На полях парижского семинара Биона, 1978

(Я позволила себе выбрать самое красивое из выступления, так что семинар приведён не в полном объёме. Источник и перевод целиком здесь.)

Бион: Я должен объяснить, почему мне придется говорить на английском языке. Отчасти потому что я не говорю по-французски, хотя я учил этот язык так, как его преподают в частных школах в Англии, но такой французский вы не сможете понять. Есть также другие причины, которые станут ясными в ходе нашей дискуссии.

Я бы хотел, чтобы вы рассматривали это как профессиональную конференцию, в которой рассматривается единая проблема, которая затрагивает нас всех. Например, молодой человек 25 лет жалуется на неудовлетворительную семейную жизнь. Я не знаю, о какой семье он говорит, и во время предварительной беседы я спрашиваю о его возрасте, и он говорит, что ему 42 года. Сорок два? Но я только что сказал, что ему 25. Посмотрев на него внимательней, я замечаю морщины на его лице и время от времени я думаю, что он выглядит скорее на 62 года, чем на 42 или 25. Так каков же его возраст?

Первый вопрос, который я задам вам: возьмете вы этого пациента или нет? Я не предлагаю вам сказать это пациенту, мне или еще кому-нибудь, но что вы скажете себе? Если вы хотите записать ваше непосредственное впечатление, было бы интересно, если бы вы сделали пометку "да" или "нет". Чтобы ответить на этот вопрос, я предлагаю использовать процедуру, в которой я принимаю "угол зрения" ("vertex"), который поможет сформировать впечатление, хочу ли я видеть этого пациента снова.

Предположим, Вы пришли в книжный магазин, выбрали книгу, просмотрели пару страниц и прочитали то, что я сейчас сказал. Положите ли вы книгу, и обратите внимание на другую? Или вы захотите прочитать еще несколько страниц, прежде чем решить, читать эту книгу или нет? Вот мой второй вопрос: интересна ли вам история; хотите ли вы читать ее дальше?

Я попробую по-другому: предположим, это был отрывок музыки, который вы услышали. Заинтересует ли вас такой вид музыки? Решите ли вы пойти на концерт послушать это музыкальное произведение целиком? Или вы решите, что эта музыка не для вас? Это другая точка зрения. Конечно, в реальности, у нас не так много времени, но сейчас мы можем поиграть в эту небольшую игру.

Снова изменим точку зрения: предположим, вы идете через здание и увидели на полу цвета, отбрасываемые светом, проходящим через окно. Эредиа, в стихотворении "Витраж" (см. ниже), описывает портреты на могильных надгробиях: они не могут ни видеть, ни слышать, но их глазами из камня они могут смотреть на эти расстилающиеся по полу цвета. Когда этот пациент говорит со мной и свет падает на нашу беседу, какие цвета вы видите? Нравятся ли они вам? Хотели бы вы провести там больше времени? Хотели бы вы рассмотреть окно, через которое проникает солнечный свет, чтобы узнать, как оно сделано?

Я не буду продолжать, потому что я бы хотел, чтобы вы подумали о различных точках зрения, которые вы можете применять, когда вы сталкиваетесь не с книгой, не с картиной, не с окном, а с человеком. Какую тень он отбрасывает у вас в голове?

Возвращаясь к ситуации анализа, скажем ли мы этому пациенту приходить снова? Перевернем ли мы страницу или послушаем еще несколько тактов музыки или мы остановимся? Каждый из нас должен ответить на этот вопрос самостоятельно. Я пока не прошу вас принимать психиатрическую точку зрения – еще слишком рано. Вы произнесли лишь несколько фраз в течении нескольких минут беседы с этим человеком. Склоняетесь ли вы к тому, чтобы сказать "Я думаю, нам лучше встретится завтра" или через неделю, или "Давайте встретимся через месяц"? Никто не может решить это за вас, потому что никто не знает, что вы за человек или на что вы способны.

