Запреты исламской литературы: расставить точки над i

В проблеме запретов мусульманской литературы в современной России существует два измерения – государственно-исламские отношения и внутриисламские отношения.

Если говорить о первом аспекте, мы имеем дело с переносом подозрений или обвинений с конкретных лиц на ислам как таковой. Так было и в 2017 году – обладатель семи исламских книг вызвал вопросы у правоохранителей на таможне. Они нашли подозрительными его книги  и это ударило рикошетом по исламу в целом. Много лет мы последовательно объясняем органам государственной власти ошибочность такого подхода. И нельзя сказать, что прогресса нет. Раньше был не редкостью обвинительный приговор суда основанный на экспертизе очень сомнительного качества. Его выполняли судмедэксперты, литературоведы и еще Бог знает кто. Были случаи, когда эксперты выносили заключения, даже бегло не ознакомившись с содержанием книги. Мусульмане узнавали об этом из того, что с экспертизы книги возвращались упакованные в пленку – в том же виде, в каком направлялись экспертам. В порядке вещей было рассмотрение дел судом без привлечения ответчиков – ни издателей, ни мусульманских организаций, ни исламоведов. С тех пор были сделаны значительные шаги вперед: экспертиза назначается комплексная и с определенными требованиями к научным званиям экспертов, к процессу привлекаются ответчики и заинтересованные стороны. С 2015 года указом Президента введен принцип неподсудности священных писаний.

И, тем не менее, в 2022 году мы имеем запрет на один из томов тафсира ас-Саади и определенный мухтасар (краткое изложение) «Сахиха» Бухари. Здесь включается второй фактор. А именно: разное, порой диаметрально противоположное, представление о верности трактовок тех или иных аспектов религии внутри уммы. В связи с делом «Сахиха» Бухари из регионов Кавказа уже прозвучали заявления о содержании «изречений ваххабитского толка» в сносках обсуждаемого  издания; сделаны уточнения, что те или иные религиозные организации используют в работе только собственные проверенные переводы и издания первого по значимости и авторитету сборника хадисов. Были высказывания противоречивые, общий смысл которых сводится к формуле «издание плохое, но запрещать его тоже плохо». Это запутывает государство в поиске адекватного решения возникших правовых коллизий.

Мы в Духовном управлении мусульман Российской Федерации, Московском исламском институте на протяжении более 20 лет последовательно выступаем в защиту исламских книг, если это действительно религиозные произведения, а не агитационные издания запрещенных организаций, содержащие политическую пропаганду и прямые призывы к нарушению закона. Наши организации по уставу работают в русле ханафитской правовой школы, матуридитского вероубеждения и накшбандийской духовной традиции как наиболее близкой традициям большинства наших общин, унаследованным от наших предков. При этом в современной России активно развиваются две ветви консервативной традиции, нередко выступающие антагонистами, но являющиеся, по сути, двумя сторонами одной и той же медали – это тарикатизм и салафизм. Не разделяя специфические убеждения этих школ, мы, тем не менее, выступаем за плюрализм мнений, открытую и свободную богословскую дискуссию. В век медийных технологий запреты изданий не работают. Также не работают попытки снизить влияние одних через возвышение других. Игра на противоречиях даёт определенный результат на короткой дистанции, но в стратегическом плане несет большие риски.

Иногда говорится о возможном введении “канонической проверки религиозной литературы”, что ставит вопрос о критериях каноничности. Обвинения в отступлении от “канона” звучат в адрес и суфийских книг тоже. Нашумевшая сноска об обитателях могил в татарском переводе смыслов Корана в случае такой проверки тоже не была бы допущена к изданию. Не говоря уже о трудах исламских модернистов и неомодернистов. Некоторые горячие головы еще совсем недавно хотели “отменить” и Мусу Бигиева, и Ризу Фахретдина.

Мы в издательском доме “Медина” решили этот вопрос через формирование редакционных советов и коллегий – почти все наши книги проходят через рецензирование ученых разных профилей – специалистов по вероучению, языковедов, правоведов. Таким образом, мы не придерживаемся принципа административного ограничения той или иной мысли, идеи, воззрения, а верим, что зрелая интеллектуально-богословская среда сама способна расставить точки над i и отсеять зерна от плевел.

Первый заместитель председателя Духовного управления мусульман Российской Федерации,
ректор Московского исламского института,
руководитель Центра исламских исследований Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор теологии Дамир Мухетдинов