Западники и славянофилы: история и современность - История и исторические личности реферат

Главная

История и исторические личности
Западники и славянофилы: история и современность

Справочная информация. Историческое развитие течений. Проблема "западничества". Славянофилы и религия. Православие признается всеми представителями неославянофильства. Философия западников.


посмотреть текст работы


скачать работу можно здесь


полная информация о работе


весь список подобных работ


Нужна помощь с учёбой? Наши эксперты готовы помочь!
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь с
политикой обработки персональных данных

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
ВВЕДЕНИЕ .................................................................................................
1. СПРАВОЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ ...........................................................
2. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ТЕЧЕНИЙ ............................................
3. ПРОБЛЕМА «ЗАПАДНИЧЕСТВА» ......................................................
4. СЛАВЯНОФИЛЫ И РЕЛИГИЯ ...........................................................
5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ .......................................................................................
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ....................................
«...Последовательно оглядываясь,-- замечал еще А. Герцен,-- мы смотрим на прошедшее всякий раз иначе; всякий раз разглядываем в нем новую сторону, всякий раз прибавляем к уразумению его весь опыт вновь пройденного пути. Полнее сознавая прошедшее, мы уясняем современное; глубже опускаясь в смысл былого - раскрываем смысл будущего; глядя назад - шагаем вперед» [1].
Если серьезно, начиная писать этот реферат хотелось понять в чем спор между этими двумя течениями. Выяснить для себя достоинства и недостатки каждого и в какой-то мере приложить опыт других людей для выбора собственного пути.
Выбор пути каждый человек должен делать самостоятельно. Хотя на наши души влияет много источников. Информацию потоком вливают в наши головы. Выбрать необходимое, найти правду - вот чего хочется достичь изучая философию.
А вообще можно ли назвать философские измышления опытом? Или всё это теория, мысли не прошедшие через жизнь человека, не доказавшие свою жизнеспособность на практике. Стоит ли вообще тратить своё время на изучение философии, чтение книг? Но вспомним слова, которые я поместил в начале реферата и с терпением и прилежностью займемся изучением этой темы.
Подбирая материал для реферата я нашел в библиотеке две интересные статьи: одна из них доказывает достоинства западного образа жизни, вторая призывает к самобытному историческому пути развития. Но начну писать свой реферат с краткой справки из философского словаря. Итак...
Славянофилы, представители одного из направлений русского общества и философской мысли 40-50-х гг. XIX в., выступившие с обоснованием самобытного пути исторического развития России, принципиально отличного от пути западноевропейского. Самобытность России, по мнению славянофилов, - в отсутствии в ее истории классовой борьбы, в русской поземельной общине и артелях, в православии как единственно истинном христианстве.
Те же особенности развития славянофилы усматривали и у зарубежных славян, особенно южных, симпатии к которым были одной из причин названия самого направления (славянофилы, т.е. славянолюбы).
Взгляды славянофилов сложились в идейных спорах, обострившихся после напечатания "Философского письма" Чаадаева. Главную роль в выработке взглядов славянофилов сыграли литераторы, поэты и ученые А.С.Хомяков, И.В.Кириевский (написанные в 1838 году и не предназначавшиеся для печати статьи Хомякова "О старом и новом" и И.В.Киреевского "В ответ А.С.Хомякову"), К.С.Аксаков, Ю.Ф.Самарин..
Видными славянофилами были П.В.Киреевский, А.И.Кошелев, И.С.Аксаков, Д.А.Валуев, Ф.В.Чижов, И.Д.Беляев, А.Ф.Гильфердинг, позднее - В.И.Ламанский, В.А.Черкасский. Близкими к славянофилам по общественно-идейным позициям в 40-50-х гг. были писатели В.И.Даль, С.Т.Аксаков, А.Н.Островский, А.А.Григорьев, Ф.И.Тютчев, Н.М.Языков. Большую дань взглядам славянофилов отдали историки и языковеды Ф.И.Буслаев, О.М.Бодянский, В.И.Григорович, М.М.Средневский, М.А.Максимович.
