Знакомство с двоюродной сестрой обернулось анальной еблей
Знакомство с двоюродной сестрой обернулось анальной еблей
/home/
Новые
Топовые
Популярные
Категории
Жанры
Релевантные
Новые
Популярные
Топовые
Длительные
Комментируемые
Избранные
Назад
Первая
01
02
03
04
05
Последняя
Вперед
Самые возбуждающие сайты
2005-2022 PornoSosalka.com
Онлайн порно на сайте ПорноСосалка. Жесткая ебля без регистрации и смс.
Если вы искали порно ролики Брат с двоюродной сестрой, то для вас найдено 172 порно видео с Брат с двоюродной сестрой в качестве 360p и длительностью от 6 до 16 минут. Также, найдено порно видео FullHD качества по теме Брат с двоюродной сестрой.
Мы посчитали, что не все хотят видеть подобный контент в ленте, но вам виднее.
Поделитесь Плюсом Мульти с близкими
Больше информации на сайте рекламодателя
В наше время ассортимент настольных игр для детей разного возраста невероятно широк и приобрести понравившийся
Смыслом игры является сбор карт: игроку необходимо набрать 4-5 королев, и от 40-50 очков, чья сумма зависит
Если вы задумали изготовить декоративного снеговичка, подойдет любой материал, оказавшийся под рукой.
Бумага — это самый доступный и универсальный материал, применяемый в творческих проектах.
© 2022 Информация, опубликованная на сайте, носит исключительно ознакомительный характер
В некотором отдалении стояла Таня, рядом с ней стояли ещё две девчонки. Денис было удивился, откуда третья, но разобрался, что одной из них, в платьице, лет одиннадцать, ну двенадцать максимум, так что она была наверняка пристяжной. Вообще, если быть честным, Денису нравились такие девочки. У них были наивные нежные мордочки, Денис прозвал их про себя мамины дочки, у них были замечательно тоненькие фигурки, в которых почти всё (кроме грудей) было на месте, всегда круглые попки (куда что потом девается?), и не было презрительного отношения к парням. В метро (опять метро!) Денис всегда старался облапать таких девочек, так как шума они не поднимали, а либо молча старались отодвинуться, либо просто не замечали. Они были основным его нечастым урожаем (ну, часто ли встретишь в транспорте, пусть даже в автобусе, симпатичную девчонку одиннадцати–двенадцати лет, и чтобы была толпа, и чтобы она была рядом, и чтобы рядом не было его родителей, препятствовавших его перемещениям. И чтобы ей не сразу удалось вырваться из Денискиных рук. Бывало, впрочем…) Вторая девчонка была другого, чем Таня, типа. Ладная, крепкая фигурка, ростом чуть ниже, чем Денис, очень светлые волосы, за что Денис немедленно дал ей про себя прозвище Беленькая. Впрочем, не только поэтому. Раньше она, видимо, могла относиться к разряду маминых дочек, о чём свидетельствовали яркие голубые глазки, смотревшие на мир просто и весело. Яркие, будто накрашенные губы (может, правда накрашенные?), веснушки через тонкий нос. Немного, но есть. В целом она производила впечатление именно девчонки, несмотря на то, что и грудь у неё уже заострилась, и попа была существенно покрупнее, чем у Тани, и ноги покрепче. При этом правильность фигуры сохранялась, и она не выглядела ни тяжёлой, ни толстой. Может быть, за счёт достаточно длинных ног и достаточно тонкой талии. Фигуристый бабец, как сказал бы Дима. Жаль, шорты на ней были явно жёстче и длиннее, чем на Тане.
— Это Денис, — сказала Таня, — мой двоюродный брат. Это Ира, а это Лена, её сестра. Пошли? — И они пошли. Чтобы не молчать, Денис спросил:
По тому, как уверенно отвечала Ирка, Денис понял, что простота её внешности в значительной степени обманчива.
— Если прямо, то вон, — она махнула рукой, но там камыш и вообще… А там, где песок — это туда, — она снова махнула рукой, — но идти минут десять–пятнадцать.
— Головастики… — Ирка пожала плечами.
