Потанцуй со мною, ведьма.

— «Объявлена награда за голову ведьмы, что сеет страх и ужас в близлежащих лесах, оставляя жён вдовами, а детей — сиротами», — полноватый мужичок в монашеской рясе зачитывал объявление, прищурившись и наклонившись к доске так, что его нос разве что не тонул в пергаменте. — «Особые приметы — неземная красота, деревянная изба, перемещающаяся по лесу с помощью магии, людоедство. Награда...» А, чёрт, дальше не разобрать.

— Что не разобрать?

Монах вздрогнул и резко выпрямился, став чуть ли не в два раза выше. Однако опасности не было — лишь ещё один искатель приключений, подошедший к доске объявлений. Мешковатый коричневый балахон, растрепанная седая шевелюра и потрепанная временем сумка, из которой раздавалось бряцанье склянок, выдавали в нем если не алхимика, то алкоголика — хотя обычно эти «профессии» всегда удачно сочетались друг с другом.

— Тоже присматриваешься к охоте на ведьму? — поинтересовался алхимик, хлопнув новоиспечённого собеседника по плечу. Тот, нервно дёрнувшись, сделал шаг в сторону.

— Не то чтобы присматриваюсь. Я просто, ну...

— В одно лицо её победить не сможешь и думаешь, стоит ли овчинка выделки — собрать группу и поделить со всеми награду. Верно?

— Ну, в общем... — на лице монаха за секунду промелькнули несколько эмоций: от испуга того, что его так быстро прочитали, до недовольства этим же фактом. — Да. Я же целитель по призванию, а тут надо бы...

— ... Кого-нибудь, кто может ей башку с плеч снести!

Этот голос, принадлежавший подошедшему к доске рыцарю, уже заставил вздрогнуть обоих.

— Говоришь, ты целитель, да? — прогудел рыцарь, стягивая шлем и являя взору украшенное парой шрамов лицо. — Отлично. Беру тебя с собой в поход на эту... Эту... Ведьму, в общем. План такой: я её бью, а ты меня лечишь. И не умираешь. Добычу делим пополам, я в деньгах не особо нуждаюсь. По рукам?

— Минуточку! — Алхимик рукой захлопнул едва открывшийся рот монаха и хитро улыбнулся. — А не желаешь ли в таком случае и меня с собой прихватить? Поделим награду уже на троих, да, но раз уж ты богач, то я готов забрать и твою долю.

Рыцарь зычно расхохотался, спугнув сидевших на доске объявлений ворон.

— А какой мне от тебя прок, хлюпик? Чтобы ты сидел и перебирал свои баночки за деревом, пока я рублю стерву на куски?

— А такой, что... — алхимик потянулся рукой к сумке, от чего и без того дёрганый монах схватился за сердце, ожидая, не иначе, чего-нибудь взрывного или проклятого. Или и того, и другого — шут этих алкоголиков-алхимиков разберёт. — Я знаю кое-что, что вам в походе очень, очень и ОЧЕНЬ пригодится.

Громкое «Дзынь» заставило монаха зажмуриться, а рыцаря нахмурить брови — однако на свет из сумки появилась лишь книга в кожаном переплёте.

***

— Давай ещё раз, но покороче, а то у меня голова уже не соображает, — монах помотал этой самой головой и, заглянув в опустевшую кружку, перевернул её и вытряс последние капли медовухи себе в рот. Пары кружек ему хватило за глаза, благодаря чему последние полчаса он лишь осоловело наблюдал за «братьями по оружию», изучавшими книгу. — Живёт она-ик! в лесу. Так?

— Так.

— Не в пещере или на болоте, а в-ик! деревянном бревенчатом доме. Так?

— Так.

— Но этот дом не обычный, а закол-ик!-дованный. И он умеет ходить. Так?

— Всё так. На куриных ногах.

— Каких еще, м-мать их, куриных-ик! ногах? — трагически вопросил монах заплетающимся языком.

— Обычных. Только больших. Под размер дому как раз. Эй, трактирщик! Плесни нам ещё по кружке! — Алхимик — или все-таки алкоголик — вытер с усов остатки своей медовухи и перелистнул несколько страниц, как он его назвал, «Трактата по поимке ведьмы».