Средоточием славянофилов в 40-х годах была Москва, литературные салоны А.А. и А.П. Елагиных, Д.Н. и Е.А. Свербеевых, Н.Ф. и К.К. Павловых. Здесь славянофилы общались и вели споры с западниками. Произведения славянофилов подвергались цензурным притеснениям, некоторые из славянофилов состояли под надзором полиции, подвергались арестам. Постоянного печатного органа славянофилы долгое время не имели, главным образом из-за цензурных препонов. Печатались преимущественно в журнале "Москвитянин"; издали несколько сборников статей в 40-50-х годах. После некоторого смягчения цензурного гнета славянофилы в конце 50-х годов издавали журнал "Русская беседа", "Сельское благоустройство" и газеты "Молва" и "Парус" [2].
В 40-50-х годах по важнейшему вопросу о пути исторического развития России славянофилы выступали, в противовес западникам, против усвоения Россией форм западно-европейской политической жизни. В то же время они считали необходимым развитие торговли и промышленности, акционерного и банковского дерева, строительства железных дорог и применения машин в сельском хозяйстве. Славянофилы выступали за отмену крепостного права "сверху" с предоставлением крестьянским общинам земельных наделов.
Философские воззрения славянофилов разрабатывались главным образом Хомяковым, И.В. Киреевским, а позже Самариным и представляли собой своеобразное религиозно-философское учение. Генетически философская концепция их восходит к восточной патристике, в то же время тесно связана с западно-европейским иррационализмом и романтизмом первой половины XIX века. Односторонней аналитической рассудочности рационализму, которые, по мнению славянофилов, привели на Западе к утрате человеком душевной целостности, они противопоставляли понятия "волящего разума" и "живознания" (Хомяков): славянофилы утверждали, что полная и высшая истина дается не одной способности логического умозаключения, но уму, чувству и воле вместе, т.е. духу в его живой целостности. Целостный дух, обеспечивающий истинное и полное познание, неотделим от веры, от религии. Истинная вера, пришедшая на Русь из его чистейшего источника - восточной церкви (Хомяков), обуславливает, по мнению славянофилов, особую историческую миссию русского народа. Начало "соборности" (свободной общности), характеризующее жизнь восточной церкви, усматривалось славянофилами в русском обществе. Православие и традиция общинного уклада сформировали глубинные основы русской души.
Историческим воззрениям славянофилов была присуща в духе романтической историографии идеализация старой, дореволюционной Руси, которую славянофилы представляли себе гармоничным обществом, лищенным противоречий, являвшим единство народа и царя, "земщины" и "власти". По мнению славянофилов, со времен Петра I, произвольно нарушевшего органическое развитие России, государство стало над народом, дворянство и интеллигенция, односторонне и внешне усвоив западно-европейскую культуру, оторвались от народной жизни. Идеализируя патриархальность и принципы традиционализма, славянофилы понимали народ в духе консервативного романтизма. В то же время славянофилы призывали интеллигенцию к сближению с народом, к изучению его жизни и быта, культуры и языка [2].
Эстетические и литературно-критические взгляды славянофилов наиболее полно выражены в статьях Хомякова, К.С. Аксакова, Самарина. Критикуя суждения В.Г. Белинского и "натуральную школу" в русской художественной литературе (статья Самарина "О мнениях "Современника" исторических и литературных", 1847), славянофилы в то же время выступали против "чистого искусства" и обосновывали необходимость собственного пути развития для русской литературы, искусства и науки (статья Хомякова "О возможности русской художественной школы", 1848). Художественное творчество, по их мнению, должно было отражать определенные стороны действительности - общинность, патриархальную упорядоченность народного быта, "смирение" и религиозность русского человека.
Идеи славянофилов своеобразно преломились в религиозно-философских концепциях конца XIX - начала XX века (В. Соловьев, Бердяев, Булгаков, Карсавин, Флоренский и др.).
Западники, направление русской антифеодальной общественной мысли 40-х годов XIX века, противостоящие славянофилам. В московский кружок западников входили А.И. Герцен, Т.Н. Грановский, Н.П. Огарев, В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, Е.Ф. Корш, К.Д. Кавелин и др. Тесную связь с кружком имел живший в Петербурге В.Г. Белинский. К западникам относился также С.И. Тургенев.
Термины "западники", "западничество" (иногда "европейцы"), так же как и "славянофильство", "славянофилы", родились в идейной полемике 40-х годов. Споры о том, идти ли России вслед за Западной Европой или искать "самобытный" путь, полемика о тех или иных особенностях русского национального характера, разногласия в оценке реформ Петра I и т.д. были лишь формой постановки более существенного вопроса - о будущих социальных преобразованиях России. Западники связывали их с усвоением исторических достижений стран Западной Европы, славянофилы отстаивали близкую течениям феодального социализма утопию, идеализируя порядки, существовавшие в допетровской России.