— А где вы в разбойников играете? — Вопрос произвёл поразительный и неожиданный эффект. Лена разинула рот, глядя на Дениса, Таня смутилась, а Ирка, остановясь, посмотрела на Дениса ошарашено, затем на Таню, как на дуру, и вдобавок ещё покрутила пальцем у виска. Таня бросила быстрый взгляд на Дениса, подхватила Ирку под руку и увела её вперёд, шепча что–то убедительное на ухо. Лена и Денис двинулись не торопясь за ними. Лена совершенно бездумно жевала травинку, а Денис рассматривал шагающие перед ним попки. Поизящнее — Танина, повыразительнее — Иркина. Денис мог бы сказать, что именно Иркин тип привлекал его взгляды и руки. Таня — не в счёт, она — аномалия. А так — берёшься, так чувствуешь, за что берёшься. Не в смысле жирно, а в смысле каждая часть тела имеет свой неповторимый профиль. У Дениса появилось ощущение, что Таня рассказывает про сегодняшний случай. На душе у него заскребли кошки. Конечно, они не договаривались о молчании, но, кажется, это и так было ясно. Конечно, Денис мог бы рассказать о том, как он подглядывал за Танькой, но если бы даже это и сравняло бы счёт (в чём он сомневался), то Ирке всё равно было интереснее слушать про обратное. Впрочем, всё равно придётся делать вид, будто ничего не произошло, а даже если и произошло, то, в конце концов, это она плясала голой, а не он. Всё равно обидно, чёрт возьми. Дуры они, эти девчонки. Ничего не соображают. Где им понимать, что такое разбойничье братство…
— Ну хорошо, — сказала громко Ирка, и обе остановились. Ира оглядела Дениса тем самым оценивающим взором, Таня пошла рядом с Денисом в весьма хорошем настроении, а Ирка отвела вперёд сестру и что–то, тоже шёпотом, ей втолковывала минуты две. Сестра заученно кивала, и Денис понял, что она полностью подчинена старшей. После разговора Лена смотрела на Дениса, как ему показалось, с некоторой опаской и любопытством. Тем временем они подошли к речке. Денис не понял, откуда на Тане взялся купальный лифчик, Ирка полностью оправдала Денисовы представления о её теле, а Лена порадовала его тем, что купалась в простых белых трусах. То, что было у неё на груди, внимания не заслуживало, так, две припухлости, а вот мокрые трусы просвечивали даже очень. Денис (опять–таки) в первый раз видел воочию то, что ему так нравилось в двенадцатилетках, и считал, что ему повезло третий раз за два дня, так как витринообразие своих трусов Лена обнаружила только спустя некоторое время, и это заставило её покраснеть и надеть платье. Вода в речке была холодная, как из–под крана, и окунувшись пару раз и обсохнув, Денис остался на берегу. Ира с Таней пошептались ещё, наступила пауза. Её прервала Ирка. Лёжа на песке и демонстративно глядя в небо, она безразличным голосом спросила:
Через несколько минут послышался треск хвороста и в двери появился отблеск огня. Затопив печь, Гута вернулась ко мне и снова села рядом на лавку, положив голову мне на колени. Помолчав, она задумчиво сказала:
— Сережа, милый, скажи, а почему ты полюбил меня? Может, просто потому, что я тебя в прошлый раз соблазнила? Я знаю, это было нехорошо с моей стороны…
— Что ты, Гута, я тебе очень благодарен, что ты первая осмелилась. Сам бы я ни за что не решился, хотя ты мне давно нравилась.
— Ты уже сама назвала причину: любая девушка в поселке мне бы не отказала. Не мог же я тебе навязываться, не зная, как ты относишься ко мне.
— Но я ведь чуть ли не самая некрасивая. Эти конопушки…
— Которые мне как раз ужасно нравятся! И у тебя замечательные волосы! И такая красивая белая кожа! Как молоко!
Гута посмотрела на свою грудь, как будто видела ее в первый раз, и щеки ее залились румянцем.
— И еще, ты так мило краснеешь! – засмеялся я, обнимая ее и целуя. – Ну что, пошли в баню?
— Вот мы как раз и погреемся пока другим способом, не возражаешь?
— Нет, это нечестно! – наконец, заявила она. – Теперь моя очередь о тебе позаботиться.
