Закладки лирика в Грайвороне
Закладки лирика в ГрайворонеЗакладки лирика в Грайвороне
Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!
И продолжаем радовать всех!)
Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!
Такого как у нас не найдете нигде!
Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!
Наши контакты:
Telegram:
ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!
Блок был величайшим, но Андрей Белый , конечно же, самым оригинальным и самым влиятельным из всех символистов. В отличие от Блока, которого больше всего влекло прошлое с его великими романтиками, Белый был весь обращен к будущему и из символистов был ближе всех к футуристам. В особенности большое влияние оказала его проза, которая революционизировала стиль русских писателей. Белый — фигура более сложная, чем Блок, да и все прочие символисты; в этом смысле он может соперничать с самыми сложными и смущающими фигурами в русской литературе — Гоголем и Владимиром Соловьевым , которые оказали немалое влияние на него. Но именно эта конкретность его нематериальных символов возвращает его к реализму, как правило, находящемуся вне символистского способа самовыражения. Он настолько владеет тончайшими оттенками реальности, выразительнейшими, значительнейшими, подсказывающими и одновременно ускользающими деталями, он так велик и так оригинален в этом, что невольно возникает совершенно неожиданное сравнение с реалистом из реалистов — с Толстым. И все-таки мир Белого, несмотря на его более чем жизнеподобные детали, есть невещественный мир идей, в который наша здешняя реальность лишь проецируется как вихрь иллюзий. У Белого до странного отсутствует чувство трагедии, и в этом он опять-таки совершенная противоположность Блоку. Его мир — это мир эльфов, который вне добра и зла; в нем Белый носится как Ариэль, недисциплинированный и сумасбродный. Из-за этого одни видят в Белом провидца и пророка, другие — мистика-шарлатана. Кем бы он ни был, он разительно отличается от всех символистов полным отсутствием сакраментальной торжественности. Иногда он невольно бывает смешон, но вообще он с необычайной дерзостью слил свою наружную комичность с мистицизмом и с необычайной оригинальностью использует это в своем творчестве. Он великий юморист, вероятно, величайший в России после Гоголя, и для среднего читателя это его самая важная и привлекательная черта. Но юмор Белого озадачивает — слишком он ни на что не похож. Русской публике понадобилось двенадцать лет, чтобы его оценить. Но те, кто его отведал и получил к нему вкус, всегда будут признавать его редчайшим, изысканнейшим даром богов. Андрей Белый обычно считается прежде всего поэтом, и, в общем, это верно; но его стихи и по объему, и по значению меньше, чем его проза. В стихах он почти всегда экспериментирует, и никто не сделал больше, чем он, в открытии доселе неизвестных возможностей русского стиха, особенно в его традиционных формах. Первая его книга переполнена древнегерманскими ассоциациями более в сюжетах, чем в форме. На многих страницах вы встретите Ницше с его символами Заратустры, и Беклина с его кентаврами, но уже и тут видны первые плоды его юмористического натурализма. Пепел , самый реалистический из стихотворных сборников Белого — книга, одновременно и самая серьезная, хотя в ней содержатся некоторые самые смешные его вещи Дочь священника и Семинарист. Но господствующая нота — мрачное и циничное отчаяние. В этой книге находится самое серьезное и сильное стихотворение Россия В пространство пади и разбейся За годом мучительный год. Через десять лет, с высоты второй революции , он переписал эти стихи, закончив их так:. Урна написанная после Пепла и опубликованная одновременно с ним — любопытное собрание пессимистических и причудливо-иронических размышлений о несуществовании мира реальностей, открытом философией Канта. С этого времени Белый написал немного стихов; последняя книга его лирики После разлуки , — прямо говоря, сборник словесных и ритмических упражнений. Но одна его поэма — Первое свиданье — прелестна. Как и Три встречи Соловьева, это смесь серьезности и веселья, которые у Белого странно-неразделимы. Большая часть опять покажется непосвященному пустой словесно-фонетической игрой. Надо принять ее как таковую — с удовольствием, потому что она необыкновенно веселит. Но реалистическая часть поэмы — это нечто большее. Там его лучшие юмористические портреты — портреты Соловьевых Владимира, Михаила и Сергея , и описание большого симфонического концерта в Москве г. В предисловии к первому своему прозаическому произведению Драматическая симфония Белый говорит: Это можно сказать обо всей прозе, разве что отметить еще, что второй смысл не всегда чисто сатирический — правильнее было бы назвать его реалистическим. Последний смысл, философский, вероятно, по мнению Белого, самый важный. Но для читателя, который хочет получить удовольствие от прозы Белого, важно не принимать