Существование западников как единого лагеря не отменяет, однако, того факта, что обращались они к разным сторонам западной действительности, защищали различные пути будущего преобразования России, выражали, в зависимости от принадлежности, интересы разных классов. Со второй половины 40-х годов расхождения затрагивали область эстетики (споры Белинского с Болоткиным), выражались в разном отношении к атеизму и материализму и особенно резко - в трактовке социально-политических проблем. Белинский, Герцен, Огарев хотели строить на развалах самодержавия социализм, умеренные западники мечтали о буржуазном царстве "правового порядка" [2].
Вместе с тем на переломе европейской истории - революции 1848-1849 - в концепциях русского утопического социализма наблюдаются существенные сдвиги. Еще накануне революции Белинский относил осуществление социализма для России в отдаленное будущее, признав неминуемость этапа буржуазных преобразований. Герцен после краха революции в Европе приступил к разработке так называемого русского крестьянского социализма, отстаивая мысль о том, что Россия может миновать этап буржуазных преобразований благодаря развитию сохранившегося в стране общинного землевладения. Обращение Герцена к русской общине было, несомненно, стимулировано славянофильской концепцией.
Наметившиеся в сфере идейной борьбы 40-х годов тенденции к размежеванию демократизма, утопического социализма и либерализма окончательно оформились и закрепились к концу 50-х - началу 60-х годов в борьбе политических направлений, когда вопрос - каким путем идти России? - принял конкретные формы - как и кому освобождать крестьян? Революционные демократы стали на сторону крестьянства, либералы (как западники, так и славянофилы) - на сторону помещиков, во многом смыкаясь с представителями самодержавной России, приступившими к освобождению "сверху".
Таким образом, термины "западники" и "славянофилы" отражают некоторые реальные моменты истории идейной борьбы 40-х годов. Однако они не являются строго научными, содержательными категориями. Оставаясь на поверхности явлений, они не выявляют сути идейной борьбы 40-50-х годов, когда "...весь русский вопрос... заключался в вопросе о крепостном праве" [1].
У истоков первого направления стоял архим. Гавриил (В.Н. Воскресенский). Вышедшая в 1840 г. в Казани его "Русская философия" стала своего рода барометром зарождающегося славянофильства. Ставя развитие философии в зависимость от "степени образованности отечественной", "духа времени" и "направления умственных сил" общества, автор признавал за ней роль индикатора психологии и миросозерцания народа. На основании своей философии германец представлялся Гавриилу идеалистом, неутомимым в изысканиях, но часто односторонним в "построении умственной теории". Напротив, англичанин "во всей деятельности ищет пользы, одинаково к тому употребляя и скептицизм... и материализм". Русский человек "богобоязлив, до бесконечности привержен вере, престолу и отечеству, послушен, нерешителен и даже недеятелен там, где подозревает какое-либо зло от поспешности, трудолюбив, хитр, непобедим в терпении, рассудителен, по отношению к любомудрию отличительный характер его мышления есть рационализм, соображаемый с опытом". Сущность русского ума - стремление сочетать рассудочность с набожностью, веру со знанием, что придает особый калорит, настроение русскому характеру. Основными деятелями русской мысли, по мнению Гавриила, всегда выступали "духовные лица", занимавшие высшие места в церковной иерархии [3].
Влияние схемы Гавриила, захватив славянофильское "самобытничество" (И.В.Кириевский), перекинулось и на "веховскую" историографию. Особенно это заметно у Н.А. Бердяева, который утверждал, что русская философия не имеет никакого отношения ни к социализму, ни к политике и занята исключительно "нормировкой мистики в интересах русской культуры". Такова, на его взгляд, отличительная черта "нашего национального философского творчества". Эту же идею вслед за ним проводили Н.О. Лосский и В.В. Зеньковский. Согласно Лосскому, со времени славянофилов, давших "начало самостоятельной философской мысли в России", все наше любомудрие было ни чем иным, как "попыткой опровергнуть немецкий тип философствования на основании русского толкования христианства". "...Русская мысль, - заявлял также Зеньковский,- всегда (и навсегда) осталась связанной со своей религиозной стихией, со своей религиозной почвой...". Православно-консервативная историография изображала русскую философию преимущественно в виде некой константы, alter ego православия. Данная тенденция полностью сохраняется и в новейших церковно-апологетических изданиях (митр. Иоанн, Л. Савельев и др.).