Она склонилась надо мной, и начала целовать меня в грудь и живот, спускаясь все ниже… Наконец, она стала «заботиться» обо мне с помощью губ и языка, причем так успешно, что я не продержался и минуты… Гута смеялась:
— Наконец-то! А то я уже начала подозревать, что ты сделан из железа!
Теперь каменка уже достаточно прогрелась, и Гута плеснула на нее воды. Горячий пар рванулся во все стороны, Гута загнала меня на полок и начала хлестать веником, распространявшим терпкий березовый дух. Я долго терпел, но, наконец, взмолился о пощаде:
— Хватит! Теперь моя очередь! Сейчас я тебе покажу!
Я поддал еще пару, Гута улеглась на мое место, и я дал волю своему «садизму». Но, к моему удивлению, Гута пощады так и не запросила. Она только переворачивалась то на живот, то на спину, раздвигала ноги, извивалась на полке, и требовала:
Тогда, хлеща ее веником по груди и животу одной рукой, я стал гладить и ласкать ее другой, и вот тут она не выдержала, вскочила и накинулась на меня, как какая-то фурия. Чего мы только не вытворяли в тесной бане, и, наконец, отворив маленькую дверцу в наружной стене, выскочили прямо на снег. Было уже темно, и мы не боялись, что нас увидят в небольшом дворике. Мы обнимались, целовались, натирали друг друга снегом в самых чувствительных местах и катались в сугробах, а потом снова забрались в баню на полок.
Наконец, изрядно устав, мы окатились ледяной водой и уселись в предбаннике. Там было так тесно, что нашлось место только для меня, а Гута сидела у меня на коленях, и мы еще долго целовались перед тем, как вернулись в ее комнатку. Уставшие, но счастливые, мы лежали рядом на оленьей шкуре, держась за руки.
— Тебе понравилось, любимый? – спросила Гута.
— С тобой, да чтобы не понравилось! Разве это возможно?
— Ну, тогда, если у нас будет свой домик, мы непременно пристроим баню!
— Конечно! Как же без этого? Мы и своих детей приучим париться, как только они подрастут. Это и для здоровья полезно, а с тобой – это вообще! А как ты так здорово научилась париться? Вот кто железный, так это ты!
— Знаешь, меня приучили старшие братья. Они всегда брали меня с собой в баню. Не здесь – в нашей бане и не повернуться вчетвером, а в Ку-Они, там баня большая, под нее у нас отведена отдельная хижина.
— И вы были все вместе, мужчины и ты?
— Милый, у нас в семье было так принято, мы привыкли не стесняться наготы. Братья, когда женились, обычно вместе с женами там были, вот тогда-то я кое-чему научилась… Не только париться! – Она рассмеялась. – Правда, иногда это слишком возбуждает, но когда я была еще совсем маленькая, то воспринимала это, как игру, тем более, что они при этом всегда шутили и смеялись. Может быть, если бы не такой обычай в нашей семье, я бы не осмелилась… с тобой…
День защиты детей утвержден в ноябре 1949 года решением сессии Совета Международной демократической федерации женщин и отмечается ежегодно 1 июня. Впервые он был проведён в 1950 году в 51 стране мира.(из инета).
«РАССКАЗ О МОЕЙ ЗЛОВРЕДНОЙ ДВОЮРОДНОЙ СЕСТРЕ»
Светка – это моя двоюродная сестра! Она была ровно на один год младше меня, и жила недалеко от дедушки с бабушкой в городе Кривом Роге.
Естественно, она раньше меня приезжала в село летом на каникулы. Мы обе с ней были ноябрьские.
К моему приезду поспевала всегда розовая черешня, и на первый взгляд, незатейливая, хлипкая, костлявая девчушка целыми днями сидела, то под одним деревом, то под другим.
Она гоняла наглых шпакiв – так называемых скворцов, чтобы те не обклёвывали сочные ягоды, на что им потребовалось бы всего на всего полдня! И всё, садок – пустой, словно «голый король»!
С первых же дней нашего общения, я очень привязалась к ней, и поначалу не замечала того, что она была хитра, свирепа, коварна, лжива и ленива.
Но тогда я не знала о том, что всё это «наследство» досталось бедняжке от её родного отца по фамилии «Сыворотка», с которым они с её матерью – моей тёткой вместе никогда и не жили.
