Закладки Гамбург
Закладки ГамбургЗакладки Гамбург
__________________________
Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!
И продолжаем радовать всех!
Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!
Закладки Гамбург
Такого как у нас не найдете нигде!
Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!
Проверенный магазин!
Гарантии и Отзывы!
__________________________
Наши контакты (Telegram):
>>>🔥✅(НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ)✅🔥<<<
__________________________
ВНИМАНИЕ!
⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!
__________________________
ВАЖНО!
⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.
__________________________
Мало кто знает, но на территории Гамбурга располагается крупный мемориал, посвящённый Второй мировой войне и находящийся на месте бывшего концентрационного лагеря «Нойенгамме».
Главный порт Германии — это не только водка-бары, склады и тысячи мостов, но и Штайдамм — самая отмороженная и беспредельная улица во всей стране. О том, что там делал бомж под номером и почему он предпочитал спать на улице, даже имея номер в элитном отеле, читайте в новом рассказе Фила Волокитина. Все впечатления — собственный опыт, который может существенно отличаться от вашего. Цитаты приведены по повести «Ана Ананас и ее криминальное прошлое», которую можно скачать бесплатно. Выход из вокзала в Германии — палка о двух концах. Перепутав лево и право на главном вокзале в Берлине, вместо бундестага и Шпрее увидишь памятники эпохи гэдээровской контрразведки. Если выйти не с той стороны вокзала в Бремене, никаких бременских музыкантов не увидишь. Вместо них — памятник Нельсону Манделе в образе кирпичного слона, с перспективой на бесконечный стадион, как в нью-йоркских фильмах ужасов. Выйдя с «неправильной» стороны вокзала в Гамбурге, вы обнаружите район Санкт-Георг, который немцы считают аллегорией беспредельщины. Сердце района — улица Штайндамм, символ — африканцы, наркотики и кучи дерьма на тротуаре. В некоторые кучи вставлены флажки, иногда с лозунгами «Уджамаа» обособленный африканский путь развития социализма. Прежде чем дойдете до метро «Берлинер Тор», с вас попытаются снять штаны. Ласковая просьба «не выбрасывать баночку» сменяется истошными воплями: «Фляше! Подтверждение сомнительному достоинству Гамбурга, нашедшему себя в образе грязного портового города со страниц пропагандистской повести из жизни советских моряков, сегодня можно найти только на Штайндамм Репербан после Штайндамм покажется респектабельным деловым центром. Надо сказать, я обожаю эту улицу, а вместе с ней и весь Гамбург, именно за то, что Гамбургу удалось такие места сохранить. Пускай здесь не чисто, зато на Штайндамм никто не торопится, все общаются, все беспрерывно едят и торгуют — айвой, телами, наркотиками. Нет ничего атмосфернее, чем сесть на подоконник тату-салона в Штайндамме и съесть курривурст, запив шампанским «Красная Шапочка». Проще некуда. Склады, водка-бары и мостов. Алкопрогулки по Гамбургу с Филом Волокитиным Отбив бутылки у пауков, Ходжа издал торжествующий вопль. Вопль был таким, будто он столкнулся с бандой головорезов, а сам был при этом вооружен. Он орал на всю набережную, пока не сдал бутылки в ночной магазин, где, отходя от кассы, принялся швырять деньги на ветер, вздумав потратить их на сигару и шампанское «Красная Шапочка». Но продавец сказал, что ни о какой «Красной Шапочке» и речи не может быть. Кроме того, Ходже пришлось выслушать проповедь по поводу курения. В конце концов по совету продавца он ухнул часть денег на сладкую имитацию маленьких бургеров. Бургеры казались сделанными из тянучки, но на самом деле это был чистый гудрон. Вместо трех центов сдачи продавец протянул Ходже фильтр от кофейной машины:. Бутылка шампанского требовалась ему лишь «для ощущения целостности вечера». Я осторожно спросила, что он имеет в виду. Как должна повлиять на целостность вечера «Красная