Противостоящее православно-консервативной историографии просветительско-западническое направление восходит к петровским временам (В.Н. Татищев); вершина этого направления - труды А.П. Щапова. В первую очередь это касается его классического исследования "Социально-педагогические условия умственного развития русского народа" (1870). По мнению автора, интеллектуальная жизнь России не знала "подготовительного", средневекового периода. До европеизации у нас все пребывало в "умственном застое". И все потому, что русский народ в интересах самосохранения на протяжении целых веков был вынужден вести борьбу с дикой природой. Господство физического труда способствовало сложению особого идеального типа древнерусского человека; это не ученый, не мыслитель, а богатырь, трудник, вроде Ермака, Хабарова и проч. Щапов приходил к заключению, что "без возрождающегося гения передовых наций наш народ своими собственными умственными силами не мог бы выйти из этого застоя". Потребовались реформы Петра I. В Россию проникает западное просвещение, давшее начало самобытной мысли. Русская философия, не имеющая корней в прошлом, зародилась "на широкой и самой плодотворной почве общечеловеческого мышления, разума и науки" и представляет собой "зачаток и развитие нового европейского интеллектуального типа". Суждения Щапова нашли самый живой отклик в просветительско-западнической историографии, представленной такими именами, как А.И. Введенский, Э.Л. Радлов, Г.Г. Шпет.
Всего последовательнее позиции просветительского западничества выявились в методологии В.О. Ключевского. На его взгляд, история русской мысли - это вообще "история усвоения чужой мысли". Сперва она трудилась над освоением византийского материала, не давшего ей никаких позитивных результатов. Приблизительно с XVI или XVII в. Намечается поворот к Западу. Как же "приручалась русская мысль к знанию научному, обиралась до него какими шагами ?" - спрашивал Ключевский и отвечал:
1. Первое внимание возбуждалось житейскими плодами знания: технические удобства, ремесла, мастерства. Утилитарность понимания пользы знания - первый шаг...
2. Изумление перед размерами, количествами цивилизации. Первые путешественники: их сходство с паломниками. Патология.
3. Гастрономия цивилизации, вкус личного комфорта. Ученики, посланные за границу отведать культуры.
4. Знание, как средство гражданского воспитания для служения государству и обществу".
Русская мысль, приобщаясь к западноевропейской цивилизации, приняла ее "за свой исконный и вечный образец". Она ничего не прибавила к содержанию последней, "кроме разве ошибок и искажений". "Но одними вкладами в умственный капитал человеческой образованности, - утешался Ключевский, - не ограничивается история мысли: она есть вместе и история мышления, формального развития народной мысли в работе над готовым чужим материалом" [3].
В контексте западнической методологии складывалась и советская историография отечественной мысли. Ее высшим достижением, вне всякого сомнения, должен быть признан труд А.А. Галактионова и П.Ф. Никандрова "Русская философия IX-XIX вв." (1989). Авторы отчасти пытались снять остроту противостояния двух историографических традиций. Одной из особенностей русской философии они считали "более длительное, чем на Западе, господство в ней религиозных форм сознания". Это, по их мнению, обусловило то, что она "вплоть до XVII в. развивалась замкнуто, если не считать архаического влияния афонских монахов". Только с XVII в., благодаря усвоению "западно-европейских культурных ценностей", русская мысль "в кратчайшие сроки" принялась наверстывать "упущенное". Так возникают основные направления материализма и идеализма. На рубеже XIX и XX столетий начинается возрастающее воздействие марксизма, совершившего "коренную перестройку" всего русского философского мировоззрения. Отныне "старые доктрины обнаружили свою архаичность", и русская мысль устремилась "в направлении к диалектическому материализму, материалистическому объяснению истории и пролетарскому социализму...". Именно такой представлялась авторам внутренняя логика истории отечественного любомудрия.
Из краткого историографического обзора видно, что в отношении к русской философии превалирующей тенденцией всегда оставался идеологизм. Историко-философский процесс в России сводился либо к эволюции "по пути к марксизму", либо к идиллической "встрече философии и православия". В результате русская философия превращалась в подмостки для идеологических декораций, которые менялись в зависимости от политической конъюнктуры [3].
