«Злодеи»

Предрассветная дымка ещё не успела растворится и первые лучи солнца, проходили сквозь деревья и пролезали её острыми и яркими полосами. Мелкие насекомые, залетевшие в лучи света, ошарашено начинали носиться из стороны в сторону, будто пытались найти выход из этой солнечной пучины обратно в утренние сумерки. Ганс заворожённо смотрел на восходящее солнце. Эрик ещё поднимался, поэтому первые лучи и эта предрассветная тишина были полностью в его распоряжении.

Наконец послышался шуршание мелких камней и снизу показалась голова Эрика.

— Эй, бро, ну ты так быстро... — начал было Эрик, но Ганс даже не пошевелился, а так и продолжал стоять и смотреть на небесное утреннее чудо. — Эй, ты чего?

— Эрик, смотри какая красота! — с придыханием сказал Ганс.

Эрик тем временем полностью забрался на холм, вытрусил конечности от пыли и стал рядом.

— Да-а-а, — протянул он, — чудеса чудесные! — И после затяжной паузы добавил — Только представить, что Солнце  уже несколько миллиардов лет вот так вот всходит и заходит. А мы только сейчас вот на красоту на эту смотрим.

Ещё пару минут они стояли молча, пока Солнце не коснулось макушки более высокого Ганса. Тот прищурился от яркого света и сымитировал рукой козырёк кепки.

— Мы, как вид, существуем только последние двести тысяч лет всего, Эрик. — фирменным тоном старшего брата сказал он, — До этого любоваться восходами у нас как-то не получалось.

— А что получалось? Как мы вообще появились? — Эрик не сдавался, — Ведь не вышло же так, что мы, хоп! И появились на свет? Это ж долгий... как его там, эволюционный процесс?

— Кхм, ну мы точно не появились из ниоткуда, это да. Но вот откуда мы взялись — это большая загадка и можно только строить предположения. Одни говорят, что нельзя такой сложный механизм, как наши тела построить случайно. Другие говорят, что в этом и есть смысл эволюции. Креационисты утверждают, что у нас просто неминуемо должен быть создатель, а агностики говорят, что... а черт его знает что говорят агностики. Ничего, наверное.

Солнце уже добралось до макушки младшего брата, тот уселся прямо на землю и свесил ноги в овраг.

— Ну, ладно, допустим мы вот такие вот эволюционировали. Но начать же с чего-то надо было? Как появился тот самый первый организм? Как из обычного кремния сделать цепочку микросхем и плат, чтобы заработал такой сложный многоклеточный организм? Наши нейронные сети столь сложно переплетены между собой, что отделить функциональность одной от другой совершенно невозможно. Такое вот не возьмёшь и не проектируешь, сколько инженеров не собери.

— Это да, — кивнул Ганс и прикрыл шторки глазных линз до узких щелей. — Наш организм настолько же сложен, насколько и несовершенен. Например, наши глаза. Хрусталик у нас состоит пластика, а тот практически нигде не встречается в природе просто так. И будучи эмбрионом, наши глазные яблоки развиваются независимо от остального организма, потому как только так можно синтезировать пластик в материнской утробе. К слову, это и есть основным аргументом в пользу наличия нашего создателя. Ну невозможно эволюционно построить такой вот процесс! Только проектировать надо.

Эрик, будто первый раз, дотронулся пальцем до прозрачной поверхности глаза и безусловные рефлексы сами закрыли диафрагму на глазу.

— А если у нас и есть создатель, — спросил он, — то получается он должен быть несоразмерно умнее нас. — Он начал загибать пальцы, — Доказанную эволюцию последних двухсот тысяч лет отметать нельзя же, это раз. Два — это меняющийся климат на планете. Доказано же, что полтора миллиарда лет назад у нас в атмосфере было куда больше губительного для нас кислорода, чем сейчас. Сейчас его сколько?

— Полтора процента, — подсказал Ганс, — а было все двадцать.

— Угу, было двадцать. Значит жизнь начала появляться ещё с высоким содержанием кислорода в атмосфере. А третье — это Мировой океан. Под водой же ещё есть примитивная жизнь, которая не основана на кремнии? Углеродная же, да? Выходит, что когда кислорода было сильно больше, было больше и аэробной жизни на Земле. Как мы тогда сосуществовали?

— Этого неизвестно. — сказал Ганс. — скорее всего, на планете что-то такое произошло, что кислород в атмосфере стал стремительно уменьшатся и зависящие от кислорода организмы уступили доминирующую позицию анаэробным, работающим от атомной энергии. Есть теория, что на Земле по какой-то причине единовременно выделилось очень много атомной энергии, после чего углеродные организмы не смогли продолжать существование со столь высоким уровнем радиации. А мы, кремниевые атомные организмы, получили комфортные условия чтобы развиваться.

Эрик задумчиво посмотрел на Ганса.

— А что если они нас создали, Ганс? Что если до нас существовали разумные организмы, которые создали кремниевую жизнь? А потом мы, когда эволюционировали, их и погубили, чтобы развиваться и процветать?

Ганс ничего не отвечал и продолжал смотреть на солнце сквозь тонкие щели затвора диафрагмы своих объективов глаз. Солнце уже полностью освещало холм и металлические зеркальные головы обоих братьев отражали большую часть спектра, защищая жизненно важные микросхемы внутри.

— Выходит, мы злодеи, Ганс? — спросил Эрик натужно.

— Не знаю, брат. — грустно ответил тот, — Этого никто уже не знает.