#друзьяговорят // Анастасия Белик, выпуск 3

«Зелёная книга» (2018)

В очередном трансатлантическом перелёте я с опозданием посмотрела Green Book. И спешу доложить, что фильм не дал мне спать, заставил много смеяться и в целом оставил впечатление соприкосновения с чем-то прекрасным. 

Сразу - принципиальный, на мой взгляд HEADS UP: смотрите/пересматривайте в оригинале. Коллизии акцентов и диалектов очень многое здесь подсвечивают. 

Ситуация в центре драмы - этот такой перевёрнутый “1+1” (напомню, там белый интеллигент с ограниченными возможностями здоровья берет в качестве персонального ассистента афроамериканца, что называется, “из народа” - и в ходе естественных для такого мезальянса “притираний”, эти контрастные во всех смыслах двое становятся лучшими друзьями). В “Зелёной книге” чёрный пианист-виртуозо Дональд Ширли, обладатель трёх phd, аристократических манер и изысканной лексики, нанимает водителем/охранником белого италоамериканца Тони Валлелонга. В свою очередь, этот последний максимально blue collar: он жрёт жареные крылышки Кентукки, облизывая пальцы и выбрасывая косточки в окно авто, решает все проблемы ударом в морду и называет Шопена “Джо Пэн” (спс, что не “Чопин”, впрочем). 

Дело происходит в 60-е годы, когда в США сами понимаете что на повестке дня; и наши герои едут с концертным туром на юг - видимо, для максимальной наглядности. Для Дональда Ширли этот тур - своего рода миссия. Он осознает всю агрессию, которую встретит в южных штатах, и едет туда, чтобы бросить вызов, создать прецедент, сделать шаг в сторону разрушения расовых предрассудков. “Rich white people pay me to play piano for them because it makes them feel cultured. But as soon as I step off that stage, I go right back to being just another nigger for them. Because that is their true culture.”

Естественно, динамика отношений Ширли и Валлелонга становится основным механизмом порождения политических, философских, культурных смыслов. Именно они высветят то, например, что цвет кожи - это всего лишь формальный признак Другого, один из многих. Первая часть роад-трипа героев (да, это именно тот жанр) замечательно иллюстрирует начало почти любых отношений - когда мы остро воспринимаем внешние приметы Другого, и наши чувства формируются на базе этих формальных факторов. Речевые обороты, одежда, манеры, пищевые привычки, музыкальные вкусы - you name it. Только количество проведённого вместе времени и интенсивность совместных переживаний нейтрализует рациональное восприятие, мешающее сближению. И тогда начинаются полноценные человеческие отношения с их бесценным потенциалом снимать все противоречия.

Красота и любовь тоже сыграют свою гармонизирующую роль. На протяжении всего путешествия Тони Валлелонга будет писать жене письма, написанные в коллаборации с его оувер-начитанным шефом Ширли. И в последней сцене, когда музыкант придёт навестить своего водителя в рождественскую ночь, жена Тони обнимет его как родного и с чувством шепнёт “Спасибо, что помогал с письмами”. Моему эстетскому, филологическому и любвеобильному в последнее время сердцу это особенно дорого.

Центральный акцент фильма, на мой взгляд - на абсурдности мира, в котором поверхностные и имманентные признаки обусловливают то, как человек идентифицирует себя. Ширли, будучи не просто чёрным, но интеллигентным, феерически талантливым чёрным, оказывается мисфитом дважды. Он чужой не только в белом мире в момент апофеоза нетолерантности - но и в мире феллоу-блэкс, лишённых его талантов, образования и привилегий. “So if I am not black enough and if I am not white enough, and if I am not man enough, tell me, what I am?” На каком-то уровне фильм можно прочитать как попытку наконец “закрыть” расовую тему. Спустя больше полувека после турбулентных 60-х.