Заря.

Боб стоял прислонившись к Фениксовому дереву и смотрел на зарю. Жаркий, знойный ветер дул с высохших фермерских полей. В долине блестела река, заметно обмельчавшая за последние несколько месяцев. Сколько лет фермер возделывал эти земли, сколько удивительных плодов взрастил и передал интендантам. И сейчас труды его безнадежно покрывались принесенной из-за горизонта иссушенной пылью и золой. Все утро стоял Боб под кроной желтеющей листвы, рядом с холмиком, обозначавшим могилу его жены, пока за спиной не послышались чьи-то тяжелые размеренные шаги. Так мог идти человек, который хотел заранее уведомить о своём присутствии: механик Лэнс с фермы по соседству. Впрочем, на многие мили вокруг других соседей давно уже не было. Шаги прекратились:

— Боб, мы сняли последний урожай, другого не будет. — сказал сосед.

— Знатный был сезон, — подтвердил фермер: — Ты сам знаешь. 

Лэнс почительно поклонился холмику и встал рядом:

— Послушай, скоро уходит последний обоз. — он замолчал.

— Ну? — поторопил его Боб.

— Если ты сам не хочешь уходить, отпусти детей со мной.

— Мы это уже обсуждали. Пол взрослый парень и вправе сам распоряжаться своей судьбой. И он решил остаться.

— А Ширли?

— За неё решил я. Ей всего пять. Она не будет рабыней, не будет разбирать мусор за миску похлебки. И тем более не станет интендантской шлюхой.

— Я бы… — неуверенно начал Лэнс.

— Ты и своих вряд ли потянешь, парень. — перебил его Боб: — Извини, но вряд ли. Ты сам знаешь.

Они замолчали. Стояли бок о бок вглядываясь в горизонт. Где-то там, под палящими лучами Звезды, уже скорчились и потемнели рощи Фениксовых деревьев. Тысячи гектаров плодородной почвы сгорало в огне, чтобы вновь воскреснуть через пять лет, когда планета сменит полюса и мертвые земли вновь окажутся в прохладных сумерках заката.

— Сам что решил? — прервал молчание Боб.

— Я в моторный пойду опять. Жарко там, конечно, но пяток лет в мазуте потерплю. Марлу попробую к кухне пристроить. Детей в мусорщики. Может старшую в медотсек примут, — механик подумал и добавил: — Но скорее всего нет.

Вдалеке послышался взрыв. Похоже, взорвался один из брошенных на полях комбайн. Лэнс усмехнулся:

— Помнишь, как начинали двадцать лет назад?

Тогда, они пришли на эти земли. Лэнс, молодой механизатор на свой первый сезон и Боб, уже бывалый фермер. С женами, с грандиозными планами и желанием жить. После пяти лет заточения в, навеки прикованном к планете, огромном космическом корабле, единственном убежище, способном пережить смену полюсов, они были опьянены свободой, ослеплены далекой зарёй Звезды. Они взяли смежные участки, учили друг друга работать. Их дети выросли вместе. Их урожаи увозил один фургон. Их…

— Скоро испарится река и… — прервал воспоминания Лэнс.

— Мы умрем раньше, парень. — успокоил его Боб: — Радиация убьет нас в считанные минуты. Мы просто ляжем спать и не проснемся.

— Позволь мне поговорить с Полом.

Фермер кивнул головой в сторону дома. Мол, иди. Пол, его сын, крепкий жилистый парень, наверняка смог бы выжить в убежище и начать новый цикл. Но решил не пытаться и остался с отцом. Чем больше народу возвращается на корабль, тем тяжелее выживать всей группе. Запасы еды, остатки которой оставляют планете интенданты, чересчур малы. Их едва хватает чтобы протянуть те несколько лет, пока Звезда огненным терминатором выжигает свою подопечную планету.

Скрипнула входная дверь. Боб обернулся. Это Лэнс вышел из бунгало один и, раздосадованно махнув рукой, побрел в сторону своей фермы.

— Лэнс! — позвал его Боб и протянул ему старинный золотой медальон: — Держи, может подкупишь кого на корабле.

— Может, — Лэнс смотрел себе под ноги: — Может, через пять лет я вернусь и похороню вас.

— Нечего будет хоронить. — покачал головой Боб: — Ты сам знаешь.

— Всё! Иди. — они обнялись.

Фермер стоял и смотрел в спину уходящего друга. По его расчетам до полного восхода оставалось ещё около двух недель. Еды было вдоволь. Был алкоголь. Были таблетки снотворного. Боб собирался за оставшееся время посадить рощу Фениксовых деревьев вокруг дома, чтобы через несколько лет из пепла здесь возродился красивый сад. Из бунгало выскочила его дочь, его маленькая Ширли. Которая никогда не узнает голода, тесноты и несправедливости. Она заметила понуро бредущего Лэнса и подбежала к отцу:

— Папа, мне немножко страшно.

— Не бойся деточка. — он ласково потрепал ее по голове: — Чувствуешь, как сегодня тепло? Пойдем лучше купаться!

Стояла чудесная погода и они пошли купаться.