Трактирщик с грохотом водрузил на стол ещё три кружки, забрал с собой опустевшие — в том числе кружку монаха, несмотря на его нечленораздельное возмущение — и продолжил наблюдать за троицей из-за своей стойки.

— Бред. Дом на куриных ногах... — Монах сделал ещё глоток и уткнулся взглядом в портрет ведьмы, на который автор трактата отвел целую страницу. — А это точно ведьма? А не какая-нибудь...

— Да точно. Кто ещё такую дичь может исполнять? Сколько грибников и охотников ушли в лес и не вернулись. Даже косточек от них не осталось! Ни от единого!

— И то верно. А чего она такая, ну... Красивая? Или это она трактат составила и решила приукрасить себя?

— А это, друг мой, рассказано... Вот здесь. Садись и внимай.

Перелистнув ещё несколько страниц, алхимик решительным жестом отодвинул кружку, попутно расплескав её содержимое по столу, и поднялся из-за него. Монах, уже начавший клевать носом, получил от рыцаря внушительный подзатыльник и моментально выпрямился, с трудом разлепив глаза.

— По легенде, ведьма эта не просто ведьма, а дочь некогда могущественного колдуна, который умудрился — да-да, не всегда магия сильнее меча! — умереть в трактирном мордобое. Из-за чего он случился, уже никто не знает, ведь свидетелей в живых не осталось — кого хмель сгубил, кого сам колдун в драке зацепил, но факт есть факт: погиб он от руки простого мужика.

Владел он роскошным замком, который вскоре после смерти его был разграблен подчистую. Вынесли всё: сокровища, древние артефакты, ковры, ткань, деньги... Всё, что было не приколочено. А сам замок подорвали и сровняли с землей, не без помощи пороховых бочек. И, казалось бы, история его окончена, да вот только дочь этого самого колдуна тоже вынесли, вместе с сокровищами. Приютил её у себя советник короля, который очень увлекался музыкой и таким немужским занятием, как танцы — и привил эту любовь малышке. Вырастил он ее как свою дочь, но вот только она прекрасно помнила все, что было и едва достигла совершеннолетия — убежала из дома, и только говорили, что видели ее на дороге к руинам замка.

Советник, разумеется, свою приёмную дочь захотел вернуть и с небольшим отрядом, который ему выделил король, отправился по следам девушки — да вот только вернулись обратно лишь двое из них, рассказавших, что то не девушка, а ведьма злобная, и что она советника заставила танцевать до изнеможения, после чего, когда сил у того не осталось, вонзила нож ему в сердце.

[— Ты думал, я не забуду? Думал, я спокойно буду расти под твоей опекой и не вспомню, как вы уничтожили дом моего отца?

— Пожалуйста... Я же тебя воспитал, как дочь, я же... — Советник пытался что-то выговорить, но объема легких отчаянно не хватало, а остановить свой danse macabre он не мог. — Пощади!

— Пощадить? Тебя?

Ведьма, злобно рассмеявшись, взмахнула рукой, от чего старик начал выплясывать совсем немыслимые для своего возраста пируэты, однако недолго — силы вконец оставили его, ноги подкосились и вот он уже лежал на спине, прерывисто и хрипло дыша.

— Я... Я не хотел... Я думал...

— Врёшь! — рявкнула девушка, подходя к советнику и прожигая того взглядом, полным ненависти. Мгновение — и в её руках возник кинжал. — Если бы ты «думал»... Если бы ты «хотел»... Если бы хоть кто-то из вас наказал тех мужланов... ЕСЛИ БЫ В ВАС БЫЛО ХОТЬ ЧТО-ТО ОТ ЛЮДЕЙ!

Девушка сорвалась на крик, эхом пронёсшийся по лесу. Старик, не в силах пошевелиться, лежал и смотрел на приближавшееся к его сердцу лезвие. 

— Прости... Меня...

— Пошел к чёрту, старый ублюдок, и да не будет твоей душе упокоения ни в этом мире, ни в загробном!]