Да, действительно, Россию всегда тянет в крайности, это же характерно и для человеческих судеб. Но как без крайностей развиваться: сначало ты возводишь в идеал какую либо идею, а когда придет разочарование - ты, как школьник, кидаешься в противоположную сторону. Может быть это черта молодости нации, недостаточности опыта?
Тот же Анненков признавал (и тут с ним невозможно не согласиться), что по существу в идейном столкновении этих двух направлений отечественной мысли нашел свое выражение трудный и противоречивый процесс становления национального самосознания, выявились различные типы самого подхода к проблеме «внутреннего смысла русской истории», к вопросу «о месте, которое мы занимаем в среде европейских народов, и о способах самовоспитания и самоопределения, которые должны быть выбраны нами для того, чтобы это место сделать для нас почетным». В сущности, дело тут шло, по словам Анненкова, «об определении догматов для нравственности и для верований общества и о создании политической программы для будущего развития государства», о «приготовлении материалов» для грядущих «реформ и изменений».
Тем не менее и десятилетия спустя, вплоть до наших дней, имели и имеют место попытки (насколько основательны и с какой целью -- вопросы особые) усматривать в конфронтации «западничества» и «славянофильства» главный стержень всей идейно-политической борьбы в России. Говорят иногда, что неумение выражавших их политических сил сговориться между собой и предопределило победу большевизма в начале XX века, что в конце нынешнего столетия «западничество» олицетворяется, точнее, символизируется академиком А. Сахаровым, а «славянофильство» -- А. Солженицыным, и т. п. [4].
Между тем, вопреки широко распространенным предрассудкам, родоначальники «западничества» были ничуть не меньшими патриотами, чем «славянофилы» («русофилы»). Просто они были «другого рода» патриотами. В 1864 году Герцен так отвечал славянофилу Ю. Самарину на обвинения в не патриотизме: «Любовь наша (к народу русскому) -- не только физиологическое чувство племенного родства, основанное исключительно на случайности месторождения, она, сверх того, тесно соединена с нашими стремлениями и идеалами, она оправдана верою, разумом, а потому она нам легка и совпадает с деятельностью всей жизни» [1]. В свою очередь, противостоя «загнивающему Западу», основоположники «славянофильства» использовали в своих построениях очень многое из его социального и интеллектуального опыта.
В. Соловьев писал даже, что «западническая точка зрения не только не исключает национальную самобытность, но, напротив, требует, чтобы эта самобытность как можно полнее проявлялась на деле» [5].
Но вернемся в наше сегодня. Беда состоит в том, что зачастую «идентификация» современной России через прошлое осуществляется в теоретически неосмысленных, а практически -- бесплодных (если не прямо вредных для духовного здоровья народа) формах разного рода исторического романтизма, являющегося -- в данном случае -- типом игнорирующего реальность реставрационного идеологического сознания [4].
Представители одной из таких форм ставят и решают ныне проблему русского национального самосознания весьма своеобразно; призывая к «духовному возрождению Великой России», они занимаются изничтожением «западнического», демократического идейного наследия, то есть в сущности -- выбрасыванием на свалку значительного пласта отечественной интеллектуальной культуры XIX века. Отождествляя русскую культуру с православием, а российскую историю с историей .государственности, «державности», ряд авторов, например, «Нашего современника» и некоторых других родственных ему изданий выводят все «западничество» за пределы русской культуры и философии.
В деятельности и творчестве «западников» усматривается «всеобщее очернительство» Родины, «помои и отбросы разнузданной анти-культуры», либо «зелье», приправленное «тонким ядом» западной мистики и антиправославия [6].
Такое направление «национал-патриотизма» порой выступает в современной журналистике с крайне агрессивных позиций. Еще шаг -- и за границами русской культуры окажется М. Лермонтов, назвавший Россию «страной рабов, страной господ», где «народ вполне послушен голубым мундирам»; вместе с ним рискует оказаться и А. Пушкин, сказавший однажды: «Чёрт догадал меня родиться в России с душою и талантом»; ну и, само собой, Л. Толстой, как известно, на дух не переносивший православной церкви, прислуживавшей самодержавию...
Я бы выделил три основные идеи «западничества» XIX века, пишет автор, введенные им в отечественную культуру. Первая из них тезисно может быть сформулирована так: констатация «западниками» давней включенности России в контекст мировой, прежде всего европейской истории, зависимости ее развития от этого «контекста» (и вместе с тем -- неприятие свойственной «славянофилам» идеи православного, российского мессианства, представлявшей собою плод идеализации ряда особенностей социально-духовного быта «допетровской Руси»).
