Залы Погибели Дариона

После побега из Пустоши, Белеф нашел убежище на отдаленном острове, спрятав его от мира с помощью магического барьера. На новом месте он развернул свои темные эксперименты, постепенно истощая жизненную энергию острова. Для этого он использовал магические колонны, встроенные в древние мегалиты. С их помощью энергия направлялась в ядро Найи. Когда же силы острова иссякли, Белеф прибег к эксплуатации людей. Он начал поставлять рабов, превращая их в подопытных для собственных экспериментов.  

Созданная Грен Каином раса людей обладала духом хаоса, полученным от слияния остатков духов чистых природных стихий. Однако слабые, никчемные люди, в конечном итоге смогли захватить весь континент, тем самым показав, что хаос мощнее всех чистых духов, использованных при создании богами других рас. Белеф стал использовать его в своих экспериментах. Он кристаллизовал хаос в телах живых существ, извлекая мощное сырье для ядра Найи. Однако побочным эффектом процесса стало превращение людей в чудовищ. Их тела изменились до неузнаваемости, однако разум, разрываемый отчаянием и болью, продолжал осознавать трагедию происходящего

Силы сопротивления и авантюристы, видя перед собой монстров, считали их бездушными созданиями тьмы. Они безжалостно уничтожали их, полагая, что защищают остров от угрозы. Но чудовища, в глубине души оставаясь людьми, не могли просто сдаться. Им ничего не оставалось, кроме как защищаться, пытаясь сохранить свою искалеченную жизнь. Их крики в бою – это не только ярость, но и немой зов о помощи, который никто не способен понять.

Кристаллы хаоса из монстров, обеспечивали энергией врата в другое измерение, через которые Белеф призывал демонических существ. Однако могущественные демоны, даже будучи связанными контрактами с тем, кто их вызвал, всегда действуют лишь в своих интересах. Поставленный управлять Островом Ада демон Дарион, в отсутствие Белефа, занятого своими экспериментами, захватил власть и сделал остров территорией демонов. Однако Белеф, сосредоточенный на своих экспериментах, не пожелал вмешивался в происходящее. Это позволило силам сопротивления, совместно с добровольцами с континента, отбить часть острова..  

Чтобы в этих условиях собирать тела монстров с неподконтрольной территории и извлекать из них кристаллы, Белеф создал армию верных помощников. Это были перебежчики из местных жителей, ставшие его могильщиками. Под покровом ночи они собирали останки монстров и приносили их в склепы под Стальной Цитаделью, где занимались извлечением из них кристаллов хаоса. 

Опасаясь, что могильщики будут пойманы силами сопротивления и выдадут истинное происхождение монстров, тела которых они собирают, Белеф превратил их в бессмертную нежить, наделив огромной силой.

Дарион хотел заполучить контроль над кристаллизацией хаоса и ядром Найи, чтобы преподнести их своему господину — королю демонов. Однако из-за контракта он не мог открыто бросить вызов Белефу. Вместо этого он стал переманивать могильщиков на свою сторону, обещая вернуть им человеческий облик. В конце концов многие из них приняли предложение и стали шпионами Дариона, передавая ему информацию о тайнах Белефа. Их оплотом стали подземелья Стальной Цитадели, названные Залами Погибели Дариона.  

И все же одна загадка оставалась неразгаданной. Для чего наряду с телами монстров, могильщики собирали для Белефа тела убитых силами сопротивления демонов, хотя они спустя короткое время все равно должны были оказаться в чистилище. Белеф продолжал поставлять добытую энергию хаоса в ядро Найи и был безразличен как к захвату острова Дарионом, так и к противостоящим демонам силам сопротивления. От этого действия Белефа казались Дариону хаотичными и бессмысленными, в своих догадках он опасался, что за ними скрывается нечто большее, но не мог понять истинных намерений великого мага, формально остававшегося главой всех демонических сил на острове.

Но что-то надвигалось. Тревожная энергия ощущалась в воздухе, предвещая события, которые могут изменить не только судьбу острова, но и всего мира. Силы сопротивления и демоны готовились к неизбежному столкновению, не подозревая, что их противостояние — лишь часть более сложной игры, в которой Белеф держал свои карты близко к сердцу.