Закладки лирика в Петергофе

Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!

И продолжаем радовать всех!

Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!

Такого как у нас не найдете нигде!

Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!

Наши контакты:

https://t.me/StufferMan

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!

Закладки лирика в Петергофе

Опять благословенный Петергоф дождям своим повелевает литься и бронзовых героев и богов младенческие умывает лица. Я здесь затем, чтоб не остаться там, в позоре том, в его тоске и в Неге. Но здесь ли я? И сам я — как фонтан, нет места мне ни на земле, ни в небе. Ужель навек я пред тобой в долгу- опять погибнуть и опять родиться, чтоб описать смертельную дугу и в золотые дребезги разбиться! О Петергоф, свежи твои сады! Еще рассвет, еще под сенью древа, ликуя и не ведая беды, на грудь Адамову лицо склоняет Ева. И все же есть лишь ты. Во всем твои порядки и туманы, и парк являет лишь твои черты, и лишь к тебе обращены фонтаны. Русский поэт и дипломат Федор Иванович Тютчев в отрывке их стихотворного послания П. Фонтаны плещут тиховейно, Прохладой сонной дышит сад — И так над вами юбилейно Петровы липы здесь шумят… Русский поэт, литературный критик, историк, переводчик, близкий друг и постоянный корреспондент А. Пушкина, государственный деятель Вяземский Петр Андреевич: Как свеж, как изумрудно мрачен В тени густых своих садов, И как блестящ, и как прозрачен Водоточивый Петергоф. Как дружно эти водометы Шумят среди столетних древ, Днем и в часы ночной дремоты Не умолкает их напев. Изгибистым, разнообразным В причудливой игре своей, Они кипят дождем алмазным Под блеском солнечных лучей. Лучи скользят по влаге зыбкой, Луч преломляется с лучом, И водомет под этой сшибкой Вдруг вспыхнет радужным огнем. Как из хрустальных ульев пчелы, От сна подъятые весной, И здесь, блестящий и веселый, Жужжа, кружится брызгов рой. Они отважно и красиво То, прянув, рвутся в небеса. То опускаются игриво, И прыщет с них кругом роса. Когда ж сиянья лунной ночи Сады и воздух осребрят И неба золотые очи На землю ласково глядят, Когда и воздух не струится, И море тихо улеглось, И всё загадочно таится, И в мраке видно всё насквозь, Какой поэзией восточной Проникнут, дышит и поет Сей край Альгамбры полуночной, Сей край волшебства и красот. Ночь разливает сны и чары, И полон этих чудных снов Преданьями своими старый И вечно юный Петергоф. Я в Петергофе не был никогда. И вот сейчас брожу среди развалин, Где красный щебень по земле развален, Где на столбах обвисли провода; Где голые безрукие деревья Стоят, как привиденья из поверья; Где старый храм с глазницами пустыми, Где пахнет мертвым запахом пустыни, Где дикая ночная тишина Назойлива и смысла лишена. Мне кажется, когда глаза закрою: Песчаный берег, залитый волною, Граненые хрустальные стаканы, Прозрачное холодное вино, До синих звезд летящие фонтаны… В мечтах и снах нам многое дано. Когда жива мечта, я не поверю В ничем не поправимую потерю. Пусть в явь земную переходит сон! Я вижу ясно, как на поле сечи Идет, крутые разгибая плечи, Неистовый, разгневанный Самсон. Дворца резные позолоты, Паркеты, мрамор, люстры, зал — Добыча вражеской пехоты, Ее разбойничий привал. Под потолком плывет клубами Костров солдатских дым и чад, И от зеркал в овальной раме Лишь зубья острые торчат. Разбили зеркало прикладом Кентавры вражеской страны За то, что все в нем было садом В росистой свежести весны. Его разбили люди-волки, Чтоб не посмело резать глаз, Но в каждом маленьком осколке Мир повторен, и сотни