Заинтересованный брат трахает сестричку в зад

🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Заинтересованный брат трахает сестричку в зад
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

Лучшие предложения со всего рунета!
Поиск по базе с фильтром по: жанрам, лайкам и фразам
No elements found. Consider changing the search query. введите запрос в строку поиска

Порно рассказы »
Г »
Грязный Гарри

В общественном пользовании (2 часть: Конкурсный отбор)

Скачать:

TXT
/ FB2
/ EPUB
/ MOBI
/ PDF


Ночь с подругой: Как я стала лесбиянкой
Приключения в санатории «Вечный путь золы с лучины Октября»

жанры текущей статьи
бисексуалы 20 самых популярных жанров


При использовании любых материалов
с данного сайта обязательно активная
гиперссылка на страницу-источник информации.




Контакты


Родительский контроль



Все описываемые с рассказах персонажи вымышленные и старше 18 лет, согласно 18 U.S.C. 2257 RKRCS.
Нажимая на кнопку "Отправить", я даю согласие на обработку персональных данных .
Отец мой самых лучших правил, когда не в силу занемог, он уважать себя заставил, развёлся тут же и был таков.
Мне было четырнадцать, сестре восемнадцать, когда папаша наш нашёл молодую любовницу и свалил. Мы остались одни.
Мама держалась молодцом. Молодцом-огурцом. Сложно представить, чтобы женщина сохранила жизнерадостность после измены и предательства любимого мужа. Это я сейчас понимаю, что она не выдавала эмоций, держала всё в себе, чтобы не травмировать нас. А тогда мне казалось, что у взрослых нет с этим проблем. Ну развелась, ну подумаешь, и что теперь, плакать? Найдёт другого, лучше прежнего. Уж получше, чем такой козлина, как мой отец.
Молодо зелено. Я не знал проблем с деньгами, жильём, не боялся одиночества. По молодости, ты думаешь, что мир ждёт тебя с распростёртыми объятиями.
Развод объединил нас — меня, маму, сестру. Мы стали внимательнее относиться друг к другу, боялись, что ли, потерять то, что осталось. В любом случае, когда сестра неожиданно собралась замуж (она училась тогда на четвёртом курсе), мы с мамой заволновались. Поначалу приуныли, конечно, потом порадовались за неё.
Её жених Гарри (уж не знаю, имя у него такое нерусское) был обычным менеджером в крупной компании. Высокий, черноволосый, интеллигентный. Своим баритоном, улыбками и постоянными ухаживаниями за мамой сразу очаровал её, затем попытался закрепить союз со мной, но мне его попытки, хоть и искренние, показались излишними.
«Зачем меня-то окучивать? — думал я. — Вот у тебя есть сестра, занимайся ею».
Гарри был без ума от сестры. Она от него, судя по всему, тоже. Более счастливой пары я не встречал. Свадьба неожиданно приобрела неформальный оттенок. Друзья Гарри — такие же чумовые, как и он сам, — бесились до утра. Они все были постарше сестры на пять лет. Мы с мамой только смотрели, чтобы нас по ошибке не взяли в оборот.
Но вот отгремела свадьба, отыграли вальс Мендельсона, сестра Оля уединилась на съёмной квартире с Гарри для создания новой ячейки общества. Мы с мамой вздохнули с облегчением, выдав замуж невесту. Всё-таки не каждый день решаешь непосильную задачу по организации свадьбы на сто гостей. И только мы так вздохнули с облегчением, как звонит сестра и заявляет:
— Мы тут с Гарри подумали, а не пожить ли нам пока вместе?
— Пока мы денег на квартиру не насобираем. Нам уже совсем чуть-чуть осталось. Гарри — самый лучший на свете. Он давно копил деньги, потому что знал, что встретит меня, что мы полюбим друг друга и поженимся.
Вот такой лапши он ей навешал, чтобы переехать к нам жить. Они заселились в комнату напротив моей и с первых же дней начали устанавливать свои порядки: отдельные полки в шкафу, специально выделенные места в ванной, чтобы, не дай бог, у молодых не возникло проблем с утренним туалетом.
В тот год я только поступил в университет, Оля заканчивала учиться. Финансовые вопросы неожиданно для всех взял на себя Гарри. Он хорошо зарабатывал, даже слишком.