Шапочка»? Ходжа и сам толком не знал. Просто надеялся, что с бутылкой шампанского уж точно всё будет тип-топ. Впрочем, насчет «проще некуда» — это еще как сказать. С курривурстом надо заморачиваться, хоть идти и недалеко: по правую руку, за поворотом на автовокзал, будет «Пенни» — самый нелюбимый из немецких супермаркетов. Очередь в «Пенни» на Штайндамм — туристическая достопримечательность. Она показывает людей такими, как они есть, но не раскручивает ситуацию до беспредела. Вот кто-то с достоинством пьет из горлышка. Другой торопливо ест берлинский пончик, успев обглодать его до кассы, до того, как платить. Поток покупателей движется быстро, кассирши ловки и расторопны. Наблюдая за тем, как они сопровождают выдачу сдачи улыбкой, я всякий раз решаю по возвращении домой устроиться на работу в «Магнит», чтобы быть там столь же невыносимо улыбчивым. Вот уже доносится раздраженный голос на английском языке с тревожным русским акцентом: «Мориц, я не буду стоять, там негр». Попросив повторить реплику, негр громогласно плюет и называет расистку Клаусом Кински. Очередь негра в целом поддерживает; женщина в белом костюме, шляпе и дымчатых очках и впрямь похожа на Кински. В местах скопления общественного безобразия впечатляет присутствие немецкой средней школы, которая ведет размеренную, обыденную и кажущуюся ненормальной на забулдыжном пейзаже жизнь. Эта носит имя Генриха Фольгаста — он, конечно же, оказывается педагогом-реформатором. Немецкое образование начинается с заявления о собственной миссии; у всех она разная. Миссия конкретно этой школы в том, чтобы решать конфликты мирным путем, уметь принимать и конструктивно выражать критику. Расписание — уроки, ритуал извинений, классный совет, детская конференция. Директор ведет этнокультурный кружок и занимается беспризорниками. Директор школы уже беспокоился, боялся, что службы опеки надавят на него и он окажется в их глазах плохим человеком. Собственно говоря, проблемы в том, где жить, директор не видел. Ведь до того как стать директором, он и сам жил тридцать лет на улице. Точнее, в машине. Теперь он начал папу туда идти жить подбивать. Иначе службы надзора сломают мне дверь. И перегрузят школьный почтовый ящик. Здесь, в противоположность Репербану, школьники спокойно ходят по улицам. Это потому, что на Штайндамм нельзя строить борделей. Правда, и без борделей бардак страшный, к вечеру наполняешься пронзительным чувством тревоги из-за навязчивых предложений уличного секса. Отовсюду льется свет, витрины не гасятся, а ты уже успел привыкнуть к мягкому освещению немецких городов. У жонглирующего мима с «уехавшими шариками» я перенял пошлую моду располагаться на ночлег в дешевых мотелях. Определенно, мим знал в гамбургских мотелях толк, и я ему благодарен он первый показал мне слово «Гаммотель», написанное светодиодной лентой на колючей проволоке, под убывающей луной — клянусь, что столь устрашающего сочетания мне больше не попадалось. Там я спал на всем, на чем придется, от пола и раскладушки до прикроватной дровяной печи. Между прочим, стоило это сущую ерунду — от восьми до десяти евро, что элементарно окупалось вечерней прогулкой по бутылки. Конечно, спать в хостеле неспортивно, безрадостно, неромантично, и, разумеется, хочется залечь, постелив пенку на булыжнике, с видом на фасады, но… как говорилось, главная декорация Гамбурга — это не фасады, а дождь. В слякотный дождь на улице спится неважно. В три часа ночи вдруг заработали удивительные поливательные фонтанчики из тех, что помогают декоративной капусте к лету дозреть. Я лежала под холодным душем, сжимала зубы до хруста, но решила доказать, что Ана Ананас не сдается ни при каких обстоятельствах. Только когда трава превратилась в сплошную мокрючую лужу, я поняла, что пора линять. Перебегая из одного места в другое, я нашла себе сухое местечко. Там меня начал донимать лис, охотящийся на малиновку. Оба они бузили до тех пор, пока лис