С тех пор леса, где сгинул советник, стали остерегаться, но нет-нет кто-то да забредал за условную границу — и больше его никто не видел. И даже отправленные королём «каратели» при полном обмундировании сгинули в этом лесу...

— Не сгинули, а струсили и сбежали, — буркнул рыцарь, допивая очередную кружку. Монах к тому времени все-таки уснул, пуская пузыри и бормоча что-то про роковую женщину. Алхимик удивленно уставился на собеседника.

— Чего?

— Того. Я был во втором... В последнем отряде этих «карателей». Хочешь знать, откуда у меня эти шрамы? Так вот как раз оттуда.

Алхимик, не моргая, медленно сел за стол и впился взглядом в рыцаря. Спустя несколько долгих секунд тишины он произнёс:

— Так ты, получается, тоже сбежал?

— Выжил.

— Смог от нее убежа...

— ВЫЖИЛ! — рявкнул рыцарь, от чего даже монах подскочил — однако, убедившись, что он до сих пор в трактире, тут же обратно отрубился. — Я, если можно так сказать... Сыграл на её условиях.

— Это каких же? — алхимик, не веря тому, что слышит, замер с кружкой у рта, не спуская глаз с лица напротив себя. Рыцарь недовольно вздохнул.

— Нас было пятеро, потому что... Больше никто не согласился. Последний поход на эту шельму собрали больше полугода назад и никто не вернулся, но тут начали ходить слухи: мол, и возраст берет своё, и времени уже сколько прошло, и жертв последнее время было не так много — и король ещё один отряд собрал. Из добровольцев, конечно же. Я молод был, глуп, подвигов каких-нибудь хотел насовершать, да приключений на пятую точку найти. Вот и вписался в это дело, возможно, даже какому-нибудь щеглу жизнь этим спас, которого поставили бы пятым добровольно-принудительно, кабы не я.

Снаряжение нам, конечно, выдали роскошное: начищенные, недавно выкованные доспехи, мечи, щиты, даже по небольшому арбалету каждому вручили — а ну как стрелять придётся. Вот только помогло это от магии ровно... Да ни на сколько, только хуже сделало, потому что бегать в этом доспехе — та еще задача.

Первых двоих она подожгла, прям поджарила заживо, они в этих доспехах закоптились, как в печи. До сих пор не переношу запах копчёного мяса, потому что как вспомню...

Третьего она утопила. Заманила за собой в болото и там он и увяз, не смог выбраться, а нас к нему ведьма не пустила.

Последнего напарника моего она заставила танцевать: щелкнула пальцами и он в пляс пустился, кричал, чтобы я его остановил, но я, как дурак, вкопанный стоял и смотрел... А когда он упал без сил на землю — сам вперёд к ведьме вышел. Хех. Как сейчас помню — шлем снял, кинул на землю, меч отбросил — и говорю: «Хочешь затанцевать меня, значит, до смерти? Так я сам станцую!»

[ — Сам? — в голосе ведьмы недоумение смешалось с подозрением, что сейчас последний стоящий перед ней «каратель» нападет на неё или исполнит какую-нибудь хитрость... Но вместо этого тот действительно начал танцевать. Неуклюже, нелепо, но самостоятельно.

Недоумение вскоре сменилось полным непонимания взглядом, затем — улыбкой, а под конец девушка и вовсе заливисто смеялась, явно наслаждаясь зрелищем.

— Ну... Как тебе? Понравилось? Ты же заставляешь всех танцевать, да, значит, тебе это нравится? — выдохнул рыцарь, прекратив дурацкие движения и привалившись спиной к дереву. «А она красивая...»

— Дурак ты. Молодой, ничего не понимающий и наивный до мозга костей, — с этими словами ведьма подошла к парню, заставив того в ужасе замереть. — Но, должна сказать, это действительно было забавно.

Проведя рукой по небритой щеке рыцаря, ведьма заглянула ему в глаза и беззлобно улыбнулась.

