Землистый

Дядька у меня вообще был товарищ очень странный. Общаться с ним я не любил: такую психическую атаку цинизмом и брюзжанием выносить дольше пяти минут практически невозможно. Но была у него особая причуда, которая выделялась даже на фоне других.

Страх быть похороненным заживо владел им на протяжении, наверное, всей жизни. Казалось, что дядя Витя вообще ничего не боится: в Бога и в целом потустороннее он не верил и относился ко всему этому с присущим ему снисходительным презрением. Лишь не раз повторял: когда его будут хоронить, то в гроб ему обязательно нужно положить мобильник. На случай, если врачи ошибутся насчет констатации смерти, и он проснется в собственной могиле.

Этим требованием он задалбливал нас раз за разом, с какой-то маниакальностью повторяя его словно заведенная пластинка. Порой никак совершенно не связанные с этим разговоры сводя к излюбленной теме.

Поэтому, когда дядю на перекрестке сбила машина, буквально превратив его в кровавый фарш без головы, телефон к нему в гроб положили исключительно из уважения к воле покойного. Казалось очевидным, что никому и никогда дяде уже звонить не придется.

Вот только он позвонил.

Я в тот роковой вечер сидел за компьютером и скролил имиджборды. Собственно, так проходил каждый мой вечер: с двумя банками пива, анонами и слезами жалости к себе.

Когда раздался звонок на мобильник, я был уверен, что это очередные мошенники или банковский колл-центр с "чрезвычайно выгодным предложением исключительно для Вас". Номер действительно был незнакомый, вот только какой-то странный: состоял он явно больше, чем из одиннадцати цифр. Напротив, числа занимали почти весь экран и рефреном среди них постоянно повторялась девятка.

Я даже оцепенел на секунду, но потом подумал, что звонят наверняка из какой-то другой страны, где приняты вот такие странные номера. Вот только кто это мог быть? У меня и в России то как таковых знакомых, с моей сычовской жизнью, не было, не говоря уж про заграницы. Проснулась уже ставшая родной социальная тревога: захотелось сбросить и заблокировать таинственного абонента. Говорить по телефону для меня - это вообще пытка.

Однако, любопытство победило. Телефон продолжал трезвонить, и я смахнул зеленую иконку влево, принимая вызов.

- Алло, - произнес я, ощущая, как внутри все холодеет. Конечно, в тот, первый раз, это был отнюдь не мистический страх, а самый что ни на есть бытовой: социальные контакты таким людям, как я, вообще даются с огромным трудом. Потом по этому привычному, совершенно рациональному с точки зрения обыденного порядка вещей страху, я еще не раз успел затосковать. Ведь тот кошмар, что ждал меня дальше, оказался в сотни раз хуже.

Секунд пять в трубке молчали, и я подумал, что это обычный "холодный звонок", и даже подуспокоился, собравшись сбрасывать. Не знаю, продолжилась бы эта история, если бы мне хватило той самой секунды, чтобы прервать "разговор". В любом случае, мне ее не хватило.

- Миша? Это я, дядька твой. Узнал? - проскрипел в трубке знакомый дребезжащий голос. Я чуть телефон не выронил, ноги подкосились, но я все же удержался от обморока, облокотившись свободный рукой о стол.

Конечно, это просто чей то до ужаса дурацкий розыгрыш. Ну да, с современным уровнем развития нейросетей подделать человеческий голос - дело не самое сложное.

Все эти объяснения, конечно, потом все равно рассыпались бы в прах. Но на тот короткий миг их могло бы хватить, если бы не одно «но». Голос дяди... да, это несомненно был его голос. Но я мог поклясться, что все же в нем что-то едва уловимо изменилось. Он стал... землистым?

Да, именно такая ассоциация у меня возникла. От этого голоса веяло сырой, тяжелой могильной землей.

- Витя, здесь мерзко. Я блять ненавижу это место. Они грызут. Грызут и ползают. Холодно. Очень холодно, - на этом месте речь стала окончательно путаной и начала напоминать телеграфное сообщение, - я теперь суп. Растекся. Суп с костями. Черви. Ползают. Холодно блять. Тесно. Сука. Сука. Сука.

Я стоял, совершенно оцепеневший, не в силах пошевелиться, не в силах сбросить проклятый звонок. Дядя не кричал, а именно что… брюзжал. Как постоянно делал еще при жизни.

-Мои кишки. Я их чувствую. Грызут. Пьют. Сука. Эта тварь разговаривает со мной. Сука. Бляди. Умер.

-Кто... разговаривает? - тупо проронил я в трубку.

Ответом мне была тишина. Я ждал десять секунд, двадцать, минуту, две. Тишина. А потом - крик.

