чвк

Принс ушел из Frontier Services в марте 2021 года и теперь называет себя инвестором и публицистом по военным вопросам. Он отрицает собственные политические амбиции, но не отрицает, что является одним из самых громких критиков неудачных авантюр американских вооруженных сил за последние полвека, особенно в период 2002-2021 годов.

Основатель самой известной в новейшей истории частной военной компании (ЧВК) беседует с «Asia Times» о проблемах в этом секторе.

— Какой спектр услуг могут предоставлять частные военные компании (ЧВК)?

— Полезно оглянуться на то, что было сделано в прошлом. Потому что это позволяет предсказать, что может быть в будущем или что будет. Дело вот в чем. Контрактные силы делают две вещи: они заполняют пробел, которым национальное государство не может или не хочет заниматься. Я приведу примеры. Конституция США фактически предусматривает «каперские свидетельства». Это фактически является охотничьей лицензией для частного судна, с частным владельцем и командой, чтобы преследовать вражеские суда. Это очень эффективно использовалось во время Американской революции и даже войны 1812 года. Девять из десяти захваченных тогда кораблей были захвачены каперами, а не правительственными судами как таковыми. Через дорогу от Белого дома находится парк Лафайет со статуями маркиза де Лафайета, графа де Рошамбо, Тадеуша Костюшко и барона Фридриха Вильгельма фон Штойбена. Это были иностранцы, профессиональные военные, которые приехали и создали Континентальную армию для завоевания независимости США. Это примеры использования контрактной силы для того, что не могло сделать правительство.

Есть и другие примеры использования контрактного потенциала, потому что правительство может хотеть более правдоподобного отрицания. Они могут хотеть действовать ниже порога реагирования своих противников. И это, безусловно, то, что русские делают с помощью группы Вагнера. Они могут эффективно расширять сферу влияния русской государственной внешней политики, действуя при этом как коммерческая структура. То есть, они не являются прямой рукой правительства. Они там не за просто так, верно? Куда бы они ни отправились — в Ливию, Мозамбик или Центральноафриканскую Республику — они предоставляют целый спектр услуг. Будь то наступательные или оборонительные действия, обмен кибернетическими сообщениями, пропагандистские операции, консультирование и обучение тех или иных правительственных сил безопасности, будь то пограничная полиция, пехота, борьба с терроризмом или что-то еще, вплоть до полностью сформированных и функционирующих обычных боевых частей и подразделений — боевых групп с танками, артиллерией, ракетами, авиационной поддержкой. Это цельный комплекс. Так что это явление так же старо, как война, и это будет продолжаться в будущем, я думаю.

После Второй мировой войны был, вероятно, промежуток меньшего использования… [когда] маятник качнулся в сторону вестфальских государственных ресурсов, в сторону организованных вооруженных сил. Так что это то, к чему люди привыкли. Но на самом деле, если посмотреть на историю, контрактные войска встречаются гораздо чаще.

И мы говорим о крупных, постоянно действующих конвенциональных силах. Книга Филипа Боббита «Щит Ахиллеса: Война мир и ход истории» рассказывает о росте возможностей благодаря всем технологиям, доступным человеку. Подумайте о том, что может Google Earth, что он помещается у нас на ладони. В 1980-е годы такой сотовый телефон считался бы сверхсекретным, поскольку с его помощью можно мгновенно получать спутниковые снимки, держа в ладони. И вот такие технологические достижения расширяют возможности человека и позволяют ему действовать быстрее, чем традиционная правительственная бюрократия. Вы будете видеть все больше и больше подобного. В действительности, единственное, что может идти в ногу с частным сектором, — это другие игроки частного сектора.

— Учитывая широту технологий, принятых на вооружение государственными вооруженными силами сегодня, могут ли ЧВК не отставать в технологическом пространстве?

— Когда вы видите рост технологической индустрии, он просто ошеломляет… это широкомасштабные возможности, которые были приняты на вооружение. То, что 30 или 40 лет назад считалось радиоразведкой, сейчас, безусловно, является киберразведкой. И поскольку она широко распространена в нашей повседневной жизни, она также создает уязвимость. Так, если посмотреть на атаки с использованием программ-выкупов, которые продолжают беспокоить Соединенные Штаты и Запад, то около 60% из них отслежены по реальным IP-адресам в России. Таким образом, Россия фактически ведет себя как старый мифический пиратский порт Тортуга, куда пираты возвращались для пополнения запасов. Оттуда действуют банды разработчиков программ-выкупов, которые зарабатывают десятки миллионов долларов на выкупах, допекая Запад. И, знаете, США, как мне кажется, очень медленно реагируют на эти нападения. Китай — еще одна страна, которая ведет очень, очень агрессивные и эффективные кибер-атаки с целью кражи интеллектуальной собственности у оборонных подрядчиков — или вообще любых технологий. А Запад не спешит защищаться и предотвращать эти виды вполне реальных и дорого обходящихся атак, будь то атака на Колониальный трубопровод в Соединенных Штатах, которая, как я думаю, остановила поставки бензина в 17 штатов, или остановка одного из крупнейших в мире предприятий по переработке говядины. Список можно продолжать долго и непрерывно: эти виды кибер-атак с целью выкупа в некоторых случаях, возможно, спонсируются или поощряются государством, но во многих случаях это просто преступники, действующие в действительно неуправляемой серой зоне.