малиновку не придушил. После этого волшебные фонтанчики сработали повторно. Тут мое терпение лопнуло окончательно. Я резко встала и, не обнаружив сна ни в одном глазу, почесала по Репербану без матраса, ругаясь себе под нос. Теперь я уж точно была похожа на отъявленного бездомного. Меня поддерживало лишь то, что дом у меня все-таки был. Я три раза нажала на кнопку с фамилией «Веттер-перемен», не отрывая пальца от той, что посредине. Дверь под этим воздействием открылась, и я прокралась к себе на второй этаж. Там я сбросила куртку и легла спать под ванну. Впервые меня прижало пойти спать под крышу «Гаммотеля», когда я остался без трусов —- в буквальном смысле этого слова, не донеся кусок сыра до туалета. Застирав штаны в фонтанчике у театра «Талия», я торопливо дошел до Штайндамм и спросил у первого попавшего сомалийца, где тут принято спать. Он показал рукой под ноги. Пришлось скорчить рожу и промычать громче обычного: «Спа-а-а-ать». Сомалиец подумал, что мне нужен секс, и указал на упругую подругу в платье цвета чайной розы. Сетуя на непонятливость сомалийца, я направился дальше в растерянности, как был — без трусов. В отчаянии я вспомнил про мимов «Гаммотель» и сразу же обнаружил здание размером с сарай с той же надписью. Несмотря на скромные размеры, в здании было четыре этажа, а ступеньки вели вниз — подразумевался минус первый этаж, где обычно располагается помывочный пункт немцы называют его «мочилкой». Душ работал, но, чтобы открыть кабинку, требовался ключ. Я набрал из носка горсточку мелочи и отправился на рецепцию, которую нашел под табличкой «Конференц-зал». Впервые в жизни я был готов пойти на всё, чтобы снять отдельную койку. Паспорт лежал в Берлине, «чтобы не потерялся». Впрочем,у меня была карточка бездомного номер , к которой хозяин мотеля отнесся с пренебрежением. Хозяин забрал носок, убедился в том, что я не представляю опасности, и выдал сразу два ключа: один от «мочилки», второй от «сушилки». Я вымылся, отдохнул и отправился выяснять, где разогревают обед. Интуитивно выявился буфет — пустынное помещение с эхом, где еды, впрочем, не было. На фоне стены, запачканной кровью, кормили грудного ребенка. Пятна крови оказались следами от комаров. Повар трясся, как медуза, но не сдавался. Глаза его были хитрыми, к штанам приторочен брелок в виде черепа. Так мастера ужасов советской карикатуры изображали гонконгских капиталистов. Когда не удается разогреть сосиску с карри, Штайндамм подсказывает другой вариант: на улице полно турецких магазинов: продовольственных, бакалейных и даже москательных, с бытовой химией. Точнее, не на всей улице, а лишь на той части, которую кличут Линденбазар — по самому зрелищному заведению, из-за стен которого торчат уши мечети. В прочих немецких городах монополию держит один-единственный магазин, который называется «Кара-Даг». На этом потребность среднестатистического немца в турецких продуктах заканчивается. Но на Штайндамм турецких магазинов великое множество, начиная с замызганного павильончика «дяди Отто» и заканчивая шикарным промтоварным универсамом «Турецкий конкистадор». Как, каким образом, этот «конкистадор» здесь оказался? Как вообще выяснить, откуда берутся такие названия? Если спрашивать — получишь лишнюю порцию раздражения. Лишь дядя Отто таинственно пожимает усами: слушай, друг, да, меня так зовут! Что до меня, то я успела лишь аккуратно надкусить турецкий пончик со смешным названием «женский пупок». Надо сказать, мне ужасно понравилось. Когда вырасту, всегда буду есть такое. Ни холодное, ни горячее. Ни запеченное, ни сырое. Буду есть только «женский пупок». Иначе жизнь пройдет вхолостую. Когда мы заканчивали, пожилой господин, коротающий время за игровым автоматом, громко сказал:. Или что вот это из теста? Это «женский пупок». Называется так, потому что он действительно похож на женский пупок. Этот экземпляр у нас слегка не удался. В турецких продовольственных и бакалейных магазинах