— Нравишься ты мне. Можешь вернуться домой. Но не вздумай никому говорить, что я тебя отпустила. Сбежал, выжил, струсил, можешь даже соврать, что победил меня — но не вздумай говорить правду. Будешь носить клеймо лжеца до самой смерти, нравится тебе это или нет. Пошёл! — рявкнула ведьма на рыцаря, который «отлип» от дерева и теперь непонимающе смотрел на неё. Секунда, другая — и, развернувшись, тот неуверенно, прихрамывая, двинулся в сторону города.]

А ей, понимаешь ли... Понравилось. Хохотала до упаду, чертовка. Но как-то, знаешь, не злобно... А радостно, что ль. Искренне. И когда я сам уже выдохся и упал, подошла ко мне, лежащему без сил, и сказала: «Нравишься ты мне. Можешь вернуться домой».

В трактире на какое-то время повисла тишина, прерываемая лишь тяжёлыми вздохами закопавшегося в воспоминания рыцаря да посапыванием монаха. Алхимик, подперев щёку рукой, смотрел на собеседника исподлобья.

— А шрамы тогда откуда, если ты не пострадал?

— Это я, ну... Пока обратно бежал, упал и на кустарник лицом напоролся. — Даже в тусклом свете тухнущей лампы было заметно, как рыцарь покраснел от стыда. — А как вернулся, выдал за боевые шрамы, да выложил: мол-де, всех убила, меня пощадила, чтобы я рассказал о ее зверствах и предупредил, чтобы больше ведьму не трогали. Получил в награду за свою доблесть и честность от короля небольшую резиденцию, золота столько, что внукам хватит... И тяжёлый груз на душе.

— Из-за того, что соврал?

— Из-за того, что отомстить хочу, — рыцарь ударил кулаком по столу. — Столько лет прошло, а я всё... Момента ждал. Решимости набирался. Трусом и балбесом был, но оставаться им не собираюсь. А тут как раз подвернулся случай, вон, вывесили новое объявление, да вы рядом собрались. Вот я и...

— Ладно, — алхимик резко оборвал собеседника на полуслове. — Пойдём спать. Утро вечера мудренее, а нам ещё этого толстяка надо дотащить до его комнаты.

***

Утро следующего дня началось для всех троих по-разному. Сонный алхимик, пытаясь разлепить глаза, вышел во двор трактира и увидел машущего мечом рыцаря возле наспех собранного из мешка соломы, шеста и верёвки манекена. Свист лезвия, рассекающего воздух, и шелест летающей вокруг соломы перемежались с «Раз-два-три», повторяемым рыцарем после каждого удара.

[ — Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два... Нет, не в ту сторону! Бестолочь, и кто ж тебя танцевать учил?

— Ты, разве не очевидно? — Выдохнул рыцарь, остановившись и смерив девушку недовольным взглядом. Та лишь расхохоталась в ответ.

— Нет, ты у меня самостоятельный. Станцевал сам, сбежал сам, вернулся... Тоже сам! Ни единого заклятия на тебя не наложила, дуралей.

— Лучше бы наложила — может, хоть перестал бы путать движения.

— Обойдёшься. И даже балбесы, которых ты раз за разом приводишь и пытаешься подставиться вместо них под моё заклятие, тебе не помогут. Хоть запрыгайся — реакция у меня куда лучше. Так что прости, не впечатлил. Ни разу.

Ведьма наигранно зевнула, покачивая подобранной с земли веточкой, аки метрономом. Рыцарь, выпрямившись, подошел к ней и протянул руку, приглашая на танец. Мгновение — и лес снова огласил заливистый, искренний хохот.

— Ты сейчас серьезно, дуралей?

— Более чем. Может, я действительно неуклюж и безнадёжен, но...

— Прости, — бросила девушка, поднимаясь с места и резким движением отталкивая протянутую ей руку. — С лжецами я не танцую.]

— Ты не рановато ли... Ыээээхх... — Попытка алхимика подавить зевок не увенчалась успехом. — Поднялся?

— Ничуть, — кратко бросил рыцарь в перерыве между взмахами оружием. — Ночной наш разговор. Он, в общем. Мотивировал меня. Выдвигаемся сегодня.

