«Эх, не успела». Катерина Пытлева о том, как жила в ожидании рака, но болезнь всё равно пришла неожиданно

Диагноз «рак груди» её маме поставили, когда Катерине Пытлевой было четыре года. Лекарства, химиотерапия, госпитализации - всё это стало частью Катерининых детских воспоминаний: «Помню, как приезжали в больницу, как мы с сестрой бегали вокруг мамы. Помню этот больничный запах». Болезнь оказалось генетической. Катерина - уже из третьего поколения женщин семьи, которые болеют раком молочных желёз. Зная это, она планировала сделать превентивную мастэктомию и удалить грудь, не дожидаясь рака. Но - не успела. О том, как жила в ожидании рака, встретила болезнь и проходит лечение Катерина рассказала для Hrodna.life. 

«Бабушка вела себя непонятно»

Более прямой и подробный ответ на вопрос, что происходит c мамой, Катериана получила от бабушки, папиной матери. «Когда мы приехали в гости, она вела себя как-то мне не понятно – выдавала маме отдельную посуду, кипятила тарелки. Я обратила на это внимание, начала прислушиваться [что говорят взрослые]. Понимала, что мама болеет, но не фиксировалась на том, что это за болезнь. Потом уже начали мне объяснять, что у мамы рак груди. Не помню, кто. Может и не родители, а кто-то из родственников. В семье об этом не было разговоров. Помню только отдельные моменты. Что мама делала гимнастику, что у нее появлялись книги про лечебное голодание, правильное питание. Тогда это очень редкие были книги, ни у кого больше таких не видела. Помню, что если папе удавалось как-то достать капли для поднятия маминого иммунитета, то вся семья очень радовалась. Сейчас у меня такие флешбэки каждый день. Делаю гимнастику - и прямо вспоминаю, как захожу в комнату и она делает гимнастику». 

Когда пришло время объяснять, почему мама всё никак не выздоравливает, детям рассказали про метастазы. И вот так, по крупицам, начала складываться картина. 

Особо в объяснения никто не вдавался. Просто было не до того. «Мама не могла что-то делать. Папа был занят работой и тем, чтобы маме помочь. Наша задача была - быть самостоятельными, - говорит Катерина. Из-за этого, по её мнению повзрослеть и научиться нести за себя ответственность пришлось очень быстро: «Взрослые старались, чтобы не было какой-то травмы. Мы были во всех кружках, которые только могут быть  - и гимнастика, и художественные, – везде. Сейчас думаю, возможно это было для того, чтобы мы меньше видели маму в тяжелом состоянии. Помню как папа двери закрывал, чтобы мы лишний раз не видели её не слышали».

«Стало ясно, что это случится и со мной»

В памяти у Катерины остался первый мамин протез для ампутированной груди - мешочек с льняным семенем. «Помню, как трогала. Мне очень нравилось - мягкий такой был, приятный на ощупь. А когда маме приехал силиконовый протез, это было событие.  Мне было уже лет 10 может, или 9. Мама следила, чтобы с ним ничего не случилось. Тогда меня к нему не подпускали, а сейчас у меня точно такой же». 

Когда мама умерла, Катерине было 12 лет. “Практически сразу нас с сестрой поставили на учет. Мы ходили к генетику на обследование, нам всё объяснили. К тому времени уже заболела и бабушка, мамина мама. Потом заболели тёти, все три маминых сестры. Так стало ясно, что есть очень большая вероятность, что это случится и со мной”. 

Удаление груди меня не пугало

По словам Катерины, с тех пор самообследование стало постоянной частью её жизни. Позже вошло в привычку и проходить обследования у маммолога. «Когда узнала проболезнь у маминых сестёр, стала искать какие-то исследования на эту тему. Собственно, на биофак поступила, чтобы самой исследовать проблему генетических корней различных болезней и в первую очередь рака”. 