раз. В нем юное обличье Деревьев парка, пруд, кусты — Неистребимое величье Все той же вечной красоты! Воды хоть отбавляй у золотых титанов. Им заменяют мысль, слова и поцелуи Летящие из уст сверкающие струи. Когда дерёт Самсон скульптуру львиной пасти, Ревёт водопровод, как публика от страсти. Вот золотой атлет, он импозантен очень! Что ж, лучше человек, когда он позолочен? Я думаю, что нет. Не мучься, не досадуй. Завидовать грешно фонтанной жизни статуй. Русский поэт и журналист Павел Николаевич Шубин: Стоял сентябрь в аллеях Петергофа, И где-то в травах, слышимый едва, Дышал прибой, опять слагая в строфы Веками позабытые слова. Лишь яхта, убегавшая к Кронштадту, Крылатая, одна была жива. И я тогда подумал о тебе, Единственной и в радости и в горе, Что стало так, — и ты в моей судьбе — Как эта яхта в предвечернем море, Совсем одна живёшь… Но целый свет Мне повторяет голос твой стоусто, Пока ты — здесь, уйдёшь — и станет пусто, Как там, где — помнишь? Из пасти льва струя не журчит и не слышно рыка. Ни свистка, ни крика. И чужда обстановка сия для столь грозного лика, и нова. Пересохли уста, и гортань проржавела: Просто кем-нибудь наглухо кран заверчен, хоронящийся в кущах, в конце хвоста, и крапива опутала вентиль. Спускается вечер; из куста сонм теней выбегает к фонтану, как львы из чащи. Окружают сородича, спящего в центре чаши, перепрыгнув барьер, начинают носиться в ней, лижут лапы и морду вождя своего. И чем чаще, тем темней грозный облик. И вот наконец он сливается с ними и резко оживает и прыгает вниз. И все общество резво убегает во тьму. Небосвод прячет звезды за тучу, и мыслящий трезво назовет похищенье вождя — так как первые капли блестят на скамейке назовет похищенье вождя приближеньем дождя. Дождь спускает на землю косые линейки, строя в воздухе сеть или клетку для львиной семейки без узла и гвоздя. Как и льву, им гортань не остудишь. Ты не будешь любим и забыт не будешь. И тебя в поздний час из земли воскресит, если чудищем был ты, компания чудищ. Разгласит твой побег дождь и снег. И, не склонный к простуде, все равно ты вернешься в сей мир на ночлег. Ибо нет одиночества больше, чем память о чуде. Так в тюрьму возвращаются в ней побывавшие люди, и голубки — в ковчег. Там, где кончаются эти прямые аллеи, Там, где до моря каких-нибудь двести шагов, В узких окопах, Не жизнь, а патроны жалея, Долг свой исполнил десантный отряд моряков. Невиданно дико тут было, Травы — по грудь. Не найти даже места аллей. Груды обломков, Торчащие в небо стропила, Черные руки сожженных в бою тополей. В праздник воды, В ликованье поющего света Предки вложили и душу свою, и любовь. Нам, их наследникам, Солнцем победы согретым, Нам довелось создавать этот памятник вновь. В этих аллеях, где свечи белы на каштанах, Биться сильнее заставив десятки сердец, Добрых друзей Или просто гостей долгожданных Шумом фонтанов приветствует Петродворец! Русский писатель, музейный работник, родившийся в Петергофе и являющийся Почетным гражданином города, Семен Степанович Гейченко: Фонтаны плещут тиховейно, Прохладой сонной дышит сад — И так над вами юбилейно Петровы липы здесь шумят… Русский поэт, литературный критик, историк, переводчик, близкий друг и постоянный корреспондент А.

Закладки лирика в Петергофе

Закладки гашиш в Похвистневе

Купить Марки Сычёвка

Закладки лирика в Петергофе

Купить марихуану Елец

Купить Амфетамин в Реутов

Закладки метамфетамин в Светлограде

Закладки лирика в Петергофе

Купить экстази в польше

Нижний новгород наркотики

Закладки лирика в Петергофе

Курительные смеси соли купить