— Всмысле сегодня?

— Всмыс-ик!-ле сегодня? — А это уже монах выбрался на свет, держась за виски. Рыцарь, последним ударом снеся манекену «голову», воткнул меч в землю и повернулся к товарищам.

— В прямом. Быстрее закончим — быстрее выдохнем. И город весь выдохнет. И король не передумает нас к награде представлять. Да и чего резину тянуть? Вы что, не готовы?

— Ну, это, в общем...

— Да как-то...

Не очень убедительная аргументация моментально иссякла. А через полчаса троица, попрощавшись с трактирщиком, выдвинулась в сторону леса.

***

— Подожди! — Алхимик резко остановился и, прищурившись, оглядел кривое и, казалось, давно умершее дерево. — Мы второй раз мимо него проходим. Если не третий.

— Тут все деревья такие, — махнул рукой рыцарь, не оборачиваясь. — Пошли дальше.

— Прости, друг, я что-то немного не улавливаю... Он разве здесь уже был? — Монах повернулся к скривившему недовольную гримасу алхимику, тыкая пальцем в спину третьего напарника.

— А, ты же у нас все проспал. В общем...

— Привал, значит, сделаем прямо под этим деревом, — перебил алхимика внезапно вернувшийся с охапкой веток рыцарь. — Тут, насколько я помню, осталось не так далеко идти, но на таком расстоянии она нас не найдёт.

— ... И теперь он, вроде как, желает отомстить за падших товарищей. И сам перед собой искупить грехи. За то, то соврал королю, за то, что струсил и так далее, — закончил пересказ истории рыцаря алхимик.

Монах, в этот раз внимательно слушавший его, мрачнел буквально с каждым словом, кидая косые взгляды на рыцаря. Тот, словно не замечая их, не то разглядывал своё отражение в отполированном мече при свете костра, не то выискивал на нем погрешности работы кузнеца.

— Помню я тоже одну историю, которую городской легендой считал... Как раз-таки про это. — Буркнул монах вполголоса. — Но это надо...

[ — Так это ты написал? Обо мне? Целую книгу? — ведьма с неподдельным интересом перелистывала страницы, поставив ноги на труп очередного искателя приключений, возжелавшего награды за её голову.

— Я... Да. Захотел собрать и записать о тебе все, что знаю, чтобы...

— Чтобы меня легче было захомутать? — рассмеялась девушка. Рыцарь нервно выдохнул: за каждый поход она словно «награждала» его своим смехом и улыбкой, но большего получить ему так и не удавалось. — Интересный у тебя подход. А что это за пустая страница?

— Здесь будет портрет.

— Мой?

— Твой.

— Неужели сам его нарисуешь? — с издёвкой в голосе произнесла ведьма, поднимая взгляд на собеседника. Тот и так уже несколько секунд пожирал её взглядом, запоминая каждую мельчайшую деталь её внешности.

— Нет. Закажу... У кого-нибудь. Художников нынче много, от заработка они не откажутся.

— Что ж, я польщена. Целый трактат обо мне, еще и с портретом... Дай угадаю, ты ведь что-то попросишь за это, да?

Вместо ответа рыцарь завел одну руку за спину, поклонился и протянул вторую руку ведьме, приглашая её на танец. Однако вместо девичьей руки в ладонь ему упала книга.

— Я же говорила — со лжецами не танцую.]

— Пойду посмотрю, нет ли вокруг какой нечисти или волков, — внезапно рыцарь поднялся с места, взвалив меч на плечо. — Скоро вернусь.

— ... Но это надо рассказывать как раз в такие моменты, когда виновник легенды уйдет, — наконец, закончил мысль монах. Алхимик кивнул, вглядываясь в тьму, где только что стихли шаги.

— Весь внимание.