С биологией, как говорит, Катерина, не сложилось: «Мало было исследовательских групп на эту тему и в результате меня затянула журналистика». Уже журналисткой она много писала об онкопациентах и врачах, которые лечат рак.

«Конечно, спрашивала у специалистов и про свою ситуацию. Узнала про возможность превентивной мастэктомии, как сделала Анжелина Джоли.  Удаление груди меня не пугало. Не хотелось болеть раком  - я видела, как это было и мамы и чем закончилось».

Перспективу удалить грудь, не дожидаясь болезни, Катерина обсуждала и с мужем. «Тогда мы как раз «работали» над появлением детей. [Катерина трижды проходила процедуру ЭКО]. Решили, что удаление груди надо рассматривать в перспективе ближайших пяти лет. В 2020 как раз начала собирать документы и собиралась сдавать анализы для операции». 

Обиды на судьбу за рак не было 

«Физическая активность, спорт - всегда были в моей жизни. Практически уже лет 20 вегетарианка, 4 года была веганкой, - рассказывает Катерина. - Следила за этим, старалась своему организму помогать». 

Но обиды на судьбу и вопросов «почему это случилось со мной» у Катерины не было: «Историю с “Почему я?” я прошла, когда росла без мамы, когда умер папа, когда сама за себя и не на кого положиться, когда были выкидыши, когда ЭКО постоянные выматывающие, когда погибла дочь … тогда были вопросы – «Почему я?» .

Сразу поняла, что это она. Опухоль

Нормальное течение жизни Катерины нарушили сначала политические перемены в Беларуси, которые вынудили семью уехать из страны, а потом война в Украине. «В начале войны были очень тяжёлые месяцы в плане работы. Мы практически жили в офисе. Я прямо совсем о себе не заботилась – ешь что подвернется под руку, спишь, когда получится – очень серьезный стресс. Я как-то решила, что надо себя вытаскивать из этого. Хотя бы какую-то физическую активность проявлять, как то отвлекаться эмоционально и физически и заставила себя по утрам ходить в спортзал», - рассказывает Катерина.

В фитнес-центре был не только спортзал, а еще и бассейн с баней.

«Понятно, что там можно было и душ принять не так как дома, впопыхах перед работой. Там я наверное впервые за полгода нормально себя прощупала. И сразу поняла, что это она - опухоль. Она была прямо большая, выступала прямо. Не то, что нащупала горошинку. Конечно, были надежды, что может что-то другое. Но вообще я поняла сразу».

Сказала всем, что у меня рак и попросила не нервировать

Скрывать, что заболела Катерина не стала. Муж узнал об этом в тот же день, как она обнаружила опухоль, коллеги - после исследований и биопсии. «Прихожу после обследования, коллега спрашивает: «Ну как?». Я говорю: «Ну - так». А у самой ком в горле, еле сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. Естественно, те кто рядом, тоже слышали, я же не пыталась скрывать. Вот так и получилось, что все коллеги в курсе».

Катерина говорит, что попросила коллег не нервировать её и отнестись бережнее:

«Кто-то слова поддержки говорил, кто-то рассказыввал, что у них в семье тоже так было, советы какие-то давали, что помогло родственникам. В целом, очень поддерживающая атмосфера была. И сейчас все следят за моими новостями».

Сейчас мама с протезом, а потом ей сделают новую грудь

Дети Катерины уже знали, что такое рак. Еще раньше это пришлось объяснить, когда спрашивали, почему нет второй бабушки.

«Дочь знает больше, - говорит Катерина. - Она интересуется медициной, лечит животных. Бывает идем куда-то или садимся отдыхать, и она начинает: «Ну так, мама, рассказывай, какие ещё бывают болезни». Поэтому сейчас объяснять, что такое рак, мне не пришлось».

Детям просто рассказывали, что происходит. Когда шло обследование - что врачам надо выяснить, что у мамы за болезнь. Когда ложилась в больницу - что маме нужно пройти лечение. Когда шла на операцию - что маме будут удалять грудь. 