— Ну что вы. Мне как-то неудобно, — по вечерам причитала мама.
Холодильник ломился от еды, Гарри держал руку на пульсе всех хозяйственных вопросов. Втёрся в доверие, повадился называть Надежду Николаевну «мамой». Даже я маму «мамой» не называл. А он только и втирал бальзам в израненную душу:
— Если мама не возражает, я бы хотел приготовить сегодня ужин.
Гарри отлично готовил. Как в лучших домах Франции. Одна сервировка чего стоила.
Мама, конечно, не возражала, она полдня стояла на реализации в торговом центре, продавала чужой товар за чужие деньги. Приходила с работы уставшая, но полная любви, потому что дома её ждали дети. Как-то незаметно Гарри стал для неё таким же родным, как я с сестрой. Мама могла, например, уединиться на кухне с Гарри и начать вместе с ним готовить. Тогда её весёлый смех то и дело доносился из кухни. Мы с сестрой могли в этот момент, например, смотреть телевизор, ждать, пока нас позовут. Оля счастливо улыбалась, прислушиваясь к голосам, которые доносились из кухни. Иногда она подпрыгивала и бежала туда — так ей хотелось узнать из-за чего весь сыр-бор разгорелся.
Примерно через месяц после переезда молодых в нашу квартиру произошёл казус, поставивший меня в неловкое положение перед Гарри.
В то утро я сидел за компьютером в своей маленькой комнате, просматривал один порно-ролик, который уже пару дней выносил мне мозг. Я засыпал с фантазией о двух девушках, ласкающих мой член язычками, просыпался с каменным стояком в трусах. Стоит ли упоминать, что я неустанно дрочил, кончал каждые два-три часа дневного времени и пять-шесть ночного. Изматывал себя до умопомрачения.
В тот день Оля уже ушла на занятия, мама на работу, я же учился во вторую смену. Оставался Гарри-лежебока, работавший по свободному графику. Его зарплата была привязана к объёму продаж, а продавать он умел. Впаривал мечту на работе и дома, любой каприз за ваши деньги.
Было утро. Я сидел спиной к двери и не заметил, как он вошёл. Обычно дверь прикрыта, а тут оказалось, что её совсем бесшумно отворили. Гарри застал меня во всей красе: со вздыбленным членом в правой руке, с жёстким порно на экране. Мужчина как раз достал распаренный член из задницы блондинки и сцеживал огромный заряд спермы в рот брюнетки. Та, положив голову на копчик подруги, широко открыла рот и высунула язык. Мой любимый момент — когда мощные струи спермы бьют фонтаном в рот, стекают по губам в разбитый анус. Я всегда стараюсь кончить одновременно с актёром, чтобы поглубже погрузиться в сцену, стать её соучастником.
— Классная дырка! — раздался вдруг голос за спиной.
Я мигом заправил кончающий член в штаны, обмяк, поражённый чувством стыда. Оргазм продолжал будоражить всё тело и мозг. Зарево румянца прилило к голове, окрасило уши.
Гарри зашёл сбоку, довольная улыбка замерла на его безмятежном лице. Он делал вид, что не замечает сгустков спермы на моей чёрной майке. Я пытался поправить майку в этом месте. Глаза Гарри возбуждённо блестели, и он, не стесняясь, рассматривал застывшее порно на экране.
— Нравится тебе? — спросил он, бросив на меня короткий взгляд.
Я повёл плечами, выражая неуверенность. Честно говоря, говорить о таких вещах с Гарри мне не хотелось.
— У меня тоже есть кое-что интересное, — Гарри хитро прищурился. — Ща, погодь, — он вышел из комнаты и вернулся через пару минут с конвертом. — На вот, никому не показывай! — он поднёс указательный палец ко рту, заговорщицки улыбнулся.
Я кивнул, принимая конверт. Я всё ещё не мог отойти от стыда, вызванного неожиданным вторжением, одновременным оргазмом, невозможностью противостоять волне удовольствия.
Гарри вышел из комнаты, быстро позавтракал и ушёл на работу, а я остался дома болезненно переживать позор. Я долго думал о возможных последствиях, но ничего слишком ужасного в том, что Гарри застал меня врасплох, я не видел.