— Был действительно отряд, который на ведьму отправили. И вернулся оттуда действительно всего один молодой парень, побитый и помятый — в этом он не соврал. Получил награду от короля, затих на какое-то время — а потом начал развешивать объявления по городу. Мол, собирает людей, чтобы к ведьме сходить. По её душу. Раз, другой, третий... Откуда-то каких-то желающих он находил, да и искатели приключений всякие зачастили в стены города, незнакомые с нашими лесами и ведьмой. Их-то он и вербовал — и каждый раз возвращался один. Опять же, помятый, побитый, но живой. Объяснял это тем, что ведьма его узнала и пощадила.

Сколько раз и сколько людей он так завел в эти леса к ведьме — никто и не знает. Лично я слышал только о шести походах, в каждом было по трое, считая самого парня. А потом он вернулся с очередного похода... И затих. Засел в своем имении на несколько лет и носа оттуда не показывал, даже за провизией на рынок за него слуги ездили. Они же и распускали слухи охотно: мол, господин их на самом деле ещё с первого своего похода влюбился в ведьму по уши и хотел взаимности добиться — да вот только отвергала она его, с какими бы дарами он ни приходил. Дарами, судя по всему, как раз все путешествовавшие с ним и были... Говаривали даже, что он у местного художника её портрет на всю стену заказал. У того самого, что в этом твоем «Трактате» ее нарисовал...

[ — Слушаю, ваша милость, — и без того сгорбленный слуга наклонился ещё ниже, подойдя к рыцарю. Тот, мрачно перелистывая страницы книги, остановился на портрете ведьмы и ткнул в него пальцем.

— Помнишь, у кого ты заказывал это?

— Конечно, ваша милость. Это был странствующий художник, который заглянул в наш город годом ранее.

— Знаешь, где его найти?

— К счастью, он в силу возраста и болезни остановился в городе не так давно и не собирается никуда выезжать. Хотите заказать у него ещё одну работу?

Рыцарь замолчал, словно собираясь с мыслями.

— Да. Этот же портрет, но... Побольше. Чтобы его можно было на стену повесить. На всю.

— Слушаюсь, ваша милость. Готов отправиться в город сию же минуту. Разрешите взять нужную сумму из казны?

— Конечно. И, да, еще одно дело! — уже развернувшийся на 180 градусов слуга снова повернулся к рыцарю — только чтобы успеть в последний момент поймать прилетевшую к нему в руки книгу. — Продай её на рынке. Кому-нибудь... Кого она может заинтересовать.

— Будет исполнено. Желаете развесить еще одно объявление о поиске добровольцев?

— Желаю. Но не сейчас.]

— ... Вот только портрет к очередному походу дорисовать он не успел, царствие ему небесное, — раздался голос за спинами алхимика и монаха. Вскочив, первый достал из-за пояса небольшой искривленный нож, второй намотал на руку четки — и оба, не сговариваясь, кинулись на недавнего напарника.

Несколько минут ожесточенной драки — и вот рыцарь стоит над двумя телами, тяжело дыша.

— Вот уж не думал, что кто-то помнит эту легенду...

— ... Да вот только от прошлого не скроешься, да? — раздался насмешливый женский голос и вскоре костер осветил улыбающуюся девушку, словно сошедшую со страницы «Трактата».

— Я и не скрывался. Возвращаюсь к тебе снова и снова, приношу в жертву остатки моей гордости, что рухнула в тот день, а ты...

— А я всё ещё ведьма, которая пощадила тебя, да, — улыбнулась девушка, подходя к рыцарю. — Но, кажется, сегодня ты принёс в жертву ещё кое-что.

Ведьма провела по доспеху сверху вниз, от шлема до пояса, а затем резко выдернула нож алхимика, вогнанный между пластинами. Рыцарь, застонав от боли, зажал рукой рану и накренился вбок.

— Так уж и быть, будем считать, что ты заслужил за это награду. Исполню всё, что ты захочешь, но только один раз.

— Всё, что захочу? — переспросил рыцарь, не веря услышанному.

— Всё, что захочешь. Но ведь мы оба знаем, что ты попросишь?

Меч, а затем и шлем упали на землю, огласив лес металлическим звоном и всколыхнув языки пламени. Приглашение на танец — и ведьма, помедлив, кладет свою руку в окровавленную ладонь.

— Потанцуй со мной, ведьма.