: https://telegra.ph/blueprints-05-04

Динамическое равенство: https://telegra.ph/Dynamic-equality-01-28

Канал: @AnarchyPlus.