в первую очередь поражаешься разнообразию ассортимента жестянок с растительным маслом — такие банки занимают целую комнату. Кроме масла, можно найти фасоль, неприятные баночки, содержащие сок гуавы и личи, жвачку «Турбо», но главное — это многочисленные турецкие консервы. Отличаясь от аналогичных африканских продуктов отсутствием надписи «халяль», они являются вожделенным продуктом; по ним потом скучаешь больше всего. Банки консервов складируются в башню, распределяясь по цветам так, чтобы было видно за версту: зеленое — со шпинатом, красное — мелко нарезанный помидор, розовое — непонятно. Почти всё, кроме пресного шпината, вкусно, но не умопомрачительно: рыбу в хлебе «балык-экмек» лучше разогревать, а долма требует водки. Но если не капризничать, то, как и везде в Германии, самым дешевым и распространенным вариантом городской кухни будет турецкая. На улице Штайндамм эта еда будет законсервированной и холодной. После этих слов Капитан Озбей хлопнул в ладоши. Помощник капитана навалил на тарелку такую гору еды, что впору было разбирать вилами для навоза. Это был экспериментальный кебаб. Картофельный гарнир к кебабу был нарезан кубиками. Кебаб был подан вперемежку с намятыми при помощи вилки гороховыми фрикадельками. Сверху на это безобразие был вывален мелко нарезанный шишкейк. Шишкейк был одним из гениальнейших изобретений господина Ибрагима. Уникальность шишкейка заключалась в совмещении сладкого, жирного, мясного и невкусного. В качестве первого блюда помощник капитана налил по миске застывшего чечевичного супа. Суп оказался жутко-прежутко холодным. Чтобы поесть, следовало пробить тоннель сквозь ледяные айсберги. Щелкая по супу ногтем, Ходжа метнулся к микроволновке. У микроволновки скопилась небольшая очередь из посетителей, желающих разогревать кебабы. Капитан Озбей предлагал это сделать бесплатно каждому индивидуально. Таким образом, он здорово экономил время. Некоторые из разогревающих с большим удивлением смотрели на нас. В наших руках было что-то поехавшее типа супчика из чечевицы с коркой льда в разогретом виде он, может, и неплох, но будучи замороженным, действительно представлял собой тошнотворное зрелище. Я вернулся от «дяди Отто» со шпинатным пюре в консервной банке. Банка была столь живописна, что мне пришло в голову пойти накопать червей и отправиться на рыбалку; впрочем, эту идею я решил оставить до худших времен. С банкой в руке я и так чувствовал себя неплохо. Смущало, что место рядом с телевизором было занято. Занял его лысый тип, требовавший микроволновку. Он был в застиранной советской футболке «Днiпро». Я предлагаю украсть микроволновку, — сказал он, вынимая из кармана многофункциональный фонарик с блеснувшим лезвием. Поднимаясь с кровати по-армейски, циркулем, он показал невидимому врагу кулак. Спустя час в полицейском комиссариате номер 11 мне сиделось как на иголках, хотя кресла были уютными. Я не хотел проблем и не видел потребности быть записанным в одну компанию с безработными. Но полицейский был любезен и учтив. Он назвал наш налет на микроволновку дипломатической миссией. Оказалось, что он окончил всю ту же школу Генриха Фольстага. Тут я окончательно понял важность либерального воспитания немецкой школы. По личной просьбе полицейского нам открыли и туалет. А я принес безработным из Киева радостную весть. Чувствуя себя педагогом не хуже Фольстага, я научил их, что в «Лидле» должна быть микроволновка. Что мне, жалко? Эффективность бесплатной микроволновки в супермаркете — мой конек, многократно доказанный факт, фокус. Ты заворачиваешь всё вытекшее в фольгу из «Колумбуса» и подаешь к столу недоваренным. Что вы смеетесь? Меня Капитан Озбей научил! После столь выдающегося бомжевания я приехал сюда с театром в году точнее, с шиком прилетел на самолете «Аэрофлота». Нас, монтировщиков, поселили в престижнейший «Ойропеишер Хоф» и платили как турецким шабашникам. При этом работать не требовалось. Претенциозный