Светку, прямо от рождения сразу же удочерил другой мужчина – знатный шахтёр из Магнитогорска – рыжий, надёжный и рябой дородный мужик, который потеряв в шахте одну ногу, на другой вертелся так, что три мужика за ним не поспели бы, потому и звали его, ни как-нибудь, а… Николай Легконогов!
Он так сильно полюбил мою тётку, что для него нечаянная беременность молодой красивой женщины была не помехой, кстати сказать, тётя Таня и впрямь была ослепительно хороша, голубоглаза, черноброва и нрава кроткого такого, главное, покладиста, стройна, скромна, аккуратна и хорошо готовила еду, тут ей просто не было равных!
Сестра моя Светка быстро поняла, что ей, можно было, «на мне проехаться» и, пользуясь моей природной физической силой, сноровкой, расторопностью и трудолюбием, она приняла позицию воеводы и начала постепенно «быстро прибирать меня к рукам».
Наши родители строго настрого приказали нам помогать дедушке с бабушкой, слушаться их и без разрешения никуда со двора не уходить.
Старики, которым было по пятьдесят пять лет, рады были, что к ним привезли двух помощниц, что теперь качкам – уткам будет, что покушать!
Поначалу, у нас со Светой всё было хорошо. Мы ходили с ней на ставок и доставали из него «ряску» – такую травку, которую с удовольствием клевали молоденькие уточки, причмокивая от удовольствия. Я была счастлива, потому что очень хотела с ней подружиться!
Света стала постепенно увиливать от работы, и надо сказать, что она искусно проделывала этот свой «нагловатый трюк».
Сначала, избегая «метода грубой силы», она бывало разжалобит меня, и я работаю, как вол, за двоих, смело, отважно, не поведя бровью, и не говоря ни полслова близким. А затем она начинала свой «умелый шантаж», который напрочь «сводил к нулю» все наши с ней прежние отношения.
Дедушка с бабушкой посылали нас за свежей травой для тёлочки. Надо сказать, что трава в Центральной Украине – «большой дефицит». За всё лето, как правило, там не выпадало ни одного дождя, и где же ей взяться-то, этой траве?
Но, трава всё же была! На колхозных полях между кукурузными рядами! Вот, туда-то мы и направлялись с сестрой всегда после завтрака… в дальний поход, где мне, как поэту и будущему музыканту было крайне познавательно и даже весьма занятно пребывать.
Интерес мой возрастал постепенно по мере приближения, того или иного «объекта», так я спешила познать окружающий меня мир!
Нам выдавали по широкому плоскому ножику и по длинному мешку, дабы срезая траву, мы смогли складывать её, плотно утрамбовывая в мешки.
Светка «халтурить» начала сразу же! Ехидству её не было границ. Она применяла все «методы воздействия», как «злостный шантаж», так и угрозы, пытаясь взять меня в своё рабство, особенно в ход шло, изощрённое злобой, её девчачье враньё.
Я же, как ни вникала, так и не смогла понять до конца, что она была за человек, такой!
Если я упрямилась, она начинала меня истязать: то била резиновым шлангом, которым бабушка переливала свои вина и наливки, то, как-то раз запёрла меня на ключ в доме, а когда я попыталась вылезти через форточку, она внезапно, поджидая этого момента, ударила меня ведром по голове. Стекло разбилось вдребезги, и я вся поранилась до крови.
— И приедешь ты в свою «сраную Москву» слепая!
Я очень любила стирать, и когда выдавалась у меня свободная минутка, я садилась во дворе на скамеечку, брала таз, наливала в него тёплой воды, нагретой в чане за день на солнцепёке, а также большой кусок мыла и начинала стирать! Полоскала я своё бельё в ставке, как это делали по обычаю все сельские бабы.
Светка властно заставляла меня стирать и свои грязные пожитки. В принципе, мне было не трудно, я была рада, оказать ей, такого рода «детские услуги». Но когда я увидела, что нижнее бельё у неё специально было всё замарано коровьим навозом, то сделала ей веское замечание «по строгой форме», и сказала, что на первый раз её я прощаю, но потом – стирать всё это «хозяйство» она будет сама!