«Хорошо, что в комнату вошёл Гарри, а не сестра или мама,- думал я. — Конечно, он видел пятна спермы на майке. Но как благородно с его стороны было сделать вид, что он ничего не заметил».
Конверт лежал передо мной на столе. Я стеснялся даже заглядывать в него. По заверениям Гарри там находилось нечто крайне пикантное, что может меня заинтересовать. А значит, заглядывая в конверт, я одновременно подтверждаю статус лица заинтересованного — домашнего мальчика-задрота, девственника-неудачника, каким я по сути и являлся.
Любопытство всё же побороло во мне стеснение, я нашёл в себе силы открыть конверт и заглянуть внутрь. Увиденное повергло меня в шок, никогда ничего подобного я даже представить себе не мог.
Это были интимные фотографии Оли и Гарри. На одном снимке сестра сидела на корточках, абсолютно голая, задрав голову вверх. Её руки лежали на коленях, широко открытый рот улыбался. Высунув язык, перемазанная спермой, Оля вылизывала длинный гладкий ствол, который, судя по всему принадлежал Гарри. Бордовая головка, притянутая вниз за уздечку под давлением железной эрекции, оплыла, раздалась в размере, вызывая у сестры самые тёплые чувства. Оля облизывала, обласкивала член на разных фотографиях. На одной она лежала на спине под Гарри. Он вогнал в неё свой кол наполовину, замер так, выискивая нужный ракурс, чтобы ухватить часть себя и всю сестру.
Оля, как и мама, имеет абхазскую внешность чернобровой красавицы. У нас у троих чёрные глаза и волосы. Оля с мамой очень похожи. Уж такая особенность в нашем роду по женской линии: женщины не стареют. Обе черноволосые, стройные, лица вечно светятся от улыбок, щёчки у них одинаково наливаются задором. Этого у Оли с мамой не отнять: как соберутся вместе хохотушки на даче, так визг стоит — через дорогу соседки прибегают спросить, что случилось. А если рядом ещё и Гарри со своими шуточками зарядит, так вообще хоть стой, хоть падай.
Я не такой. Мне эти бабские радости ни к селу, ни к городу. Я-то и не знал, что Оля ржёт, когда сексом занимается. Я-то думал, у них там всё серьёзно. А оно вона как, оказывается. Она лежит под ним, как лягушонок, розовая писька выбрита, только тонкая полоска на лобке, грудки с бурыми сосочками торчат в разные стороны. Сама улыбается задорно, как всегда, как будто и не трахают её вовсе огромной шнягой, а так просто — поигрывают. А потом, когда этот шланг заливает её спермой, она вновь ржёт, выглядывая из-под сгустков спермы, стекающих по бровям на щёчки. На другой фотке Оля стоит раком, раздвинув ноги. Её голова, перевёрнутая, охваченная густым водопадом чёрных волос, смотрит в камеру, делает буську прямо под розовыми дольками влагалища, которые, полураскрытые, требуют мужского внимания. Олина киска похожа на сочный персик, расщеплённый, но не разломленный до конца. Как будто внутри даже косточка видна, и если пальчиком снизу надавить, то и вишенка вывалится.
Все эти мысли молниеносно пронеслись в моей башке, охваченной безумным возбуждением при виде родной сестры, которая так легко занималась развратом и давала себя при этом фотографировать.
Я нашёл фотографию, где Олино лицо было залито спермой, и кончил так же бурно и густо, как Гарри.
— Оленька, — шептал я, представляя, как размазываю сперму у неё по лицу.
Фотографии имели глянцевое покрытие, я подумал, что сотру сперму через минуту, но новая волна возбуждения при виде Олиного лица, заляпанного двойным слоем спермы — моей и Гарри, — охватила меня по пути в ванную. Я положил фотографию на стиральную машину и принялся жёстко мастурбировать. Новый дичайший оргазм накатил из пустых яиц, выпотрошил меня до основания.
