Защитнику народов Севера пришлось уехать из-за «анкеты ВСУ»

Никита Голдин - 18-летний национальный активист, уехавший из России из-за преследований со стороны спецслужб. Мы поговорили с ним про его отъезд, национальный активизм и про давление со стороны силовиков.

Активатика: Никита, расскажи пожалуйста про свою деятельность в России

— Моя деятельность в карельском национальном движении началась в августе 2022 года. Спустя месяц, когда я вышел на контакт с руководителем этого движения, меня приняли в руководящие посты, заместителем главы. Я делал посты про язык, историю, а также политику. Помогал готовить выступление в Европарламенте нашему лидеру (речь идёт о выступлении проживающего в Испании лидера Карельского национального движения Митери Панфилова в Европарламенте 31 января 2023 года — ред.) Я также организовывал другие движения, например "Коми - мезда му" ("Коми - свободная земля") и "Поморска слобода" ("Поморская свобода").

Почему ты одновременно был в движениях карелов и коми?

— У меня также есть карельские корни, мне важно бороться за права всех коренных народов. Я понимал всю плачевность положения народов Севера, я не мог не помочь карельским братьям в борьбе за свободу от московского ига. Для меня весь Север — Родина.

А дальше, в ноябре – декабре 2022 года, со мной связался Андрей Васюренко (задержанного в Петрозаводске 18-летнего студента Андрей Васюренко российские силовики подозревают в «приготовлении к подстрекательству к совершению государственной измены путем перехода на сторону противника» в виде призывов присоединяться к ВСУ, близкие к силовикам источники также заявляют, что он является сторонником независимости Карелии — ред.).

Он предложил мне заполнить анкету. Я, на самом деле, ехать никуда не собирался, но анкету всё равно заполнил. В декабре он написал то, что его задержали ФСБ, но новость об его задержании появилась только в марте. Дальнейшая судьба мне его неизвестна, знаю лишь только то, что он сейчас находится в СИЗО.

Дело этого человека, его зовут Андрей Васюренко, первое в истории России. О нём писали многие издания, в том числе и Би-Би-Си.

Почему силовики обратили на тебя внимание?

— Когда задержали Андрея Васюренко, у меня была с ним личная переписка и в ходе этой переписки они узнали, кто я такой, где я нахожусь и примерно мою внешность. Так и вышли на меня. Но вышли они на меня только 27 сентября.

Каким образом проходил обыск?

— Обыск проходил с угрозой. Когда я уже сидел в здании ФСБ следователь мне сказал: «Либо к тебе вечером врывается спецназ и, зацензурю слово, нафиг выносит дверь, либо ты сейчас с нами едешь и всё мы при тебе обыскиваем».

Я не хотел, чтобы родители это как-то застали, как-то это увидели. Поэтому я согласился на обыск вместе с ними.

В ходе обыска присутствовали посторонние две девушки в камуфляжной форме зелёного цвета. У меня изъяли аттестат за девятый класс, жёсткий диск. Телефон у меня изъяли ещё в машине, без всякого разрешения, без моего согласия. Также изъяли флешку с детскими фото и свидетельство о рождении.

Почему ты решил уехать?

— Я пообщался с людьми, в том числе с адвокатами. И они сказали то, что несмотря на то, что я свидетель, у меня проводился обыск вместе с изъятием моих личных вещей. Так что, скорее всего, мне уже готовился обвинительный приговор. Я не стал долго ждать и поэтому я решил покинуть Россию.

Было ли страшно, что тебя не выпустят из России?

— У меня было отчаяние, я не чувствовал ни радости, не страха. Ни горечи, не радости. Ничего не чувствовал. Я просто ехал буквально с каменным лицом.

Как ты думаешь, сейчас ты уже в безопасности?

— Вроде бы безопасности, а вроде бы и нет. Но всяко лучше, чем находиться в России.

Ты говоришь, что ты свидетель. А почему же тогда ты писал явку с повинной?

— Честно говоря, я понятия не имею, почему я писал явку с повинной. Обычно свидетели её не пишут и у свидетелей также не проводят обыски. Меня заставили признаться во всём: в том, что я совершал и в том, чего я не совершал.

Сколько по времени проходил обыск?

—` Обыск проходил примерно два часа, а допрос, сам допрос, если включать сюда время обыска, суммарно десять часов.

Мне не давали поесть, мне угрожали через каждое моё слово; то что меня пихнут в СИЗО и я отправлюсь в тюрьму, и надолго. Мне не давали банально закрываться в туалете, когда я хотел выйти. Всячески замахивались на меня, но не били. Но замахивались.

Что ты думаешь о состоянии активизма малых народов в России?

— Состояние активизма у нас в данный момент крайне плачевное, потому что путинский режим всячески душит любое проявление активизма: от полулегального, до радикального.

Многие активисты находятся заграницей, многие уже сидят в тюрьме. Я считаю, что нынешнее состояние активизма очень плохое и это надо как-то исправлять.

Есть ли дискриминация коренных народов в России?

— Да. Дискриминация не проявляется в том виде, в которых она проявлялась в девятнадцатом и двадцатом веке. Ныне это просто замещение и русификация коренных народов.

Раньше в каждой национальной республике все её жители обязаны были изучать национальный язык. В Татарстане изучали татарский язык, в Коми - язык коми, и в Удмуртии изучали удмуртский. Но сейчас это сделали только по желанию. И многих преподавателей, их сокращают, их увольняют.

Даже я знаю многих людей, которые из Карелии, желали бы выучить свой язык, но тотальный дефицит кадров и невозможность его выучить, делает русификацию большой опасностью на данный момент.