Другая причина, по которой я говорю на английском, заключается в следующем: мне знакомы такие фразы как зеленый от зависти, желтый от ревности, черный от отчаяния, красный от гнева. Думаете ли вы так? Если да, то какие цвета вы видите в вашей беседе? Какими цветами вы бы нарисовали ваш разговор? Вы можете сказать, что вы не художники, но для вас очень важно знать, кем или чем вы являетесь. Это одна из причин, по которой мы придерживаемся мнения, что люди должны пройти анализ, чтобы привыкнуть к тому, кем они являются. Маловероятно, что вы уже открыли это для себя. Поэтому, хотя возможно вы склоняетесь к мнению, что вы не рисуете, я считаю, что вы рисуете. Поэтому выберите ваши цвета, не делайте записи об этой истории, нарисуйте знаки на бумаге. Используйте простые цвета – такие как синий, черный, желтый, зеленый. Потом посмотрите на них – и вы поймете, чем вас поразил этот пациент. Если бы вы были музыкантом, какую музыку Вы бы сочинили? Если бы Вы были писателем, какой язык бы вы выбрали? Французский? Французский, на котором говорят в Париже, в Миди, или в Турине?

Итак, слушая разговор между вами и вашим пациентом, подумайте, на каком языке говорит он или она, Вы или оба из вас?

[...]

Вопрос: Вы считаете, что мы имеем возможность выбирать точку зрения?

Бион: Да, и чем больше Вы знаете про себя, тем легче Вам выбрать нужную точку зрения для данной проблемы. Например, посмотрите на человека, которого я попытался описать, и решите, пойдете ли Вы с ним в горы? Выберете ли Вы его как члена команды Тур де Франс? Забудьте про психоанализ и психиатрию на минуту – есть ли что-нибудь, для чего бы Вы его выбрали? Нравится нам это или нет, но выбор произволен, потому что анализ проделывается каждым из нас в одиночестве – это одинокое занятие.

Мы привыкли к мысли, что психоанализ – это попытка создания научного подхода к человеческой личности. Такой взгляд придает большое значение фактам, правде, реальности. Если это так, тогда существует множество людей, которые являются учеными без этой официальной категоризации. Художник, например, может считать, что картина должна быть правдой от правды, что она должна показывать вам некий аспект реальности, который Вы можете не замечать. Он не психоаналитик, он рисует картину. Посмотрите на его картину и тогда Вы сможете сказать, как выглядит лицо или дерево. Если писатель описывает придуманные характеры, такие как Фальстаф, Лир, Отелло, Макбет, то они по крайней мере напоминают нам реальных людей. Напомнила ли вам последняя научная статья в Международном журнале психоанализа живого человека?

Вопрос: Вы считаете, что ситуация анализа может быть дегуманизирующей?

Бион: Я считаю, что такая опасность существует. Я часто встречаюсь с тем, что считается научным психоанализом, но он только наводит на меня скуку.

Ситуация в кабинете, отношения между двумя этими людьми, это похоже на тлеющий костер. Есть ли там искра, которая позволит раздуть пламя? В том небольшом отрывке который я описал, нам пришлось бы проверять, наблюдать, уделять внимание психическим осколкам (mental debris) – кусочки того, чему нас учили, кусочки того, чему мы научились, немного того, чему научился пациент. В анализе мы видим полные развалины. Что случилось с лицом человека, которому сорок два года? Почему он выглядит на двадцать пять или на шестьдесят два года? Почему он говорит, что ему сорок два? Это все части обломков. Складываются ли эти кусочки вместе? Сможете ли Вы сложить их вместе так, чтобы они имели смысл?

Вопрос: (плохо слышное упоминание "психотического переживания")

Бион: Мысль о том, что это психотическое переживание, очень рациональна. В анализе мы заинтересованы вещами, которые могли бы быть окончательно выражены рациональными терминами, но когда мы практикуем анализ, мы видим, что это не так. Это одна из причин, по которой мы должны смириться с фактом, что пациенты не приходят к нам с привязанными маленькими табличками, на которых написано "маниакальный", "депрессивный" или "маниакально-депрессивный" или "шизофреник". Если они приходит к нам с такими табличками, то нам следует рассматривать их как еще большее количество обломков. Когда я называю это обломками, я не имею ввиду, что это что-то недостойное внимания. Я имею ввиду, что это что-то, что следует внимательно и очень осторожно рассматривать и исследовать, иначе вы можете выкинуть необходимую, живительную искорку. Можно позволить себе отбросить воображаемые предположения на основании, что они не научны – Вы можете выкинуть семя растения на основании, что это не дуб или не лилия, а мусор. Это применимо ко всему, что происходит в Вашем кабинете.

