hyunmin_gmm

📢 pt. 126 ~

для удобства сынмин не жалеет ни времени ни денег, покупая билеты в закрытый вагон. хенджин располагается на нижней кровати, уступая верхнюю сынмину. тот поднимается наверх и ложится на живот, обреченно глядя в стену. сынмин с детства не переносит машины, да и любой транспорт в принципе, потому что от укачивания его организм не защищен.

— все хорошо? — тихо интересуется хенджин, укладываясь снизу.

— конечно, — сынмин нагло врет, утыкаясь лицом в пыльный матрац. за окном уже давным-давно стемнело, а дорога обещает быть растянутой. если честно, то сынмину нравится атмосфера. горячий чай в поезде и куча вкусного, не хватает только фильма, который к сожалению не загрузится из-за проблем с сетью.

тишина режет по ушам еще около часа, пока сынмин не начинает ворочаться, ощущая дискомфорт. если честно, он не знает, это потому что матрац слишком жесткий для его чувствительной натуры или ему просто скучно, ибо тишина уничтожает его изнутри. он обычно заполняет ее фильмами, принятием ванны и бокалом крепкого вина, которое сразу же пьянит неустойчивое сознание. сынмину не хватает хенджина, тот круглыми днями в своих мыслях, хоть йеджи и оказалась в стабильном состоянии. ким понимает, не винит и не говорит ничего, лишь ходит рядом и обходительно приглядывает, не дергая лишний раз парня.

если честно, то переживания хенджина об их отношениях перешли сынмину. ким часто думает, что всегда проявляет заботу, а хотелось бы получать ее и в замен. по сынмину сразу видно: он отдал всего себя хенджину без остатка, словно так и нужно, так и было запланировано, а сынмин влюбляться сначала и вовсе не планировал, так что о каком плане вообще может идти речь? сынмину порой кажется, что хенджину и вовсе ничего не нужно, он ни разу не слышал от хенджина признание в любви, чтобы он сам проявил инициативу. сынмин все еще не винит хенджина, потому что слишком сильно любит, но от того становится лишь больнее.

— не расскажешь мне про своих родителей? — внезапно спрашивает сынмин, чей голос приглушен матрасом.

— долгая история, но я могу, — сынмин издает тихий и помятый звук согласия, на что хенджин позволяет себе умиленно улыбнуться, — вообще наши родители ярые гомофобы, очень консервативны и строги, поэтому мне всегда было с ними сложно. в старшей школе я начал отношения с парнем, тогда я очень переживал из-за родителей, рассказал из-за этих же переживаний. они восприняли, очевидно, плохо, стали собираться переезжать, а я настоял на том, что никуда не поеду. я был практически выпускником, уже подрабатывал сам, поэтому почему-то решил показать им клыки, — хенджин посмеивается, — йеджи не нравились наши родители, потому что они требовали от нее идеальной учебы, а после поступления в медицинский, но она не хотела. в итоге они просто оставили нас в городе.

— совсем одних? — спрашивает сынмин, хотя и сам прекрасно знает ответ на вопрос, — вы же совсем дети еще.

— они просто уехали рано утром без слов. они оставили нам квартиру, деньги и сказали, что не могут жить с кем-то, вроде нас. тогда мы были очень расстроены, а спустя время привыкли и поняли, что так даже лучше. я стал работать и учиться, а после начались трудности. я пытался везде успеть, в итоге перевелся на домашнее обучение, чтобы больше работать. йеджи должна была поступить в университет, я оплатил ей два года обучения, а она просто забрала документы. подала заявку в группу, и ее одобрили.

— ты такой молодец, — вздыхает сынмин, — ты сам тянул вас обоих, даже если было сложно.

— все в порядке, йеджи не брала у меня деньги на свои танцы, на полностью оплачивала свои занятия сама и после работала. спустя время, конечно, я оплачивал ее увлечения, потому что ей стало очень трудно, а мне не сложно.

— в принципе, — задумался ким, — у вас все не так плохо, как кажется.

— все даже очень хорошо, — кивает хенджин, — спустя время ее занятия стали бесплатными, потому что она готовилась к дебюту. я устроился сюда, а после все стало еще лучше. ты появился.

сынмин сдержанно улыбается, даже когда внутри душа пускает нескончаемые яркие фейерверки.

— а твои? — тихо спрашивает хван, — ты никогда про них не говорил.