его философию слишком всерьез и не ломать голову над ее смыслом. К тому же это и не нужно. Проза Белого ничего не потеряет, если воспринимать ее философские символы просто как орнамент. Напротив, она может быть подчеркнуто-реалистической, даже агрессивно-грубой. Основное в ней то, что она привлекает внимание читателя к малейшей детали: Она прямо противоположна аналитической прозе Толстого или Стендаля. Величайшим русским орнаменталистом был Гоголь. У орнаментальной прозы отчетливая тенденция: Эта тенденция полностью развернулась почти у всех продолжателей Белого. Но в творчестве самого Белого эта тенденция уравновешивается музыкальной архитектоникой всего произведения. Однако центробежная тенденция орнаментального стиля обычно побеждает центростремительные силы музыкальной конструкции и за исключением, может быть, Серебряного голубя Симфонии и романы Белого не являют совершенного целого. В этом смысле их нельзя сравнить с высшим единством Двенадцати Блока. Симфонии особенно первая, так называемая Вторая, Драматическая содержат много прекрасных страниц, особенно сатирического плана. Но неопытному начинающему читателю их не порекомендуешь. Начинать читать Белого лучше с Воспоминаний об Александре Блоке или с первого романа — Серебряный голубь , о котором можно прочитать в отдельной статье нашего сайта. Следующий роман Белого, Петербург , как и Серебряный голубь имеет темой философию русской истории. Тема Серебряного голубя — противостояние Востока и Запада; тема Петербурга — их совпадение. Оба героя Петербурга , бюрократ-отец и террорист-сын Аблеуховы — татарского происхождения. По стилю Петербург непохож на предшествующие вещи, тут стиль не так богат и, как и в Двойнике , настроен на лейтмотив безумия. Книга похожа на кошмар, и не всегда можно понять, что, собственно, происходит. В ней большая сила одержимости и повествование не менее увлекательно, чем в Серебряном голубе. Сюжет вертится вокруг адской машины, которая должна взорваться через двадцать четыре часа, и читатель все время держится в напряжении подробными и разнообразными рассказами об этих двадцати четырех часах и о решениях и контррешениях героя. Котик Летаев — самое оригинальное и ни на что не похожее произведение Белого. Это история его собственного младенчества и начинается она с воспоминаний о жизни до рождения — в материнской утробе. Несомненно, это гениальная вещь, несмотря на смущающие детали и на то, что антропософское объяснение детских впечатлений как повторения прежнего опыта расы не всегда убедительно. Главная линия повествования если тут можно говорить о повествовании — постепенное формирование представлений ребенка о внешнем мире. Этот процесс передан с помощью двух терминов: Продолжение Котика Летаева — Преступление Николая Летаева гораздо менее абстрактно-символично и может без труда быть прочитано непосвященными. Это самое реалистическое и самое забавное произведение Белого. Оно развертывается в реальном мире: Тут Белый в своей лучшей форме как тонкий и проницательный реалист, и его юмор хотя символизм постоянно присутствует достигает особенной прелести. Записки чудака , хотя они блистательно орнаментальны, читателю, не посвященному в тайны антропософии, лучше не читать. Но последнее его произведение Андрея Белого — Воспоминания об Александре Блоке читать легко и просто. Музыкальная конструкция отсутствует, и Белый явно сосредоточен на передаче фактов, как они были. Стиль тоже менее орнаментален, порой даже небрежен чего никогда не бывает в других его произведениях. Две-три главы, посвященные антропософской интерпретации блоковской поэзии, можно пропустить. Остальные же главы — это залежи интереснейших и неожиданнейших сведений из истории русского символизма, но, прежде всего, это восхитительное чтение. Несмотря на то, что он всегда смотрел на Блока снизу вверх, как на высшее существо, Белый анализирует его с изумительной проницательностью и глубиной. Рассказ об их мистической связи — гг. Но думается, что самое лучшее в этих Воспоминаниях — портреты второстепенных персонажей, которые написаны со всем присущим Белому богатством интуиции, подтекста и юмора. Фигура Мережковского , например, — чистый шедевр. Этот портрет уже широко известен среди читающей публики и, вероятно, тапочки с кисточками, которые Белый ввел как лейтмотив Мережковского, навсегда останутся как бессмертный символ их носителя. Если вам понравился наш проект, вы можете поддержать его небольшой суммой денег через расположенную ниже форму. Ваше пожертвование позволит нам перевести сайт на более качественный сервер и привлечь одного-двух сотрудников для более быстрого размещения имеющейся у нас массы исторических, философских и литературных материалов. Переводы лучше делать через карту, а не Яндекс-деньгами.
Мой Грайворонский район. Моя родина.
Сто Закладок → LinkMarker
Закладка судна
Наркологическая клиника в Грайвороне
Купить закладки героин в Асбесте