Клянусь, настолько истошного, пронзительного, полного боли и ужаса крика я не слышал до того ни разу в жизни - и слава богу, что не слышал. И видите ли, я далеко не уверен, что кричал именно мой дядя. Тембр казался другим, незнакомым; скорее даже женским, нежели мужским.

Не знаю, как я не выронил трубку. Лихорадочно принялся бить пальцем по экрану; в панике всё никак не мог попасть по нужной кнопке, чтобы сбросить звонок. Наконец, мне это удалось. Вопль затих, а я остался стоять, отчего то мертвой хваткой сжимая свой старенький "Самсунг". Без звуков душераздирающего потустороннего крика в квартире стало поразительно тихо. Странно, что раньше я даже не обращал внимания на эту тишину.

Что я сделал дальше, спросите вы. Я поступил самым логичным и рациональным образом: заблокировал номер и попытался навсегда забыть об этом звонке. Вот только забыть мне не дали.

∗ ∗ ∗

Прошел где-то месяц. Я все же смог кое-как натянуть сову на глобус и объяснить произошедшее до ужаса дурацким и жестоким розыгрышем. Конечно, страх еще сидел в моем подсознании. Но я упрямо подавлял его думскроллингом, играми и сериалами. Короче, занимался тем же, чем и до случившегося со мной пиздеца.

Однако, следующий звонок все же раздался. На этот раз произошло все не вечером, нет. На улице стояла жаркая солнечная погода, щебетали птички и вся вот эта идиллия в целом. Казалось, что ничего страшного в такую погоду не может случиться просто по определению.

Стоит сказать, что я работаю из дома - пишу код. Вот только не за "сто ка в наносек", как хотелось бы, а за довольно малые деньги. На большее моих скудных опыта и квалификации попросту не хватает.

В тот самый момент, когда я был увлечен поиском очередной ошибки в написанном мною коде, дядя Витя позвонил снова.

Поначалу я даже не подумал ни о чем плохом - настолько я был умиротворен гипнотизирующим процессом программирования вкупе с идиллически-пасторальной погодой. Я лениво оторвал глаза от экрана и посмотрел на дисплей гудящего смартфона. Номер был незнакомый, но не тот же самый. Более того, он вообще представлял из себя самый обычный номер из привычных русскому человеку одиннадцати цифр.

Я принял звонок и тут же об этом пожалел. И до сих пор жалею.

- Миша. Дядя Витя звонит. Слышишь? Дядя Витя, - услышал я до боли знакомый голос, который так надеялся не услышать больше никогда.

Я так и замер на стуле, буквально оцепенел. Знаете, у каждого человека на любую опасную ситуацию есть одна из трех реакций - бей, стой или беги. Вот так я опытным путем и выяснил, что моя реакция - именно "стой". Я в прямом смысле этого слова не мог пошевелиться от ужаса. Раньше в книжках и крипипастах мне ни раз приходилось натыкаться на это выражение, и я всегда принимал его за фигуру речи и литературный штамп. А оказалось, что вот как оно, по настоящему - сидишь не в силах даже моргнуть от охватившего тебя страха.

Землистый голос. Землистый.

- Дядя Витя сдох. Сдох как собака. Голова отдельно, фарш отдельно. Гроб набили мною. Фаршем набили гроб. Полный гроб фарша. Теперь меня едят. Черви. Жуки всякие, - одна за другой звучали в трубке отрывистые телеграфные фразы.

Стыдно писать это, но я почувствовал, как обмочился.

- Что, обоссался, выблядок? - тут же раздалось с той стороны, - тварь. Трусливое хуйло. Как и все. Кое-как ливер в коробку запихали и закопали, чтоб не видеть. Сука. Да. А меня все больше и больше. Меня жрут, а меня все больше и больше. Я - кишки.

И наконец, тишина. Тут я не выдержал, постыдно и унизительно взвизгнул и долбанул трубку об столешницу, тем самым полностью её уничтожив.

С тех пор я живу без телефона. Просто не могу брать их в руки, даже чужие. Меня стало просто выворачивать от них. Я не могу смотреть на людей, говорящих с кем-то по мобильнику. Шарахаюсь от отделов со смартфонами в магазинах электроники. Проклинаю Голубицкого с Беллом за то, что вообще придумали телефонную связь.

