ахер ой ахем

Это была глубокая ночь, около двух или трех часов, впрочем, криминалу было все равно на время, главное — ночь и чтобы вся охрана в покоях премьер-министра была в полусне, а желательно глубже, чем просто полусон.

Злой и неуловимый для правительства преступник и спецагент, получивший звание Мышонок, сейчас держал путь в вышеупомянутое место. Надо было узнать и желательно украсть парочку вещиц оттуда.

О, забыла представить его, зовут его Клэшрейк, в мире скрытности и работы против правительства он уже давно.

Проникновение в саму комнату почему-то было очень легким для него, даже не пришлось перегрупировываться на месте и лезть через окно небоскреба, он просто вошел через дверь как к себе.

Мышонок насторожился из-за этого и был начеку.

Посреди комнаты, вдоль стен которой стояли полки, уставленные книгами и разными шкатулками, был стол, уставленный разными документами и ноутбуком прямо в середине.

Агент решил не лезть в ноутбук, кто знает, какие там технологии и что с ним будет, если он его включит, и решил сосредоточиться на документах и другом шлаке, разбросанном по столу.

Первой под его взгляд попала папка с документами, подписанная как «для *%%₽{{[>&*"-ича"]]}}», прямо легкая добыча для мышонка, как же ему повезло.

Клэш достал небольшой фотоаппарат и, пролистывая каждую страницу, фоткал всё содержимое.

Сфотографировал он много чего, потом отфильтрует, что ему надо, а что нет.

А сейчас, пока он был сам в своем распоряжении в этом мини-музее разных награбленных с простых граждан денег, он решил просто осмотреть полки, а точнее эти шкатулки, был он в перчатках, бояться ему отпечатков и не надо.

В шкатулках лежали деньги, большими стопками, по большим купюрам. Мышонок решил не мелочиться и забрать львиную долю всех богатств в шкатулочках. Когда он уже закончил свои преступные дела и стоял просто у стола, обдумывая следующий ход, кто-то сзади очень отчетливо и громко в полной тишине зарядил обойму пистолета и взвел курок.

Агент испуганно обернулся, но на середине действия его грубо заломили на стол, ударив головой о грубую поверхность.

На мгновение закружилась голова, но Клэш смог найти в себе силы держать глаза открытыми.

Спустя пару секунд он почувствовал холодное дуло пистолета у своего виска и уже подумал, что это конец для него, сейчас его мозг размажет по этому столу.

Тишину прервал мужской насмехающийся голос.

— Попался наконец-то. Ну теперь не убежишь. — У Клэша прошли мурашки по телу, он никогда не был так распростерт перед кем-то законослужащим. Голос повторился.

— Что, язык проглотил, а, повстанец недоебанный? Сейчас всё расскажешь.

Клэш поёжился, в помещении стало холоднее в мгновение ока из-за пистолета, который мог стать его кончиной.

— Ничего ты от меня не услышишь, мерзость от пр'авительства...

Верхний лишь посмеялся, правда, власть сейчас в его руках, да и мышонок мало что может сделать с пистолетом у виска, будучи прижатым к столу...

— Ну так что, говорить начнёшь? — Мышонок стиснул зубы.

— Ни за что...

Голос сверху цокнул, и холодное, но слегка потеплевшее дуло сдвинулось ниже, к шее.

Они еще пару минут постояли в напряженной тишине, и после этого долгого молчания Клэш почувствовал, как пистолет убрали.

Он уже начал вырываться, и ему удалось без опаски повернуть голову, и он увидел того, кто его держит. Мужчина явно выше его самого, средние темные волосы по плечи, глаза как будто светло-голубые, только при свете луны было трудно разглядеть все черты лица, но мышонок сразу же узнал в нем лучшего детектива города, Секби, которого все так нахваливали, он надеялся, что никогда не встретится с ним, но сегодня как-то не повезло.

В своих острых зубах детектив держал этот самый пистолет, но долго Клэшу любоваться не дали, его голову опять развернули лицом к столу.

— Последний шанс, мышь. — Клэш помотал головой на его слова и почувствовал вторую руку на своей пояснице.

Самого Клэша можно было назвать довольно миниатюрным, ну, для своего возраста и станарта, поэтому рука была большой и теплой.

Нижний в не очень мягкой форме поинтересовался, какого черта Секби делал, но в ответ лишь получил ощущение того, как его кожу там грубо сжимают. С уст мышонка сорвался тихий вздох.

Рука двигалась ниже, пока не опустилась на ягодицы Клэшрейка, из-за чего тот начал дергаться и рыпаться во все стороны, но ему не дали, придавив посильнее.

Бедняга не на шутку испугался, не так он себе свой первый раз представлял, точно не на задании, и уж точно не с парнем.

Рука продолжала медленно блуждать ниже пояса Клэшрейка, пока вторая сдерживала руки за спиной.

Клэш продолжал извиваться, надо было как-нибудь дотянуться до своего оружия, но, черт возьми, как? Как он должен это сделать, если его держит шпала чуть ли не в два раза больше?

Секби ухватился за пояс замысловатого черного костюма агента и начал медленно стягивать штаны.

— Все еще не хочешь рассказать, на кого ты работаешь? Или, может быть, хотя бы свое имя? — Мышонок зажмурился, чтобы сдержать выступающие в уголках глаз слёзы, угрожающие пролиться.

Уже спустя около полминуты штаны Клэшрейка упали у его лодыжек.

А в это время детектив своей вязкой слюной смазал ствол пистолета и одним быстрым движением снял с мышонка нижнее белье.

— Все еще не хочешь?

Но ответить Клэшу так и не дали, ведь с затруднением, но с успехом, ствол пистолета наполовину вошел в него.

Мышонок не выдержал и вскрикнул, в ответ на это Секби отпустил его руки и шлепнул по бедру.

Клэш начал вырываться, но Секби все равно держал его прижатым к столу, давая двигать только руками.

Несмотря на протесты мышонка, его член поднялся и уже спустя недолгое время стал выделять предэякулят, который капал на пол.

Несмотря на это, он испытывал боль, он материл Секби, пытался ударить его ногой, но также он понимал, что если Секби что-то не понравится, он нажмёт на спусковой крючок, и внутри Клэша будет в прямом смысле этого слова месиво.

По лицу уже открыто текли слезы от боли, ведь пистолет был рельефным, с острыми зазубринами и всяким таким, сказать, что было больно, равняется тому, что ничего не сказать.

Но уже через девять минут сопротивления и стонов боли Клэш затих и продолжил издавать стоны не от боли, а от нарастающего удовольствия. Он вцепился пальцами в край стола, заставляя их белеть от всего напряжения, скрытых в этом жесте.

Последней каплей протестов со стороны нижнего было уже теплое, даже горячее дуло пистолета, которое проехалось прямо по его простате. Клэш издал скулеж удовольствия, а его ноги подкосились и дрожали.

Секби был горд, что может доводить этого преступника до такого состояния, до состояния действительно маленького милого мышонка, а не мыши, как он его называл.

Стоны стали все чаще, а рука потянулась к собственному половому органу, чтобы довести себя до оргазма, но более большая рука не дала ему этого сделать, прижав его обратно к столу. Сейчас Клэш был похож на оголенный провод, который искрил при любом контакте с ним, такой же необузданный и страстный.

Рука, двигающая пистолет, ускорилась, и с громким стоном Клэш излился на пол, прямо на изысканный ковер премьер-министра.

Пока мышонок пытался отдышаться и оправиться от оргазма, он хрипло прошептал:

— К-клэшр'ейк...