«Так и сказала. Мы же живем в одной квартире. Если я переодеваюсь и ребенок зашел, чтобы не испугался, увидев шрам. Зачем это? Лучше, чтобы дети понимали, что происходит, чтобы не было никаких тайн, чтобы они не додумывали, не боялись, чтобы они видели уверенность в нас - в папе и в маме – что мы контролируем процесс, что все происходит так, как должно происходить.

После операции мы говорили, что у мамы была опухоль, такой шарик в груди. И что сейчас его удалили вместе с грудью. Пока мама ходит с протезом, а потом ей сделают новую грудь. Говорили, что у мамы скоро выпадут волосы».

Работа всегда спасала 

«Если бы это произошло год назад, было бы тяжелее, - говорит Катерина. - Тогда я только выстраивала процессы [на телеканале “Маланка”] , нужно было всё контролировать. Сейчас какие-то моменты смогла делегировать». А вообще работу она считает своим главным лекарством. От неё не отрывалась даже во время лечения. На химиотерапии, под капельницей Катерина монтировала видео и вела переговоры в чате с коллегами.

«Я такой человек, что меня работа всегда спасала. Начиная со смерти мамы. Потому что дома было не очень - по разным причинам. Для меня работа стала таким safety place, местом безопасности. Даже какие-то хобби у меня не приживаются. То, чем я занимаюсь – это моя жизнь. Я всегда сочувствую людям, которые вынуждены прийти «отделать» что-то - как будто сдавать себя в аренду. У меня не так. Удовольствие, положительные эмоции, радостные моменты –  я это черпаю в работе».

Химия: «Я к чему только не готовилась»

По рассказал знакомых и опыту тех, кто проходил химиотерапию раньше, Катерина знала, с чем может столкнуться. «Я подготовилась морально, что я выпаду на пару дней. В первый день [после капельницы] приехала и до поздней ночи работала, потому что говорили – накрывает на второй. Хотелось побольше успеть сделать. На второй день проснулась – вроде нормально. Даже зарядку сделала. Знаю, что чем больше двигаешься, хоть и в щадящем режиме, - тем лучше. Сейчас в кровати работаю, хотя голова немночко тяжелая», - рассказала Катерина после первого сеанса химиотерапии. А еще в ожидании химии она купила тазик - предупреждали, что может быть тошнота и рвота. «Но как-то у меня по-другому».

Поняла, что я не одна

Когда в жизнь приходит рак, то это меняет примерно всё. Кто-то может относиться к проявлениям болезни более спокойно, других накрывает тревожностью вплоть до панических атак. «У меня тоже так было и об этом тоже важно говорить, -  считает Катерина. - Если человек с этим сталкивается и не знает что это, то перенести в разы тяжелее». 

Самой Катерине пришлось перенести психическую атаку дважды. Один раз - в прямом эфире. «Это случилось, когда я ждала результаты обследования. Была в том состоянии, когда ты уже понимаешь, что произошло, но надо ждать ответ. А это тяжело - ждать. И меня накрыло прямо в прямом эфире. Благо, колеги успели сориентироваться. У нас есть условный жест - я показала, чтобы мне отключили звук и перевели камеру на другого ведущего. А сама просто выползла из студии. Пришлось даже скорую вызывать - это серьёзная история и относиться к ней надо серьёзно». 

«Ты можешь быть сильной сколько угодно, быть оптимисткой сколько угодно. У тебя может быть план. Но этот уровень стресса все равно как-то проявится. У кого-то может уходить в эмоции, истерики, слезы, у кого-то - в панические атаки. Потому что стресс, страх за свою жизнь, за своих близких, страх за детей. Важно, чтобы женщины знали - не нужно оставаться с этими страхами наедине. Нужно обратиться к психологам, чтобы эти состояния контролировать. Важно этим заниматься и делать это не в одиночку».