Так, например, Н. Михайловский особенности исторического положения России видел, в частности, в отсутствии здесь -- даже во второй половине XIX века -- «резко определенных» социально-нравственных традиций. Говоря о «мешанине», характерной для общественной и духовной жизни России, .и даже об «отсутствии истории» в ней, Михайловский писал; на Западе «история создает силу, твердость, определенность, но, во-первых, направляет эти силы весьма разнообразно, а следовательно, на чей бы то ни было взгляд далеко не всегда удачно, и во-вторых, создает такую же многопудовую тяжесть предания, не дающую свободы критическому духу. Отсутствие истории создает дряблость, нравственную слякоть, но зато, если уж выдастся в среде, лишенной истории, личность, одаренная инстинктом правды, то она способна к гораздо большей широте и смелости, чем европейский человек, именно потому, что над ней нет истории и мертвящего давления предания». Русскому человеку, по Михайловскому, нет причины дорожить, например, «общественными перегородками (то есть жестким разделением на общественные классы, пишет автор), в которых наша история никогда не водружала с европейскою определенностью и устойчивостью» [7].
Обратимся теперь ко второй заслуге «западников». Известно, что в центре всех построений «славянофилов» -- мифологизированные представления об общине как социальной «личности», где каждый отдельный человек добровольно отказывается от себя самого, свободно и сознательно отрекается «от своего полновластия» в пользу общинного см. Ю. Самарин. Соч. В 10-ти тт. Т. 1. М., 1890, стр. 63), а также якобы характерно славянской (русской) основе национальной нравственности, и -- в этой связи -- апологетика православного христианства как религии, вполне отвечающей духу, «душе» русского народа. Приоритетной же социально-нравственной ценностью «западников» являлась личность, ее освобождение от традиционных, преимущественно патриархальных и средневековых, пут, провозглашение ее свободы и самоценности.
Когда мы говорим, что народ действует, мыслит, чувствует, мы выражаемся отвлеченно: собственно действуют, чувствуют, мыслят единицы, лица, его составляющие. Таким образом, личность, сознающая сама по себе свое бесконечное, безусловное достоинство, есть необходимое условие всякого духовного развития народа. Этим определяется закон развития нашего внутреннего быта. Оно должно было состоять в постепенном образовании, появлении начала личности и, следовательно, в постепенном отрицании исключительно кровного быта, в котором личность не могла существовать. Степени развития начала личности и совпадающие с ними степени упадка исключительно родственного быта определяют периоды и эпохи русской истории» [8].
Сходного мнения придерживались и другие выдающиеся русские мыслители. «...Выше человеческой личности не принимаем на земном шаре ничего»,-- писал Н. Чернышевский, будучи убежденным (и настойчиво убеждающим современников), что в России именно «потребность индивидуальной деятельности составляет главную черту нынешнего положения дел» (Н. Г. Чернышевский. Избранные философские произведения. М., 1950, т. 2, стр. 582--583). «Самое драгоценное достояние человека -- его личная независимость, его свобода..,-- утверждал и Д. Писарев.-- Чем развитее нация, тем полнее самостоятельность отдельной личности, и в то же время тем безопаснее одна личность от посягательств другой» (Д. И. Писарев. Соч. В 4-х тт. Т. 2. М., 1955, стр. 62-- 63).
Тот же «догмат» «западничества» был, пожалуй, наиболее сильно выражен Герценом в таких словах: «Свобода лица -- величайшее дело; на ней и только на ней может вырасти действительная воля народа. В себе самом человек должен уважать свою свободу и чтить ее не менее, как в ближнем, как в целом народе» [1].
Слова эти, хотя и сильно затертые многократным их цитированием, точно выражают кредо «западнического» направления русской мысли. Но важно обратить также внимание на контекст, в котором эти слова находятся. Обосновывая ими свое решение остаться на Западе, где «много человеческого выработалось независимо от внешнего устройства и официального порядка», автор «С того берега» обращался здесь же к сопоставлению Западной Европы с Родиной: «В самые худшие времена европейской истории мы встречаем некоторое уважение к личности, некоторое признание независимости -- некоторые права, уступаемые таланту, гению. Несмотря на всю гнусность тогдашних немецких правительств, Спинозу не послали на поселение, Лессинга не секли или не отдали в солдаты. В этом уважении не к одной материальной, но и нравственной силе, в этом невольном признании личности -- один из великих человеческих принципов европейской жизни.