Один высокопоставленный чиновник по кибербезопасности, возглавлявший, кажется, соответствующую структуру в ВВС США, сказал: «Ну, мы проигрываем, мы проиграли, мы никуда не движемся. И я ухожу!» Это было довольно удивительное заявление. Крупные организации должны быть начеку. И они зависят от частного сектора, они не собираются зависеть от правительства, чтобы защитить их.

— Является ли фирма по кибербезопасности ЧВК?

— Когда генерал Уильям Уэстморленд, который был командующим войсками США во Вьетнаме, стал начальником штаба армии США, он выступал перед Конгрессом. В Конгрессе обсуждался вопрос о том, собираются ли США перейти к полностью контрактным вооруженным силам от полностью призывных вооруженных сил. И он сказал: «Я не хочу возглавлять армию наемников». Именно так он назвал армию США, которая должна была получать рыночную зарплату за свои услуги. Милтон Фридман сказал: «Если вы не хотите возглавить армию наемников, тогда вам не нужен наемный мясник, бухгалтер или парикмахер. Верно?» По сути, он говорил, что если вам не платят рыночную зарплату за ваши услуги, то вы — раб. И я думаю, что он делает правильный вывод.

Называть фирму, занимающуюся кибербезопасностью, ЧВК? Это, наверное, натяжка. Но если фирма ведет наступательные кибер-действия в другой стране, преследуя каких-то противников, национальное государство или картель, то это, вероятно, попадает в категорию ЧВК. Но, конечно, охранные фирмы не равны. И некоторые из них явно не справляются с поставленной задачей, если эти атаки с целью выкупа проникают через их защиту и наносят реальный экономический ущерб.

— Как государству эффективно защититься от этих гибридных угроз?

— Вооруженные силы США потратили триллионы долларов на наращивание потенциала. Но проблема в том, что они также потратили слишком много, так что это оказалось контрпродуктивным. Они создали так много бюрократии и так много избыточности, что это можно сравнить с попыткой тучного триатлониста бежать быстро. Это трудно. Просто они сами себе усложнили задачу, можно сказать, переедая. Буквально. Мы не можем действовать внутри вражеской петли OODA [имеется в виду так называемый цикл действий OODA, он же «петля Бойда» — «наблюдение, ориентация, решение, действие»; превосходство над противником требует для себя более быстрой петли действий, чем у противника. — bmpd].

— Эффективно ли США использовали подрядчиков в военном пространстве в последние годы?

— В 1970-х и особенно в 1980-х годах Соединенные Штаты проводили много тайных операций, чтобы противостоять советскому влиянию — экономическому, политическому, культурному, социальному и даже в некоторой степени военному. И все эти действия осуществлялись теми, кого можно было бы назвать «контрактными силами». Конечно, они, вероятно, были менее брендовыми и гораздо более незаметными тогда, и на них обращали меньше внимания, чем на контрактные силы в последние 20 лет. Но, тем не менее, они были в значительной степени контрактными.

— Как насчет Китая и России?

— Китай и Россия используют гибридный потенциал, чтобы постоянно увеличивать объем давления, которое они могут оказывать, влияние, которое они могут получить, но при этом оставаться чуть ниже порога реагирования со стороны Соединенных Штатов. Это эффективное использование гибридного потенциала с их стороны. И пока Соединенные Штаты не станут умнее и более, скажем так, «синхронизированными», чтобы реагировать на такие вещи, эта модель внешней политики, я думаю, будет продолжать использоваться Путиным и КПК.

— Разворачивает ли Китай контрактные силы и средства?

— В Китае их можно увидеть на примере морской милиции. Они якобы говорят: «Это просто рыболовный флот». На самом деле он находится под контролем КПК и НОАК. И они использовали его для захвата и оккупации островов, принадлежащих Филиппинам. И я думаю, что это пробный вариант того, что они будут делать с некоторыми из небольших тайваньских островов, чтобы посмотреть, каков будет порог реакции Соединенных Штатов: пошлют ли США авианосец, чтобы попытаться вернуть остров, на котором гарнизон состоит из 100 тайваньских солдат? Скорее всего, нет. Поэтому Китай укрепляет свои позиции, двигает свои шахматные фигуры на карте.

— Как работает этот процесс?

— Во время моих поездок по Китаю мне удалось встретиться с генеральным директором — кажется, China Harbor and Dredging — или аналогичного государственного предприятия, которое занималось гаванями и мостами, а также островами в Южно-Китайском море. И он сказал, что строительство этих островов никогда не входило в их стратегический план или даже в список желаний. Но позиция администрации Барака Обамы показалась им настолько простодушной, настолько бессодержательной в этом вопросе, что они просто пошли на это и построили эти острова. А потом они пообещали: «Ну, они просто коммерческие, и мы не собираемся их милитаризировать». Конечно, теперь они милитаризированы радарами, ракетами, самолетами и всем остальным. И поэтому я думаю, что эта стратегия «жевания жвачки» сработала. И если Соединенные Штаты не станут более инновационными в своих собственных возможностях для жесткого отпора, нетрадиционным способом, который не включает в себя авианосец и риски, которые требуются для эскалации ядерной войны, тогда этот вид “жвачки” будет агрессивно продолжаться. Разве это не первый закон движения Ньютона? Вы даже не знаете, что объект движется, пока не поставите что-то на его пути.