спектакль «Антитела» стал декорацией для инсталляции во славу художника Павленского. Это радовало всех, но довело до истерики пророссийское начальство. В этом был странный кайф. Чувствуя себя миллионером на крючке у бандитов, я жил в шикарной гостинице. Справа высился фешенебельный гамбургский Сити. Слева горел огнями ужасный Штайндамм. В одном кармане были аккуратно сложены гармошкой сто евро, в другом еще сотня, и так далее на каждый день. Помахивая ключом-карточкой от «Ойропеишер Хоф», я начал неторопливо коллекционировать приключения на свою задницу. До Репербана идти было лень. А если лень идти до Репербана, то более яркого, многолюдного и в то же время уютного места для развлечений, чем старый добрый Штайндамм, не найти. Одним словом, в «Ойропеишер Хоф» я ночевал только из-за дождя и всякий раз думал: ну до чего непривычно спать в Германии под крышей и с кондиционером. Вместо спальника — одеяло с вышитыми вензелями. Вместо неба над головой — лепнина из пенопласта расцветки крыжовника. Вышибала на входе носил кайзеровские усы, и звали его Родриго Фернандес. Профессор Петерманн, приехавший в гости, угрюмо присвистнул. Ну да. Сам я довольно долго мотал головой от непонимания ситуации, но потом все-таки приспособился. Такого доступного и удобного для жизни Гамбурга я еще не видел. Одна лишь мысль о том, что я могу выпить в любом баре, не давала мне спать. В супермаркете декоративная мама быстрым, дерзким, коротким взглядом обвела колбасные ряды. Закончив осмотр, она обратилась ко мне:. Несмотря на презрение, мама старалась быть со мной любезным собеседником, пусть и не очень слушала, что ей говорят. Это радовало больше, чем вечный папин пофигизм. Она размахивала ей во все стороны, как пистолетом, и уронила. Едва только представив картину, что я уезжаю навсегда, я немедленно начала скучать по многим вещам. Перечислить всё, без чего я не могу жить, было невозможно. Я жуткая сволочная обжора и не всегда понимаю, что мне по-настоящему нравится. Съев что-то одно, я немедленно начинала скучать уже по-другому. Я подвела ее к полке с кетчупами и обстоятельно рассказала, где карри, а где что. Произвело это не совсем тот эффект, что я ожидала. Ни за что! И слишком много масла… Если хочешь посадить печень — полный вперед. На могиле я поставлю памятник твоему кетчупу. Первое, что приходит в голову, — пойти отожраться от пуза. Впрочем, потом понимаешь, что кафе в пределах досягаемости центральных районов нет. Нет ни одной распивочной. Ни одного кнайпе. Неужели придется идти в магазин? Профессор довольно прижимист. Он рванул сюда из-за дешевого билета, но, чтобы проявить солидарность со мной, он тоже готов потратиться. Ситуация тупиковая. Мы не глядим в сторону «Дяди Отто», мы презираем вывеску «Гаммотель», но что же делать с моими шальными деньгами? Не найдя заведений, мы ходим кругами и в пятый раз здороваемся с мимом «с поехавшими шариками». Последний раз в Гамбурге он бывал малышом и дальше зоопарка Гагенбека не забирался. Но вот мы уже ходим час, а показать он ничего не может. В конце концов я покупаю в «Пенни» бутылку греческой сахарной, а Петерманн, едва заметно нахмурясь, берет две бутылки «Астры». Мы останавливаемся у парапета и плюем вниз — внизу не вода, как можно догадаться, а спуск в метро «Гамбург ХБФ». Выпив «Астры», Петерманн сверился с путеводителем. Напротив вокзала должен был стоять знаменитый кафетерий «Нагель». Знаменит он тем, что там подают еду для беззубых. История этой еды типична для морских городов, где у моряков зубов никогда не хватает. Короче, это банальный фарш. Его не надо жевать. Вместо кетчупа луковка. Потом пару раз я действительно видел, как морщинистый ветеран внешности «моряк Попай» с закусанной беззубым ртом трубкой заказывает этот фарш. Но это не столь характерно, потому что настоящие моряки-пенсионеры ценятся обществом и предпочитают жить где-то в Оттензене, в коттеджных поселках. Тем не менее