В Европе никогда не считали преступником живущего за границей и изменником переселяющегося в Америку.
У нас ничего подобного. У нас лицо всегда было подавлено, поглощено, не стремилось даже выступить. Свободное слово у нас считалось за дерзость, самобытность -- за крамолу; человек пропадал в государстве, распускался в общине (...) Рабство у нас увеличивалось с образованием; государство росло, улучшалось, но лицо не выигрывало; напротив, чем сильнее становилось государство, тем слабее лицо» [1].
Эти и схожие с ними положения составляли достаточно прочный идейный фундамент «западнической» историософии, в частности -- основу для критики различных форм псевдоколлективности, нивелирующей личностное начало -- как в исторических реалиях (та же сельская община, к примеру), так и в утопических социальных учениях (различные варианты грубого, уравнительного, казарменного коммунизма).
Справедливости ради следует признать, что само понимание человека, индивидуума, личности и ее свободы не было одинаковым у всех «западников». Некоторые из них разделяли в данном случае (или склонялись к ней) концепцию индивидуализма, имевшую столь строгую популярность на Западе, но встречавшую критику как в европейской антропологии (например, у Л. Фейербаха и молодого К. Марса), так и у ряда наиболее глубоких отечественных мыслителей, сумевших провести жесткую демаркационную черту между идеей «узкого эгоизма» (индивидуализма) и идеей «свободной личности», развитие которой невозможно без одновременного развития отношений и чувства «общественности», «солидарности». В этом смысле особенно показательны антропологические учения А. Герцена и П. Лаврова.
Наконец, третий аспект «западнического» наследия, заслуживающий быть отмеченным: именно «западничество» поставило в России столь важную для страны и традиционно столь мало почитаемую у нас проблему правового обеспечения свободы личности, подчеркнуло значение юридической стороны освобождения человека, необходимость законодательства, закрепляющего права человека как гражданина и т. п.
Еще Чаадаев, в своих «Философических письмах» сетовал, говоря словами Герцена, «на отсутствие у нас того элементарного гражданского катехизиса, той политической и юридической азбуки, которую мы находим с разными изменениями у всех западных народов» [1].
Называя Россию «печальным царством беззакония», Герцен писал в конце 50-х годов: «В самом деле, идея права у нас вовсе не существует, или очень смутно; она смешивается с признанием силы или совершившегося факта. Закон не имеет для нас другого смысла, кроме запрета, сделанного власть имущим; мы не его уважаем, а квартального боим
Западники и славянофилы: история и современность реферат. История и исторические личности.
Реферат: Контроль и ревизия
Реферат: Государство и право Древнего Востока
Управление человеческими ресурсами
Курсовая работа по теме Кинетика химических реакций
Контрольная работа по теме Проектування БД "Договора НДР" у середовищі MS Access
Защита Диссертации Бгу
Дипломная работа по теме Начисление зарплаты
Курсовая работа по теме Туге обертання та його ремонт
Контрольная работа: Сущность и содержание возможных стратегий выхода на внешний рынок. Скачать бесплатно и без регистрации
Реферат по теме Проблема сверхчеловека в русской философии
Реферат по теме Геополитическая модернизация как стимул разрушения геополитических структур
Контрольная Работа По Химии По Алканам
Футлярность В Рассказах Чехова Сочинение
Автоматизация Технологического Процесса Выбивки Формы Реферат
Познавательные Процессы Развитие Реферат
Курсовая работа: Налоги и сборы с физических лиц. Налоговые вычеты
Курсовая работа по теме Оборотные средства предприятия и рост эффективности их использования
Презентация К Курсовой Работе Скачать
Контрольная работа по теме Философия немецкого просвещения. Идея гуманности Лессинга
Назначение Человека В Разумной Деятельности Эссе
Эколого-экономическая оценка деятельности и управление на предприятии - Безопасность жизнедеятельности и охрана труда отчет по практике
Основные черты устной деловой речи - Иностранные языки и языкознание контрольная работа
Флора судинних рослин правобережної частини долини р. Сула в околицях с.м.т. Недригайлів - Биология и естествознание дипломная работа