Но Светка моя была «не из робкого десятка», и последующее нижнее бельё у неё было таким зловонным, что я наотрез отказалась его стирать:
— Нет, ты станешь его стирать! Я сказала! — наиграно истерила моя сестра, зная наперёд исход нашей борьбы, — стирай, не то, я убью тебя ночью, возьму и придушу спящую подушкой прямо в постели! — Ты, что ненормальная? Зачем ты его, так мараешь?
— Потому что ты из Москвы, а там живут одни задаваки и ты станешь убирать за мной! — Ну, и что с того, что я из Москвы? Это, что, вся твоя, «правда»?
Забавно всё было мне это услышать от неё:
— Стирай! Быстро! Давай! — Знаешь, что, сестрёнка, возьмёшь и сама постираешь.
Пока я занимаюсь вторичной стиркой, Светка сидит и «бьёт баклуши». Меж тем, всё её шмотьё валяется в пылюке.
В Центральной Украине «на суховее» бельё сохнет быстро, поэтому бабушка Оля велела мне, каждый раз после стирки натягивать верёвку через весь двор, а потом, как только оно высохнет, снять бельё и верёвку отвязать, не то тёлочка молоденькая рогами своими в неё упрётся, как пить дать! Так я и решила поступить.
Едва я развесила все свои трусишки, носочки, майки, рубашечки, платьица, сарафанчики и платочки, а также юбочки, колготки, свитера и кофточки, Светка, взяв огромные садовые дедовы ножницы, подошла, и срезала ими верёвку. Бельё моё рухнуло в чернозём.
Мало того, что оно всё покрылось пылюкой, сестра театрально начала «вытирать об него свои ноги», прыгать и топтать сандалиями каждую в отдельности вещичку.
Потом она собрала его в одну общую кучу, присела и, поднатужившись, пописала на него, а затем и круто покакала, размазывая ногами всё это «хозяйство» по белью специально заранее приготовленной палкой:
— Ты будешь стирать моё бельё! Будешь, как миленькая! Своё перестираешь и моё заодно, не то убью тебя ночью, задавлю, как цыплёнка, резиновым шлангом, а потом оболью кипятком! — Света, я не стану его стирать. Ты зря стараешься. Вот, приедет твоя мама в субботу, я с ней серьёзно поговорю по поводу твоего психического отклонения.
Я быстро собрала своё бельё в таз, и пошла вон со двора на ставок. Вечерело. Присев там, на мостике, я стала его полоскать, чтобы потом замочить и заново перестирать, но ударом её правой ноги была сбита в пруд вместе с тазом белья:
— Ха-ха-ха! Так тебе и надо! — рычала от удовольствия и блажила истошным воплем моя двоюродная сестра Света, подёргивая судорожно хлипкими детскими плечиками, под которыми билось её злобное сердце…
Прошли дни. Подошла суббота. Приехала её родная мать – моя тётка:
— Света, ты что одурела? Ну, вся в отца своего! Зачем ты нашу Галю бьёшь? — спросила у своей дочки, её, встревоженная, не на шутку, мать, то была моя тётя. — Я всё равно её убью!
— Зачем? Почему? — Пусть катит в свою Москву!
Тётя Таня покачала головой и на следующий день Свету свою увезла в город, в последствие, отправив её в лагерь на все последующие смены.
Дедушка с бабушкой наотрез отказались от «услуг» своей младшей внучки, причём, раз и навсегда:
— Нам, такая помощь не нужна! Забирай, Татьяна, отсюда её от греха подальше! — Да вы что? Она же ещё ребёнок! Не обращайте внимания! Как же вы тут сами справляться станете?
— Почему, «сами»? У нас Галя есть! Нам кроме неё никто не нужен! — Так что же, вы теперь и денег моей Свете на велосипед осенью не дадите? Не угодила она вам, так что ли?
— Лишь бы она тебе угодила, Таня, а нам не надо угождать. Нам и Гали хватит! — Ну, смотрите, попросите у меня ещё помощи…
— Нет, не попросим. Ты смотри, сама помощи проси, ежели что, только не у нас, тут посерьёзнее специалисты нужны! — Ребёнок им мой помешал! Ну
Идеальный способ отмечать новоселье
Сучка с голой задницей на кресле
Чистота ощущений бесценна