В тот день я проклинал себя за слабость, проклинал Гарри-искусителя за то, что он открыл мне глаза. Он, как змий, подкрался из-за спины и всучил мне ядовитое яблочко, отравленное зерном истины: я хочу свою сестру, хочу трахать и кончать в неё, на её лицо. Хочу залить её лицо спермой, чтобы она обсасывала мой член, пока я рукой ласкаю её киску. Сперма Гарри смешивается с моей, два мужских оргазма растекаются у неё по языку, соскальзывают в жадное горлышко. И наши члены возвышаются над ней, застывшие в железной стойке. Мы с Гарри — только он и я — трахаем сестру в открытые дырки — влагалище и рот, доводим её до девичьего экстаза. Она извивается под нами, хохочет и сосёт. Её трахают, а она смеётся — так ей хорошо с нами. Мы кончаем, а она улыбается. Рот до ушей, она счастлива, довольна, что мы стреляем ей в рот, попадаем и мажем, размазываем промахи по щекам, играем слизкими головками членов на губах. Она — моя сестра — создана для любви, для того, чтобы её трахали, занимались с нею любовью в спальне. Теперь она в хороших руках, и хороший член в ней. С таким размером Гарри нечего стесняться, он может хоть завтра отослать фотки в порно-студию, его с радостью пригласят на съёмки. Сестра тоже могла бы стать порно-звездой. С таким задором сосать член, насаживаться на него, позировать перед камерой.
Я мечтал о сестре, о Гарри, о нас троих много дней. Лишь спустя некоторое время разум начал сопротивляться, включаться в поток фантазий.
«Она — моя родная сестра, — корил я себя. — Нельзя так с ней. Нельзя даже думать так плохо. Нехорошо это».
Я чувствовал неправильность фантазий, но не мог объяснить, почему это плохо.
— Ну как понравились фотографии? — спросил он спустя некоторое время, зайдя ко мне в комнату. — Сестрёнка твоя — огонь!
Я злился на него, он играл со мной, как с котёнком.
— Ты действительно любишь её? — спросил я как можно жёстче.
Гарри поменялся в лице, притворная маска самолюбования опала. Он стал трагичен, как Гамлет.
— Думаешь, я бы дал эти фотографии кому-то ещё? — спросил он. — Я, может, только потому и дал их тебе, что ты её брат, а значит любишь её, то есть по-настоящему любишь и не станешь смеяться.
Вот как. Я сидел, проворачивая в голове странные рассуждения Гарри.
— Зачем мне это? — спросил я не так уверенно.
Гарри, когда колебался, открывал рот, облизывал губы. Тогда он тоже посмотрел на меня мучительно долго, взвешивая все за и против.
— Оля хочет заняться сексом со мной и другим мужчиной. А у меня, как назло, никого из друзей нет, кто подходит на эту роль. Все какие-то стрёмные. Понимаешь, что я имею ввиду?
Нет, я понятия не имел, что значит «стрёмные» друзья для секса втроём. Но на всякий случай кивнул утвердительно.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — сказал я, придав голосу лёгкое безразличие.
— Почему? — Гарри улыбнулся с хитрецой в глазах.
— Я ведь её брат как-никак. Ты вообще спрашивал её, что она думает по этому поводу?
— Нет. Она вообще не будет знать, кто станет третьим.
— Как это? — я с недоверием уставился на него.
— Она хочет делать всё с завязанными.
— М-да-а… — я крутился на стуле, ошарашенный необычной фантазией сестры.
«А что если она действительно мечтает о сексе с завязанными глазами? В этом что-то есть, — думал я. — Когда не видишь партнёров, но один из них твой муж, то, наверное, не так стыдно и совсем не страшно».
— Ну так как? — Гарри дал мне передохнуть. Он стоял у окна, засунув руки в задние карманы. Он всегда так стоял, когда смотрел во двор, мог бесконечно долго рассматривать детишек, идущих вереницей в школу, расположенную напротив нашего дома.
— Не знаю, — я отвернулся. — А вдруг она узнает?
— Ну и что? — Гарри уставился на меня с улыбкой. Я боковым зрением чувствовал его взгляд — коварный, настойчивый.
Он продавал мне сексуальную фантазию, к которой я не был готов. Она могла стоить мне слишком многого: совести, чести, сестры. Слишком большую цену я мог заплатить за непростительную ошибку.
— А то, что нельзя спать с родными, — в моём голосе скользнула тень обиды. — Если любишь по-настоящему, то не станешь так делать, — я с вызовом посмотрел на Гарри.
— Это верно. Я бы тоже на твоём месте засомневался. Сестра ведь всё-таки родная, не сводная и не двоюродная. У меня вон брат, а с сестрой не знаю как бы я поступил.