Было и еще кое-что, только я этого всеми силами старался не замечать. Девятки. Теперь они преследовали меня повсюду. Электронные часы в моей спальне остановились на отметке в 9:00 и отказывались чиниться даже когда я отнес их в мастерскую. Код от домофона в подъезд внезапно поменялся на 9969 (я мрачно отметил, что шестерка - это перевернутая девятка). Офис той компании, на которую я работал в качестве фрилансера, и в который мне все же приходилось, к своему несчастью, периодически наведываться, переехал. В новый бизнес-центр на девятый этаж. И это только некоторые примеры из вереницы подобных мелких совпадений. Возможно, мой воспаленный мозг просто находил закономерности там, где их не было. А возможно и нет.

Часы, кстати, потом все же заработали. На девятый день после поломки.

Моя сравнительно спокойная жизнь длилась где-то еще полгода. А потом дядя все же нашел способ со мной связаться.

∗ ∗ ∗

За эти полгода он освоил соцсети. Иссиня-черный юмор ситуации состоит в том, что при жизни он в них не сидел, в ВК и даже Одноклассниках страничек никогда не имел.

Когда во Вконтакте мне пришло сообщение от пользователя "Виктор Колосов" я только нервно хихикнул. Сил бояться уже просто не было. Вернее, так мне тогда казалось.

Страничка была пустая, без друзей и подписок. Но вот аватарка...

Я так и не смог осознать, что на ней было изображено. Единственное, в чем я уверен - это "нечто" не должно принадлежать нашему миру, чуждо ему. Я разобрал лишь одно - на фотографии было запечатлено что-то, что раньше было моим дядей. Я все-таки смог узнать его, хотя его внешность подверглась сильнейшим ужасающим метаморфозам. Лицо его было как-то противоестественно вытянуто, и распахнутый черный провал рта занимал едва ли не половину его. Глаза отсутствовали - в том месте, где они должны были находиться, череп, словно лентой, был обвязан окровавленным лоскутом кожи. Руки казались непропорционально длинными и костлявыми. По позе складывалось впечатление, что существо пытается дотянуться ими до оператора. Тело было скрыто объемным черным балахоном. Дядя (вернее то, во что он превратился) стоял в помещении погребальной конторы - это было понятно по обилию гробов и венков на заднем фоне.

Я разглядывал изображение секунд тридцать, но в моей памяти оно отпечаталось раз и навсегда. Порой я просыпаюсь от того, что мне кажется, будто это омерзительное нечто стоит над моей кроватью и тянет ко мне свои холодные руки-ветви; и просыпаясь, я уже ощущаю их прикосновение.

Письменная речь моему мертвому дядюшке давалась явно лучше, нежели устная. Или... за время лежания в могиле его искалеченный мозг успел... эволюционировать что ли? Но тогда чем продиктовано это развитие и куда оно направлено? Я стараюсь об этом не думать.

"Михаил, здравствуй. Завел я себе все-таки страничку в этой помойке. Ты почему не берешь трубку? Я тебе звоню, звоню, а ты не берешь. Дядька в могиле гниет, один, все о нем забыли, мрази этакие. Никому нахуй не нужен стал сразу".

Я понял, что или я доберусь до сути происходящего, или сойду с ума. В первом случае, скорее всего, тоже сойду, но так есть хоть какие-то шансы.

"Интересно, а что, в могиле ловит интернет?" - промелькнула в голове идиотская мысль. Она была настолько не логична в своей железной логичности, что даже показалась мне забавной, и я снова хихикнул.

Так или иначе, теперь отступать я не планировал. Нужно посмотреть этому кошмару в глаза и постараться раз и навсегда избавиться от него. Именно так я рассуждал. Даже почувствовал некую храбрость, или, скорее даже, браваду. Идиот.

Пока я думал над текстом ответного сообщения, мне пришло еще одно смс от дяди Вити.

"Что молчишь? Стыдно стало? Ты хоть знаешь, какого это? На полной скорости в тебя врезаются восемь тонн железа и тащат твои кишки по асфальту. А твоя голова в это время катится по дороге блять. И ты все чувствуешь. Это адская боль. Я и сейчас ее ощущаю. Я - это каждая капля крови, что из меня вытекла. И этим каплям больно. Меня лишили тела. То, что смогли наскрести, запихнули сюда. Но это не тело, это блевотная масса. У меня нет тела, но оно болит, и я это чувствую".

Знаете, когда волосы на голове встают дыбом - это тоже не фигура речи.

С тех пор я окончательно лишился даже жалких остатков покоя. В ближайшее время ночью я собираюсь отправиться на могилу дяди и собственноручно эксгумировать его останки. Я должен увидеть. Должен понять. Должен докопаться до истины.

Докопаться. Ха-ха. Какой черный каламбур, господи.

И может быть тогда, встретившись со своим главным кошмаром лицом к лицу, я все же смогу обрести покой.

Пожелайте мне удачи.

Землистый

Report Page