портреты их висят в «Нагеле» на стене, символизируя облик старого Гамбурга. Пиво в «Нагеле» не очень крепкое, темное и совсем не пенистое. Но на пятьдесят евро у меня получилось убраться, потерять Петерманна, потом найти его, проводить домой и, вдохнув весеннего воздуха, сделать пытку развеселиться по новой. В отеле должен был стоять литр «Узо». Я начал по нему скучать. Вернувшись домой, я увидел, что мой начальник, напугавшись демонстрации в защиту прав потребителей, из номера так и не выходил. Он спал поперек двуспальной кровати. Рядом стояла пустая бутылка от «Узо». Тогда я решил найти бар — только не тот, где матросы едят фарш, а обычный. Там, где слот-машина и арабские версии немецких хитов, в народе прозванные «мит гитара унд татара». Бар, который я нашел, назывался «Лекерсхен», то есть «Вкусняшка». Этот «Лекерсхен» можно не рекламировать. Баров такого типа полным-полно, стоит только дойти до конца Штайндамм, а это оказалось далековато. С Петерманном мы ужасно сглупили. Надо было идти не сворачивая, а он по своей берлинской привычке плутал. Внутри бара было как на советском балконе, лучший интерьер — полное отсутствие интерьера. В оправдание скажу, что уже не водка-бар, как на Репербане, а нечто более забулдыжное. Но есть и некоторые преимущества. Например, у входа лежит бесплатная свежая газета. На третий день по следам девушек приперся начальник одного из русских цехов. Он был непьющий, зато по-ежиному нюхал воздух и постоянно задавал всем один и тот же вопрос: когда мы уедем обратно? Скажите, почему ваш друг не пьет? Все пьют, а он нет…. Не может же он опуститься до того, чтобы не пить вообще! Об этом я и говорю! Гамбург город удивительный. Опуститься тут можно до таких низов, что местным и не снилось. Фил Волокитин 16 апреля Поделиться Репостнуть Твитнуть. Автор Фил Волокитин писатель, музыкант.
Закладки Гамбург
Купить через закладку Скопье Македония
В этот день почти тысячу лет назад (в году) кайзер Фридрих Барбаросса подписал указ, в котором разрешил торговцам из Гамбурга беспошлинно проезжать по Нижней Эльбе до Северного моря. С этой даты Гамбург стал активно развиться. В наше время этот день - общегородской праздник.
Сколько стоит кокаин Нант Как купить закладку
Закладки Гамбург
Купить закладку телеграмм Португалия
Кристаллы мефедрон ск купить в телеграмме
Вы сможете разместить объявление бесплатно и без регистрации с предложениями из г. Гамбург. Прежде чем объявление в Гамбург подавать, ознакомьтесь с правилами, нарушение которых приведет к отказу в публикации объявления. Старайтесь максимально четко и грамотно формулировать описание.
Купить наркотики через телеграмм Замоскворечье
Прогноз на матч Лейпциг — Гамбург от СТАВКА TV 18 октября года: Подопечные Марко Розе представлены фаворитами с большим перевесом по котировкам, готовы ли пройти по сопернику катком?
Закладки Гамбург
Купить закладку через телеграмм Ницца Франция
Тайвань Купить закладку Кокаин через телеграм
Я давно мечтала посетить Гамбург, так как он второй по величине город в Германии, а также один из самых больших портовых городов в Европе. Поскольку Гамбург окружен водой, погода там очень переменчива.
Где купить Кокаин Ривьера Лацио через телеграм
Закладки Гамбург
Итак, Гамбург - третий по численности город в Германии (опережают его Берлин и Мюнхен). Город - ганзейский и свободный (это пошло с тех пор, когда Германия не являлась единой страной и это название определяло торговый статус города.) Почему свободный? Все просто - жители Гамбурга были очень.
Купить наркотики через телеграмм Суздаль
Магазин где купить наркотики Щёлково
Церковь Святого Михаила поистине считается символом Гамбурга, жители которого с любовью называют её Михель. Она была построена в году и несколько раз перестраивалась, а сейчас является крупнейшей во всей северной Германии. Отличительная черта Михеля – колокольня высотой
Сайты где можно купить наркотики Рославль
Закладки Гамбург