— нас в семье было трое: я, старший брат и младшая сестра, юна. старший работал, учился, содержал семью и занимался танцами. тогда мы жили в маленьком городе и жить было очень страшно, — сынмин чувствует, как от воспоминаний начинают дрожать руки, — я помню, как не было денег и мы неделю жили без света и отопления, а был конец осени. было просто ужасно, я ночевал в студии брата, а сестру отправляли к бабушке.

— ужасно, — комментирует хенджин, не найдя больше слов для описания его реакции.

— брат очень хотел танцевать, а еще он пел. родителям очень не нравилось, однажды отец очень сильно избил его, после чего сказал учиться лучше. он тогда содержал всех, даже родителей, тогда я очень сильно плакал, пока обрабатывал его раны. родители в принципе ужасные люди, я терпеть не могу общаться с ними.

— ты поддерживаешь общение? — хенджин в удивлении приподнимает брови.

— когда я стал стажером, брата уже с нами не было. когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, пока я не готов к этому. я стараюсь забыть это. я сначала стажировался в своем городе, но тот филиал закрыли. я попал в сеул. именно в сеуле я познакомился с минхо, тогда я стал получать копейки, у меня впервые были деньги. я жил с тетей и минхо, а с родителями связь совсем оборвал. я пожалел об этом, потому что просто убежал, если так подумать. родители всегда ставили на мне крест, воспринимали только сестру и брата, а я был просто пустым местом.

— мерзкие, — хенджин прикрывает руками лицо в отчаянии. в голове не укладывается, что сынмину столько пришлось пережить, чтобы оказаться тут прямо сейчас.

— я вернулся туда, а после понял, что они стали отрываться на сестре. ни меня, ни брата. они пытались засунуть сестру в юридический, часто поднимали руку, когда она что-то не делала и не понимала. я взял контакты сестры и пообещал, что помогу ей, тогда она просто доверилась мне, хотя я и бросил ее. родители об этом ничего не знали.

складывая в голове мозаики из воспоминаний, сынмин задумался. в голове летали мысли про брата, хотелось кричать и плакать одновременно, потому что жизнь слишком несправедлива к тем, кто того не заслуживает. сынмин внезапно ощутил себя пойманным зверьком в лапах хищника, где хищник — суровая нить судьбы. мы всей ей подвластны.

— я вернулся в сеул и работал так, словно живу последний день. я дебютировал через месяц. спустя еще месяц я стал зарабатывать деньги, а после они стали увеличиваться. цены на меня стали расти, тогда я понял, что пора вытаскивать юну из ада. я спросил у нее, чего она хочет, а после сослал ее в европу в медицинский университет, который она сама выбрала. я оплатил ее учебу, чтобы она ни в чем не нуждалась, постоянно скидываю деньги, хотя она говорит, что ей ничего не нужно. я хочу, чтобы она забыла о избиениях и родителях, потому что у нее есть будущее и родителей в нем нет.

— ты такой замечательный, — шепчет хенджин, — ты правда молодец, уверен, ты очень ей помог. даю слово, она очень гордится тобой, как и я.

хенджин издает короткий зевок, после которого сынмин мелко улыбается.

— хочешь спать?

— немного, — честно признается.

— тогда ложись.

хенджин ощущает себя так, словно он сейчас совершил что-то ужасное. отвернувшись к стене, сон как рукой снимает. он смотрит в стену, слова сверля ее взглядом. в голове рой мыслей, но ни одна не ютится дольше секунды, словно все лишь пустой звук. хенджину хочется обнять сынмина, сказать, что теперь все хорошо, потому что сынмин больше не один, да и никогда не был один. все будет хорошо, как сынмин говорит хенджину постоянно. мало слов, но огромное значение, в которое ким вкладывает всю свою душу.

— спишь? — шепчет сынмин, — мне холодно наверху, можно я лягу с тобой?

хенджин молча разворачивается, раскрывая свои руки, а сынмин быстро обнимает хенджина, прижимаясь как можно ближе. сынмин прохладный, слегка подрагивает, правда замерз, а хенджин теплый, греет так, словно и не человек вовсе. хенджин перебирает волосы сынмина, пока тот тихо посапывает, медленно проваливаясь в сон, однако полностью не засыпает. слышит все происходящее, ощущает чужие мягкие прикосновения, но глаза раскрыть не может, его словно тянет и душит.

— я люблю тебя, — негромко шепчет хенджин, — очень сильно, — еще тише, — я благодарен, что ты появился, что я могу быть тебе настолько близок. я и правда влюбился..

📢 pt. 127 ~