Гарри помолчал, слегка посапывая в стекло. Он почти прилип к окну, так ему нравилось рассматривать происходящее в аквариуме. Осенний пейзаж наводит грустные мысли на всякого бездельника.
— Ладно, — продолжил он. — Раз ты не хочешь, придётся искать кого-нибудь на стороне, — Гарри почтительно улыбнулся, кивнул, выражая согласие с итогами переговоров, и вышел, оставляя меня с нелёгкими мыслями о заманчивом предложении, которое мне пришлось отклонить.
Оля училась на последнем курсе журфака, утром уходила на занятия, возвращалась после обеда. Мы пересекались в основном вечером и утром. На выходных Гарри вывозил нас на дачу, которую мама приобрела, откладывая по чуть-чуть в течение многих лет.
Стояла весна — чудесная пора открытия дачного сезона. Наличие машины и, главное, водителя сразу поменяло суть дачного вопроса. В доме появился мужчина, я тоже помогал, но с Гарри стало всё как-то веселее и проще. Мама горела желанием извлечь из дачи максимум выгоды, чтобы Гарри меньше тратился на еду, чтобы молодые поскорее накопили денег на собственное жильё. В летнем домике мы обедали привезёнными продуктами, мечтали о сказочных урожаях картошки, помидоров и огурцов, которые, судя по буяющей зелени на участке, обещали стать рекордными.
Мама часто оставалась ночевать на даче, мы с сестрой и Гарри возвращались домой. Я ложился спать, слушая, как долго Оля не может уснуть, давясь от смеха. Гарри веселил её постоянно, где бы мы не находились, он всегда пользовался моментом, чтобы пошутить. Я даже начал ревновать его, так он был обворожителен. Если бы он не был также дружелюбен и почтителен по отношению ко мне, я бы, пожалуй, записал его в свои враги. Он часто лапал сестру, когда рядом был только я. Я мог, например, сидеть на кухне и пить чай, а Оля крутилась перед зеркалом в прихожей, готовясь к университету. Гарри целовал её на прощание. Делал это излишне страстно, опускал при этом руки на попу сестры, мял её так, чтобы я становился свидетелем. Я несомненно понимал, почему он пристаёт к сестре особенно активно, когда рядом я. В такие моменты Гарри поворачивал сестру ко мне спиной и устраивал показательное выступление. Смотрел на меня через Олино плечо, как бы говоря: «Видишь, чего ты лишаешься!» Я отворачивался или опускал взгляд. Мне было неприятно чувствовать себя объектом соблазнения.
Оля не стеснялась целоваться с Гарри при мне, но почти никогда не затягивала формальный поцелуй при маме. Со мной у Оли были доверительные отношения. Мы часто говорили о любви, отношениях между полами. Благодаря ей я всегда общался с девушками на равных. Но это не мешало мне оставаться девственником из-за излишней скромности. В мечтах я представлял себе девушку, которая сразу станет моей женой. Как Оля с Гарри, мы влюбимся друг в друга по уши и, души не чая, доверимся супружеству до конца.
В конце июля установилась жаркая погода. Мы с мамой часто оставались ночевать на даче, молодые возвращались в город «поразвлечься».
Была суббота, вечерело. Я собрался сходить с удочкой на ближайшую сажалку, и тут позвонил Гарри:
— А ты не мог бы приехать домой? — бархатным баритоном спросил он. — У Оли температура поднимается, знобит. Надо бы в аптеку сходить и магазин, а я не хочу её одну оставлять.
Я сразу согласился, добираться от дачи до дома на автобусе пятьдесят минут. Мама легко проглотила моё нежелание сидеть с ней. Гарри попросил не рассказывать ей про Олю, чтобы не беспокоить лишний раз.
В квартире приглушённо играла музыка. Гарри встретил меня у порога.
— Хорошо, что ты так быстро приехал! — в вполголоса сказал он. — Она вся горит! — он был взволнован, и я поспешил за ним в комнату, где по моим расчётам Оля лежала с температурой.
Она стояла абсолютно голая на четвереньках, пов
Гонористая жена заявляет что она создана только для любви
Кончил сводной сестре в рот
Жена сестры захотела секса с нами