Но я предлагаю, что будет стоящим считать это не вашим кабинетом, а художественной студией. Какой вы художник? Вы гончар? Художник? Музыкант? Писатель? По моему опыту множество аналитиков не знают, какие они художники.

Вопрос: А что если они не художники?

Бион: Тогда они выбрали не ту работу. Я даже не знаю, какая работа подойдет, потому что даже если они не психоаналитики, они должны быть художниками по жизни. Математик может увидеть, что алгебраическая формула красива; музыкант может услышать ноты, которые всего лишь знаки на бумаге. Даже используя язык, который я знаю лучше всего, я не могу сказать вам, кто такой "художник". Я предпочитаю, чтобы вы пошли дальше этого слова и увидели то, что я пытаюсь передать вам этим неподходящим словом. Это точно не тот, кто может обмануть ваши глаза, заставить вас увидеть дерево там, где его нет, скорее это кто-то, кто сделал так, чтобы вы могли увидеть, что это на самом деле дерево и увидеть его корни, даже если они под землей.

Я предполагаю, что за этим сорокадвухлетним мужчиной спрятана личность, и у этой личности есть корни, бессознательное, которое подобно корням скрыто от глаз. У дерева не только ветви и листья с прожилками, под землей находятся корни. Когда этот человек входит в Вашу комнату, что Вы видите? Я не просто спрашиваю, что вы видите вашими глазами, но также что ваша интуиция позволяет вам увидеть?

[...]

Бион: В ситуации анализа аналитик пытается сделать сознательными, вывести на уровень осознания вещи, которые пациент часто пытался всю жизнь сделать неосознанными. В комнате два человека, они встречаются в одно и тоже время в одном и том же месте, но они думают в разных направлениях. Они бы договорились, если бы аналитик согласился стать очень нарушенным и страдать тем же видом невроза или психоза, что и пациент. Но обычно предполагается, что аналитик не должен терять способность осознавать мир реальности, хотя он может уделять внимание миру иной реальности. Вот самый простой пример, который я могу привести: мы находимся в состоянии сознания, которое обычно известно как бодрствование и осознание того, что происходит – так нам кажется. Но когда мы спим, мы находимся в другом состоянии сознания. Разделение на день и ночь не очень ясное, но мне оно кажется полезным, если мы сохраняем ценную возможность засыпать, также как и ценную возможность просыпаться. Такое "объединение" может казаться не очень гармоничным. Например, пациенты говорят, что они видели сны, но они не принимают их всерьез; они не расположены рассказывать вам, что им снилось и что они видели. Они говорят "Ну, у меня просто был сон".

Я не знаю, почему у них "просто был сон". Если бы желудь сказал "Ну, это просто корни", что бы вы подумали? В конце концов, даже желудь на дубе в чем-то зависит от корней. Так как же мы потупим с пациентом, у которого "просто был сон"? Фрейд считал, что ко снам нужно относиться с уважением – мне кажется, что это важнейшая часть его работы, но я не считаю, что подошли к тому, чтобы использовать последствия отношения ко снам с уважением.

[...]

Бион: Очень важно понимать, что вы никогда не будете удовлетворены карьерой аналитика, если вы будете строго придерживаться того подхода, который называется "научным". Вы должны иметь возможность почувствовать, что интерпретация, которую вы даете, красивая, или что ответ пациента красивый. Этот эстетический элемент красоты делает очень сложную ситуацию переносимой. Так важно позволить себе думать или чувствовать все, что вы думаете или чувствуете, неважно насколько это ненаучно.

Переводчик: Виктор Богомолов